Глава 3 17 страница

 

– Помню, – со вздохом подтвердила я. Действительно хорошо – первые три месяца, пока Вадим не решил, что хватит с меня романтики, никуда уже не денусь. – Но, Вад…

 

– Это из-за твоего нового парня, да? – «понимающе» перебил меня бывший. – Того, придурошного, что я в гипере видел? Лен, но ведь ты его не любишь!

 

Первая мысль была: ну, сейчас ты огребешь за «придурошного». Но почти сразу же она была погашена следующей: Лен, скажи ему! Ну же! Скажи… мне скажи!

 

Я прикусила губу. Чувства, которые я испытывала к Сане, действительно не имели ничего общего с любовью…

 

– Ну посмотри мне в глаза и возрази: нет, люблю! – прицепился мужчина.

 

… или до сих пор я принимала за любовь что-то другое.

 

– Вад, отстань.

 

Делать мне нечего – душу перед тобой раскрывать!

 

– Вот видишь?! Тебе просто понадобилось сильное мужское плечо, хоть кто-то – так почему не я? – с жаром продолжал бывший. – Нет, я все понимаю, это твоя личная жизнь, я не собираюсь тебе мешать или – упаси бог! – убивать… Но, может быть, еще не поздно… если тебе надо время, чтобы с ним разойтись, – я подожду! Мне без тебя так плохо…

 

Тут Вадим точно не врал – выглядел он неважно. Под глазами мешки, лицо осунувшееся, с лихорадочным румянцем.

 

– Ты что – простудился?

 

– Голова что-то болит, – вяло пожаловался бывший. – И спать постоянно хочется, позавчера после работы как рухнул на диван, так еле утром по будильнику поднялся. Лен, ну зайди хоть на полчасика – попьем кофе, поговорим по душам… клянусь, я не буду к тебе приставать! Даже намекать не буду! А?

 

Я внезапно ощутила, что злость на бывшего, точившая меня все эти месяцы, бесследно испарилась. Мне подумалось, что Вадим не такой уж и плохой человек, – ну да, слабовольный, трусливый, жадный и недалекий… но другие вон с худшими до совместного надгробия живут, и ничего. Зато вся техника работала, мусорное ведро изредка выносилось, и не приходилось из-за капающего крана в ЖЭС звонить, а потом сантехника полдня ждать (и не факт, что дождаться)…

 

Но снисходительная жалость – не то чувство, на котором стоит строить отношения с мужчинами.

 

– Знаешь, Вадим, я, пожалуй, пойду, – тихо, но твердо сказала я. – Извини. Может, как-нибудь в другой раз.

 

– Ну Леночка, миленькая! – отчаянно взмолился бывший. – Умоляю тебя, не уходи! Ты же не можешь так вот просто развернуться…

 

В этот момент Лена именно что развернулась, и Вадим, дернувшись вперед, схватил ее за руку.

 

– Ай! Вад, мне бо-о-ольно! – Девушка с перекошенным лицом начала оседать на землю.

 

– Где второй?

 

Голос у бывшего резко изменился, из блеющего став холодно-властным, но вдумываться не было времени – я уже вылетел из подъезда.

 

– Отпусти ее!

 

Полностью выполнять мой приказ Вадим не стал, однако нажим ослабил – Леночка прекратила визжать и принялась жадно заглатывать воздух. Похоже, бывший неплохо разбирался не только в электропроводке, но и в нервных узлах.

 

– А вот и второй.

 

– Отпусти ее, …!

 

Разжав наконец пальцы, Вадим неторопливо повернулся ко мне… и я нажал спуск!

 

Это было чудовищной глупостью. Окажись бывший ни при чем… да и окажись он киллером, шанс доказать это на суде был ноль целых фиг десятых. Но я выстрелил, не раздумывая, и лишь долей секунды позже мозг оформил переданный пальцам приказ в четкую мысль: лицо человека, глядящего в два жерла двадцатого калибра, таким довольным не бывает! А я еще не успел отвыкнуть, что на любую странность нужно реагировать пулей.

 

И все равно опоздал.

 

Картечный сноп впустую рванул воздух. Затем обрез улетел куда-то высоко вверх, а я – к стене дома, о которую меня и размазало тонким слоем.

 

– Я-то их по всему Минску обыскался, – сам себе посетовал бывший, приближаясь ко мне. – А они тут, легки на помине…

 

– Ленка, беги! Беги, дура! А-а-а-гр-р-р…

 

Попытка взять Вадима на прием даже не провалилась – я просто не успел разглядеть, как он преодолел два последних шага, ну а мигом позже мою шею сдавило стальной гарротой.

 

Ну и тварь…

 

Вначале я даже не особенно испугался. Решил в Отелло поиграть, гнида? Н-на! Нравится, когда пальцы ломают? Я тебе… Блин, второй палец, а ему хоть бы хны… это, кажись, пи…

 

Хватка на горле внезапно ослабла – всего лишь на миг, но мне хватило и этого проблеска. Оставив бесполезную затею с выламыванием пальцев, я выдернул нож и почти наугад – в глазах уже темнело – ткнул перед собой.

 

Вадим всхрапнул и сдавил меня еще сильнее. Свет померк окончательно.

 

….Когда зрение вернулось, я с удивлением обнаружил, что чертей вокруг не наблюдается, равно как и котлов с серой. Со спины меня по-прежнему подпирал дом, в руке я сжимал нож, а напротив меня топтался Вадим, с ошалелым видом разглядывая окровавленную ладонь. Чуть поодаль соляным столбом застыла Леночка.

 

Неужели только лапу гаду порезал, вяло подумал я, а затем разглядел темное, медленно расширяющееся пятно с левой стороны бежевой куртки. Не только… но все равно фигово – нож скользнул вдоль, оставив длинную, кровавую, но малоопасную царапину.

 

– Т-ты чего… – Голос у него дрожал, но сейчас был похож на прежний куда больше. – З-за что?!

 

Вадим не просто схватил меня за запястье, а так стиснул его клещами-пальцами, что руку прострелило до самого плеча, отключив от прочего тела. Я даже заорать не сразу смогла, настолько это оказалось больно и неожиданно.

 

Напарник что-то выкрикнул, но мне было не до того, а когда интерес к миру за пределами руки вернулся, Саня с Вадимом уже намертво сцепились – причем бывший не только не отставал, но и, похоже, лидировал!

 

Наверное, надо было звать на помощь, бежать в милицию или на манер голубя мира броситься между дерущимися (и, вероятнее всего, получить по шее с двух сторон). Увы, вместо этого я поступила исключительно по-блондиночьи: размахнулась здоровой рукой и, особо даже не целясь, метнула-таки в них мобилку.

 

К моему изумлению («тренировки» смятой бумагой по мусорной корзине оптимизма не внушали), попала она точнехонько бывшему в висок. Голова Вадима дернулась, бывший послал мне яростный взгляд, а секундой позже охнул и отлепился от Сани.

 

Напарник, надрывно кашляя, привалился к стене, и я с ужасом заметила у него в руке нож, испачканный кровью, – а потом и ее источник.

 

– Саня!!! – завизжала я, сама толком не зная, что имею в виду: то ли «А-А-А, какой кошмар, ты его убил!», то ли «И-И-И, чего ты стоишь – добивай его скорее!»

 

Наверное, все-таки второе, потому что Вадим не торопился падать на землю и биться в конвульсиях.

 

– З-за что?! – Лицо у него было такое ошарашенное, что я даже на миг поверила, будто здесь произошло какое-то недоразумение.

 

Тут Саня наконец опомнился и пошел на Вадима, полубеззвучным, но удивительно доходчивым хрипом излагая, что именно его не устроило. Бывший попятился, бараном таращась на окровавленное лезвие… а потом свирепо оскалился, развернулся и бросился наутек…

 

…вверх по стенке! Точнее, по балконам, ловко цепляясь за их края, уступы, а где их не было – и за декоративную каменную крошку! Преодолев пять этажей со скоростью и легкостью обезьяны, он пинком выбил стекло и скрылся в своей квартире.

 

Вадим!!! Который до того боялся высоты, что оттаскивал меня даже от перил мостика через Цнянку!

 

– Он чего, в цирковом раньше учился? – ошарашенно прохрипел я.

 

– Нет… насколько мне известно. – Судя по Леночкиному лицу, напарница как раз размышляла на тему: а известно ли ей о Вадиме что-либо вообще.

 

– Скалолаз, блин… скалолазковый. – Нагнувшись, я подобрал обрез, а заодно и мобилку. Древняя «труба» перенесла свое нетрадиционное применение без последствий, в очередной раз подтвердив, что гордое звание «кирпич» заслужено ею не только за вес и габариты.

 

 

– Подняться бы, поговорить с ним по душам, да времени…

 

– Саня!!!

 

Ленкин визг опоздал – углядев перед собой до боли знакомый земляной фонтанчик, я без раздумий отпрыгнул в сторону, и вторая пуля Вадима тоже прошла мимо.

 

– В укрытие! К балкону!

 

Еще одна пуля глухо стукнула об асфальт справа от меня. Ленкин бывший явно считал меня приоритетной целью, но попасть с левой – не зря все-таки я ему два пальца сломал! – с пятого этажа, по скачущей на манер зайца мишени… задача, мягко говоря, нетривиальная.

 

– Беги, …!

 

Девушка наконец вышла из ступора и рванула – да так, что под балконом оказалась чуть ли не раньше меня.

 

– Зеркало дай! – потребовал я, пытаясь выбить из обреза застрявшую, как назло гильзу. – Ну!

 

– Зачем? – машинально поинтересовалась Леночка, но, увидев выражение моего лица, торопливо полезла в сумочку.

 

– Спасибо, – буркнул я. – На, подержи, только за спуск не вздумай дернуть.

 

«Свет мой зеркальце», осторожно высунутое из-под балкона, показало, что в окне Вадима уже нет. Где ж ты, зараза? Ага, уже на балконе… ишь как перегнулся, башкой вертит – высматривает, с какой стороны мы побежим. Ну жди-жди…

 

– Ну вот чего… – Слова приходилось выталкивать из горла через силу, словно сухие каштаны. – Давай взад обрез, и, как только я высунусь, что есть духу несешься к правому углу.

 

– Но левый же ближе!

 

– Верно. И Вадик твой это тоже знает. Только сейчас главная задача до соседнего балконного ряда добежать, дальше уже по фиг. Уяснила?

 

– Да, – кивнула Лена и тут же вскинулась: – Сань, а как же ты?

 

– А я, – отозвался я, становясь лицом к дому и упирая ногу в стену, – поиграю в чертика из табакерки.

 

– Сань, может…

 

– Без «может»! Лен… мне говорить охренительно больно… давай, пошла на старт! Раз, два…

 

На счет «два» я спружинил от стены, мячиком вылетел из-под балкона и пальнул из обоих стволов.

 

Картечный дуплет с визгом выбил из балкона целое облако бетонной крошки… а еще через полсекунды над перилами вновь замаячила знакомая харя. Любоваться на нее я, понятное дело, не стал и под бодрящее хлоп-хлоп-хлоп вприпрыжку бросился следом за Ленкой.

 

Догнать ее я сумел лишь за углом – под обстрелом у напарницы прорезался талант спринтера.

 

– Он тебя не убил! – облегченно охнула она.

 

– Я его тоже, – отмахнулся я. – Быстрый… как я высунулся, сразу за перила назад спрятался. Зато потом, когда я побежал, остаток обоймы по мне выпустил чуть ли не очередью.

 

Судя по взгляду Леночки, она считала меня то ли супергероем, то ли настолько полным отморозком, что даже пули отскакивают.

 

– Быстрый, – повторил я, – но косой. Давай к машине!

 

Через пять минут я уже гнала «гольфик» по проспекту Дзержинского, не уставая благодарить интуицию, заставившую припарковать машину возле «глухой» стены дома, – окна Вадимовой квартиры выходили на две стороны, он бы как раз успел перезарядить пистолет (господи, где ж он его взял?!) и пострелять по нам уже из кухонного окошка.

 

Саня задумчиво глядел в боковое окно, постукивая пальцами по колену, но начинать разговор не торопился. Может, злится, что утром я не хотела его даже слушать, а Вадим-то и впрямь оказался маньяком, чуть не убившим нас обоих?! Черт, до сих пор не верится… А ведь я прожила с этим мужчиной два года и была уверена, что знаю его вдоль и поперек, вплоть до количества пломб в зубах!

 

Кажется, я и впрямь кругом виновата… если бы отнеслась к Саниной версии серьезнее и не подпускала Вадима так близко… не стояла столбом под пулями… да и вообще можно было вести себя похитрее, не так откровенно его провоцировать…

 

– Сань, все в порядке? – робко поинтересовалась я.

 

– Ага. – Парень болезненно поморщился.

 

– Он тебя не ранил? – еще больше испугалась я.

 

– Нет. Но шея, блин… как будто на фиг открутил. И дышать до сих пор трудно.

 

Моя рука тоже никак не желала приходить в норму – вроде бы и слушалась, но меня не оставляло ощущение, что она в любой момент снова может отказать, повиснув плетью. Однако Сане было гораздо хуже – на шее у него проступили иссиня-черные отпечатки, да и вообще она заметно припухла, хоть бы совсем горло отеком не пережало…

 

– Так поехали скорей в больницу!

 

– Давай уж сразу на кладбище, а? – огрызнулся парень. – Или, думаешь, вокруг меня роту охраны поставят, защищать от этого… прыгуна по балконам?

 

– Можем просто в поликлинику на пять минут заскочить, пусть тебя хоть врач осмотрит! – Я так распереживалась, что даже простила ему откровенно агрессивный тон. – А то вдруг мне тебя вскоре действительно придется на кладбище везти?

 

– Ну и что мы этому врачу скажем? – криво усмехнулся Саня. – Пыталась задушить в порыве ревности? Брось, Лен… давай лучше обмозгуем обстановку и прикинем, чего дальше делать.

 

– А ты точно не умрешь? – Дурацкий вопрос, но меня он сейчас волновал сильнее всего, а больше спросить было не у кого.

 

– Честное октябрятское, – фыркнул напарник. – В пионерию я уже не поспел, но звездочку мне прикололи честь по чести. Не, Лен, серьезно, – добавил он, глянув на мое несчастное лицо. – Отпускает потихоньку.

 

Ну по крайней мере, мне удалось его развеселить. Хотя у меня самой по-прежнему тигры на сердце скребли.

 

– Сань, как ты думаешь – что там сейчас творится?

 

Парень осторожно потрогал шею.

 

– Ясно, что – менты вовсю шуруют. Наверняка жильцы им все провода пообрывали – мол, международные террористы перестрелку на гаубицах устроили, спасите-помогите!

 

– А Вадим?

 

– Вадик твой уже далеко, тут без вариантов. – Саня кашлянул и снова скривился. – Болит, блин… где он себе такие пальцы накачал, не в курсе?

 

– Нет… разве что сразу после нашего разрыва купил себе абонемент в тренажерный зал – раньше он даже крышку с банки скрутить не мог, ножом подковыривал… – Тут мне в голову пришла мысль, от которой захотелось взвыть и провалиться сквозь сиденье. Выходит, Саня тут вообще ни при чем, это все из-за меня! Не он испортил мне жизнь – а я втравила его в эту дурацкую историю со стрельбой, расследованием, скрыванием от милиции и дохлыми кроликами! «Помогла», называется, «адаптироваться»! Еще и обвиняла постоянно, подкалывала…

 

– Сань… Ты меня ненавидишь?! – со всхлипом вырвалось у меня.

 

– Чего?!

 

Я начала сбивчиво объяснять. Парень внимательно слушал… примерно с полминуты. А затем откинулся на подголовник и расхохотался.

 

– Лен, ну ты даешь, – утирая слезы, выдавил он. – Прям не человек, а комплекс… мобильный такой. Скажешь, гнома этого, донжуана недоделанного, тоже из-за тебя пришили? Началось-то все с него! Ну а кроме шуток, – разом посерьезнев, добавил он, – когда ты мне из гипера тогда звонила… Короче, у меня выбор был, и я его сделал. И ни секунды не жалею. Все, тема «твоей великой вины» закрыта, забита, закопана и зарыта! Попробуешь еще посопливить в том же стиле – дам в глаз, чтобы для слез был реальный повод, а не фигня! Поняла?!

 

– Ага, – с невероятным облегчением подтвердила я. Честное слово: если бы не руль, кинулась бы Сане на шею… хотя нет, еще одной повисшей на ней маньячки он точно не перенесет!

 

– Ну а раз «ага», – в голосе парня вновь зазвучали командные нотки, – давай сосредоточимся на проблеме: где мы твоего Шимпанзяна в следующий раз ловить будем?

 

Честно говоря, мне и этого раза хватило выше крыши.

 

– Чтобы он тебя додушил, а меня дострелил?!

 

– Просто кто-то лопухнулся и забил на предварительную подготовку к бою, – жестко сказал Саня. – Только не куксись опять… я не тебя имею в виду, по крайней мере, не только и не столько тебя. Сам дурак первостатейный. Но найти его надо, причем первыми, а иначе он нас отыщет.

 

Про милицию я уже решила не заикаться. Если она даже нас поймать не смогла…

 

– Сань, я понятия не имею, где его искать. Особенно теперь… – Я вспомнила лицо Вадима в тот момент, когда он стискивал мою руку, и в запястье снова кольнуло. – Какой тут «счетчик», какая ревность – по-моему, у него просто крыша поехала! Не может нормальный человек так себя вести!

 

– Нормальный человек, – усмехнулся я, – в первую очередь, на пятый этаж залезть со сломанными пальцами не сможет! Хотя… – я вспомнил парня, уверявшего, что сумел увернуться от очереди, потому что «пули очень медленно летели, так, лениво-лениво», – у людей в аффекте и психов, говорят, очень странные способности порой наружу вылезают. А наркотой он не баловался?

 

Впрочем, версия насчет дури тоже была так себе – если нечувствительность к боли она так-сяк объясняла, то резкую смену «имиджа» и скорость реакции… разве что Вадик по уши накачался не обычной дрянью, а какой-то разновидностью допинга.

 

– Нет… но у меня вообще ощущение, что это какой-то другой Вадим! – выпалила девушка. – То есть пока я просто с ним разговаривала, все было нормально, а потом его будто подменили…

 

– Инопланетяне? – ехидно осведомился я. – Ну-ну… а чего тогда наш пришелец из-за пустяковой царапины драпанул? Побоялся, что скоро вместо красной крови зеленая потечет, и вся маскировка прахом?

 

Вопрос на самом деле был весьма занятный. Вадик на тот момент выигрывал бой за явным преимуществом: обрез он выбил, а сломать мою финку – задача куда более простая, чем продемонстрированный им скоростной альпинизм. Даже если ломать в трех местах и заодно с рукой.

 

– Не знаю… – Ленка наконец спохватилась, что злобное многоголосое бибиканье относится к нашему «гольфику», задумавшемуся на светофоре вместе с горе-водительшей. – Мне показалось, что он не столько испугался, сколько растерялся… или удивился. Ненадолго, правда, но… Сань, тут что-то нечисто!

 

– Ага, – фыркнул я. – И что, поедем к психиатру консультироваться? Так ему надо будет всю предысторию выложить, а она у нас такая, что санитаров начнут вызванивать еще на первой главе – это к гадалке не ходи!

 

– Ну почему же? – оживилась Лена. – Как раз к гадалке нам сходить не помешает!

 

– Чего-о-о? – Думаю, стукни меня напарница скалкой, большего эффекта ей бы добиться все равно не удалось.

 

– К внештатному консультанту Госнежохраны, если тебе так спокойнее, – пояснила девушка. – Мы к ней часто обращаемся, если какая-нибудь чертовщина приключается, – она и гадалка, и медиум, да и вообще очень… хм… оригинальная дама. Конечно, четкого и однозначного ответа от нее ждать не стоит, но, может, на какую дельную мысль натолкнет?

 

– Ну-ну… – выдавил я. Не то чтобы мне очень нравилась идея ехать неизвестно к кому, но любопытство было сильнее. – Только… кхе-хее… Только, чур, если твоя гадалка не поможет, следующим пунктом программы будет мой знакомый уфолог, кха-кхе-кхи…

 

По дороге Ленка притормозила у гастронома и, напоследок окинув меня тревожным взглядом, велела «сидеть тут, не волноваться и никуда не выходить, я быстро».

 

– Дышать-то хоть можно?

 

– Дыши, – серьезно разрешила девушка. – Глубоко и ровно. Если что – рация у меня в сумочке!

 

Проводив ее взглядом, я тут же опустил стекло, рассудив, что блондинкиного «быстро» мне как раз хватит, чтобы без помех выкурить сигарету.

 

Оказалось – даже две, хорошенько проветрить машину и принять невинный вид.

 

Прежде чем закинуть пакет на заднее сиденье, девушка порылась в нем и сунула мне увесистый синий брикетик.

 

– Что это? – Доверчиво протянутую руку обожгло холодом: Ленкин дар оказался двухсотпятидесятиграммовой упаковкой «Семейного пломбира». – И на кой он мне?

 

– Ну извини, ледяных компрессов в кулинарии не продают, – обиженно ощетинилась девушка. – Приложи к шее, а то смотреть на тебя страшно!

 

В первый момент холодное прикосновение и в самом деле было приятно. Но уже через пару минут внешний слой мороженого подтаял, а кончики пальцев, наоборот, закоченели. Поразмыслив, я надорвал упаковку и принялся обгрызать брикет.

 

– Сань, ты что делаешь?!

 

– Прикладываю, как ты и велела. – Я слизнул потекшую по пальцам жижу. – Вот, сверху постудил, теперь изнутри.

 

– Слушай, по-моему, тебе вовсе не так уж плохо! – возмутилась Леночка.

 

– А я тебе о чем твержу?

 

– Симулянт!

 

– Да ты сама себе невесть что напридумывала!

 

– Еще бы – ты же хрипишь, как на последнем издыхании! И вообще… дай укусить!

 

– Сань, ты только не пугайся, – извиняясь предупредила я, протягивая руку к звонку. – Маринка, она… ну, Маринка…

 

– И? – не понял парень. – Что я, Марин не видел?

 

– Э-э-э… таких – вряд ли.

 

Впрочем, я зря переживала. Сегодня наш внештатный консультант выглядела почти прилично: зеленоватое лицо с пятнами синей туши и опухшими щелочками глаз, черные спутанные волосы свисают ниже пояса (причем со всех сторон), на правой щеке – красный отпечаток игрушечного протектора (вообще-то бисерного браслета). Высокая болезненно-худая фигура была облачена в запахивающийся халат до щиколоток, китайский, с вышитыми переливчатым шелком драконами. У ног разнопарными тапками увивались две кошки, черная грациозная Фальшь и жирный рыже-полосатый Феня, которого перед приходом клиентов запирали в спальне, чтобы он не портил гадалкин имидж. Кот философски дрых там по несколько часов кряду и толстел еще больше.

 

– Ле-э-энка, – хриплым голосом умирающей с похмелья алкоголички простонала гадалка, – ты что, с ума сошла – в такую рань? Еще даже восьми вечера нет…

 

– Дело, – серьезно сказала я. – Срочное. Личное. Надо.

 

В таком состоянии Маринка воспринимала только короткие четкие тезисы. И то понадобилось полторы минуты, чтобы до нее дошло.

 

– Тогда иди мне бурды навари, – велела она. – В двойной дозе. А я в ванную.

 

И пошла, нащупывая руками стенки и шаркая ногами.

 

– Она чего – колется? – шепотом поинтересовался Саня.

 

– Нет, – фыркнула я, – просто по ночам работает. Сейчас вчерашнюю косметику смоет, причешется и будет как новенькая.

 

На кухне у Маринки царил такой же хаос, как и на лице. Я уверенно залезла в морозилку и вытащила початую пачку кофе, завернутую в несколько слоев целлофана. Искать турку было бесполезно, и я вытащила из мойки более-менее подходящую по размерам кастрюльку. Кошки тут же радостно заорали и запрыгали, я принюхалась и поспешно поставила ее обратно. Нашла другую, не вызывающую у зверья собственнического интереса.

 

«Новенькая» Марина напоминала студентку, изнуренную сессией, – клетчатая рубашка, потертые джинсы, небрежно перехваченные бархатной резинкой волосы, слегка цыганские черты смуглого лица. Основным источником ее дохода были, как и положено, доверчивые граждане, желавшие узнать светлое будущее, благодаря чему в квартире гадалки не переводился хороший кофе: накануне сеанса Маринка вскользь упоминала, что чем дороже гуща, тем достовернее результат. Хотя ей конечно же все равно, на чем гадать, сейчас пачечку «Ячменного колоса» распечатает… Что? У вас совершенно случайно кирпичик «Carte Noire» в сумочке завалялся? Да не стоит, и так все получится! Не волнуйтесь, я же профессионал… Ну ладно, желание клиента – закон!

 

Забирать початую пачку почти все стеснялись.

 

– Лена, ты мерзавка, – объявила Марина, плюхаясь на табуретку. – Мало того, что я полночи на твою фотографию ухлопала, двум богатым истеричкам отказала, так ты еще и живьем мне покоя не даешь.

 

– Ну зато теперь ты точно знаешь, что я жива, – пошутила я.

 

– Не-а, – серьезно возразила девушка. – Я в печали. У меня депрессия и кризис. Жгу карты, ухожу в дворники…

 

Поскольку я слышала это от Маринки через раз, верилось слабо.

 

– Из-за чего?

 

Гадалка протянула тонкую руку и задумчиво пощупала мою щеку.

 

– Теплая, – заключила она. – Значит, действительно живая. Жалко…

 

Спросонья Маринка была совершенно невозможным человеком, витающим в иной реальности, подразумевающей телепатическое общение и безграничное терпение.

 

– А что ты по фотке узнала?

 

– Ничего. Я к вам вообще не смогла прорваться.

 

– К нам? – насторожилась я. – В смысле?

 

– Ну к тебе и этому… – Девушка рассеянно повела кистью в сторону Сани. – Обе фотографии – холодные, аж ладони больно…

 

– Погоди, так ты под заказ гадала? А кто просил?

 

– Серафим, конечно. С тетей Машей под ручку. Выпили тут все запасы валерьянки и заштукатурили пустырником, коты под столом с ума сходили.

 

Я бы тоже не отказалась от десятка-другого капелек. Марина была великолепным специалистом, на моей памяти она еще ни разу не промахивалась с фотографиями пропавших людей. Хоть и очень не любила этим заниматься, уверяя, что после каждого такого сеанса у нее появляется новый седой волос.

 

– Марин, а что это может означать? В твоей практике такое бывало?

 

– Бывало, – рассеянно сказала угадалка, насыпая в кофе пять ложечек сахара, – по мне, было проще вылить его в почти пустую сахарницу. – Вас, инспекторов, вообще сложно «зацепить», будто коконом окружены. А тут еще какие-то потусторонние завихрения добавились…

 

Марина хаотично помахала ложечкой возле своего виска, что ей весьма шло.

 

– Но Серафиму я на всякий случай сказала, что вы померли, – брякнула она.

 

– Зачем?!

 

– Не люблю напрасно обнадеживать. Зато сколько радости потом будет!

 

Если шеф от такого заявленьица сам в ящик не сыграет.

 

Так, стоп! Я-то Серафиму Петровичу зачем понадобилась?! В воскресенье вечером мы с ним вполне мирно поговорили, контора с понедельника не работает, живу я одна и в любой момент могу сорваться куда угодно, хоть на ту же рыбалку в Браслав. Родители в мою жизнь давно не вмешиваются, мы перезваниваемся только по праздникам. Так что хватились бы меня хорошо если через неделю.

 

– Сань, может, все-таки ему позвонишь?

 

– Да надо бы, – неохотно согласился парень. – Раз уж такая бодяга. Выйдем, с дороги звякну.

 

– Все еще опасаешься, что запеленгуют?

 

– Не опасаются, – резко сказал Саня, – только дураки да покойники. И вообще, Лен, мы для чего сюда пришли? О Серафиме я мог и на улице поволноваться.

 

Гадалка сонно прихлебывала кофе, не обращая на нас ни малейшего внимания.

 

– Мариночка, а проведи нам сеанс? – заискивающе попросила я, тронув ее за рукав.

 

– Сейчас?! – очнулась девушка. – Ты что, моей смерти хочешь?

 

– Нет, своей не хочу. Ну пожалуйста! А я тебе тортик куплю.

 

– Тортик… – фыркнула гадалка. – Скажи еще – булочку с повидлом!

 

С Госнежохраной Марина сотрудничала скорее ради забавы – как и с милицией. Официальная стоимость «консультации» была такой мизерной, что инспектора и следователи, вынужденные просить у гадалки помощи, чувствовали себя очень неловко, стараясь приплюсовать хоть шоколадку.

 

– Марин, я могу и заплатить, не вопрос. Сколько ты обычно с клиентов берешь?

 

– Придумала тоже… – проворчала девушка. – А что ты хочешь узнать?

 

«Все!»