Глава 3 20 страница

 

Я машинально схватилась за палец… после секундного замешательства перевела взгляд на подоконник… Ах ты…!!! Но как?!

 

Схватив куртку и сумку в охапку, я сбежала по лестнице – никого, разумеется, в кухне не обнаружив. Хотя свет горел, и сигаретный дым еще не успел рассосаться по щелям. Сильно пахло водкой, у стены вольготно раскинулась лужа, темная из-за набрякших досок и присыпанная, как льдом, крупными прозрачными осколками.

 

Я наклонилась, подобрала стеклянное горлышко. Запечатанное… Выходит, Саня больше не пил?! Сидел тут, курил, что-то себе думал… и надумал.

 

– Федька!

 

Кот в тот же миг возник на подоконнике, смущенно повиливая хвостом.

 

– Куда его понесло?!

 

– Мне-то откуда знать? – неубедительно забормотал домовой. – Может, покататься решил, голову проветрить…

 

– Федь, ты что – с крыши рухнул?! Ты кому врать пытаешься?

 

Под моим взглядом кот съежился до крысы.

 

– Не скажу. Я слово дал.

 

Я в сердцах швырнула в него горлышком, но домовой, разумеется, исчез раньше, чем я замахнулась. Клянчить и ругаться было бесполезно: если у Федьки удавалось выцыганить какое-нибудь обещание, он выполнял его безукоризненно.

 

И тут я заметила лежащую в углу подоконника мобилку. Саня даже ее не взял?! Почему? Может, действительно выскочил на несколько минут… Чуток поуспокоившись, я взяла ее в руки, потыкалась в кнопки. Навигация оказалась простой, я без труда отыскала «входящие звонки». Нет, Маринка не звонила… или этот параноик удалил весь список? Я ради проверки залезла в «Исходящие» – и оцепенела.

 

Вот зараза! Чтоб он тебя убил – будешь знать!

 

Черт!!! Черт-черт-черт…

 

Где моя сумочка? Где блокнот?! И почему она не берет трубку, ведь прошло уже целых три гудка! Четыре… ПЯТЬ…

 

– Ы? – Гадалка что-то жевала. Судя по раздраженному чавканью – мало для этого пригодное.

 

– Марин, ну что?!

 

– Фа. фаф фас зафанфиваю, фафела уфе фам ффанить…

 

– Чего?!

 

Марина натужно сглотнула.

 

– Как раз закончила, говорю. Значит, слушай. Именно про эту пару нож-кольцо я ничего не нашла, но в принципе работы разобралась. Бинарные артефакты бывают двух типов: «замки» и «бутылки», разница в активном состоянии – первые удерживают беса, когда части артефакта разобщены, вторые – когда совмещены… у вас «замок», получается…

 

– А откуда они вообще берутся? Кто их делает?

 

– Сейчас – никто, а раньше – тогдашний Госнежконтроль, заклинатели на пару с нежитью. Но воспользоваться артефактом может любой человек – и «замок», и «бутылка» представляют собой нечто вроде водоворота нежпространства, который сам затягивает беса, надо только к нему притронуться… соответственно, «замок» в этот момент должен быть с ключом, «бутылка» без пробочки…

 

– Это мы и сами догадались!

 

– Молодцы, – равнодушно, как будто и не ожидала от нас иного, похвалила Маринка. – Так, что бы тебе еще рассказать? Вселиться бес может далеко не в каждого, люди волевые, с характером и твердыми моральными принципами ему не подходят – заставить человека делать то, о чем тот даже мысль гонит, бес не в силах. Зато чем вспыльчивее, глупее и бесхребетнее человек, тем проще им управлять. В Игоре он потому надолго и не задержался: использовал его злость и обиду на Валеру, заставив убить оного – полагаю, просто ради бесовской забавы или отметив освобождение, – но полный контроль над врачом так и не обрел. Иначе вышел бы на тебя и через Игоря. А вот Вадим, кажется, подошел бесу идеально…

 

– Марин, а с ним вообще можно в одиночку справиться? – Как я ни старалась, в голосе проскользнули панические нотки.

 

– Справлялись же раньше как-то. Кстати, наши предки относились к этим тварям с куда меньшим пиететом: в литературе неоднократно упоминается, что бес «хоць дужы i лоукi, але разам з тым крыху дурнаваты, бо чалавечых думак нiколi адгадаць не можа. Таму, калi толькi чалавек хiтры, дасцiпны, ен зауседы з легкасцью можа его ашукаць». – Консультант как-то странно помолчала и осторожно уточнила: – Лен, ты все про Вадима думаешь?

 

– В смысле? – не сразу сообразила я. – А… Нет, Марин, тут другая проблема… куда серьезнее…

 

– Хорошо, – облегченно вздохнула гадалка, – потому что у меня для тебя плохая новость.

 

Такое ощущение, будто кто-то пустил слух, что я их коллекционирую!

 

– Какая?

 

– Я между делом снова погадала на Вадима.

 

– И?!

 

– Боюсь, вы опоздали. Карты уверяют, что он мертв.

 

Стыдно признаться, но падать на колени и рвать на себе волосы от горя я даже не подумала. Однако известие действительно оказалось пренеприятным.

 

– То есть бес сейчас в ком-то другом?!

 

– Не обязательно. Возможно, он просто разрушил сущность Вадима, став единоличным хозяином тела. Так что если беса и удастся изгнать, остаток жизни твой бывший проведет в психбольнице. Наверное, гуманнее было бы… нет, я, конечно, могу ошибаться…

 

…но я почему-то тебе верю. И хватит об этом!

 

– Марин, – перебила я, – а почему тот, кто заключил беса в кольцо и нож, не постарался навсегда от них избавиться? Ну например, выкинуть в море или закопать на десятиметровой глубине…

 

– А, интересный вопрос, – обрадовалась консультант. – Я им тоже задалась, не поленилась даже прошерстить базу Госнежконтроля… если что, скажу, что пароль мне в вещем сне явился, фиг докажут. Оказывается, у этих предметов непременно должен быть хозяин. Бесхозную вещь бес рано или поздно подточит изнутри и вырвется на свободу, а вот если она кому-то принадлежит, то это накладывает отпечаток и на заключенную в ней нежить. Мол, мой хлев, значит, и кобыла в нем моя, так что пусть стоит и не дергается.

 

– Но как-то же он должен был подстраховаться от того, что владельцы кольца и ножа встретятся!

 

– Он и подстраховался. – Консультант зашуршала страницами. Видно, сделала какие-то выписки или распечатки. – Ага. Ты слышала о мертвых и живых вещах?

 

– Чего?

 

– Не слышала, – заключила Марина. – Так вот. Ты, наверное, замечала, что некоторые предметы – это может быть что угодно: игрушка, перочинный нож, определенная карта из колоды – сопровождают тебя повсюду? Они постоянно попадаются на глаза, сколько бы других вещей тебя ни окружало, их невозможно потерять, хотя они могут надолго куда-то пропасть, а потом обнаружиться на самом видном месте?

 

– Ну… пожалуй. – Были у меня такие маникюрные ножнички, я их раз десять оплакивала, а потом они снова откуда-то всплывали.

 

– Так вот, эти вещи – живые. Они сами подбирают себе хозяев и служат им до смерти – или пока те как-то их не обидят. Вот и заклинатель попытался найти парочку таких вещиц, причем до того враждебных друг другу, чтобы они не могли ужиться в одном доме – а заодно и ссорили своих хозяев, не давая им сойтись слишком близко. Да и вообще… Ох, точно, как же я сразу не заметила! У кого ж им еще быть?! Идеальные кандидатуры! Черное и белое, война и мир, ночь и день, плюс и минус…

 

– Так почему же мы тогда сошлись-то?! – вырвалось у меня.

 

Марина от души рассмеялась.

 

– Да потому что судьба сильнее каких-то там артефактов! Вы до того разные, что просто созданы друг для друга!

 

– Глупость какая! – вырвалось у меня.

 

– Конечно, глупость, – легко согласилась гадалка, – что ты до сих пор этого не поняла! Если бы не эти дурацкие куски металла, вы бы давно уже…

 

Спорить с ней не было ни времени, ни настроения.

 

– Маринка… – в груди у меня стало холодно-холодно, – а что, если нож и кольцо окажутся в одних руках?

 

– Сейчас, погоди… что-то я такое записывала… а, вот, в самом конце. Заклинателю необходимо как можно быстрее избавиться от одной из частей артефакта, иначе его начинают преследовать несчастья…

 

– Какие?

 

– Тут не сказано… гравюра только символическая – человек, окруженный оскаленными мордами… ух ты, со змеями вместо языков!.. а за плечами у него скелет с косой. Эй, Лен? Ты там? Что…

 

Пометавшись по кухне, как по клетке – что делать? куда бежать? за что хвататься?! – я заставила себя усесться на стул и закурить сигарету, чтобы сосредоточиться хотя бы на ней. А там, глядишь, и какие-нибудь мысли к крохотному островку спокойствия прибьются.

 

Так, машину Саня забрал. Поехал вроде бы в сторону Минска. Домой к Вадиму? Нет, бес вряд ли вернулся туда после вечерней заварухи, и где он сейчас, только ему и известно. Может, – я нервно хихикнула, – позвонить и спросить?

 

Позвонить…

 

Я завертелась на табуретке, лихорадочно шаря по карманам.

 

Уф… не выпала!!! Вот она, темно-синяя визиточка охранной фирмы, и один из указанных внизу номеров подчеркнут гелевой ручкой. Его-то мы и наберем…

 

– Алло? – быстро и раздраженно отозвался Наумов. Похоже, он не спал, но мой звонок все равно пришелся некстати: я расслышала затухающий скрип кровати, и капризный женский голос на заднем плане раздраженно поинтересовался, какого черта «гадкий пупсик» не догадался выключить телефон. – Что за коз…

 

– Это инспектор Коробкова, – как можно суровее отчеканила я.

 

– Да, Елена Викторовна, слушаю! – Приветливости по ту сторону сети заметно прибавилось. Замолчала и дама – видно, ей состроили жуткую рожу или показали кулак.

 

– Мне нужна ваша помощь.

 

– А что случилось?

 

«Родина в опасности!» – чуть не брякнула я, но вовремя одернула себя, что Наумов все-таки не идиот и мигом сообразит, что над ним издеваются.

 

– Необходимо срочно выяснить, где в данный момент находится абонент … – Я наизусть отбарабанила номер Вадимова мобильника.

 

– Но…

 

– По некоторым причинам я не могу лично позвонить в… («интересно, кто эти мобилки отслеживает?!») соответствующую структуру, – многозначительно сказала я. – Это слишком секретная операция. Надеюсь, мы можем на вас положиться?

 

– Ну…

 

– Считайте это испытательным заданием.

 

– Видите ли…

 

– Обещаем вашим источникам информации полную конфиденциальность.

 

– Хорошо, – сдался Наумов, – я прямо сейчас свяжусь с ними и отзвоню.

 

Я стоически выдержала целых две минуты. Потом сигарета догорела, и я, скомкав опустевшую пачку, снова закружила по кухне на поводке прикованного к мобилке взгляда – я нарочно оставила ее на столе, чтобы не поддаваться соблазну теребить опера каждые тридцать секунд. А вдруг Вадим тоже держит телефон выключенным? Но Саня же ему как-то дозвонился… Или просто номер набрал, а я тут напридумывала невесть чего?!

 

Я снова вцепилась в «нокию». Нет, время разговора – 3:17. О чем они могли так долго говорить?!

 

Тут мобилка запищала, и я от неожиданности выпустила ее из рук. Какое счастье, что Саня настоял на приобретении этого монстра! Ускакав на другой конец кухни, она не только не разбилась, но даже звонить не перестала – разве что тембр стал какой-то обиженный.

 

– Да?!

 

– Узнал, – отрапортовал Наумов слегка смущенным голосом. – Но…

 

– ЧТО?!

 

– В том месте связь неважная, хоть и центр. Помехи какие-то идут, ребята могут гарантировать точность только до ста метров…

 

На такую удачу я даже не рассчитывала!

 

– Где?!

 

– Квадрат Осипенко-Шевченко-Каховская.

 

Знакомый адрес… Да там же рядом мой собственный дом стоит! Стоп, а почему – рядом?! Район тихий, квартира пустует, а если хозяйка и рискнет в нее вернуться – тем бесу лучше… Неужели бывший, так его растак, потихоньку сделал дубликаты ключей – еще когда мы жили вместе и у него была личная связка? Ее-то я отобрала, и больше Вадим моего порога не переступал, Федька тут же бы доложил.

 

– Родина вас не забу… То есть выношу вам благодарность от лица нашей организации! – поправилась я.

 

– А…

 

– Спасибо, до свидания! – Я сбросила звонок и затолкала мобилку в карман джинсов. Жутко неудобно, зато всегда под по… рукой.

 

– Лен, ты куда? – испуганно пискнул невидимый домовой.

 

– Прогуляюсь! – огрызнулась я, нервными рывками застегивая куртку.

 

– Эй, не так быстро! – На пороге, в последний момент перегородив мне дорогу, возник ощеренный овчар, цветом и размерами смахивающий на ездового волка Ивана-царевича. – Я Сане обещал…

 

– Чего?! – опешила я. – Какому-такому Сане? Кто тут в доме хозяин?!

 

– Ты хозяйка, Лен, – виновато тявкнул Федя. – А хозяин мне велел…

 

– Ах ты, предатель!!!

 

– Ну Лена-а-а, – заскулил овчар, виляя хвостом, – давай по-хорошему, а?

 

– Давай. Уйди с дороги!

 

– Он же с меня голову снимет!

 

– А я – шкуру, заживо!

 

Пес задумался, потом решительно тряхнул лобастой башкой, поустойчивее расставил лапы и весьма достоверно зарычал.

 

Я на мгновение прикрыла глаза. Извини, Федь, ты не оставил мне выбора… даже если никогда меня не простишь.

 

– Инспектор Коробкова, – отчеканила я, символически взмахивая «коркой», – немедленно освободите проход!

 

Овчар попятился от неожиданности, зашелся в остервенелом лае и разлетелся клочьями серой пыли. Заслонившись рукой, я выскочила на крыльцо. Ну и куда теперь? Дачный поселок – это вам не Минск с ночной подсветкой зданий. Первобытная темень пахла сырой палой листвой, в деревне за лесом выли собаки. То есть они занимались этим каждую ночь, но сегодня выходило особенно зловеще. Хоть бы окошко где светилось… Я наугад пошла влево по дороге, пока не уткнулась в лес. А теперь куда? Может, прямо в деревню? Минут за сорок доберусь… если ноги на колдобинах не переломаю.

 

Я с тоской поглядела вперед, и тут мне наконец улыбнулась удача: перед угловым домом стояла машина, светлым пятном выделяясь в ночи. Я подбежала к ней и облегченно выдохнула: новенький «опель», в салоне предостерегающе подмигивает синенький огонек сигнализации. Вряд ли ее рассчитывают услышать из Минска.

 

Участок был маленький, соток шесть, по периметру неубедительно обтянутый проволокой в три ряда, верхний на уровне моего пояса. Зато ворота – метра два высотой, с треугольными пиками сверху. Как и большинство дачных стройматериалов, их, похоже, где-то спер… то есть раздобыли по случаю. В центре участка стоял дом – двухэтажный, блочный, на окнах решетки.

 

Вопить в сложенные рупором ладони я постеснялась. «Неубедительная» проволока оказалась колючей и хищно вгрызлась в мои джинсы, еле удалось отцепиться. Взбежав на высокое крыльцо, я постучалась в дом, второй рукой пытаясь на ощупь выяснить нанесенный штанинам ущерб.

 

Дверь распахнулась неожиданно, без предварительного зажигания света и ктотаманья, застигнув меня в несколько двусмысленной позе. Я поспешно выпрямилась, и мне в глаза ударил луч карманного фонарика.

 

– В чем дело? – раздраженно спросил заспанный мужик в байковом спортивном костюме, похоже, заменявшем ему пижаму. Дачник был в том возрасте, когда уже начинают получать удовольствие от копания в земле, но еще не торопятся сойти в нее окончательно. Комплекция «сам себе трактор» идеально соответствовала подобному времяпрепровождению.

 

– Я вон в том доме… живу. – Я неопределенно махнула рукой назад и без паузы выпалила: – Пожалуйста, отвезите меня в Минск! Ну хотя бы до кольцевой!

 

Мужик так оторопел, что вместо самого логичного: «А чего это я вас должен возить?» у него вырвалось:

 

– Зачем?!

 

– У меня… муж пропал, – ляпнула я первое пришедшее в голову.

 

– Ну и что? – В глазах дачника читалось неприкрытое одобрение Саниному поступку.

 

– Нет, вы не понимаете! – Я нервно приплясывала на месте, словно прибежала проситься не в машину, а в дачный туалет. – С ним случилось что-то плохое! Или вот-вот случится, я уверена!

 

– Слышь, соседка, – мужик зевнул, уже под конец этого долгого и трудоемкого процесса вспомнив, что не помешало бы прикрыть рот ладонью, – а до утра ну никак не потерпишь? Мне к восьми самому на работу надо…

 

– Нет!!! Сейчас… – Я лихорадочно порылась в сумочке, выгребла ворох – сколько было – купюр (рубли вперемешку с долларами) и протянула соседу. – Вот…

 

Мужик уставился на них с таким видом, словно прикидывал, как ловчей меня придушить и на какой грядке закопать для лучшей урожайности клубники.

 

– Ладно, – наконец выдавил он, – одеться-то хоть дай, ненормальная.

 

Я радостно закивала, хотя дачник захлопнул дверь у меня перед носом, оставив мерзнуть на крыльце.

 

За то время, пока он собирался, можно было снарядить в дорогу кругосветную экспедицию. Я уже вся извелась, заподозрив, что он там рухнул на кровать и уснул дальше, приняв меня за ночной кошмар.

 

Наконец «сосед» вернулся (особых изменений в его внешности я не заметила, разве что куртку накинул), молча махнул мне на машину и пошел открывать ворота.

 

– Куда тебя везти? – поинтересовался он уже на повороте возле деревни.

 

– Э-э-э… до кольцевой же договорились, – перетрухнула я. Окончательно проснувшийся мужик то и дело кидал на меня косые взгляды, которые можно было толковать по-всякому.

 

«Сосед» поморщился.

 

– Да чего там, подброшу до места, раз уж все равно выехал. – И хмуро добавил: – Вот бы моя жена так за меня волновалась… а то ведь помру на той даче – только через неделю спохватится, что мусор никто не выносит.

 

– Тогда… тогда… – Если подъехать к самому дому, бес может заметить меня раньше, чем я – Саню. – У поворота на бульвар Шевченко!

 

– С какой стороны?

 

– С любой!

 

Водитель удивленно хмыкнул, но допытываться не стал.

 

Через полчаса – мелькающие за окном огни хоть немножко отвлекали от жутких мыслей – «опель» затормозил возле кинотеатра «Киев». Вдоль бульвара горели фонари, но высокие раскидистые деревья приглушали их до тусклого, едва достигающего земли сияния, а прогуливался по ней сейчас только ветер.

 

– Здесь – пойдет?

 

– Да! Вот, возьмите… – Я дернула за ручку двери, но та оказалась заблокированной.

 

– Погоди! – Мужик вытащил из стопки несколько купюр, остальные протянул обратно. – На кой мне столько, во, только за бензин взял… Мы ж соседи, авось и вы мне когда поможете.

 

– Спасибо! – Деньги сейчас волновали меня меньше всего, но я послушно сунула их обратно в карман.

 

Блокиратор щелкнул, и я оказалась на свободе.

 

Глазеть, куда я пойду, «сосед» не стал – сразу развернулся и поехал назад. Я спохватилась, что даже не спросила, как его зовут. «Если найду Саню до того, как с ним что-нибудь случится, – отчаянно пообещала я, – то приеду весной к этому мужику и вскопаю ему весь огород на полметра! Хоть совочком!! Хоть пластиковым!!!»

 

Я остановил машину в сотне метров от назначенного места – подъехать ближе не получалось. Вылез, потянулся, обошел «гольфик» и достал из багажника ватник. Кажется, его скомуниздил еще дед Мишани чуть ли не в год полета Гагарина и чуть ли не с Байконура. Реликвия, блин… хорошо, что сразу в сарае не надел, подумал я, а то б как пить дать спарился. Зато сейчас, после теплого машинного нутра в ночную холодрыгу, – самое то. Ну а что вата из дыр белеет ну совершенно не в стиле «от Кардена», так и встреча у меня не в Букингемском дворце. Да и не с королевой… даже не с герцогом, хотя вполне может быть, что по части древности рода мой новый «друг» любую нынешнюю династию за пояс заткнет.

 

А вот и он, легок на помине.

 

– Эй, – я пока что не стал протискиваться сквозь дыру в заборе, только голову просунул, – ты какого хрена вылез? Договорились же – в подвале!

 

Вместо ответа «Вадим» осветил фонариком лежащий на крыльце пистолет, помедлил и с размаху пнул его – судя по треску в кустарнике, оружие улетело метров на пятнадцать. Затем бес положил фонарик на землю, развернулся и скрылся в дверном проеме.

 

– Тоже мне, взял моду, – зло пробормотал я. – Ногами… чинить небось хрен возьмется.

 

В какой-то момент даже мелькнула мысль: подобрать, но тут же исчезла – больно колюче выглядели заросли. Да и потом, если «Вадим» решит все-таки сыграть по-своему, даже картечный дуплет подарит не так уж много шансов – из пукалки же я навряд ли успею пальнуть больше двух раз.

 

На самом деле это был всего лишь приступ малодушия – «вживую» увидев черный зев подъезда, я очень ясно понял: войдя в него, запросто могу не выйти обратно. И червячок сомнения тут же зашебуршился, принялся нашептывать: ведь и вправду, зачем так рисковать, можно и через подвальное окно переговорить… а можно поступить еще проще – развернуться и уйти! И никто про меня слова худого не скажет.

 

Это был всего лишь приступ, и длился он секунд пять, не больше. Я подобрал фонарик, мазнул светом по ведущей вниз лестнице – раздался тоненький писк, и серая тень выпрыгнула из луча. Вниз, направо, мимо клетей-кладовок, а потом налево, сказал по телефону бес. Там будет небольшой зал, в нем он и будет ждать.

 

И он действительно там был.

 

Присев, я умостил фонарик на груде мусора рядом с входом, нацелив его на середину зала. А затем аккуратно положил перед ним обрез.

 

– Как договаривались.

 

– Ты задержался.

 

– Ну извини, – буркнул я. – Пришлось свернуть ненадолго. За ключом.

 

– Ключом?

 

Ну да. При этом пропустил нужный знак и битых полчаса ползал по ночному лесу, пытаясь сообразить, как же вышло так, что приметную елочку спилили, не оставив даже пенька. Хорошо, что в итоге все же сообразил и вернулся к правильному «крутому повороту», а то бы до сих пытался отрыть заначку…

 

– От квартиры, – пояснил я. – Где деньги будут лежать.

 

– Сначала я хочу получить обещанное мне.

 

– Все будет как договаривались. Но учти: если бабок не найдешь, ножик ты хрен отыщешь.

 

– Кольцо… – хрипло напомнил бес. – Я жду!

 

– Мужик, – злорадно хихикнул я, – ты, типа, даешь. Тыщу лет ждал, что тебе лишняя минута.

 

Шутку юмора «Вадим» не оценил, с низким рычанием качнувшись вперед.

 

– Да лана, не дергайся, – торопливо пробормотал я. – Щас, хлам из кармана повыгребу… на дно, блин, завалилось.

 

Я и в самом деле торопился, попросту вышвыривая содержимое кармана себе под ноги. Так, зажигалка… один хрен почти пустая… пачка из-под сигарет, пустая без почти… граната… а-а, черт, вот ее ронять я вовсе не планировал!

 

– Все в игрушки играешься? – Бес, видимо, решил, что настал его черед ехидничать. Да, все верно – тогда, у озера, он уже был свободен и видел мою шуточку с лимонкой.

 

– Ну так. – Наклонившись, я подобрал свою любимую игрушку с бетона. – Вот, лови свою предоплату! Колечко всевластья, блин…

 

И бросил его – изо всех сил.

 

Нормальный человек в такой ситуации – ночью, в подвале, куда и днем-то свет едва долазит, – наверняка хватанул бы только воздух. Бес же поймал кольцо нарочито легко – как бейсболист высшей лиги ловит «типа крученую» подачу новичка.

 

И на то, чтобы осознать: кольцо НЕ ТО, у него ушла доля секунды, не больше.

 

Но и этого хватило.

 

Гранату я метнул следом за кольцом, с расчетом, чтобы она ударилась в стену за спиной «Вадима». Это была новая эргээнка, и лишних секунд она твари не оставила.

 

Я долго, напряженно наблюдала за темными окнами своей квартиры – сначала из-за угла соседнего дома, потом из-за трансформаторной будки в центре двора, подобравшись к ней кружным путем под прикрытием кустов и лавочек.

 

Ничего. Ни огонька, ни движения, ни звука.

 

Ситуация была идиотская, и как ее изменить, я понятия не имела. Подняться наверх и открыть дверь своими ключами? И что мне это даст, кроме пули в лоб? Разве что вечный покой – вместо предынфарктного состояния.

 

Можно, конечно, и не открывать – просто послушать у замочной скважины. Но это, боюсь, один черт: из моего окна подъезд виден как на ладони, тем более возле него стоит фонарь. Кошка мимо не пробежит.

 

Я глянула на мобилку – прошло уже минут сорок. Теперь я отставала от Сани почти на полтора часа, он мог давным-давно пересечься с бесом (с каким результатом, я старалась не думать) и уйти отсюда. Позвоню-ка еще раз Наумову, попрошу повторить пеленг…

 

И тут со стороны двадцать девятого дома донесся громкий хлопок, похожий на звук взорвавшейся петарды. Вот только огненная ракета в небо не стрельнула, да и раздавшийся вслед за тем крик – слабый, смазанный, но явный – не имел ничего общего с ликующими воплями развлекающихся подростков…

 

Грохнуло здорово – должно быть, замкнутость помещения изрядно усилила эффект. На несколько мгновений я вырубился. А когда очнулся – лежал на спине, припорошенный бетонной крошкой с исчерканного осколками потолка.

 

Получилось! Я произнес это вслух, выдохнул едва слышно – или заорал в голос, не знаю. Вышло… не зря битый час накручивал себя, втискиваясь, вдавливаясь в шкуру подонка – так, чтобы эта тварь поверила! И я сумел, сыграл… и взял главный приз в этой игре!

 

Потом пришла боль.

 

Старый ватник свою роль сыграл, тут жаловаться было грех – сквозь него меня достало осколка два-три, не больше. Правое плечо, бок и, кажется, живот. Вот ноги посекло качественней, и по башке слева чего-то прилетело… блин, надеюсь, по касательной. Я попытался приподняться на локте, охнул… не, жить буду – но плохо и недолго. Если только минут через двадцать ангелы на «скорой» за мной не прикатят. Полежать бы спокойно, подождать… только сначала требовалось закончить начатое.

 

На бок я сумел перевернуться лишь со второй попытки – как раз вовремя, чтобы в луче укатившегося к стене фонарика разглядеть поднимающегося на ноги «Вадима».

 

Нет, эргээнка не подвела – Леночкиному бывшему досталось, что называется, по полной. Пока он пытался встать – неловкими, дерганными, словно у плохой марионетки, движениями, я увидел превращенную в кровавые лохмотья спину и месиво на месте затылка. С такими ранами даже слоны не живут, но сила проклятой твари пока еще заставляла двигаться изодранное сталью тело.

 

Пока… но в любой миг ей это могло надоесть, и тогда…

 

– Слышь ты, м…к! – Только бы привлечь его внимание, только бы он не вздумал удрать на поиски нового вместилища! – Круто я тебя купил, а?! Скоко ты в колечке-то сидел? Десять веков? Двадцать? А ума так и не набрался… как был козлом, так им и будешь до конца времен.

 

– Твой конец, – с каждым движением губ из «Вадима» выталкивало кровавую пену, и это жуткое бульканье с трудом удавалось разобрать, – придет сейчас.

 

– Типа мне пугаться, да? – Долго хохотать не вышло, смех так и норовил перейти в вой. Чтобы хоть как-то дать выход рвущемуся наружу воплю: «Бо-о-ольно!», я принялся излагать бесу свои теории насчет его и моего конца, а заодно и все прочие мысли на тему извращенно-половой жизни потусторонних тварей.

 

Испытанный метод Госнежохраны не подвел и на этот раз – яростно булькнув, «Вадим» шагнул вперед и упал. На миг я и в самом деле испугался, что бесу все-таки надоест возиться с трупом, однако тварь почти сразу же начала подниматься. Видимо, какие-то из моих догадок оказались близки к истине – а то б с чего ему так злиться.