Ханс-Георг Гадамер

Концепцию кругообразности как центра толкования подхватил ученик Хайдеггера Ханс-Георг Гадамер, чья работа «Истина и метод» оказала непосредственное влияние на новую герменевтику. В идеях Гадамера ключевую роль играют два элемента Первый — отрицание того, что он называет «предубеждением против предубеждения» 12. Исходя из только что рассмотренных нами выводов Хайдеггера Гадамер заключает, что понимание с необходимостью предполагает определенное предубеждение. Избавляться от этого предубеждения не нужно; ему следует дать название и признать основой понимания.

«Человек, который пытается понять текст, готов к тому, что этот текст ему что-то сообщит. Именно поэтому герменевтически тренированный ум должен изначально быть чуток к такому качеству текста, как новизна. Однако чуткость такого рода не предполагает ни «нейтральности» в том, что касается объекта, ни отмирания собственного «я»; она предполагает сознательную ассимиляцию собственных предсмыслов и предубеждений» 13.

Таким образом, по мнению Гадамера, не существует безликого метода, который мы применяем к тексту, пытаясь понять его смысл. Смысл возникает в отношениях с толкователем, а это значит, что мы уже не можем апеллировать только к намерению автора как к судье в вопросах смысла. (В этом Гадамер сходится с Рорти, отвергающим эпистемологию в качестве средства, с помощью которого мы можем разрешить любые разногласия, обратясь к некоему абсолютному стандарту — в нашем случае, к намерению автора.)

«Не от случая к случаю, но всегда смысл текста выходит за пределы намерений автора. Вот почему понимание не только репродуктивно, но и продуктивно... Довольно будет сказать, что всякий, кто понимает вообще, понимает по-своему» 14. Итак, Гадамер отвергает все три основополагающие характеристики модернизма: картезианскую отстраненность, бэконовскую фрагментацию, ньютоновский механицизм. Текст — не объект, сводимый к разрозненным проблемам, которые должны решаться с помощью применения соответствующих законов; скорее это своего рода поле, на котором происходит игра смыслов и их обнаружение. Отсюда второй основной вклад Гадамера в герменевтическую мысль: идея смысла как «слияния горизонтов» 15.

Читатель приближается к тексту, не выходя за пределы собственного мира. Но и сам текст имеет свой горизонт, не совпадающий с горизонтом автора. Когда эти два горизонта смешиваются или сливаются, возникает смысл. Таким образом, смысл текста не фиксируется намерением автора (или чем бы то ни было другим), но всегда проявляется в диалоге между текстом и читателем. (Здесь мы тоже наблюдаем очевидное сходство с идеями Рорти, отвергающего эпистемологию и принимающего толкование.)

Гадамер осознает, что отрыв смысла от намерений автора открывает путь к релятивизму и полному непониманию смысла. Защищаясь от этого релятивизма, он выдвигает аргументы в пользу ассимиляции традиции, связывающей толкователя с автором. Этот временной промежуток — «не зияющая пропасть; он заполнен непрерывностью обычая и традиции, в свете которых все, что передается из поколения в поколение, являет нам себя» 16.

Многие (в первую очередь Хирш (Е. D. Hirsch) в книге «Обоснованность толкования» («Validity in Interpretation»)) полагают, что такое обращение к традиции — недостаточная гарантия против релятивизма:

«Ибо идея традиции по отношению к тексту — не больше и не меньше, чем история толкования текста. Каждое новое толкование самим фактом своего существования изменяет традицию ее. Следовательно, традиция не может функционировать как стабильная, нормативная концепция, поскольку на деле она представляет собой концепцию переменчивую, описательную... Не имея по-настоящему устойчивой нормы, мы даже в принципе не можем сделать выбор между двумя разными толкованиями и в итоге приходим к выводу, что текст вообще ничего конкретного не значит» 17.

Зная, что происходило все эти годы с идеями Гадамера, трудно не согласиться с Хиршем: традиция — плохая защита от релятивизма. Но прежде чем подойти к вопросу о развитии этих идей, нам необходимо рассмотреть и некоторые другие источники.

Хотя идеи Хайдеггера и Гадамера представляют собой крупнейший философский компонент «новой герменевтики», последняя, зародившись в популярной культуре, впитала многое из сочинений не только Хайдеггера и Гадамера, но и двух мыслителей XIX века (Фридрих Ницше и Карл Маркс), двух современных французских теоретиков (Жак Деррида и Мишель Фуко) и мрачноватого течения литературно-культурной критики, известного как деконструктивизм. Не рассмотрев эти идеи, мы не сумеем оценить последствия «новой герменевтики» для христианского мира.