ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ

Поражения на Дальнем Востоке, рост революционного движения трудящихся, активизация оппозиционных кругов вынудили самодержавие обратиться к тактике политического лавирования. Назначенный в августе 1904 г. министром внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский вернул из ссылки некоторых либеральных деятелей. Ряд либералов был утвержден в земских должностях. Либеральный «Союз освобождения» получил разрешение на издание полуофициального органа «Наша жизнь». Либералы назвали политику Святополк-Мирского началом «новой эры», «общественной весны», «оттепели». 6-9 ноября 1904 г. в Петербурге они провели съезд земских деятелей. Он произвел большое впечатление: съезд был запрещен правительством, однако состоялся на его глазах, вынес конституционные резолюции и никто не был арестован или сослан.

На местах прошли банкеты либералов. Провинциальные власти, подражая правительству, смотрели на них сквозь пальцы. Поскольку собрания рабочих и городской демократии были по-прежнему запрещены, на банкеты устремились их представители. Создалась благоприятная обстановка для того, чтобы либералы повели за собой широкие трудящиеся массы. «Самарский курьер» писал по этому поводу: «Пора нам, умудренным опытом, взять дело молодых поколений на свои плечи. Об этом вопиет каждая мелочь жизни, об этом вопиет каждый фибр, каждый нерв общественного организма»¹.

Причину сложившейся в стране ситуации либералы видели в устарелых формах правления и настаивали на их обновлении. «Наш русский государственный организм страдает «гнетучкой», – писал один из самарских либералов П. Оленин. – И в этой болезни, в этой русской «гнетучке» и надо видеть общую причину нашего лихолетья»². К числу важнейших и первоочередных мер по оздоровлению обстановки они отнесли введение всеобщего избирательного права, демократических свобод, всеобщего начального образования и т.п.

Однако либералы выступали против коренной ломки государственного управления страной. Преобразования, по их мнению, должны были совершаться монархом, при особе которого находились бы лица, избранные на основе всеобщего избирательного права, они бы контролировали действия администрации и осуществляли связи царя с народом. Некоторые представители либеральных кругов выдвигали идею создания «ответственного министерства», в которое включались бы представители буржуазии. Так, известный в Саратове оратор, присяжный поверенный В. Поляк говорил на собрании 20 ноября 1904 г.: «В России вполне осуществим монархический образ правления, но при необходимом условии существования при особе монарха ответственного правительства»³.

Хотя программа либералов и была умеренной по своему характеру, она содержала в себе прогрессивные требования и в условиях самодержавного строя была привлекательной для некоторых слоев населения. В крупных городах Поволжья прошли банкеты и собрания. В ряде из них участвовали десятки и сотни человек. Наибольшего успеха либералы добились в Саратове. Так, 21 ноября 1904 г. в помещении коммерческого собрания они устроили литературно-музыкальный вечер, присутствовало несколько сот человек, среди них – рабочие. Сотрудники либерального «Саратовского листка» А. Герасимов, В. Обухов и А. Прокофьев в своих выступлениях потребовали введения в стране всеобщего избирательного права⁴.

17 декабря в том же помещении был устроен банкет памяти недавно скончавшегося писателя А. Пыпина. На него пришло до тысячи человек, много рабочих. В принятой резолюции поддерживались требования земского съезда, состоявшегося в Петербурге 6-9 ноября. 20 ноября в гостинице «Россия» саратовская адвокатура устроила банкет, он насчитывал до 700 участников. Была принята резолюция с требованием народного представительства и прекращения русско-японской войны⁵.

В поддержку либеральной кампании выступила меньшевистская фракция РСДРП, которая, по словам Ю. Мартова, стремилась «усилить начавшееся движение буржуазии и мелкобуржуазных слоев общества так, чтобы в процессе его поддержки пролетариат выявил себя как самостоятельная политическая сила и организовался, как таковая»⁶.

29 ноября 1904 г. на Пешем базаре в Саратове состоялось собрание, организованное социал-демократами. Присутствовало более 1000 человек. На собрании выступил руководитель Саратовской организации РСДРП И.П. Гольденберг. В своей речи он резко бичевал половинчатость и предательство либералов, а закончил тем, что призвал участников избрать делегацию и послать ее на банкет либералов, которые заседали в это время в гостинице «Россия». Тем самым, сказал он, будет продемонстрирована «политическая зрелость пролетариата»⁷.

9 января 1905 г. открылась сессия Саратовского губернского земского собрания, где с докладом о земском съезде в Петербурге выступил его участник Юматов. К собравшимся обратились ряд групп и сословий общества. Среди них были и рабочие, под их резолюцией значилось 975 подписей. В резолюции выдвигались требования установления демократических свобод, амнистии политических заключенных и созыва Учредительного собрания⁸. Таким образом, совместно с меньшевиками либералам некоторых городов Поволжья, в частности Саратова, в конце 1904 – начале 1905 гг. удалось повести за собой значительное число населения, в том числе рабочих.

Начавшуюся в России революцию теоретики либерализма рассматривали как типично буржуазную, повторяющую лишь с большим запозданием ту борьбу за политическую власть, которую пришлось в свое время вести западноевропейской буржуазии. Основной целью революции, по их мнению, должно было стать устранение несоответствия между капиталистической в своем существе экономикой и неограниченной самодержавной формой правления, которая подлежала замене конституционно-монархической. «Начало ХХ века категорически поставило перед Россией ту же политическую задачу, писал саратовский либерал М. Березин, – которую все остальные европейские государства, за исключением одной Турции, решили в течение ХIХ, а именно: отжившие формы сословно-абсолютного государства должны быть заменены формами государства правового»⁹.

В начале революционных событий левое крыло либерализма пыталось возглавить движение народных масс, выступая с антиправительственными речами перед населением и призывая его к активным выступлениям. На Самарском земском собрании группа левых выдвинула предложение «не расходиться на перерыв, считая себя представителями народа»¹⁰, как это было в начале Великой Французской буржуазной революции.

В Царицыне был создан «Экономический совет», который в июне 1905 г. заявил, что земство должно выступать в качестве руководителя народного движения «для утверждения правды и правопорядка мирным путем»¹¹. Таким образом, левое крыло либеральной буржуазии в период подъема революции проявило стремление к активной работе среди масс и попыталось встать во главе поднимающегося народного движения.

С созданием кадетской партии и местных организаций в Поволжье, начинается пропаганда ее программных и тактических положений. Во всех кадетских газетах, а также отдельными оттисками выходят Программа и Устав КДП, статьи, брошюры и листовки с изложением и толкованием их основных положений. В пропаганде прослеживалось стремление убедить массы населения в том, что кадетская партия – партия «внеклассовая», «не буржуазная», что она выражает интересы всего народа. Программа КДП, писала саратовская «Народная свобода», с ее требованием всеобщего избирательного права, демократических свобод, широкого местного самоуправления, принудительным отчуждением земли, 8-часовым рабочим днем – эта программа «не буржуазная, а демократическая». По своему социальному составу КДП также не относится к буржуазным партиям. Достаточно сказать, что землевладельцев, промышленников и торговцев в ней не более 30%. До 10% ее состава – «люди мускульного труда», почти половина – интеллигенция, «которая бескорыстно несла и несет знамя освободительного движения»¹².

Кадеты обращали внимание на тот факт, что против конституционно-демократической партии ведут борьбу реакционные силы, в том числе и октябристская, «чисто-буржуазная» партия. В этих условиях демократы должны сплотиться вокруг кадетов с тем, чтобы отстоять завоевания свободы. «Наша партия – внеклассовая, – говорил на одном из митингов саратовский кадет Н.Н. Львов. – И она может и должна содействовать объединению. Наша партия объединяет в своей программе требования всех классов. Необходимо примирить все классы, необходимо бороться за общее благо государства»¹³. Таким образом, кадеты выступали не с классовых, а с общенациональных позиций и стремились как можно полнее выразить интересы всех слоев и классов России.

Вождем революции кадеты считали интеллигенцию. Русская интеллигенция, писали они, всегда была самоотверженным поборником за свободную жизнь и права народа. Забывая себя, она отдавалась служению великому народному делу, напоминая «первые века христианства»¹⁴.

Интеллигенция – прогрессирующий слой общества. Она увеличивается численно год от года, питаясь лучшими представителями населения страны. Самой сильной стороной является ее внеклассовость. Да и какая разница в экономических источниках существования, положим, какого-нибудь врача или приват-доцента социал-демократа или профессора кадета? – спрашивала «Народная свобода». Интеллигенция – ядро партии народной свободы. «Это цвет партии и культурных сил нации, это – истинная внеклассовая интеллигенция, это – центр освободительного движения в России»¹⁵.

Причину возникновения революции поволжские кадеты видели не только в цепи ошибок царского режима, а гораздо глубже – в существующем общественно-экономическом устройстве страны. Например, казанское «Вечернее эхо» подчеркивало, что она началась вследствие того, что крестьяне находятся в состоянии разорения, у них нет ни земли, ни капитала; рабочий класс подвергается угнетению и живет впроголодь; недовольна и буржуазия, предпринимательская деятельность которой стесняется различными регламентациями, а промышленность «лопается от отсутствия сбыта».

От победы революции выиграет прежде всего крестьянин, который увеличит землепользование, подчеркивалось в той же газете. Легче будет и рабочему от введения демократических свобод, в первую очередь свободы профессиональных организаций, дающих ему возможность «вести планомерную организованную борьбу с капиталом». Выгоден политический переворот и мелкой буржуазии, которой будет изменен налог, а ее доходы возрастут вследствие увеличения доходов рабочих и крестьян. Заинтересована в нем и та часть буржуазии, которая не нуждается в субсидиях, заказах и покровительстве бюрократии. «Подавляющему большинству населения переворот выгоден; незначительному меньшинству не выгоден»¹⁶.

Таким образом, делали вывод кадеты, русская революция является общенациональной, в ее победе заинтересовано в одинаковой степени все общество. Поэтому единственным выразителем интересов его является «общедемократическая» партия народной свободы во главе с внеклассовой интеллигенцией. «Диспозиция партий в настоящий момент ясна, – писало «Казанское эхо». – На правом фланге находится воинствующая клика землевладельцев, бюрократов и черносотенный элемент; против них действуют революционная армия городского пролетариата и передовых частей крестьянства с боевой интеллигенцией во главе»¹⁷.

Интересной была позиция поволжских кадетов по отношению к социализму. Левая их часть не отрицала возможность его торжества в России. Несомненно, это являлось следствием того большого влияния социалистических идей, которое приобрело в пролетарских и революционно-демократических слоях города под влиянием пропаганды социалистических партий. Однако кадеты считали, что социализм наступит не в результате революционного переворота в стране, а как следствие естественно-исторического процесса в недрах российского общества. «Социалистический строй, – писала «Астраханская речь», – должен наступить в силу необходимых законов, по которым совершается развитие общества»¹⁸. Для его прихода не нужен насильственный революционный переворот; капитализм сам постепенно перерастет в новый социальный строй. Партия народной свободы, отмечали «Симбирские вести», стоит полностью на точке зрения эволюции и считает, что «полное освобождение народа от капитализма возможно лишь постепенно, в зависимости от развития условий и сознания народных масс»¹⁹.

В настоящее время, особо подчеркивали кадеты, в России нет условий для введения социалистического строя и попытки насильственным путем внедрить его в российскую действительность «не могут иметь других результатов, кроме торжества реакции». Именно поэтому здравомыслящие элементы в социал-демократической и эсеровской партиях «не ставят вопроса о немедленной замене капиталистического строя на социалистический»; не отреклись от такой попытки только большевики и эсеры-максималисты²⁰.

Что касается партии народной свободы, то с установлением конституционного строя она и дальше будет эволюционизировать. Следующим шагом будут действия, «которые приблизят ее к идеалу социалистов»²¹. Несомненно, здесь прослеживается попытка левых кадетов перехватить знамя социализма из рук социалистических партий и перетянуть на свою сторону некоторые элементы общества, в первую очередь из пролетарских слоев.

Ближайшим же будущим, по мнению партии народной свободы, должно быть установление правового государства в виде конституционной монархии. Кадетские газеты Поволжья раскрывали основные положения этого понятия. Прежде всего в таком государстве должна быть провозглашена народная свобода. «Это – наша прямая цель, это наша главная задача».

В правовом государстве должна быть установлена гражданская свобода, когда один класс не должен господствовать над другим, когда личность и жилище каждого не прикосновенны, когда каждый может вступать в союзы, устраивать собрания и т.д. Такое государство гарантирует свободу совести и вероисповедания, когда никто не стеснен в своих верованиях и убеждениях. Оно защищает экономическую свободу, когда бедный не зависит от богатого, когда право труда ограждено законом.

И, наконец, в жизнь проводится идея всеобщего народного образования, чтобы народ учился не только грамоте, а все стали бы образованными людьми. Установление правового государства приведет к тому, что «свободный народ сам решит свою судьбу, сам позаботится о своем государственном и общественном строе»²².

Несомненно, в этих проектах кадетов было немало утопического. Невозможно, как показала жизнь, добиться в капиталистическом обществе полного равенства всех членов, чтобы бедный не зависел от богатого и т.п. И в то же время еще в начале ХХ века были поставлены проблемы, которые впоследствии нашли свое решение в странах Запада и ждут своего воплощения в нашей стране сегодня: построение правового государства, неприкосновенность личности и жилища, свобода вероисповедания и т.д.

Серьезное внимание кадеты Поволжья уделяли национальному вопросу. Это и неудивительно: край был многонациональным, наряду с русскими в нем жили татары, чуваши, башкиры, марийцы, немцы и другие народы. Местные организации поддержали идею предоставления крупным нациям политической автономии. Понятие автономии, по их трактовке, было шире, чем местное самоуправление и включало в себя не только самостоятельность администрации, но и самостоятельность в осуществлении местными учреждениями известной долей законодательной власти.

В ответ на нападки правых партий, считавших, что это приведет к распаду российского государства, кадеты отмечали, что центральная власть, дав провинции полномочия по изданию местных законов, во-первых, всегда сможет изменить или взять их обратно; во-вторых, она сохраняет за собой право контроля за осуществлением этих полномочий. Строй автономной области, пределы полномочий ее органов, предметы их ведения определяются не ее законами, а законами центральной власти. В этом и заключается отличие автономной области от суверенного государства²³. Но в этом случае установятся правильные отношения между государством и его частями, автономии еще больше скрепят государственное единство и предотвратят недовольство в некоторых частях страны, которое в нынешних условиях может перерасти в восстание²⁴.

Что касается политики ассимиляции окраин, которую проводило царское правительство, то оно в наибольшей степени представляет опасность для единства государства, т.к. только увеличивает ненависть местного населения к России. Слишком настойчивое стремление совершенно слить окраины с центром, стереть национальные и политические особенности ведет не к усилению, а к ослаблению единства и цельности державы. «Только в автономии залог единства, могущества и процветания Русского государства»²⁵. Как мы видим, кадеты занимали дальновидную и прогрессивную позицию в национальном вопросе, некоторые их взгляды не потеряли своей актуальности и в наши дни.

Таким образом, программные установки поволжских кадетов в основном находились в русле общепартийных; в вопросе об отношении к социализму они стояли на более левых позициях, чем руководство партии. В целом взгляды кадетов на развитие общества и освободительное движение были прогрессивнее, чем у западно-европейских партий, но уступали революционным партиям России.

Поволжские кадеты разрабатывали основы тактики партии. Они отмечали, что партии приходится действовать в особых, отличных от стран Запада условиях – в государстве полицейском, но не в правовом. В России, отмечали они, гражданские свободы только провозглашены манифестом 17 октября, но не воплощены в жизнь: «неприкосновенность личности выразилась пока в массовых арестах, свобода печати – в актах административного произвола, заставивших замолчать ряд периодических изданий; свобода собраний и сходок – в воспрещении их под страхом кровавой расправы; свобода союзов – в репрессивных мерах против каких-либо объединений трудящихся».

В связи с особой ситуацией в стране вырабатывалась и тактика КДП. Она включала в себя следующие моменты. Во-первых, партия выражала протест против всех актов произвола и насилия. Во-вторых, она провозглашала принцип союза с другими прогрессивными партиями и общественными организациями, забыв на некоторое время свои партийные расчеты. В-третьих, КДП определяла один путь – путь мирной борьбы за свои политические идеалы²⁶.

Эта тактика мирной борьбы лучше всего отвечает взглядам большинства членов партии, которое представлено в лице интеллигенции. Интеллигенции присуща тактика просвещения общества, тактика организации общественного мнения. «Нет той власти, которая могла бы справиться с общественным мнением», – отмечал в своей речи В.Н. Поляк.

Однако принципиально партия кадетов не отрицала непосредственного воздействия на власть, например, при помощи забастовки. Но это «обоюдоострое оружие» может применяться не во всех случаях, а только в той ситуации, когда на стороне протестующих будет сочувствие общества.

Тактика КДП подчиняется главной стратегической задаче – установлению в России буржуазного строя. Не потому, что она – буржуазная партия. Просто опыт Запада говорит, что в России на очереди создание буржуазного строя. «У нас главный враг – самодержавное правительство. Это враг для всех – и для рабочих, и для буржуазии. Оно – враг свободы, – подчеркивал В.Н. Поляк. – Поэтому буржуазия борется за свободу не только для себя, но и для всего народа»²⁷. Таким образом, тактика кадетов требовала учета сложившейся в стране обстановки, была нацелена на установление прогрессивного капиталистического строя и отвечала тем самым велению естественно-исторического процесса.

Кадеты приветствовали манифест 17 октября 1905 г. как государственный акт, знаменовавший рождение в России конституционной эры. «Отныне начинается новая эра. Гражданская свобода признается законным и неотъемлемым правом русского общества»²⁸ – писал «Саратовский дневник». Для них было важно, что этот акт был введен мирно, без кровопролития. При этом они отмечали героическую роль в завоевании гражданских свобод пролетариата. «И если вся Россия покрыта сетью всевозможных союзов, если в ней происходят многочисленные грандиозные собрания, если ораторы на них пользуются полной свободой слова, – писал, например, «Самарский курьер», – то не надо забывать, что все это вошло в жизнь до 17 октября. Манифест лишь обещал закрепить права, приобретенные народом в постоянной борьбе последних лет»²⁹.

Отношение к декабрьскому вооруженному восстанию менялось в зависимости от развития событий. Когда оно началось, среди кадетов наблюдались колебания, некоторые потеряли веру в правительство и стали оглядываться на лево, в поисках силы, способной осуществить переворот, который стал необходимостью. Именно в это время в поволжской либеральной печати появляется ряд статей, авторы которых старались проанализировать сложившуюся ситуацию и отойти от обвинений в адрес левых партий в экстремизме и насилии. Так, казанское «Вечернее эхо» подчеркивало, что революцию питают не революционеры, а общая хозяйственная и экономическая дезорганизация страны³⁰. Со стороны левых кадетов появляются заявления о поддержке революционных масс. На общем собрании земских гласных Казанской губернии 12-15 декабря 1905 г. Куприянов, например, заявил: «Современное правительство не в состоянии что-либо сделать, а потому следует взять у него свободу силою»³¹. Кадетская печать в эти дни много писала о жестоких боях карательных войск с восставшими, огромных разрушениях жилых кварталов в результате артиллерийских обстрелов и осуждала действия правительства по подавлению восстаний.

Когда восставшие были разгромлены, кадеты выступили с заявлениями, в которых большое значение придавали героизму борцов за свободу. «Это был знаменательный момент в нашем освободительном движении, – писало «Вечернее эхо». – Момент, когда боевой рабочий класс вместе с другими элементами общества схватился грудь с грудью с отжившим порядком»³².

Они стали призывать к гражданскому миру в стране, к уступкам с обеих сторон и проведению немедленных реформ. «Борьба кончается. Трупы опускаются в землю и всякая ненависть должна стихнуть перед свежими могилами павших. Они многого хотели, но и многим умели жертвовать. Мы их ценою получаем реформы»³³.

Чем дальше отходило время от декабрьского восстания, тем непримиримее звучали голоса в адрес левых партий. Кадетская печать стала обвинять их в авантюристических действиях, им приписывались все жертвы баррикадных боев, срыв намечавшихся правительством реформ и т.п. «Становится страшно, – писал, например, «Казанский вечер», – сколько крови бесцельно пролито исключительно из-за мелочного самолюбия «товарищей»³⁴.

В конечном итоге кадетами была выработана оценка, которой они придерживались и в последующие годы. Она состояла в том, что до определенного момента все оппозиционные силы шли одной дорогой, к одной цели, и цель эта была уже близка. Царь пошел на уступки и издал манифест 17 октября. Наступила эра реформ. Но в декабре часть оппозиции вырывается одиноко в перед, поднимает вооруженное восстание, оно жестоко подавляется и наступает реакция³⁵.

Декабрьское вооруженное восстание было рубежом в истории кадетской партии. Если до него партия занимала колеблющуюся позицию между реформизмом и революционными устремлениями, то теперь она стала отходить от революции. «Ошибки наших революционеров, – писал по этому поводу П.Н. Милюков, – разъединили наше общество, отбросив умеренную часть его вправо»³⁶. В период спада революции основные усилия кадеты направляют на то, чтобы перевести народное движение на рельсы реформизма. Появляются многочисленные статьи с обоснованием нового этапа революции, когда победа будет достигнута мирным сотрудничеством всех оппозиционных сил, их легальной борьбой против бюрократии, содержатся призывы к «крайним» партиям забыть партийные противоречия и сплотиться вокруг кадетов. «В борьбе с таким страшным врагом, как правительство Витте-Дурново, не брезгующим никакими средствами, оппозиция должна действовать единодушно, не щадя живота своего»³⁷, – писали, например, казанские либералы.

На первом Учредительном съезде в октябре 1905 г. кадеты оставили открытым вопрос, каким должно быть государственное устройство России – демократическая республика или конституционная монархия. Этот вопрос еще решался в борьбе революционных сил с самодержавием. На втором съезде в январе 1906 г. партия уже твердо заявила, что она стоит за конституционную монархию. Кадеты обосновывали новую позицию следующими факторами. Во-первых, отмечали они, народ еще продолжает верить в царя в некоторых местах. Поэтому провозглашение республики может означать призыв к жестокой междоусобной войне.

Во-вторых, республиканский строй не представляет собой «безупречного политического строя» и не может сам себе обеспечить социального благополучия. Как пример приводилась Франция, где после 1791 г., когда казнили короля и провозгласили республику, в течение почти ста лет происходили государственные перевороты, кровопролитные войны, террор и междоусобица.

В-третьих, установление республиканского строя приведет к разочарованию в нем, когда монархия «начнет окутываться в воспоминаниях недалеких людей розовой дымкой идеализации». Вновь приводился пример Франции, где несколько раз менялись монархический и республиканский строй, «причем переходы эти дорого оплачивались кровью»³⁸.

В обоснование нового курса была выдвинута теория «средостения»: царь окружен тесным кольцом чиновников-бюрократов – «средостением», из-за которого на него не доходит голос народа. «Вокруг него нет ни крестьян, ни мещан, ни рабочих, – писали, например, «Симбирские вести». – Все эти последние «типы» если и допускаются к царю, то только в исключительных случаях, в форме депутаций, причем и та и другая сторона произносит строго проредактированные речи, еще больше подчеркивающие всемогущество чиновничества»³⁹.

По мнению кадетов, в революции наступил такой момент, когда можно уничтожить «средостение». Это сразу избавит монарха от «невыносимого положения, в котором он находится». Ему уже не придется отвечать перед Россией за дела других, не придется говорить заученные речи. «Наша партия может смело быть названа партией народной и царской свободой»⁴⁰, – с гордостью заявляли «Симбирские вести».

Таким образом, кадеты в период подъема революции занимали колеблющуюся позицию между правительственным и революционным лагерями; после поражения декабрьского восстания они качнулись вправо и твердо встали на путь реформизма и мирной конституционной деятельности.

В период реакции острый кризис переживали все политические партии. Идейный распад и разброд испытывала и партия народной свободы. Часть интеллигенции отошла от прежних идеалов партии и кинулась в мистику. С критикой этого направления выступили «Симбирские вести». В письме за подписью «Искандер» критике подвергаются взгляды Бердяева, который выступал за то, чтобы новое слово искать не в приспособлении старой веры к революции; оно будет найдено в окончательном возвышении и над революцией, и над реакцией, и над народовластием, и над империализмом. Надо идти, советовал Бердяев, ни вправо, ни влево, и не вперед и не назад. Надо идти в «иное измерение». «Вот до чего растерялся человек, – иронизирует «Искандер», – знает, что «нужно идти», а куда – не знает, и советует идти... в какое-то иное измерение!»

Откуда пустота и растерянность среди тех, которые недавно выдвигали девиз «Все для народа посредством народа» – спрашивает автор статьи и отвечает: это проистекает из одного источника – из эгоцентризма, «этого основного неизбывного греха русской интеллигенции». Пока интеллигенция была верна своему девизу, она не имела ни права, ни оснований теряться. Но поскольку она от него оторвалась, то приблизилась «к висящим в воздухе философам, которые «идут» ни вперед, ни назад, ни влево, ни вправо».

Каким же должен быть путь партии в новых, нелегких условиях? Автор пытается ответить и на этот вопрос. Он отмечает, что жизнь идет вперед и партия должна идти вместе с ней, «реакция не может быть вечной, ибо организм народа здоров». Предстоит жаркая борьба, исход которой далеко не определен, но направление известно: «вернуться назад к самодержавию – не мыслимо»⁴¹.

Кадеты пытались осмыслить происходившие в России события с точки зрения исторических законов. Н. Жданов в «Казанском вечере» писал, что в России, как и во всем мире, общественная жизнь развивается «в силу железных законов естественной необходимости». Один из этих законов говорит о том, что если в стране потребность обновления захватила широкие массы населения и есть необходимые условия для такого обновления, то такое обновление наступит с неизбежной закономерностью.

Именно в такой ситуации, по его мнению находилась Россия: «Несмотря на все переживаемые нами грустные явления все более и более становится ясным, что такое состояние продолжаться не может, что выход из него является неизбежным». Таким выходом могло быть только преобразование различных сторон политической и общественной жизни посредством ряда сложных и разнообразных реформ. Неизбежность реформ вынуждены признать даже консервативные партии. «Сознание необходимости преобразований все глубже и глубже проникают в русское общество»⁴², – подчеркивал Н. Жданов.

Предпосылкой неизбежных перемен является тот фактор, что Россия, по мнению «Казанского вечера», является конституционной страной. Этот факт отрицали как правые, так и левые партии. Однако кадеты были убеждены в обратном. В качестве главного аргумента газета приводила существование манифеста 17 октября, который не был отменен никаким последующим актом. Отличие России от западных стран состояло в том, что в ней не было системы учреждений, которая образовывала конституционный строй. «И это противоречие является главной причиной хаотического состояния нашего общества, – заключал «Казанский вечер». – Без разрешения его нет выхода из тупикового состояния, в которое зашла русская жизнь»⁴³. Несомненно, Россия развивалась в сторону конституционной монархии, но кадеты несколько опережали события, принимая желаемое за действительное.

Наступление нового революционного подъема в стране оживило деятельность партии. Кадеты вновь поставили в повестку дня борьбу за демократические свободы. В советской историографии такая позиция рассматривалась как «приспособление к изменившейся обстановке в стране»⁴⁴. На наш взгляд, это было продолжением прежней политики КДП на создание правового государства; эта политика не была случайной или надуманной, она проистекала из самой сути программы кадетов.

Кадеты отмечали, что не осталось ни одного государства в мире, по крайней мере значительного, в котором не ставились бы вопросы права и законности. Даже такие отсталые страны, как Персия, Турция и Китай «сдвинулись с мертвой точки своего бесправия». Настала очередь и России. Интеллигенции надо позаботиться о развитии правосознания среди народных масс.

Создание в России правового государства кадетами связывалось с дальнейшим развитием и процветанием родины. Без внедрения в общество правовой психологии, «крепкого, гордого народного правосознания, уважение своих и чужих прав» они не мыслили светлого будущего страны. «Только правовое государство, – подчеркивали «Волжские вести», – даст спокойствие и процветание народам»⁴⁵.

Как составную часть в создании правового государства они ставили вопрос о реформе народного образования. Нынешняя система устарела, отмечали они. Она не всем доступна и многим непосильна. Она представляет молодежи только два пути – чиновничью карьеру или литературную деятельность. Между тем потребности жизни требуют развития торгово-промышленной деятельности. «Новые формы производства, потребность сельского землевладельческого населения, интересы национального могущества, – писала «Камско-Волжская речь», – предъявляют большой спрос на работников нового типа»⁴⁶.

Кадеты стали последовательны в убеждении, что демократизация общества не мыслима без свободы печати. Сложившееся положение характеризовалось жестоким подавлением прессы: наложение штрафов по тем или иным поводам, бесконечно долгие месяцы заключения редакторов в тюрьмах, закрытие типографий и, наконец, закрытие самих изданий.

Пресса в конституционной стране, по мысли кадетов, должна быть правдивой, а для этого – независимой. «Преследовать печать – это значит заставить общество перестать мыслить и желать». Чтобы она выполнила свое высшее назначение, она должна быть честной, т.е. представлять события такими, какие они есть, а не в извращенном виде. При этом печать должна вести за собой толпу, а не подыгрывать ей⁴⁷. Как видим, многие положения и требования кадетов относительно прессы злободневны и сегодня.

В связи с приближением первой мировой войны на одно из первых мест в политической жизни Европы и России вышел национальный вопрос. Поволжские кадетские газеты включились в спор между правыми кадетами, которых представлял П. Струве, и центром, выразителем взглядов которого являлся П.Н. Милюков. П. Струве утверждал, что в скором времени будет создана «Великая Россия», в которой все народы сольются с русскими в единую нацию, причем это процесс произойдет без насилия, сам собой. Поэтому либерализм, по его убеждению, должен быть не беспочвенным, не космополитичным, а национальным, русским.

П.Н. Милюков доказывал, что нельзя национальную идею смешивать с преувеличением ее – с национализмом. «Великая Россия» не может быть великорусской, ибо в стране половина нерусского населения; «создание такого преобладания и физически немыслимо и морально вредно и бесцельно».

Поволжские либералы высказали явное неприятие доктрины Струве. Газета «Камско-Волжская речь» опубликовала резкую статью по этому поводу, подметив, что «Струве рабски, до мелочей копирует идеал гурманской империи с ее централизующим началом, с ее подавлением всего немецкого, с ее непрерывным поглощением всего, что не подходит под «Великую Германию». Этот продукт немецкой жизни Струве переносит в Россию и «преподносит под видом последней новинки, могущей «спасти» Россию».

На примере Германии видно, подытоживает газета, что такая политика сопряжена с подавлением личности, с превращением человека в автомат, «с низведением живого существа на положение придатка механизма, на положение винтика в гигантской машине»⁴⁸.

Идеал кадетов, отмечали «Волжские вести», – свободная Россия, которая перестала бы грозить кулаком и палкой и привлекала на свою сторону другие народы силой духа и мощью творчества. Первым же шагом в этом направлении должно быть признание «равноправия и духовного и материального всех народов и национальностей»⁴⁹.

Таким образом, кадетами были поставлены перед обществом важнейшие вопросы общественной жизни. Эти вопросы находились в русле общедемократического процесса, который шел во всех передовых странах и отвечал насущным нуждам и интересам России.

В обстановке летних 1915 г. поражений царских войск и подъема рабочего движения в стране буржуазные лидеры стали предпринимать срочные меры, чтобы спасти положение на фронте и в тылу. Панацеей от всех бед им представлялась замена министерского кабинета новым, включавшим в себя представителей либеральной общественности. Сознание необходимости этой акции постепенно проникло в среду политических партий. Общий лозунг замены существующего правительства сделал возможным создание в августе 1915 г. партийной коалиции, получившей название «Прогрессивный блок». В него