Глобализация. Савицкая

На первый взгляд, глобальная культура как основополагающая культурная парадигма эпохи постмодерна, приверженцы которой постоянно декларируют принцип стилистического и концептуального плюрализма, впервые в истории открывает человечеству путь к достижению подлинно универсалистского «постлокального» состояния.

Век, создатель влиятельной теории глобализации: «Глобализацию... можно увидеть в малом и конкретном, пространственно обособленном, в собственной жизни, в культурных символах – все это " глокальное ". Но каждый видит лишь одну сторону медали. Термин глокализация, образованный из двух слов глобализация и локализация был введен англ. культурологом Робертсоном в 1995 г. - обозначает, что культурная глобализация всегда сопровождается процессом локализации.

Процесс глокализации не может мыслиться в виде механического смешения глобального и локального - это всегда вектор движения: от глобального к локальному, либо от локального к глобальному.

В.М. Межуев: «Глобализация не отрицает существующего в мире культурного многообразия, не требует от национальной и индивидуальной идентичности. Её задача - создание информационных технологий, позволяющих транслировать, распространять по всему миру уже существующие, создаваемые на локальном уровне, культурные ценности и образы». Глобализацию в культуре иногда называют глокализацией, т.к. она позволяет сочетать глокальное с локальным, сохраняет локальные различия и особенности на уровне транснациональных связей и отношений.

Кондаков выдвинул понятие глобалитета локальных культур. «Глобалитет культуры сопоставим с ее менталитетом. Если менталитет – это самосознание локальной культуры как таковой, прочувствованное изнутри нее, то глобалитет – это самосознание локальной культуры в качестве одной из составляющих мировой цивилизации, в рамках глобального мирового пространства взгляд локальной культуры на самое себя».

Если обратиться к глобальной культуре эпохи постмодерна, массовой культуры, очевидным, что в ней – наоборот – отстраиваются структуры, глобального локалитета, др. словами совершаются масштабные процессы глокализации культуры. При этом культурная продукция, стандартизированная и шаблонная, как бы облекается в «местные» одежды: переводится на язык локальной культуры, насыщается определенными знаками местного быта, обычаев, этнонимами, топонимами (сериалы-разновыдность виртуальной культуры).

Или др. пример, Манро Прайс, эксперт по национальным моделям СМИ, отмечает необходимость приспосабливаться к «новому мировому порядку, где поток информации воздействует на положение регионов и всего мира в целом. Умы формируются на региональном уровне, поэтому глобальное изменение культурной и политической ситуации диктует необходимость отказа от классической системы вещания в пользу «суррогатных» станций с международным вещанием и широким участием местного персонала, но при жестком центральном контроле (радио «Максимум»).

На журнальном рынке происходит тоже самое: на русский рынок поставляются русскоязычные версии журналов Cosmopolitan, Harper's Bazar, Burda Moden, Woman. В медиапространстве страны по мере роста финансовой мощи частных компаний наблюдаются явления региональной субглобализации.

Ритцер, проф. социологии, автор книги «Мак-доналдинизация общества», положил начало широкой метафорической трактовки глобальной индустрии «быстрого питания». Как говорит амер. исследовательница Маргарет Вертхайм, «американская культура быстрого питания, поп-музыки, кино и телевидения заражает культурное тело других стран, копируя местную систему воспроизводства, мимикрируя под местную культуру.

Коммерческое вовлечение «локального» в оборот глобальной культурной индустрии порождает ряд социально-экономических и культурно-психологических проблем, перспективы разрешения которых достаточно туманны. Коммерческая эксплуатация тех или иных фрагментов локальных культур негативно сказывается на их целостности и социальной эффективности, подрывает идентичность культур, рассматриваемых как системы жизнеобеспечения личности и социума.

Детрадиционализация в наибольшей мере угрожает «малым» культурам, где механизмы аккультурации особенно подвержены инокультурному воздействию; именно здесь молодое поколение сталкивается с серьезной проблемой: как унаследовать собственную культуру? «Деконтекстуализация и дефрагментация культуры заключается в том, что отдельные, наиболее "продажные" элементы "выдергиваются" из конкретных культур; те, которые могут быть "раскручены", рекомендуются потребителям как привлекательные, но при этом в большинстве случаев деконтекстуализируются, чтобы не быть отвергнутыми иностранными потребителями. Такова трансляция культурных идиом в универсальный язык».

Направляемая рынком деконструкция культур ведет не только к глобализации определенных элементов потребительской культуры, но и к экзотическому орнаментированию местными этническими «вкраплениям» унифицированной культурной продукции. Казимеж Кшиштофек называет это явление «товарной многокультурностью» полагая, что «глобальный рынок требует скорее поликультурности, чем стандартизации культурной продукции».

Колотаев, «под культурной глобализацией понимается процесс распространения универсальных, принятых повсеместно ценностей либерализма, демократических свобод, уважения прав культурных и экономических автономий, рыночных возможностей и справедливого распределения материальных ресурсов планеты». Вводится понятие «квот-культуры» или квотированная культура" - широкое распространение явления, которое выражается в стремлении индивидов получать и распределять духовные, материальные и иные ценности и социальные блага не на основе качества личности, заслуг перед обществом, а по единственному критерию, объективно не зависящему от человека, например, по признаку пола, цвету кожи, этнической или классовой принадлежности».

Культура – базовый компонент обеспечения жизнеспособности общества. Еще недавно казавшиеся безнадежными с точки зрения сохранения национально-культурной самобытности перспективы символической тяжбы «локального» и «глобального» по мере углубления изучения механизмов самозащиты от гнета «тоталитаризма рынка» культур как естественных социально-исторических образований начинают внушать осторожный оптимизм.

Загадочная устойчивость культурного иммунитета местных культур, более глубокого рассмотрения глобализации с учетом выявленного фактора неискоренимости «локального»; пересмотра сложившихся моделей культурной глобализации, выдвинутых как «гомогенизаторами», предсказывающими близкий и окончательный триумф «глобальной культуры», так и «диверсификаторами», усматривающими в «гибридизации» и «креолизации» культур последний оплот их уникальности.

Подводя итоги, можно сделать некоторые предварительные выводы:

• необходимо прежде всего констатировать неустранимость «локального» из символического языка культуры.

• резкое занижение культурного статуса «локального» инициирует масштабную мутацию данного явления, порождающего серию превращенных форм, одной из которых, несомненно, является его виртуальный «локус»;

• вместе с тем, подвергая масштабной негации «локальное» в его естественно-историческом, самобытном выражении, глобальная культура постмодерности вынуждена отстраивать собственный структурный компонент «природно-аномального» по модели «управляемого конфликта». В целом, в противовес бодрому лозунгу «зеленых» в 80-е годы прошлого столетия, призывавших, как известно, «думать глобально, действовать локально», современная культурная ситуация являет более печальную картину рассогласования фундаментальных оппозиций, в результате чего глобальное в ней оказывается без места, а локальное – без границ.