Студопедия — ДЕСЯТАЯ УЛИЦА, ДОМ № 147
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ДЕСЯТАЯ УЛИЦА, ДОМ № 147






 

 

— Как ты думаешь, почему они называют это мусоросборником? — Марк Дженкинс изо всех сил старался запихнуть большую коробку из-под пиццы в бачок для мусора. — По-моему, он ничего не собирает — сколько мусора туда собирается, столько же вскоре оттуда и вываливается. И получается не мусоросборник, а настоящая мусорная куча. — Он сломал коробку пополам, ударив о колено, точно хворостину для костра. — По-моему, стоит переменить это название. Мы можем, например, назвать этот бачок центром по сбору и хранению мусора. — Он минутку подумал и прибавил: — Нет, это, пожалуй, не годится, а ты как думаешь?

Но Стивен Тэйлор его не слушал. И как только они вошли в дом, забрался в уголок дивана в гостиной и крепко о чем-то задумался, вертя в руках ключ от сейфа Хиггинса.

На самом деле Стивену никогда еще не было так хорошо: эта неделя вообще оказалась одной из лучших в его жизни. В субботу они с Ханной вместе обедали, а китайский шкафчик работы Дункана Фифа спокойно ожидал своей участи в кузове принадлежащего Марку пикапа, пока Стивен и Ханна выбирали подходящий ресторан, объехав чуть ли не весь Денвер. А на следующий день отправились вместе автостопом в горы над каньоном. Во вторник они снова вместе обедали, потому что Стивен, повинуясь внезапному порыву, вдруг примчался после работы в город и заявил, что не может ждать до пятницы, чтобы снова ее увидеть.

Впрочем, реакция Ханны на его неожиданный приезд оказалась такой, что это вполне искупило головную боль, возникшую у Стивена после поездки по битком забитому транспортом шоссе в час пик. Увидев, как он входит в магазин, Ханна тут же извинилась перед покупателем, с которым разговаривала, и с улыбкой устремилась прямо к нему, а последние три-четыре шага даже пробежала. Ни одна женщина никогда так к нему не бежала; это было просто восхитительно и страшно возбуждало.

Короче, Стивен был совершенно без ума от Ханны Соренсон и все это время буквально витал в облаках. Что, впрочем, не мешало ему краешком мозга все время думать о том, что этот Уильям Хиггинс мог хранить в арендованной ячейке 17С.

Марк принес из кухни две откупоренные бутылки пива и одну протянул Стивену.

— Ты с пиццей покончил?

— Да, было очень вкусно. — Стивен с наслаждением отхлебнул холодного пива и сунул ключ от сейфа в нагрудный карман рубашки.

— Знаешь, нам, наверное, пора научиться кое-что и самим готовить, — сказал Марк. — Это диета из блюд китайской кухни, бесконечных вариаций пиццы и бутербродов с арахисовым маслом когда-нибудь все-таки нас доконает.

Он горестно задумался, и Стивен невольно рассмеялся, глядя на него.

Его лучший друг Марк Дженкинс в свои двадцать восемь лет пребывал в отличной физической форме. Замечательно сложенный, как и многие афроамериканцы, он каждое утро проплывал несколько миль вместе со своими воспитанниками из школьной плавательной секции и всегда был готов к забегу на любую дистанцию и к любым, даже самым утомительным, поездкам на горном велосипеде, какие только Стивен мог для них обоих придумать. Сам Стивен тоже был в хорошей форме, но Марк, казалось, и родился уже настоящим атлетом.

— Ты что, шутишь? Ты только посмотри на себя! — сказал Стивен другу. — Ты же у нас выдающийся спортсмен. Ты выглядишь так, словно твою внешность сконструировали на компьютере девочки-подростки во время какой-то вечеринки, воплощая в жизнь всеобщую девчачью мечту. — Стивен показал язык и прибавил: — Впрочем, я с тобой согласен: нам действительно следует подумать о том, как улучшить качество своего питания.

— Начнем послезавтра. Еще один, прощальный, суперужин — когда можно жрать от пуза — мы устроим завтра. Прикончим этот ящик пива и с пятницы начнем испытательный период здорового питания. Договорились? — Марк протянул приятелю руку.

— Договорились. Значит, в пятницу мы... ну, я не знаю... Запечем в духовке рыбу, или приготовим овощи на пару, или еще что-нибудь в этом духе.

Стивен понятия не имел, что еще можно запекать в духовке или готовить на пару. Марк, по всей видимости, тоже плохо себе это представлял.

— А пароварка у нас есть? — спросил он.

— Понятия не имею. Возможно, нам удастся отыскать в Интернете какие-нибудь идиотские советы по кулинарии или даже поваренную книгу.

Марк поднял бутылку с пивом:

— Итак, за рыбу и овощи, приготовленные на пару!

Стивен не остался в долгу. Мгновение подумав, он предположил:

— А может, подобные вещи тоже купить можно? Или их где-нибудь готовят навынос?

Оба захохотали, и Марк снова отправился на кухню: если они серьезно намерены избавиться от старых привычек, то лучше, разумеется, ничего из прежних запасов не оставлять. Сложив оставшиеся куски пиццы на две тарелки, он вдруг сказал:

— А знаешь, тебе бы, наверное, следовало отдать этот ключ Хауарду.

— Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Мне страшно хочется узнать, что там лежит. Я даже о работе думать не в состоянии. — Стивен выключил телевизор, где шла скучнейшая бейсбольная игра, практически в одни ворота. — Завтра Хауард уходит раньше, и банк запираю я. Когда он уйдет, я найду какой-нибудь предлог, чтобы спуститься в сейф. Я только быстренько взгляну, что там, и вернусь домой как раз к ужину — к нашему последнему настоящему ужину: да здравствуют жиры, сахар и холестерин!

Марк сунул ему тарелку с пиццей и сказал:

— На, наслаждайся пока: мы будем скучать по всему этому, когда сами себя лишим подобных вещей. Я вижу, что ты сгораешь от любопытства, и все-таки то, что там лежит — что бы это ни было, — хранится там слишком давно. И тебе, по-моему, все же стоило бы отдать ключ Хауарду. Пусть он сам решает, открывать ячейку или не открывать.

— Он скажет «нет».

— Ну да, он ведь управляющий банком. Разумеется, он скажет «нет».

— Черт бы его побрал! — Стивен рассеянно откусил кусок пиццы. — Один лишь взгляд украдкой, и я тотчас же выброшу этот ключ в Клир-Крик. И навсегда забуду о нем.

Марк покачал головой.

— Ну да, очередная дохлая кошка. У нас тут по всему городу дохлые кошки закопаны. Надеюсь, что в этой сейфовой ячейке вот уже сто тридцать пять лет хранится обыкновенный сэндвич с тунцом. И благодаря его запаху твое преступление тут же выплывет наружу. — Решив сменить тему, Марк вдруг спросил: — А когда же я наконец познакомлюсь с прелестной Ханной?

— Мы в этот уик-энд собрались в горы, чтобы напоследок поснимать осины. Погода-то меняется; возможно, это будет уже последняя возможность полюбоваться осенними видами, пока снег не выпал. Если хочешь, пошли с нами.

— Отлично. — Марк как-то рассеянно поправил запыленную и потрепанную суперобложку на большом альбоме Пикассо, лежавшем на кофейном столике, и сказал: — Ты в последнее время часто с нею встречаешься. Должно быть, действительно хорошая девушка, да?

И Стивен, вдруг просияв, ответил:

— Я просто поверить этому не могу! Она совершенно меня с ума свела. Я только о ней все время и думаю. — И тут же поправился: — Ну, если не считать того, что у меня этот проклятый сейф из головы не выходит! — Он прибавил: — Но я и в такие минуты не могу не думать о ней. Со мной никогда раньше ничего подобного не было. Но я почему-то уверен, что вскоре все это так или иначе полетит к чертям, причем по моей вине — может, я буду ехать к ней на машине и нечаянно собью ее, или подожгу ей волосы из огнемета, или еще что-нибудь ужасное сотворю...

Марк усмехнулся:

— Нет, мне просто не терпится на нее взглянуть! Только, если тебе случайно где-нибудь тут попадется огнемет, ты запомни: сами по себе огнеметы людей не убивают. Это только люди умеют.

 

 

* * *

Несколько часов спустя Стивен, которому никак не удавалось уснуть, понял, что ему отчаянно хочется поговорить с Ханной. Его, правда, беспокоило, что он может ее разбудить, но он все же решился.

— Нет, я еще не спала, — сказала она. — Глупо, но все последние двадцать часов я только и делала, что скучала по тебе. У меня такое ощущение, словно я опять стала школьницей.

— А я совсем и не против. — И, набравшись смелости, Стивен прибавил: — Я так давно не испытывал ничего подобного... Не знаю... может, и вообще никогда.

Голос Ханны стал еще тише:

— И я тоже... Мне бы так хотелось увидеть тебя хоть на минуту, хотя бы просто сказать тебе «спокойной ночи»...

— Я приеду через сорок минут, — сказал Стивен.

— Мы могли бы встретиться на полпути, скажем, у закусочной в Голдене, — тут же предложила она, не зная даже, серьезно ли он это сказал.

— Хорошо, через двадцать минут в Голдене, — сказал Стивен и повесил трубку.

Было уже за полночь, когда Стивен заметил на стоянке в Голдене автомобиль Ханны. Она стояла рядом и пила что-то из пластмассового стаканчика. Окна в закусочной ярко сияли, и кожа Ханны светилась каким-то нереальным теплым светом. На ней были старенькие джинсы, кроссовки и темно-синяя футболка. Волосы, собранные в хвост, падали на плечо, как и в тот день, когда они впервые встретились.

Он крепко обнял ее и чуть наклонился, вдыхая нежный запах сирени, исходивший от ее волос, потом приподнял ее лицо за подбородок и крепко поцеловал в губы. Она ответила на его поцелуй столь же страстно. Он мучительно хотел ее; подняв руку и нежно проведя пальцами по ямке у нее под горлом, он невольно почувствовал под футболкой ее затвердевшие соски.

Не отрываясь от его губ, Ханна взяла его руку и положила себе на грудь, сама нежно его поглаживая. Стивен еще крепче прижал ее к себе, притиснув спиной к дверце автомобиля.

Она тихонько застонала, но не отстранилась, а лишь сильнее прильнула к нему, и ему показалось, что он прямо сейчас взорвется — вот тут, на парковке возле закусочной. Ласки Ханны становились все настойчивей, и он, слегка отстранившись от нее, с трудом пробормотал:

— Завтра тебе придется непременно просмотреть утреннюю газету.

— Что? Что это ты говоришь?.. Почему?.. — Ханна явно не придала его словам никакого значения.

— Ты просмотришь завтра газету, — повторил он, — чтобы убедиться, что я благополучно добрался домой.

— Ты это о чем? — Она опять занялась его ртом, лаская языком губы и время от времени страстно в них впиваясь.

— Потому что я почти уверен, что разобью машину еще до того, как доберусь до хайвея.

Ханна рассмеялась — несколько удивленно и довольно громко, и Стивен от этого потрясающего смеха чуть сознание не потерял.

Потом он тоже засмеялся, и Ханна выпустила его из своих объятий.

Сунув ладони в задние карманы его джинсов, она, надув губки, заявила:

— Ну хорошо, раз уж ты говоришь, что я должна перестать...

— Я думаю, так будет лучше. Мне бы очень не хотелось, чтобы врач в «скорой помощи» обсуждал с фельдшером подозрительное мокрое пятно спереди у меня на джинсах — господи, и что они тогда скажут моей маме? «Хм... Видите ли, миссис Тэйлор, он, разумеется, был в трусах, но и трусы оказались насквозь мокрыми...» Хорошо еще, что мне тогда все это будет безразлично, ибо я до такого позора уже не доживу!

Ханна расхохоталась и игриво оттолкнула его от себя.

— Ступай уж, дурачок. Но в выходные мы начнем прямо с того, на чем остановились сегодня. И никаких извинений я не приму. — Она тихо зарычала. — Ничего, солдатик, ты об этом не пожалеешь!

— Не сомневаюсь. И точно знаю, что это будут самые лучшие одиннадцать секунд за всю мою взрослую жизнь! — Он наклонился и еще раз поцеловал ее в губы.

Они еще немного посмеялись вместе, и Ханна, нежно поцеловав его на прощание, шепнула:

— Спокойной ночи. И пусть тебе приснюсь я!

— Можешь быть совершенно уверена: именно ты мне и приснишься.

 

 

* * *

Марк шел по Майнерз-стрит к «Пабу Оуэна». В октябре сумерки, как всегда, наступали рано. Днем уже немного шел снег, и ученики у него на уроке истории совершенно расслабились, уверенные, что начинается метель, а посему школу должны непременно закрыть и нечего понапрасну терять время. Но Марк понимал, что это еще не настоящий снегопад, а всего лишь первая пороша. Хотя вид зданий, укутанных тончайшим белым покрывалом, действовал на него чрезвычайно бодряще: казалось, город переоделся во все свежее, а резкий осенний ветер дочиста вымел улицы, опустевшие после летнего наплыва туристов. Башмаки Марка оставляли на засыпанном снегом тротуаре довольно отчетливые следы.

Он был рад, что скоро выходные, хотя, похоже, из-за снегопада запланированный поход в горы придется отменить. Легкий снежок в городе вполне может означать слой снега глубиной в несколько футов выше зоны лесов.

Айдахо-Спрингс в пятницу вечером представлял собой весьма интересную дихотомию для философски настроенного наблюдателя: приветливо распахнутые двери и зазывно мерцающие огни магазинов, предназначенных в основном для туристов, и полное отсутствие этих самых туристов на улицах. Впрочем, без туристов город нравился Марку гораздо больше.

В общем-то, Айдахо-Спрингс служил для многочисленных туристов всего лишь перевалочным пунктом — именно так и не более того — и практически ни для кого никогда не являлся конечной целью путешествия. Хотя и эта основная его функция давала жителям города кое-какие существенные преимущества.

Марк мысленно перечислил наиболее важные для него самого: например, довольно широкий приток свежей информации — Марк, уроженец Нью-Йорка, обожал покупать «Нью-Йорк таймс» или даже «Бостон глоуб» и узнавать оттуда новости о северо-востоке страны. Кроме того, здесь варили прекрасный кофе, и это, возможно, был самый важный вклад Айдахо-Спрингс в национальную экономику со времен золотоискательского бума; в городе можно было купить или заказать в кафе любые, даже самые экзотические, разновидности кофе — от бразильского до турецкого, и все это было доступно ежедневно.

Стоило Марку подумать о кофе, и рот его тут же наполнился слюной.

Он проверил часы и перешел на другую сторону Майнерз-стрит. Стивен должен был закрыть банк в половине шестого, а Хауард собирался уйти еще на полчаса раньше, чтобы успеть занять местечко в своем любимом баре. Приятели еще собирались сегодня в последний раз насладиться на ужин горячей пиццей, но никогда нельзя знать заранее, как сложится вечер, если руководить всем взялся Хауард Гриффин.

Войдя в паб, Марк еще на пороге вдруг остро почувствовал себя чернокожим. Зал был битком набит белыми людьми, и, хотя он был знаком с большинством из них, все равно в такие моменты он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Это, впрочем, случалось нечасто — многие представители местного сообщества хорошо его знали и уважали, потому что он учил их детей в школе; но тем не менее в Айдахо-Спрингс всегда было маловато цветных, и время от времени Марк чувствовал себя не то что изгоем, но как бы существующим отдельно от других, хотя уже настолько привык к этому городу, что считал его почти родным.

А те люди, что проносятся в своих автомобилях по скоростному шоссе, соединяющему два штата, и понятия не имеют, до чего же это хорошо — жить вблизи высоких гор. Они все так спешат поскорее добраться до конечного пункта своего путешествия, что остановка в Айдахо-Спрингс значит для них не больше, чем те мимолетные взгляды по сторонам, которые они бросают, покупая местную газету или размешивая сахар в чашечке с кофе.

Марка тянуло к горам с ранней юности, с тех пор как родители взяли его с сестрой в путешествие через всю страну. Волшебная красота Скалистых гор произвела тогда на отца Марка настолько сильное впечатление, что он из этих краев и уезжать больше никуда не хотел. Родители Марка давно запланировали эту поездку и копили на нее деньги, рассчитывая добраться до берегов Тихого океана и выпить дорогого вина в Сан-Франциско. А вместо этого их путешествие застопорилось в Скалистых горах, где они застряли на несколько дней.

Похоже, отец Марка никак не мог заставить себя снова сесть за руль и по Межконтинентальному шоссе добраться до штата Юта. Вместо этого они вдруг стали путешествовать автостопом, участвовать в туристических поездках по шахтам, кататься по старой Кольцевой железной дороге в Джорджтаун и даже пытались удить рыбу на муху в Национальном парке. Если сестре Марка все это быстро надоело, то сам Марк был просто счастлив; ему хотелось как можно дольше оставаться в этих горах.

И он уже тогда знал, что когда-нибудь непременно сюда вернется.

Крупнозернистые увеличенные (восемь на десять дюймов) снимки роскошных горных видов украшали стены дома Дженкинсов на Лонг-Айленде, а через десять лет отец Марка вернулся в эти места, чтобы помочь сыну, переезжавшему в Форт-Коллинз, в общежитие Колорадского университета. И обоим тогда показалось, что они вернулись домой. Отец Марка всю жизнь не мог забыть, сколь сильное впечатление произвело на него то, самое первое их путешествие в Скалистые горы, и странным образом связывал свою необычайную привязанность к этим местам с воздействием на него зубчатых горных вершин, низкорослых лесов на склонах гор и буйной зеленой растительности в ущельях.

И сейчас, стоя на пороге «Паба Оуэна», Марк вспомнил об отце и решил завтра же позвонить домой, а затем, нырнув в толпу посетителей, стал высматривать Хауарда Гриффина. Как и в любом другом здешнем баре, здесь уже к пяти часам было полно народу, и на фоне неумолчного общего гула слышались чьи-то отдельные восклицания или голоса спорящих — люди с удовольствием беседовали о политике, о любви, об октябрьских бейсбольных матчах и о приближающемся лыжном сезоне.

Марк считал пятничные вечера в «Пабе Оуэна» особенно удачными, если на маленькую сцену в дальнем углу поднималась пожилая итальянская пара и устраивала импровизированный концерт. Винсент и Мария Каспарелли с пятидесятых годов прошлого века играли вместе, и Марк был уверен: нет ни одной песни или мелодии во всемирном джазовом репертуаре, которых бы они не знали.

Возбужденные музыкой завсегдатаи бара совершенно неудобочитаемым почерком царапали свои просьбы на бумажных подставках для стаканов и клали их вместе с несколькими долларами на крышку рояля, на котором играла Мария. Винсент, бросив мимолетный взгляд на записку, молча кивал Марии — видимо, общались они исключительно с помощью телепатии, — и дуэт тут же начинал играть; они исполняли одну вещь за другой и никогда даже с ритма не сбивались.

Винсент играл на саксофоне, импровизируя в перерывах между песенными куплетами, но главная роль принадлежала, конечно, Марии. Ее исполнение джаза граничило с виртуозностью; Марку редко доводилось слышать, чтобы она, даже аккомпанируя пению или саксофону, повторяла один и тот же риф, хотя день за днем играла сотни песен и мелодий и повторение одних и тех же мелодических фраз было бы, казалось, делом совершенно естественным.

Винсент постоянно носил один и тот же костюм и старомодный галстук «Аскот» с пейслийским узором[7], и его шляпа, больше похожая на пирог со свининой, вечно висела на вешалке над роялем.

Мария же всегда одевалась строго, как настоящая пианистка: темная юбка и белая блузка, а над грудью приколот букетик розовых воздушных цветов. Если попозже вечером угостить Винсента ржаным виски со льдом, он всегда готов был рассказать какую-нибудь историю о том, как они много лет подряд проводили лето в горах Катскилл, или о том, как они играли в ночных клубах Нью-Йорк-сити с джазом Вуди Хермана.

Обнаружить Хауарда Гриффина было несложно. Он стоял, прислонившись к стойке, лицом к окружавшим его юнцам, едва достигшим совершеннолетия, среди которых Марк заметил и свою бывшую ученицу Мирну Кесслер. Подойдя поближе, Марк услышал, как Хауард во весь голос разглагольствует — он наверняка уже успел пропустить не одну кружечку пивка:

—... И любой, кто когда-либо видел, как он играет, сразу понял бы, что если уж и ставить на какую-то бейсбольную команду, то только на эту! Да этот парень просто понятия не имел, что значит проиграть! Хотя, с другой стороны, кому теперь какое до этого дело? Да поместите его хоть в Зал Славы[8]... — Обнаружив весьма мало сочувствия в толпе молодых выпивох, Гриффин умолк и сдался. — Ах, все равно вы еще слишком молоды, чтобы его знать! — Тут он заметил Марка и радостно крикнул: — Эй, Марк, сюда, сюда!

Стивен появился только без четверти шесть, и Марк сразу заметил, что его старый приятель нервничает. Стивен поздоровался со всеми, положил свой кейс на стойку и с благодарностью кивнул бармену Джерри, который уже успел налить ему темного бочкового пива. Хауард, заметив, что Стивен полез за кошельком, настоял, чтобы Джерри и эту кружку приписал к его счету.

— Что ж, Хауард, спасибо, — сказал Стивен, чокаясь кружкой со своим начальником.

— Не за что. Надеюсь, ты все хорошенько запер? — Хауард попытался оторвать от тарелки кусочек тортильи, намертво приклеившейся к ней растаявшим и засохшим сыром.

— Нет, я решил, что сегодня, пожалуй, стоит все оставить настежь открытым — пусть проветрится, в том числе и помещение сейфа. — Стивен заставил себя улыбнуться; на Марка он старался не смотреть.

— Чересчур умных, Стиви, никто не любит, — рассмеялся Хауард.

— Стивен, — поправила его Мирна, но Хауард не обратил на девушку внимания.

Компания выпивала вместе еще, наверное, час, и уровень шума в баре все повышался, становясь поистине оглушительным. Марк, наблюдая за Стивеном, заметил, что тот несколько успокоился, прикончив третью кружку. Ему было совершенно ясно: Стивен лазил в сейф, осмотрел ячейку, принадлежащую Хиггинсу, и теперь испытывает чувство вины. Впрочем, думал Марк, никакого особого преступления Стивен не совершил, и хорошо бы он не попал из-за собственного любопытства в беду. Марк встал и, тщетно пытаясь перекрыть царивший вокруг шум, крикнул Стивену:

— Слушай, пожалуй, домой пора!

— Погоди, возьми мой телефон и закажи пока пиццу, чтобы мы ее по дороге забрали. Я только «до свидания» скажу и сразу выйду. — И он, повернувшись к Хауарду, склонился к самому его уху и прокричал: — Мы завтра довольно поздно с Ханной встречаемся, так что вы можете не беспокоиться насчет того, чтобы банк пораньше закрыть, я его сам закрою, мне все равно ее ждать.

И Марк догадался, что Стивен хочет еще какое-то время провести в помещении сейфа так, чтобы ему никто не мог помешать.

Хауард кивнул, вытер рот тыльной стороной ладони и по-отечески обнял Стивена, сказав:

— Мне тоже пора отсюда копыта уносить. Я и так знаю, что завтра утром во рту у меня будет, как у араба под мышкой. Так что не ждите меня раньше восьми.

Марк взял из огромного пустого аквариума на стойке бара коробок спичек, сделанный в виде книжечки, на обложке которой имелся телефон бара: попозже можно будет позвонить и узнать, когда снова будут выступать Каспарелли. Он мечтал послушать в исполнении старых итальянцев интерпретацию какой-нибудь замечательной мелодии, скажем, Арта Татума или Фэтса Уоллера.

Выйдя наружу, они лениво поплелись к пиццерии. Вспомнив свой список «обжорств», Марк специально заказал пиццу № 3, так называемую «великолепную».

— Значит, ты все-таки открыл банковскую ячейку? — повернулся он к Стивену.

— Каюсь, открыл.

— И что?

— А что «что»?

— И что там было? Надеюсь все же, не сэндвич с тунцом, как я предполагал? — поддразнил его Марк.

— Понимаешь, я не знаю... Я, наверное, даже объяснить не могу, что это такое. И поэтому... — Стивен умолк и быстро оглянулся. — Поэтому я взял эту штуку с собой. Она у меня в кейсе.

Марк от души расхохотался.

— Да ты же настоящий уголовник! — с трудом выговорил он, все еще смеясь, но тут до него дошло, что на самом деле совершил Стивен, и он, не мигая, уставился на него. — Господи, но ведь это действительно уголовное преступление! Ты же просто-напросто ограбил тот банк, в котором служишь. Нет, я просто не могу в это поверить!

— Никакой банк я не грабил! — запальчиво возразил Стивен. — И я уже пообещал Хауарду, что сам закрою его завтра вечером — естественно, прежде я положу эту штуку на место. И вообще, это скорее похоже на археологические изыскания, чем на воровство.

— Да уж, мистер Осквернитель Гробниц! А кстати, что это за «штука» такая? — Марка и самого разбирало любопытство. — Или, может, мистер Хаггард прятал в своей ячейке не один, а несколько предметов, не поддающихся идентификации?

— Не Хаггард, а Хиггинс, — поправил его Стивен. — Да, там действительно были две вещи, но я не знаю предназначения ни той ни другой. Надеюсь, ты мне поможешь определить, что это такое, когда мы домой придем.

— Ну, разумеется, волоки и меня за собой в тюрьму, дружок. Почему бы, собственно, нам и не посидеть вместе? Во всяком случае, у меня будет отличная возможность встряхнуть в памяти все известные мне спиричуэлз, пока я считаю камни в стенах своей темницы, будучи скованным с тобой одной цепью.

Марк свернул к пиццерии; Стивен последовал за ним. Пока они ждали у прилавка, когда им принесут упакованную навынос пиццу, Марк спросил:

— А как ты поступил с камерой видеонаблюдения?

— Я сделал вид, что заканчиваю работу с документами, еще до того, как Хауард ушел, и до самого его ухода все мелькал в зале и даже в подвал спускался, якобы вытирая там пыль. Завтра на видеопленке будет отлично видно, как я вхожу в старый сейф Чэпмена с ведром и тряпкой. — Принесли пиццу, и Стивен, расплатившись кредитной карточкой, сказал Марку: — Не забудь, напомни мне, чтобы я сегодня же вечером заполнил тот чек.

— Что? И расплатишься своей «Визой»?

— Да. Я понимаю, что могу свести свой счет к нулю. Но завтра первым делом я намерен отослать этот чек — нет, чтобы быть совсем уж уверенным, я лучше прямо сегодня положу его обратно в ячейку. Я буду спать спокойнее, зная, что он уже в пути.

Марк пожал плечами.

— Поздравляю. Нет, я просто в восторге! Итак, ты решил отпраздновать этот день тем, что ограбил свой собственный банк?

— Может, ты все-таки оставишь эту тему хотя бы на время?

— Может быть. А может, и нет. Но если мне это удастся, то я непременно дам тебе знать.

 

 

* * *

Позже тем же вечером, когда пицца была почти съедена, а кухня вся завалена скорлупой от арахиса и пустыми жестянками из-под пива, Стивен и Марк плюхнулись на диван в гостиной, поставив на пол между собой запертый кейс. Марк зевнул, потянулся и лениво спросил:

— Ну что, давай откроем?

— Давай. — Стивен положил кейс на кофейный столик рядом с диваном, отпер его и вытащил какую-то резную деревянную шкатулку. — Вот.

— Ага, розовое дерево, — заметил Марк, взяв шкатулку и низко наклоняясь над ней. — И делали это явно не у нас в горах.

— Это точно, — кивнул Стивен. — И, по-моему, эта штуковина тоже нездешняя. — Он показал Марку какой-то странный, вытянутой цилиндрической формы контейнер, некоторое время подержал его на весу, а затем положил на стол. — Я не могу этого объяснить, но эта штука вызывает во мне какие-то непонятные желания, словно хочет, чтобы я ее открыл. — Он помолчал, потом, старательно подбирая слова, повторил: — Ну да, эта шкатулка хочет, чтобы я немедленно открыл ее.

— Ну, знаешь! Это, по-моему, уже слишком. — Марк подошел поближе, чтобы рассмотреть контейнер. — Черт, какой тяжелый! — удивленно воскликнул он, а потом, как-то странно глянув на Стивена, прибавил: — А знаешь, ты и мне, похоже, рассказами о своих ощущениях голову заморочил — теперь и мне кажется, что я чувствую нечто очень странное. Мне словно прямо-таки необходимо увидеть, что там внутри! — Он присел на краешек дивана и вздохнул. — С другой стороны, зачем тогда было и банк грабить? Ну, давай!

Стивен взял в руки шкатулку из розового дерева. Она была кубической формы и высотой дюймов шесть; два золоченых запора плотно удерживали крышку. Внимательно осмотрев петли, Стивен хотел было чем-нибудь поддеть крышку и в крайнем случае сломать замочки, но стоило ему нажать на один из запоров, как шкатулка открылась.

Сердце у него бешено забилось; ему пришлось даже вытереть о джинсы вспотевшие руки, прежде чем он решился, затаив дыхание, приподнять крышку. Но и крышка тоже приподнялась очень легко, словно петли ее в течение этих ста с лишним лет смазывали каждый месяц. В шкатулке оказался кусок ткани, похожей на бархат, в которую был бережно завернут... какой-то небольшой камень. Похоже, самый обыкновенный осколок скалы.

— Что это такое? — спросил Марк.

— Ну, кроме того, что это — камень, я больше ничего не могу пока что тебе сказать. — И Стивен вынул камень из шкатулки.

Марк, гнусно хихикая, сказал, явно изображая предстоящее объяснение с полицией:

— Нет, капитан, всю наличность мы, разумеется, так и оставили в шкатулке, а вот с камнем расстаться не смогли. Да, конечно, вы правы, у нас таких полон двор, но вдумайтесь: ведь именно этот камень почему-то выбрал покойный шахтер!

— Прекрати! — раздраженно бросил Стивен. — Что мы с тобой, в сущности, понимаем в геологии? Может, это огромный слиток чего-то действительно ценного.

— Ну еще бы! — тем же тоном откликнулся Марк. — Только по-моему, это просто камень. Ты разве не слышал о симптомах отравления ртутью? А ведь эти шахтеры работали в совершенно антисанитарных условиях, и кое-кто из них определенно лишался рассудка из-за паров ртути. И мне кажется, один такой и явился некогда в ваш банк, чтобы оставить там на вечное хранение свой любимый камешек, назвав его, скажем, Бетси.

Марк продолжал ерничать, испытывая, однако, весьма странные ощущения — непонятные мурашки ползли у него по позвоночнику, проникая, казалось, в самые сокровенные утолки души. Он снова озадаченно посмотрел на камень, затем перевел взгляд на Стивена и предложил:

— Ну что ж, теперь давай этот цилиндр откроем? Может, в нем окажется что-нибудь более стоящее.

Надежда Стивена вспыхнула с новой силой, когда он взял в руки контейнер и принялся откручивать крышку. Но стоило ему чуть-чуть повернуть ее, и все вокруг сразу изменилось. В комнате явно что-то происходило. Цилиндр гудел, словно напевая некую мелодию, и весь дрожал от выделяемой им энергии; в воздухе повисла дымка — казалось, какой-то промышленный увлажнитель воздуха гонит тучи невидимого до сих пор пара прямо к ним в гостиную. По лицу Марка ничего понять было невозможно — на нем застыла маска отчаянной решимости; зато на лице Стивена отчетливо читалось раскаяние, и он был похож на восьмилетнего мальчика, которому очень стыдно, что он стащил горсть дешевых сладостей.

— Все, я закрываю, — вдруг объявил он.

— Нет, зачем же, ведь все нормально, — остановил его Марк и подошел еще ближе.

Стивен между тем продолжал отвинчивать крышку цилиндра, и с каждым поворотом воздух в комнате, похоже, все больше насыщался электричеством. Марк, явно чувствуя себя не в своей тарелке и не зная, куда деть руки, пробормотал:

— Даже дотронуться до чего-нибудь страшно! Тут повсюду статические разряды...

Странное сияние разлилось по комнате, и Марку показалось — хотя он готов был поклясться, что видит это воочию, — что перед ним как бы проплывают различные предметы: каминные щипцы, бумажная тарелка с цветочным орнаментом, блестящая серебряная кружка для пива... Эти вещи то попадали в поле его зрения, то исчезали.

— Это, наверно, какая-то радиация, — вырвалось у него. — Я совершенно не понимаю, как это...

— Нет, — прервал его Стивен. — Это ткань. Какая-то очень странная ткань. Отодвинь кофейный столик, и мы расстелем ее на полу перед камином.

Марк поспешно и как-то чересчур нервно придвинул столик вплотную к дивану, а сам попятился к камину. На кухне зазвонил телефон, однако никто и не подумал снять трубку — оба точно завороженные смотрели на этот кусок странной материи, скатанной в трубку. Затем Стивен опустился на колени и принялся осторожно ее расправлять.

— Смотри, ее можно развернуть и в длину, и в ширину, — сказал он, не глядя на Марка.

— Давай скорей! — подбодрил его Марк, не чувствуя, впрочем, в собственном голосе должной уверенности в том, что это такая уж хорошая затея.

Прижав согнутые руки к груди, он оперся подбородком на сжатые кулаки и, казалось, готов был в любой момент броситься куда угодно, хоть в дымоход, лишь бы обрести путь к спасению.

Наконец Стивен развернул весь кусок странной материи. Он был прямоугольным, в ширину футов десять, похожим на гобелен.

— Ты только посмотри! — с неподдельным ужасом воскликнул Марк, когда над расстеленным «гобеленом» заплясали зеленые и желтые вспышки света, точно светлячки влажным летним вечером.

— Но ни прикасаться к нему, ни находиться с ним рядом совершенно не больно, — растерянно заметил Стивен. — И все-таки это, наверное, электричество. А может, и радиация, как ты предполагал. Во всяком случае, воздух в комнате стал совсем другим. Это ведь запах озона, верно?

— Да, кажется. — Теперь Марку стало по-настоящему страшно. — Лучше бы нам кого-нибудь позвать. Может, этот парень случайно наткнулся у себя в шахте на самородок плутония или радия. Скорее всего, это вещество содержится в том камне. Наверное, со временем оно оказало некое воздействие и на ткань, в которую было завернуто.

— Просто глазам не верится! И как такой большой гобелен мог, черт возьми, поместиться в такой маленькой шкатулке?

Размышляя вслух, Стивен поправил завернувшийся угол загадочной ткани и почувствовал, что этот угол, как живой, выскользнул у него из рук.

— Как ты думаешь, Марк, что это за рисунок? — спросил он, разглядывая странные фигурки и предметы, разбросанные по всему полотнищу.

— Понятия не имею, — пожал плечами Марк. — Наш континент ведь помогали открывать не только африканцы, но и множество выходцев из стран Азии. Возможно, это какой-то азиатский артефакт. Свиток или еще что-нибудь в этом роде.

— Ну, не знаю... По-моему, ни на один азиатский алфавит или иероглифы это не похоже. Посмотри вон на тот значок, возле твоей ноги. — Стивен показал, куда нужно смотреть. — Это что, дерево?

— Дерево? Погоди-ка минутку... — Марк решил разом прервать эти бесполезные рассуждения. — Послушай, Стивен, если эта штука и впрямь радиоактивна, то мы уже умираем. Да-да, умираем прямо здесь и сейчас. И нам надо поскорее убираться отсюда!

Стивен некоторое время молчал, лихорадочно пытаясь сообразить, как ему теперь избежать увольнения за то, что он вскрыл чужую банковскую ячейку. Потом согласно кивнул головой и сказал:

— Ты прав. Пошли. Двинем прямиком к Оуэну и оттуда по телефону вызовем спасателей из Горного института, или полицию, или еще кого-нибудь. — Стивен осторожно попятился к двери. — Ты, главное, на эту штуку старайся не наступать.

— Да уж. Идем скорее отсюда. — Марк аккуратно обошел расстеленный гобелен по краю и, уже стоя у двери, попросил Стивена: — Прихвати, пожалуйста, мою куртку. Она на спинке стула висит, в холле.

Стивен прошел в холл, прихватил куртку Марка, затем заглянул на кухню за своим бумажником, лежавшим на столе, и вернулся к дверям гостиной. Однако Марка там уже не было: он исчез.

 

 







Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 330. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Мелоксикам (Мовалис) Групповая принадлежность · Нестероидное противовоспалительное средство, преимущественно селективный обратимый ингибитор циклооксигеназы (ЦОГ-2)...

Менадиона натрия бисульфит (Викасол) Групповая принадлежность •Синтетический аналог витамина K, жирорастворимый, коагулянт...

Разновидности сальников для насосов и правильный уход за ними   Сальники, используемые в насосном оборудовании, служат для герметизации пространства образованного кожухом и рабочим валом, выходящим через корпус наружу...

Основные симптомы при заболеваниях органов кровообращения При болезнях органов кровообращения больные могут предъявлять различные жалобы: боли в области сердца и за грудиной, одышка, сердцебиение, перебои в сердце, удушье, отеки, цианоз головная боль, увеличение печени, слабость...

Вопрос 1. Коллективные средства защиты: вентиляция, освещение, защита от шума и вибрации Коллективные средства защиты: вентиляция, освещение, защита от шума и вибрации К коллективным средствам защиты относятся: вентиляция, отопление, освещение, защита от шума и вибрации...

Задержки и неисправности пистолета Макарова 1.Что может произойти при стрельбе из пистолета, если загрязнятся пазы на рамке...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия