Часть первая 25 страница

Тридцатьпятик. Они обогнали еще несколько паломников.

- Четыре... Шесть... Семь и восемь, - считала Инга. - Ланселот, их

еще так много впереди! Мы не сумеем обойти всех! - Считай, милая,

считай! Все идет хорошо! Ланселот старался не глядеть в лица тех, кого

они оставляли позади на вымощенной бетонными плитами дороге. Не он

устроил эти гонки. Он и его пятерка такие же жерт-вы чужой игры, как и

те, кого они обгоняли. 597

Они обгоняли одного за другим тех, кто бежал, шел и тем более брел

по трассе впе-реди них. Правда, большинство из них были в куртках

разных цветов и пока не особенно торопились, берегли силы. И вот уже

впере-ди осталось шестеро игроков, и, судя по всему, это были те, кто

шел быстрым шагом или бежал, торопясь к первому фиолетово-му финишу -

настоящие соперники Инги. И тут вдруг начала уставать Ванда. Она

споты-калась и покачивалась на ходу. - Жерар, Ванда устает! - крикнул

Лан селот.

- Я ничего... Я еще могу... - задыхаясь крикнула Ванда, но

Ланселот скомандовал остановиться. Жерар взял у нее из стисну тых рук

петлю и поправил упряжку так, что бы нагрузка распределялась поровну

между ним и Тридцатьпятиком.

- Ванда, иди спокойно и постарайся от дохнуть на ходу, - сказал

Жерар девушке, -мы вернемся за тобой.

Ванда осталась стоять на дороге, прижи-мая обе руки к судорожно

вздымавшейся плоской груди.

- Желаю вам удачи, - с трудом прогово рила она. - Бегите дальше! И

не вздумайте за мной возвращаться...

- Это ты не вздумай останавливаться, -сердито сказал Жерар. - Чем

дальше ты 598

сумеешь пройти вперед, тем меньше мы потеряем времени, когда

вернемся за то-бой. А мы - вернемся. Ты поняла меня? Смотри, не

подведи нас!

- Да, я поняла, - ответила Ванда. - Я буду идти сколько хватит

сил.

На двенадцатом ярусе они обогнали всего одного паломника, шедшего

мерным спортив-ным шагом. Впереди оставались еще пятеро.

Вдруг Инга завозилась на его коленях, завздыхала, а потом

обернулась к нему и жалобно сказала:

- Ланселот! Я больше не могу! Надо ос тановиться... - Что

случилось, Инга? Что с тобой!

- Скажи Жерару и Тридцатьпятику, что бы остановились. Я терпела,

терпела сколь ко могла...

- Ты можешь сказать толком, что слу чилось?

- Я очень хочу писать! - наконец выгово рила она и громко

заплакала.

- Господи, девочка! Так за чем дело вста ло? Эй, Жерар! Придется

остановиться -нашей Инге приспичило в туалет! Только не

останавливайтесь сразу, чтобы не сорвать дыхание!

Жерар и Тридцатьпятик замедлили шаг, затем остановились. На

балконах притихли, с интересом глядя на них. 599

- Встань, Инга, зайди за коляску и спо койно делай свое дело. Чем

больше воды из тебя выйдет, тем легче нам будет тебя везти, так что

давай, действуй основательно и не спеша, - инструктировал Ингу Жерар.

- А мы, Тридцатьпятик, давай заслоним ее от этих идиотов.

Сначала зрители не понимали, что про-исходит на дороге. Они только

улюлюкали в адрес Инги, когда она встала с колен Лансе-лота и

показалась во всей своей красе. Но когда она присела за коляской, и

вниз по дороге потек ручеек, восторгу зрителей не было предела!

Наконец Инга облегчилась. Дрожащая и смущенная, она снова подошла

к коляске под истерический хохот трибун.

- Ланселот, может быть, я теперь не много пройду своими ногами? -

предложи ла она.

- Нет, солнышко, мы не можем так за держиваться. Как, ребята, вы

готовы дви гаться дальше?

- Мы-то можем, а вот как твои руки, Ланс?

- А что мои руки? У меня руки в порядке, -Ланселот в

доказательство поднял руки, об мотанные тряпками. - А вам, кстати, об

легчиться не надо? - Из нас все на бегу выпотело. 600

- Ну смотрите... Ты как, Тридцатьпятик, есть еще силенки?

- Один бы я столько сегодня не прошел, -честно ответил мальчишка.

- В компании лучше. Я рад что пошел с вами. А еще больше буду рад,

если мы этим живоглотам, - кивнул он в сторону беснующихся балконов, -

нос натянем. Двигаем, Жерар?

Жерар с Тридцатьпятиком взялись за петли, Инга уселась на колени

Ланселоту.

- Тебе не очень тяжело, Ланселот? -спросила она, робко заглядывая

ему в глаза.

- Дурочка! Ты же сидишь у меня на коленях, а их я совсем не

чувствую.

- Это хорошо, - сказала она и зажала рот своей

ладошкой-подушечкой. - Ой, я не по думав сказала!

- Хватит любезничать, поехали! - при крикнул на них Тридцатьпятик.

Жерар сделал первый шаг, Тридцатьпя-тик приноровился к нему,

Ланселот крута-нул колеса.

Тринадцатый... Четырнадцатый... Пят-надцатый... Когда они достигли

шестнадца-того яруса, Ланселот сказал девушке:

- Инга, скоро тебе придется идти своими ногами. Может, ты

вздремнешь немного? - А как же счет?

- Впереди у нас пятеро, теперь мы со счета не собьемся. Мы хорошо

идем! - ответил 601

Ланселот. Но сам он подумал, что пять фио-летовых соперников

впереди - это все-таки очень много. Скоро ночь и неизвестно, что их

ждет, и Ванда где-то далеко позади, за ней еще придется

возвращаться...

Инга послушно положила голову ему на плечо и тут же уснула.

Балконы всякий раз встречали их коляс-ку ревом. Но не только

криками выражали свое возмущение те, кто ставил на других паломников

фиолетового финиша - до дру-гих цветов пока не дошел черед. В них

лете-ли банки из-под напитков с балконов про-стых горожан, огрызки

фруктов с балконов для чистой публики. Хотя до первого фини-ша было

еще очень далеко, страсти посте-пенно разгорались, и вот уже первый

ка-мень угодил в плечо Ланселота: хорошо еще, что не в голову Инги,

лежавшую как раз на этом плече!

Летели в них и тяжелые запечатанные банки с энергеном.

- Не вздумайте их ловить! - бросил на ходу Жерар. - В них может

быть снотворное или еще какая-нибудь отрава!

Если бы не скорость продвижения, им бы не избежать прямых

попаданий, и они теперь придерживались левого, наружного края дороги.

Стало темнеть, зажглись фонари. "Еще один слух оказался выдумкой,

- подумал Лан-селот, глядя на фонари в форме крестов. На них

загорелись длинные лампы, бросавшие на дорогу яркий голубой свет, и

гирлянды красных лампочек. - И никаких распятых на фонарях нет, как и

следовало ожидать!".

Заработали громкоговорители и по ра-дио был объявлен шестичасовой

отдых для всех участников и такой же перерыв для зрителей. Служители и

клоны сразу же выш-ли на трассу и приступили к уборке, зрители стали

покидать балконы. Ланселот разбудил Ингу.

- А мы можем двигаться во время отды ха? - спросил он ближайшего

служителя.

- Можете хоть танцевать, - ответил тот. -Но ты смотри, не

надорвись, Тридцать Тре тий, - я на тебя поставил!

- Спасибо. Поставь вот на нее - уже завтра получишь выигрыш.

- А ты что, до самого старта собираешь ся везти на себе эту

вонючую тушу? Тогда я сейчас же на нее поставлю! Вот спасибо!

Ну да, от бедной Инги теперь дурно пах-ло, и, услышав слова

служителя, она всхлип-нула. Ланселот тут же пожалел, что дал ему

добрый совет. Он чуть было не сказал, что бросит Ингу на дороге, но

ему не захотелось пугать бедную девушку даже в шутку. 603

- Не обращай внимания, Инга. Лучше разомнись немного, подвигайся.

Ланселот ссадил ее с колен и посовето-вал сначала походить, чтобы

наладить кро-вообращение. - Я вперед пойду, чтобы вам легче было! Инга

расставила руки для равновесия и, как ни странно, довольно бойко

затопала вперед на своих тумбообразных ногах. Же-рар смотал упряжь и

сунул ее в сетку под сиденьем коляски.

- Ну что, пошли догонять Ингу? - сказал он Тридцатьпятику. - Ланс!

Мы с Ингой пройдем еще ярус, там я оставлю их с Трид-цатьпятиком, а

сам побегу вниз. Так? - Так, - кивнул Ланселот.

Жерар и Тридцатьпятик нагнали Ингу, подхватили ее под руки и с

шутками-прибаут-ками повлекли вперед. Убедившись, что с ними все в

порядке, Ланселот развернул ко-ляску и помчался с семнадцатого яруса

вниз.

Балконы почти опустели, на них оста-лись лишь те зрители, кто

боялся упустить удобное место возле перил и решил ноче-вать прямо на

Башне. Видя мчавшуюся вниз по дороге коляску, они свистели ей вслед и

кричали:

- Трус! Слабак! - и, конечно, кидали вслед Ланселоту пустые банки,

которые с грохотом катились за ним. 604

Он мчался вниз, заботясь лишь о том, чтобы не пропустить Ванду и

не наехать на спящих паломников, расположившихся на отдых по всей

трассе. Он нашел ее на две-надцатом ярусе. Ванда лежала на спине,

за-кинув бледное лицо.

- Ванда! Просыпайся, я за тобой при ехал!

Ванда открыла глаза и поглядела на него удивленно. - Ты что, в

самом деле вернулся за мной?

- А ты как думала? Давай, поднимайся и садись ко мне на колени.

- Я не могу, Ланселот, я устала и хочу спать. Да мне все равно до

финиша не доб раться, ты же знаешь. Но все равно спасибо, что вы не

забыли обо мне.

- С чего это ты решила сдаваться? Садись ко мне на колени и спи.

Пока мы доберемся до наших, ты как раз успеешь отдохнуть. - Я не хочу

тебя задерживать...

- Ты меня задерживаешь пустыми разго ворами. Садись, Ванда! Дорога

каждая ми нута!

Она вздохнула, покачала головой и, по-дойдя к коляске, осторожно

уселась к нему на колени.

- Какое же ты перышко в сравнении с Ингой! - сказал Ланселот. - А

где она? 605

- Ее под руки тащат наверх два молодых кавалера. - Ох, какие же вы

люди!

- Это ты, девушка, верно приметила: мы -люди. Устраивайся

поудобнее, положи мне голову на плечо и немедленно засыпай.

Ванда обняла Ланселота за шею, уткну-лась ему в плечо и затихла.

Балконы для простой публики опустели, оставшиеся на них немногие

зрители улег-лись на скамейках - там где скамейки были, прямо на полу

там, где их не было. Зато зеркальные тонированные окна Башни сия-ли

огнями, там продолжали веселиться. Гре-мела музыка. В полночь со всех

ярусов нача-ли пускать ракеты и шутихи.

Ланселот крутил колеса уже немеющи-ми от боли руками. Страшно

хотелось раз-мотать тряпки и поглядеть, что там с ними, но он боялся,

что после этого будет трудно заставить их снова работать.

На четырнадцатом ярусе впереди пока-залась бегущая навстречу

фигура.

- А вниз-то бежать легче, - заметил Же-рар, подбегая к коляске. -

Как ты, Ланселот?

- Ничего. Лучше, чем можно было ожи дать. Тридцатьпятик идет

дальше с Ингой?

- Ползут потихоньку. Выносливый пар нишка! Да и Ванда молодец, что

сумела до сюда дотянуть. Как она? 606

- Устала, спит.

Ланселот не стал ему говорить, что на-шел девушку двумя ярусами

ниже.

- Все, я выключаюсь, - сказал он, пере ложил Ванду на другое плечо

и уснул. Жерар решил, что одному легче будет не та щить коляску за

собой, а толкать. Он встал позади нее, уперся в спинку предплечьями и

начал толкать коляску, потихоньку набирая скорость. Скорость, конечно,

была не очень, но главную задачу он выполнял - они двига лись без

перерыва. К рассвету Жерар уже еле шел, засыпая на ходу.

Небо вокруг Башни посветлело. Начали заполняться публикой балконы.

На трассу вышли служители. Они будили спящих и вручали каждому

небольшой мешок из плот-ного пластика и свернутый вчетверо жел-тый

листок газеты "БЕГИ".

- Прочтешь свою газетку - не выбрасы вай, это твоя туалетная

бумага на весь день, - объясняли они паломникам. - В мешке - завтрак.

Съешь, выпей, а потом сделай свои дела в мешок, плотно завяжи его и

оставь на дороге. На дорогу не гадить, только в мешок! Нарушителей

будем снимать с дистанции!

Жерар взял у них три мешка и разбудил Ванду и Ланселота. Они

решили использо-вать два газетных листка, а третий оставить, чтобы

каждый мог спокойно прочесть во 607

время своего отдыха - сейчас читать им было некогда. Многие

участники гонок быс-тро расправившись с завтраком и прочими делами,

уже продолжали путь наверх. Зри-тели с интересом наблюдали за утренним

туалетом паломников, подбадривая их неза-мысловатыми шутками.

Ланселот быстро просмотрел газету. В "Бе-гунке" ничего важного как

будто не было, кроме сообщения о том, какие паломники лидировали ко

вчерашнему вечеру. Прочли они и две строчки о себе: "Как ни странно,

неплохо идут паломники первой пятерки чет-вертого десятка,

объединившиеся в группу, которую наши остроумные зрители прозвали

"Веселым катафалком". Многие зрители ста-вят на мужчин пятерки свое

золото. Ваш кор-респондент предупреждает: будьте осторож-ны, господа,

катафалк - он и есть катафалк!".

Ланселот и Ванда снова уснули. На сем-надцатом ярусе Жерара

встретил бегущий вниз Тридцатьпятик.

- Давай сменю! У Инги открылось вто-рое дыхание - топает и топает

вперед, как слониха на водопой. Она меня вам на по-мощь послала, -

сказал он, подбегая к коляс-ке. - Буди их!

Ванда проснулась и встала на ноги. Лан-селот открыл глаза и

потянулся. Тронув од-ной рукой другую, он застонал. 608

- Надо сказать Инге, чтобы принесла перчатки. Напомни мне, -

сказал он Жерару. - Ну давай, садись - теперь твоя очередь. - Не

раздавлю тебя? - Это после Инги-то? - И то верно.

Жерар уселся на колени Ланселоту, све-сив ноги по одну сторону

коляски. Ланселот расстегнул поясной ремень и пропустил его через

ремень Жерара:

- Это чтобы ты не свалился во сне - я ведь буду руками колеса

крутить, мне тебя придер живать нечем. Поехали, Тридцатьпятик! А ты,

Ванда, иди вперед. Тебе идти своим хо дом до тех пор, пока Жерар не

выспится. Потом я возьму вас вместе с Тридцатьпяти-ком на руки, и вы

будете отдыхать, пока мы не нагоним Ингу.

- Ну нет, - сказала Ванда, - я буду тащить коляску.

Ланселот не стал спорить, достал из-под сиденья упряжь и отдал ее

Тридцатьпятику а сам положил руки на ободья. Сначала его рас-пухшие

кисти никак не хотели действовать, но потом новая боль пересилила

старую, и коляска покатилась. Приноровив шаг друг к другу, Ванда и

Тридцатьпятик тянули ее, по-немногу набирая скорость. Жерар крепко

спал и храпел прямо в правое ухо Ланселоту. В конце концов тот не

выдержал, на минуту 609

оставил колеса, достал из кармана носовой платок и кончик его

запихал в ухо - стало легче. Ингу они нагнали на двадцать первом

ярусе. Основная масса паломников остава-лась теперь далеко позади.

- Интересно, сколько сейчас идет впере ди нас? - спросил

Тридцатьпятик.

- Уже только четверо, - сразу же отве тила Инга: она, умница, все

время продол жала наблюдать за дорогой и заметила фио летового игрока,

спящего на дороге под балконом.

- Спать хочешь, Инга? - спросил Лан селот. - Уже нет, перетерпела.

- Сядешь в коляску? Будить Жерара?

- Нет, пускай он еще поспит. Если мож но, я буду просто идти

рядом, держась за ручку. У меня еще есть силы.

- Какая же ты молодчина, Инга! Кто бы мог подумать, что в тебе

столько упорства и мужества?

- Мне идти теперь легче, из меня много воды вышло с потом... и

так... - сказав это, Инга смутилась.

- Не стесняйся, мы теперь свои люди. Можно сказать, родственники,

-улыбнулась ей Ванда. - Писай больше, лапушка, облег чайся! Лансу

станет легче везти тебя перед самым финишем. 610

- А на финиш я пойду своими ногами, правда, Ланс?

- Да, чтобы не разъярить зрителей пе ред твоей победой и чтоб не

было придирок со стороны распорядителей.

Двадцать третий ярус... Двадцать пя-тый... Двадцать седьмой... На

двадцать седь-мом обошли упавшего участника в фиолето-вой куртке.

Обошли молча и пошли дальше. Впереди трое. Двадцать восьмой...

Тридца-тый... Обошли еще одного, в синей куртке: он стоял, ухватившись

за фонарный столб, и захлебывался кашлем, его номер на груди был залит

необыкновенно яркой алой кро-вью. Отойдя от него подальше, Ланселот

объявил остановку.

- Небольшой отдых, друзья мои, мы мо жем его себе позволить.

Впереди только двое. Если обойдем их, то можно будет на полови не

тридцать второго яруса устроить еще один короткий отдых перед самым

последним рыв ком. А там уже будет твой выход, Инга!

Они стояли и отдыхали. Зрители захо-дились в криках, понукая их и

требуя про-должения гонки, но друзья уже научились не обращать на них

внимания. Они отдыха-ли до тех пор, пока далеко позади не пока-зался

тот самый паломник, что кашлял у фонарного столба. Только тогда

Ланселот разбудил Жерара. 611

- Вставай, друг, пора, - сказал Ланселот. - Инга, садись на старое

место!

Инга уселась к нему на колени. Ланселоту показалось, что она и

вправду стала намного легче, но мочой и потом от нее несло так, что на

мгновенье он задохнулся. Он отвер-нул лицо в сторону, осторожно

перевел ды-хание и погладил ее по слипшимся мокрым волосам.

Жерар разобрал петли, и тройка снова впряглась в коляску.

- Начинаем спокойно, а потом уже раз гоняемся, - скомандовал

Жерар. - Пошли, ребята.

Ланселот уже знал, что тяжелее всего та-щить коляску первые

десятки метров после ос-тановки, поэтому, как только они тронулись, он

изо всех сил принялся крутить колеса.

Жерар снова шел посередине, а Ванда и Тридцатьпятик по бокам.

Жерар и тянул сильнее всех. Они начали разгоняться. Ко-ляска пошла

так, будто дорога и не поднима-лась вверх. Ланселоту стало легче,

теперь он только подталкивал ободья, почти не прилагая усилий. Зрители

на балконах реве-ли, когда они проносились мимо. И вот они увидели

двух мужчин в фиолетовых куртках, бежавших к финишу один за другим.

- Вперед, мои дорогие, вперед! - закри чал Ланселот. "Только бы

выдержали ремни 612

и петли, только бы ничего не случилось с коляской" - думал он, изо

всех сил стараясь успевать толкать бешено крутившиеся обо-дья. И они

обошли их одного за другим под рев и проклятья балконов. Теперь они

шли впереди!

И вот показался финиш. Это были пере-носные решетки, загородившие

дорогу от балкона до наружной ограды, а посередине был оставлен проход

всего в несколько мет-ров, поперек него была натянута широкая

фиолетовая лента с белой надписью - "ФИ-НИШ". Вдоль решеток стояли

распоряди-тели, а сразу за финишной лентой над трас-сой нависал

широкий, опирающийся на бе-лые столбы балкон - явно пристроенный к

стене Башни специально для гонок. Балкон был украшен зеленью и

фиолетовыми лен-тами, а на нем, поодиночке и группами, стояли нарядные

дамы, офицеры-экологис-ты и просто офицеры, штатские мужчины в черных

костюмах и крахмальных рубаш-ках. Таких зрителей они еще не видели на

трибунах.

- Ой, там члены Семьи! - взволнованно сказала Инга, поднимая лицо

к Ланселоту. -А впереди стоит... Честное слово, Ланселот, это сам

Мессия!

- Не волнуйся, Инга, а то собьешь дыха ние. Теперь тебе уже нечего

волноваться, 613

все идет отлично. Сейчас мы сделаем оста-новку, и последние метров

сто ты пройдешь сама, а еще лучше - пробежишь. - Ребята, переходите на

шаг! Так... Теперь - стоп! Инга, поднимайся!

Он поставил коляску на тормоз и похло-пал Ингу по мягкому плечу.

Инга, осторожно спустилась и стала перебирать ногами на месте. -

Готова? -Готова...

- Вперед! - Жерар размахнулся и звонко шлепнул Ингу по необъятному

заду. Балко ны завизжали от восторга, когда толстуха, растопырив руки

и неуклюже топая ногами, понеслась к финишу.

Бледная до синевы Ванда подошла, что-бы опереться на коляску, и

тут же упала на руки Ланселота. Он усадил ее на колени, приговаривая:

- Отдыхай теперь, голубка, следующий финиш - твой.

- Ты думаешь? - сказала Ванда, положи ла голову ему на грудь и

затихла.

- Давай, Инга, давай! - кричали Жерар, Ланселот и Тридцатьпятик. -

Жми! Вперед, Инга!

Но Ингу теперь уже никто не мог обой-ти; еще несколько секунд, и

она сорвала грудью фиолетовую ленту финиша! 614

Взревели зрители на балконах, вслед за ними загремели фанфары, и

торжествен-ный мужской голос из репродукторов объя-вил, что победил на

фиолетовом финише номер тридцать два, и его обладательница Инга Петрих

прямо сейчас, на глазах у зрите-лей получит полное исцеление от

Мессии.

- Слава Мессу! Мессу слава! - ревели балконы.

- Мы это сделали, ребята, - сказал Лан селот, закрыл глаза и

откинул голову на спин ку кресла. И тут же почувствовал, как коляс ка

под ним дернулась: это Жерар снял ее с тормоза и покатил к финишу.

Тридцатьпя-тик подбежал к нему и тоже ухватился за спинку коляски.

- Ребята, идите вперед, - сказал Лансе лот. - Я сам перейду финиш.

- А что мы будем делать за финишем? -спросил Тридцатьпятик.

- А мы пойдем дальше, - ответил ему Жерар. - Не забывай, парень,

что это всего лишь один из семи финишей. Гонки продол жаются. Ланс, ты

в порядке?

- Да, я в порядке. Двигайте, ребята, а я за вами.

Они прошли финишные ворота: Жерар впереди, за ним Тридцатьпятик, а

потом фиолетовую черту проехал и Ланселот. Они только успели заметить,

как Ингу два распо615

рядителя под руки торжественно возводи-ли по лестнице с фиолетовой

ковровой до-рожкой на белый балкон. Там, среди важ-ных и нарядных

людей с бокалами в руках, стоял Мессия, протягивая Ванде руки.

Играла победная музыка, что-то говорил мужской голос из

репродукторов, но палом-ники бежали вперед, уже больше не огляды-ваясь

на ходу и не пытаясь увидеть Ингу в толпе на белом балконе. ГЛАВА 12

До синего финиша Ванды им надо было пройти еще семнадцать ярусов,

а их уже начали настигать. Фиолетовые паломники все куда-то исчезли.

Желтый и зеленый шли сразу за ними, но опасен был и синий, иду-щий за

зеленым, хотя он был в плохом со-стоянии: кашлял на бегу, и теперь уже

весь его костюм спереди был залит и забрызган кровью. Но Ванда была

еще хуже! Она так и не пришла в себя после финиша Инги и продолжала

лежать без сознания у Лансело-та на груди. Хуже того - она вдруг стала

совсем горячей и начала метаться во сне, бормоча что-то

невразумительное. Лансе-лот не мог ее придерживать руками, ему надо

было крутить колеса. Он снял куртку, стащил с себя рубашку, скрутил ее

жгутом и 616

привязал концы жгута - рукава рубашки, к ручкам коляски: теперь

Ванда по крайней мере не вывалится.

- Ланс, взгляни на фонарь! - крикнул вдруг Жерар. - А ты не

верил!..

Ланселот поглядел на ближайший фо-нарь и увидел на нем большое, в

человечес-кий рост, как ему показалось, вырезанное из темного дерева

распятие. Когда они порав-нялись с ним, он понял, что видит не

культо-вое изображение, а высохший на солнце труп. От ветра на

распятом шевелились лох-мотья фиолетовой куртки.

- Значит, и это оказалось правдой, - пробормотал самому себе

Ланселот.

Теперь они шли рядом, Ланселот в ко-ляске посередине и Жерар с

Тридцатьпяти-ком по бокам. Он запретил им толкать его, видя, что оба

полностью выложились на финише Инги. Шли часы, сменялись ярусы, но

Ванде лучше не становилось. А на краю дороги среди обычных фонарей все

чаще появлялись фонари-распятия. Стемнело. Зажглись лампы фонарей и

вспыхнули крас-ные лампочки, обвивавшие распятия.

Этой ночью им пришлось остановиться, когда объявили перерыв на

отдых. Но в середине ночи Ланселот разбудил Жерара с Тридцатьпятиком и

сказал, что им надо дви-гаться дальше, если они не хотят потерять 617

преимущество. Но потом они остановились еще раз, когда появились

уборщики-клоны и служители с пакетами еды и пачками "Бе-гунков".

Первым делом паломники кину-лись просматривать газетку. На первой

стра-нице было напечатано сообщение о победе Инги и крупнейшем за всю

историю гонок выигрыше на фиолетовом финише. Инга была единственная,

поставившая на себя, она и забрала все ставки. Там же сообща-лось, что

других победителей на фиолето-вом финише не было, поскольку вслед за

Ингой его прошли участники других цве-тов. Прочитав это сообщение,

Ланселот здо-рово расстроился.

- Что ж ты меня не предупредил, Же-рар, что мы таким образом

отняли шанс на исцеление у двух человек!

- А какое это имеет значение? - пожал плечами Жерар. - В этом мире

каждый за себя. Не считая нашей пятерки, конечно.

На рассвете, как только балконы стали заполняться публикой, их

ждала радость -появилась Инга. Это случилось на сорок вто-ром ярусе.

Сначала они услышали ее крик:

- Ланс! Жерар! Тридцатьпятик! Посмот рите на меня!

Обведя глазами балконы, они увидели девушку и с трудом ее узнали:

она стояла 618

прямо на решетке балкона, держась одной рукой за разделительную

перегородку, а дру-гой махала им большим красным платком. - Это я!

Смотрите на меня!

Может быть, не такой уж и красавицей стала Инга, но она была

безусловно здоро-вой молодой женщиной, а лицо ее оказалось вовсе не

круглым, а изящно продолговатым. И конечно, оно так и сияло счастьем.

- Ловите! - крикнула она и бросила одну за другой три банки с

энергеном, стараясь попасть в коляску Ланселота. Руки ее были

длинными, тонкими и ловкими. Две банки подхватил Ланселот, а одна

упала рядом с коляской и покатилась вниз, но ее подхва тил Жерар и

тоже передал Ланселоту.

- Открывай скорее, - сказал Тридцать-пятик, - интересно, что она

нам бросила? Я думаю, что это какой-нибудь натуральный энерген. Давай,

я пока тебя повезу, а ты вскрывай банки. Жерар, помоги мне тол кать

коляску!

- Подожди, малыш, сначала главное. Инга, Инга! Ванде совсем плохо!

Сделай что-нибудь для нее! Лекарство принеси!

- Я постараюсь! - донесся до них сзади ответный крик Инги. - Я

скоро приду!

- А что она может принести? - мрачно сказал Жерар. - От рака нет

лекарства, кро ме исцеления Месса. 619

Ланселот увидел, что все банки из-под энергена вскрыты и потом

заделаны скот-чем. Он содрал скотч и крышку с первой банки. Банка была

битком набита мелко на-ломанным шоколадом. Все сейчас же взяли по

кусочку, а остальное Ланселот положил в сетку под сиденьем, снова

заклеив крышку. Во второй банке оказался крепко заварен-ный кофе -

ценность невероятная: арабс-кий кофе продавался теперь едва ли не по

весу золота. Они по очереди отхлебнули понемногу. Ланселот попытался

влить хотя бы глоток кофе в рот Ванды, но только расплескал

драгоценную жидкость. Тогда Ланселот передал банку Тридцатьпятику:

- Попробуй нести и не разлить. Это наш единственный допинг. О нет,

не единствен ный! - В третьей банке оказалось густое красное вино. -

Вот так, ребята, теперь мы выдержим. Но как же быстро обернулась Инга!

- Еще бы ей не обернуться - с такими-то деньжищами,- сказал

Тридцатьпятик. - На верняка с утра взяла велотакси, а может, и мобиль:

таксисты знают, где и что можно достать за деньги. Интересно, придет

она к нам еще или забудет о нас и пустится в красивую жизнь?

- А ты бы на ее месте как поступил? -спросил его Жерар. 620

- Я - мужчина, с меня другой спрос, -ответил Тридцатыштик. - Как

там Ванда, Ланс? - Все так же. - Она не умрет? - Кто может знать...

- До ее финиша еще больше семи яру сов. Ланселот, попробуй дать ей

вина!

Но и вино пролилось мимо запекшихся губ Ванды.

На сорок третьем ярусе они увидели позади себя синее пятно, а за

ним, немного позади - желтое. Их догоняли.

- Рванем вперед? - предложил Тридцать-пятик. - Мы сейчас вроде как

подкрепились.

- А зачем? - спросил Ланселот. - Ванде не становится лучше, а без

нее нет никакого смысла первыми подходить к синему финишу.

- Знаешь, Ланс, может быть Тридцатьпя-тик прав, и нам стоит

создать для себя ре зерв времени, эти синий с желтым нам на пятки

наступают. Давайте-ка выпьем еще по глоточку вина, а потом мы с тобой,

Трид-цатьпятик, и в самом деле рванем.