Глава 60.

— Бетти, что происходит? — крикнула Дженнсен, не в силах смириться с происходящим.

— Волшебство происходит, — раздался сзади шёпот сестры Мердинты. — Именно этим он и занимается.

Неужели лорд Рал и в самом деле заколдовал козу, настроив ее против Дженнсен?

Ричард шагнул к девушке. Бетти и близнецы возились возле его ног, не имея ни малейшего понятия о том, что всё сейчас зависит от выбора между жизнью и смертью.

— Дженнсен, подумай обо всём своей головой, — произнёс Ричард. — Ты должна мне помочь. Отойди от Кэлен.

— Убей его! — яростно шептал Себастьян. — Сделай это, Джен! Его магия не действует на тебя! Ну же!..

Ричард спокойно смотрел, как она поднимает нож.

Сейчас она убьет его и волшебство закончится и Бетти снова будет с нею...

Дженнсен застыла. Она вдруг поняла, что здесь что-то не так. И повернулась к Себастьяну:

— Откуда ты это знаешь, а? Я ведь никогда не говорила тебе о том, что его волшебство не может причинить мне вреда?

— И тебе тоже? — воскликнул Оба. — Значит, мы оба неуязвимы! Мы можем вместе править в Д'Харе. Но, конечно, королём буду я. Король Оба Рал. Я не жадный. А ты можешь стать принцессой. Может быть... Да, я могу сделать тебя принцессой, если ты будешь хорошо себя вести.

Дженнсен вновь посмотрела на растерянное лицо Себастьяна:

— Так откуда ты знаешь?

— Джен, я просто... Я думал... — Себастьян пытался найти ответ. И не находил.

— Ричард... — раздался голос приходящей в себя Кален. — Ричард, где мы? — Мать-Исповедница начала корчиться от боли и закричала, хотя никто до неё не дотрагивался.

Ричард сделал еще шаг вперед. Размахивая ножом, Дженнсен отступила.

— Если ты хочешь получить Кэлен, ты должен пройти через Дженнсен, — крикнула сестра Мердинта.

Ричард бросил на неё ничего не выражающий взгляд:

— Нет.

— Ты должен! — взвыла сестра. — Ты должен убить Дженнсен, иначе Кэлен умрет!

— Ты в своём уме? — набросился на неё Себастьян.

— Помолчи, Себастьян! — отрезала сестра. — Спасение приходит только через жертву. Всё человечество испорчено. Один индивидуум не представляет никакой ценности. Одна жизнь не стоит ничего. Неважно, что с нею случится, имеет значение только само жертвоприношение.

Себастьян смотрел на неё и не знал, что ответить. У него явно не находилось доводов в защиту жизни Дженнсен.

— Ты должен убить Дженнсен, иначе я убью Кален, — повернувшись к Ричарду, завизжала Мердинта.

— Ричард, — простонала несчастная Мать-Исповедница, всё ещё не совсем понимая, где она и что происходит.

— Кэлен, спокойно, — мягко произнёс Ричард.

— Это последний шанс! — вопила сестра Мердинта. — Последний шанс спасти драгоценную жизнь Матери-Исповедницы! Последний шанс или она достанется Владетелю преисподней. Придержи его, Дженнсен, пока я буду убивать его жену!

Дженнсен слегка поколебало то, что сестра натравливает Ричарда на неё. Но это не имело значения. Сестра тоже жаждала смерти лорда Рала. Они все хотели его смерти.

Пора положить всему этому конец. Брат не сможет причинить ей вред своим волшебством. Неизвестно, откуда это стало известно Себастьяну, но пора положить этому конец, пока шанс не упущен снова. Но интересно, зачем это понадобилось Мердинте...

Непонятно было и то, зачем сестра пыталась разозлить лорда Рала, чтобы он нанёс удар своей магией, направив всю силу на Дженнсен и таким образом открыл ей путь, о котором она столь долго мечтала...

Ладно, всё так и должно быть. И незачем больше ждать!

Дав волю крику, полному накопившейся за всю жизнь ненависти, полному жгучей тоски по убитой маме, полному воющей ярости звучавшего в голове голоса, Дженнсен бросилась на Ричарда.

Она знала, что он использует для собственного спасения волшебство. Нанесёт магический удар, подобный тому, который нанёс тысячному отряду всадников.

И будет потрясён, когда волшебство не сработает, когда она прорвётся сквозь смертельные заклинания и вонзит нож в его злобное сердце. Он слишком поздно поймёт, что она неуязвима.

С яростным воем Дженнсен налетела на брата.

Она ожидала ужасный взрыв, ждала, что придется пройти сквозь гром и молнии, но ничего подобного не произошло. Ричард попросту блокировал удар и поймал её запястье. Проще некуда!.. Он не использовал волшебство и не произносил заклинаний. Он вообще не воспользовался волшебной силой.

Для обычной силы Дженнсен неуязвимой не была. А физически Ричард был явно сильнее.

— Успокойся, — сказал он.

Дженнсен яростно сопротивлялась, в её бешеной атаке выплёскивалась грозной бурей вся накопившаяся ненависть и боль. Лорд Рал предусмотрительно держал на расстоянии ее правую руку, а девушка бушевала, стуча ему в грудь кулачком левой.

Ричард мог голыми руками разорвать её надвое, но почему-то позволял выть и колотить его. А потом даже дал возможность отскочить назад. Дженнсен стояла, тяжело дыша и по-прежнему сжимая в кулаке нож и слёзы злобы и ярости струились по её щекам.

— Убей её! — снова завизжала сестра Мердинта. — Или Кэлен умрёт!

— Ты в своём уме? — крикнул сестре Себастьян. — Она сама убьёт его! Он даже не вооружён!

Ричард наклонился к лежащему на земле заплечному мешку и достал из него небольшую книгу.

— Я вооружен.

— Что ты имеешь в виду? — опешила Дженнсен. Теперь взгляд мерзавца был обращён на неё.

— Это древняя книга под названием «Столпы Творения». Её написал наш предок, Дженнсен, один из первых лордов Ралов, тот, кто пришёл к полному пониманию того, что породил первый в нашем роду. Его звали Элрик Рал и он, помимо всего прочего, создал узы. Это очень интересное чтение.

— Думаю, в ней написано, что лорд Рал должен убивать таких, как я, — произнесла Дженнсен.

— Конечно, — улыбнулся Ричард. — Именно так.

— Что? Неужели в ней это написано? — Дженнсен с трудом верилось, что он подтвердит сказанное.

Ричард кивнул:

— В ней объясняются причины, по которым все действительно лишённые дара отпрыски лорда Рала должны быть уничтожены.

— Я знала это! Ты пытался лгать! Но это правда! Здесь всё правда!

— Но я не утверждал, что последую этому совету. Я всего лишь сказал, что в книге написано, что таких, как ты, следует уничтожить.

— Почему? — спросила Дженнсен.

— Дженнсен, это не имеет значения, — прошептал Себастьян. — Не слушай его!

Ричард кивнул на него:

— Ему всё известно. Именно поэтому он знал, что я своим волшебством не могу причинить тебе вред. Ему известно, о чём эта книга.

Дженнсен повернулась к Себастьяну. В глазах её внезапно зажёгся свет полного понимания.

— Такая книга есть и у императора Джеганя.

— Дженнсен, это неправда.

— Я видела её, Себастьян. Эти самые «Столпы Творения». Я видела книгу в палатке императора. Это книга на древнем языке, одна из самых ценных. Он знал, что в ней написано. А ты — один из его лучших стратегов. Он рассказал тебе и ты знал, что в ней сказано.

— Джен, я...

И вдруг, сквозь буйство голоса, всё происшедшее и происходящее сложилось в голове Дженнсен в целостную картину. Мучительная боль взорвала всё её существо. Истинные масштабы предательства предстали во всей ясности.

— Это же был ты! — прошептала она.

— Как ты можешь во мне сомневаться? Я люблю тебя!

— О милостивые духи, всё время это был ты.

Лицо Себастьяна стало таким же белым, как и взлохмаченные пряди его волос, но в нём появилось какое-то непреклонное спокойствие.

— Джен, это ничего не меняет.

— Это всё ты, — прошептала она, широко раскрыв глаза. — Ты просто съел несколько сердцевинок горной розы...

— Ерунда! Да у меня их никогда не было!

— Я видела их в банке в твоём мешке. Ты спрятал сердцевинки розы под бечёвкой. А они высыпались.

— Ах, эти. Я... Я взял их у целителя... Когда мы останавливались у него.

— Лжец, они всю дорогу были у тебя. И ты съел десяток, чтобы вызвать у себя лихорадку.

— Джен, ты сошла с ума!

Дженнсен, содрогаясь, указала на него ножом:

— Это был ты, всё время ты. И тогда, в первую ночь, ты сказал мне, что лучшее против врага оружие — то, что принадлежит ему или получено от него. В общем, что к врагу близко... Ты очень хотел, чтобы у меня оказался этот нож. Я была тебе нужна, потому, что я близка к врагу. Ты хотел использовать меня. Потому ты и снял его с того солдата!

— Джен...

— Ты клялся, что любишь меня. Докажи это! Не лги мне! Скажи правду!

Себастьян некоторое время смотрел на подругу, потом вскинул голову:

— Да, мне хотелось завоевать твоё доверие. Я думал, что если у меня будет лихорадка, ты пожалеешь меня.

— А как насчёт мертвого солдата, которого я нашла?

— Это был один из моих людей. Мы поймали человека, у которого был этот нож. Один из моих людей переоделся в д'харианскую форму. Увидев, что ты идёшь, я сбросил его с утёса.

— Ты убил своего солдата?

— Иногда великая цель требует жертв. Спасение приходит через пожертвование. — Тон Себастьяна стал вызывающим.

— А как ты узнал, где я?

— Император Джегань — сноходец. Он узнал о тебе из книг много лет назад и использовал свои способности для поиска людей, которым было известно о твоём существовании. С течением времени ему удалось выследить тебя.

— А записка, которую я нашла?

— Это я подсунул её в карман солдату. Джегань, используя свои способности, узнал, что ты уже пользовалась этим именем.

— Узы не позволяют сноходцу войти в ум человека, — пояснил Ричард. — Ему пришлось долго искать тех, кто не связан узами с лордом Ралом.

— Именно так, — кивнул Себастьян в знак согласия. — Но нам это удалось.

Дженнсен испепеляла ослепляющая злоба от такого беспредельного предательства.

— А остальные? А моя мама? Её вы тоже принесли в жертву?

— Джен, ты не понимаешь. Я ведь не знал тебя тогда... — Себастьян облизнул пересохшие губы.

— Значит, это были твои люди. И потому тебе не трудно было с ними справиться. Они не ожидали твоего нападения, они думали, ты сражаешься рука об руку с ними. И именно поэтому ты так смутился, когда я рассказала тебе о кводах.

Это были не настоящие кводы. Ты убил невинных людей, желая заставить меня подумать, что первый был один из них. И каждую ночь, уходя на разведку, ты возвращался с известием, что они идут за нами след в след и мы срывались и уходили в ночь. Ты всё время врал!

— В благих целях! — тихо произнёс Себастьян.

Дженнсен от ярости вновь залилась слезами.

— В благих целях?! Ты убил мою маму! Кругом был ты! О милостивые духи... подумать только... о милостивые духи! Я спала с убийцей собственной матери! Ты — грязный ублюдок!

— Джен, возьми себя в руки. Это было необходимо. — Себастьян кивнул на Ричарда. — Он — причина всему! И теперь он у нас в руках! Всё это было необходимо! Спасение приходит только через жертву. Твоя жертва... твоя мать, принесённая в жертву, привела нас к Ричарду Ралу, человеку, охотившемуся за тобой в течение всей твоей жизни.

Слёзы текли по лицу Дженнсен.

— Не могу поверить, что ты совершал эти гнусности и одновременно клялся в любви ко мне!

— Да, Джен. Тогда я не знал тебя. Я же сказал тебе: у меня не было намерений влюбляться в тебя, но так получилось. И теперь ты — моя жизнь. Теперь я люблю тебя.

Дженнсен сжала руками голову, пытаясь заглушить голос, завывающий в ее сознании.

— Ты — злобный выродок! Как я могла любить тебя!

— Брат Нарев учит, что всё человечество погрязло в пороке. Мы не имеем морального права на существование, потому, что люди изуродовали мир живых. По крайней мере, сам брат Нарев сейчас в лучшем мире. Теперь он рядом с Создателем.

— Ты хочешь сказать, что даже брат Нарев — зло? Как часть человечества? Даже твой драгоценный, священный брат Нарев — тоже зло?

Себастьян пристально смотрел в лицо Дженнсен.

— Тот, кто по-настоящему олицетворяет собой зло, стоит сейчас прямо перед нами! — Он поднял руку, указывая на Ричарда. — Лорд Рал — великий убийца. Лорд Рал должен быть приговорён к смерти за все свои преступления.

— Если человечество — это зло и если брат Нарев в лучшем мире, рядом с Создателем, то Ричард, убив его и тем самым отправив прямо в объятья Создателя, совершил доброе дело. Разве не так? Раз человечество — зло, то почему вы считаете уничтожение ваших солдат Ричардом Ралом за злой поступок?

Лицо Себастьяна приобрело ярко-красный оттенок.

— Мы все зло, но некоторые представляют собой зло наибольшее. По крайней мере, мы смиренно признаём перед лицом Создателя наши слабости и прославляем только Создателя. — Себастьян немного помолчал и уже спокойнее добавил: — Я знаю, что это слабость, но я люблю тебя. — Он улыбнулся Дженнсен. — Теперь смысл моей жизни только в тебе, Джен.

Она покачала головой:

— Ты не любишь меня, Себастьян. Ты даже не понимаешь, что такое любовь. Ты не сможешь полюбить кого-либо до тех пор, пока не полюбишь собственное существование. Любовь может вырасти только из уважения к собственной жизни.

Когда любишь себя, своё собственное существо, можешь полюбить и того, кто обогатит твою жизнь, разделит её с тобой, сделает её более радостной.

Если презираешь себя и веришь, что существование это зло, то умеешь только ненавидеть. Ты можешь испытать лишь признаки любви, потянуться к добру, однако тебе не удастся поместить в её основание ничего, кроме ненависти.

Своей порочной жаждой смерти ты запятнаешь любое проявление любви. Я была нужна тебе лишь для того, чтобы утвердить твою ненависть, чтобы стать твоей подругой по самопожертвованию.

Чтобы по-настоящему любить, Себастьян, надо радоваться жизни, потому что именно радость делает жизнь по-настоящему прекрасной.

— Ты не права! Ты просто не понимаешь!

— Я слишком хорошо всё понимаю! Жаль только, что поздно.

— Но я люблю тебя, Джен. Ты ошибаешься, я на самом деле люблю тебя!

— Ты только хотел, чтобы так было. Это простые слова пустой бездушной оболочки, которая лишь называется человеком. Мне нечего любить, ничто в тебе не достойно любви. Ты настолько бессодержательное существо, Себастьян, что мне даже ненавидеть тебя трудно, как трудно ненавидеть сточную канаву.

Яркие вспышки осветили всё вокруг. Голос в голове Дженнсен, казалось, рвал её на куски.

— Джен, я не имел в виду ничего подобного. Ты не должна так говорить. Я не могу жить без тебя.

Дженнсен повернулась к нему с выражением холодной ярости на лице.

— Единственное, что ты можешь сделать, Себастьян, желая доставить мне удовольствие, — это умереть.

— Я достаточно долго слушала болтовню этих влюблённых, — прорычала сестра Мердинта. — Себастьян, будь мужчиной, закрой рот! Или я заставлю тебя замолчать. Твоя жизнь не значит ничего. Ричард, а у тебя есть выбор: или Дженнсен или Мать-Исповедница.

— Я не собираюсь служить Владетелю преисподней, сестра, — произнес Ричард. — А ты не должна служить сноходцу. У тебя тоже есть выбор.

Сестра Мердинта ткнула в его сторону пальцем:

— Это у тебя есть выбор! И я заставлю тебя его сделать! Время выходит! Или Дженнсен или Кэлен, выбирай!

— Мне не нравятся твои условия, — сказал Ричард. — Между собственной сестрой и собственной женой я не выбираю.

— Тогда я выберу за тебя! Твоя драгоценная жена умрёт!

Не обращая внимания на то, что Дженнсен кинулась на помощь Кэлен, сестра Мердинта схватила Мать-Исповедницу за волосы и подняла голову. Лицо несчастной было белее снега.

Дженнсен вцепилась в руку Мердинты, размахнулась ножом и вложила в удар всю свою силу и надежду не опоздать. Однако она знала: несмотря на безумную попытку спасти жизнь Кэлен, было слишком поздно.

В этот кристально чистый миг мир, казалось, замер на месте. А потом воздух яростно содрогнулся.

Мощнейший толчок отбросил от Матери-Исповедницы пыль и камни и они расширяющимся кольцом покатились в стороны.

От сильного удара вздрогнули величественные Столпы. Стоявшие неустойчиво начали валиться. Падая, они задевали другие колонны и те тоже не могли устоять. Казалось, это длится вечность.

Скалы рушились на землю подобно каменным проклятиям. Вся долина ходила ходуном от ужасных ударов. Поднятая камнями пыль пеленой висела в воздухе, слепила глаза.

Мир в один миг лишился света, оставив вокруг непроглядную темноту. Казалось, всё исчезло. Но потом мир вернулся, будто с него сняли пелену.

Дженнсен обнаружила, что держит за руку мёртвую женщину. Сестра Мердинта рухнула наземь подобно одному из каменных столпов. Из её груди торчал нож Дженнсен.

Ричард был уже рядом. Одной рукой он поддерживал Кэлен, а другой разрезал веревку. Недавняя пленница выглядела утомлённой, но, несмотря на слабость, была прекрасна.

— Что случилось? — удивленно спросила Дженнсен.

Ричард улыбнулся:

— Сестра сделала неверный выбор. Я её предупреждал. Мать-Исповедница перенесла свою силу на Мердинту.

— Ты её предупредил? — неожиданно четко спросила Кэлен. — Она должна была прислушаться к твоим словам.

— Увы, это лишь вдохновило её.

Дженнсен обнаружила, что голос исчез.

— Что случилось? Я убила её?

— Нет. Она умерла прежде, чем твой нож коснулся её тела, — сказала Кэлен. — Ричард отвлёк её и я смогла воспользоваться силой. Ты тоже пыталась, но на миг опоздала. Она была уже в моей власти.

Ричард, в знак утешения, положил Дженнсен руку на плечо:

— Ты не убила ее, но сделала выбор, сохранивший тебе жизнь. После смерти сестры над нами пронеслась тень — это Владетель преисподней забрал ту, что поклялась принадлежать ему. Если бы ты сделала другой выбор, то он забрал бы и тебя.

У Дженнсен задрожали колени.

— Голос ушёл, — прошептала она. — Ушёл.

— Владетель раскрыл свое намерение, выпустив собак, — пояснил Ричард. — Это означало, что приподнялась завеса между мирами.

— Я не понимаю.

Ричард показал Дженнсен книгу, прежде, чем её спрятать.

— У меня не было времени прочитать её целиком, но я успел достаточно, чтобы кое в чём разобраться. Ты — лишенный дара отпрыск лорда Рала. Именно это уравновешивает тебя с Ралом, обладающим волшебством. У тебя не просто отсутствует магия, волшебство не оказывает на тебя ни малейшего влияния.

Дом Ралов возник во время великой войны и дал начало роду всемогущих волшебников, но с течением времени были посеяны и семена стремления лишить мир магии. Возможно имперский Орден и мечтал о мире без волшебства, но только Дом Ралов мог непроизвольно осуществить это намерение.

Он убрал книгу в мешок.

— Ты, Дженнсен Рал, по всей видимости, самая опасная из живущих людей, поскольку именно ты являешься семенем из которого может вырасти новый мир, в котором не будет места для магии.

Дженнсен пристально смотрела в его серые глаза.

— А почему тогда ты не захотел, как твои предшественники лорды Ралы, чтобы я умерла?

Ричард улыбнулся:

— У тебя есть такие же права на жизнь, как и у любого другого человека, как у любого из лордов Ралов. Неизвестно, каким должен быть мир. Единственное, что дозволяется каждому человеку, — прожить его собственную жизнь.

Кэлен вынула нож из груди сестры Мердинты, вытерла о полу черного плаща и вручила Дженнсен:

— Сестра Мердинта ошибалась. Спасение достигается не через самопожертвование. Главное — это ответственность перед самим собой.

— Твоя жизнь в твоих руках и ничьих других, — добавил Ричард. — Я слышал то, что ты говорила Себастьяну.

Дженнсен опустила глаза на нож, который держала в руке. Она всё ещё ощущала стыд и неловкость от случившегося. Темнело. Дженнсен оглянулась, но Себастьяна нигде не было. Оба тоже исчез. Обернувшись, девушка со страхом увидела стоявшую неподалеку Морд-Сит.

— Великолепно, — сказала та Матери-Исповеднице, протягивая к ней руки. — Девочка говорит прямо, как лорд Рал. Теперь буду прислушиваться к ним обоим.

Кэлен с улыбкой села, прислонившись спиной к столпу. Она смотрела на Ричарда и почёсывала ушки у козлят. Коза глянула на своих детей, убедилась, что они в безопасности и подошла к Дженнсен. Маленький хвостик весело завилял.

— Бетти?

Счастливая козочка весело запрыгала вокруг подруги, страстно желая больше не разлучаться. Дженнсен со слезами на глазах обняла её, а потом повернулась к брату:

— А почему ты не поступаешь, как твои предшественники? Почему? Почему ты рискуешь всем, что написано в этой книге?

Ричард взялся рукой за ремень и глубоко вздохнул:

— Жизнь — это будущее, а не прошлое. Прошлое может научить нас своим опытом, как лучше поступать в будущем. Оно успокаивает нас, воодушевляет воспоминаниями о деяниях, создаёт основу из того, что уже выполнено. Но живо только будущее.

Жить в прошлом — значит принимать только мёртвое. Живя во всей полноте, каждый день создаёшь заново. Люди — рациональные, мыслящие существа и, чтобы сделать разумный выбор, должны пользоваться интеллектом, а не слепой верой в прошлое.

— Жизнь — это будущее, а не прошлое, — прошептала сама себе Дженнсен, осознавая, что вся её жизнь теперь впереди. — Где же ты такое услышал?

— Это седьмое правило волшебника, — улыбнулся Ричард.

Дженнсен смотрела на брата сквозь навернувшиеся на глаза слёзы.

— Ты подарил мне будущее и жизнь. Спасибо!

Ричард обнял её и Дженнсен неожиданно почувствовала, что она совсем не одинока в этом мире. Она снова ощутила целостность своей души. Ей стало так хорошо, что девушка вновь разразилась рыданиями. Это был плач по маме, но и слёзы радости от предстоящей жизни, от будущего. Кэлен похлопала её по спине:

— Добро пожаловать в семью!

Дженнсен вытерла глаза и звонко рассмеялась неведомо над чем. Вновь повернулась к Бетти. И увидела стоявшего неподалеку Тома. Рванулась к нему и бросилась в объятия:

— Ой, Том, как я рада тебя видеть! Спасибо, что привёз мне Бетти.

— Привет! Доставил козу, как и было обещано. Оказалось Ирме, колбаснице, очень захотелось козлёнка от твоей козы. Её козёл был уже стар. Одного козлёнка забрала она, а эту парочку я привёз тебе.

— У Бетти родилась тройня? — Том кивнул:

— Боюсь, я сильно привязался к Бетти и её малышам.

— Не могу поверить, что ты сделал это для меня!.. Том, ты просто прелесть!

— Моя мама тоже так считает. Не забудь, ты обещала рассказать об этом лорду Ралу.

Дженнсен засмеялась:

— Обещала! Но каким образом ты разыскал меня в этом мире?

Том улыбнулся и вытащил из-за пояса нож. Дженнсен с удивлением обнаружила, что он как две капли похож на тот, что был у нее.

— Видишь, этот нож — знак того, что я служу лорду Ралу.

— И ты тоже? — удивился Ричард. — Я никогда тебя не видел.

— Всё в порядке, лорд Рал, — вмешалась Морд-Сит. — Я ручаюсь за него.

— Спасибо, Кара! — Глаза Тома светились от радости.

— Значит, ты всё обо мне знал? — поразилась Дженнсен.

Том кивнул:

— Плохим бы я был защитником лорда Рала, если бы позволил такой подозрительной особе, как ты, рыскать вокруг да около, пытаясь напакостить ему и не знать о твоих планах. Вот я и приглядывал за тобой, шёл по пятам большую часть твоих странствий.

Дженнсен хлопнула его по плечу:

— Так ты шпионил за мной?!

— Я же должен был знать о твоих намерениях и быть уверенным, что ты не причинишь вреда лорду Ралу.

— Не думаю, что ты поработал хорошо, — заметила Дженнсен.

— Почему это? — притворно негодуя, спросил Том.

— Я же могла его убить. А ты стоял в сторонке, слишком далеко, чтобы успеть что-либо предпринять.

Том расплылся в мальчишеской улыбке. Теперь она была ещё более озорной, чем обычно.

— Я бы не дал тебе ударить лорда Рала.

Том повернулся и взмахнул ножом. С небывалой скоростью клинок пролетел через площадку и воткнулся во что-то темное возле одной из упавших колонн.

Ричард, Том, Кэлен и Морд-Сит бросились туда. Дженнсен побежала следом за ними. К ее немалому изумлению, нож пронзил кожаный мешочек — как раз по центру. Мешочек держала рука, торчащая из-под огромного обломка упавшей колонны.

— Пожалуйста, помогите мне выбраться, — донеслось оттуда. — Я заплачу. Я могу заплатить. У меня есть собственные деньги.

Это был Оба. Обломок колонны упал на него, когда он бросился бежать. Одним концом обломок угодил на большой кусок известняка и Обу не раздавило. Он сидел в каменной ловушке, заживо погребенный под огромным куском колонны.

Том вытащил нож, поднял кожаный кошелек и подбросил его в воздух.

— Фридрих! — закричал он. — Фридрих! Это твой?

Дженнсен в очередной раз изумилась. Это действительно был день удивлений. Фридрих, муж Алтеи, вылез из фургона и поспешил к ним.

— Это мой, — проговорил он. А потом заглянул под скалу: — Эй, у тебя ведь есть и ещё.

Спустя мгновение рука стала выбрасывать наружу всё новые и новые кожаные и тряпичные кошельки.

— Вот, возьмите все мои деньги. Помогите мне выбраться.

— Не думаю, что смогу поднять скалу, — сказал Фридрих. — Особенно для того, чтобы помочь человеку, повинному в смерти моей жены.

— Алтея погибла? — с ужасом спросила Дженнсен.

— Да. Солнце ушло из моей жизни.

— Мне очень жаль, — прошептала девушка. — Она была хорошая женщина.

Фридрих грустно улыбнулся:

— Да, была. — Он достал из кармана маленький гладкий камень. — Но она оставила это и оно доставляет мне радость.

— Неужели и у тебя такой? — удивляясь, спросил Том. Он порылся в кармане и что-то вытащил. Потом раскрыл ладонь и все увидели маленький гладкий камушек. — Я тоже ношу с собой камень на счастье. Он всегда при мне и приносит удачу.

Фридрих подозрительно посмотрел на него, а потом рассмеялся.

— Я не могу дышать. Пожалуйста, камень давит. Выпустите меня.

Ричард выставил руку по направлению к обломку колонны. Раздался скрежещущий звук и из-под камня выплыл меч. Волшебник нагнулся и, потянув за появившуюся перевязь, вытащил ножны. Вытер пыль, надел перевязь и закрепил на бедре ножны. Огромный меч был оружием, достойным лорда Рала.

Дженнсен увидела блестящую надпись на рукояти: «ИСТИНА».

— Когда ты встретился лицом к лицу с солдатами, у тебя не было даже меча, — сказала Дженнсен. — Думаю, твоё волшебство — защита получше.

Ричард улыбнулся и покачал головой:

— Мои способности помогают там, где есть нужда и злоба. Когда украли Кэлен, у меня было и то и другое.

Он снял ладонь с рукояти, чтобы Дженнсен смогла ещё раз увидеть начертанное золотыми буквами слово.

— Это оружие всегда наготове.

— А откуда ты узнал, где мы? — спросила Дженнсен. — Как узнал, где Кэлен?

Ричард полировал большим пальцем золоченое слово на рукояти:

— Мне рассказал дед. Король Оба украдёт меч, когда, воспользовавшись помощью Владетеля преисподней, похитит Кэлен. Этот меч особенный. У меня с ним связь. Я всегда чувствую, где он. Несомненно, Владетель надоумил Обу прихватить его, чтобы заманить меня сюда.

— Пожалуйста, я не могу дышать, — взывал Оба.

— Твой дед? — спросила Дженнсен, не обращая внимания на стоны и мольбы Обы. — Ты говоришь о волшебнике Зорандере?

Лицо Ричарда осветила нежная улыбка.

— Значит, ты встречалась с Зеддом. Он просто чудо, не так ли?

— Он пытался убить меня, — пробормотала Дженнсен.

— Зедд? — Ричард усмехнулся. — Зедд никому не причинит вреда!

— Это он-то не причинит вреда?

Морд-Сит ткнула Дженнсен красным прутом, закрепленным на запястье.

— Что ты делаешь? — возмутилась Дженнсен. — Прекрати!

— Эйджил тебе ни о чём не говорит?

— Не больше, чем эйджил Ниды, — нахмурилась Дженнсен.

Кара вздёрнула бровь:

— Ты встречалась с Нидой? И она ещё ходит по земле. Я поражена.

— У неё же иммунитет к магии, — заметил Ричард. — Поэтому и эйджил не действует.

Кара, хитро улыбаясь, посмотрела на Кэлен.

— Как ты полагаешь, о чем я думаю? — спросила Кэлен.

— Возможно, она поможет нам решить одну маленькую проблему, — произнесла Кара. Казалось, её распирало от озорства.

— Полагаю, ты хочешь, чтобы она тоже прикоснулась? — с грустной усмешкой произнес Ричард.

— Ну, кто-то же должен это сделать, — будто защищаясь, произнесла Кара. — Разве ты хочешь, чтобы это снова была я?

— Нет!

— О чём это вы толкуете? — спросила Дженнсен.

— У нас неотложные проблемы, — ответил Ричард. — И нужна твоя помощь. Думаю, тут нужен особенный талант, чтобы распутать такой сложный узел.

— Да? Значит, ты хочешь, чтобы я пошла с вами?

— Если ты хочешь, — произнесла Кэлен.

Она прислонилась к Ричарду, будто из последних сил.

— Том, — позвал Рал. — Можем мы...

— Ну, конечно идите же сюда! — ответил Том, бросившись вперед, чтобы подать Кэлен руку. — У меня в фургоне есть замечательные одеяла и там можно прекрасно отдохнуть. Спросите у Дженнсен, она подтвердит. Я отвезу вас домой кратчайшей дорогой.

— Будем тебе премного признательны, — поблагодарил Ричард. — Начинает смеркаться. Лучше остаться здесь и переночевать, а с рассветом отправимся в путь. Будем надеяться, что успеем до жары.

— Думаю, всем захочется оказаться внутри, вместе с Матерью-Исповедницей, — прошептал Том на ухо Дженнсен. — Если ты ничего не имеешь против, можешь устроиться рядом со мной на передке.

— Сначала мне нужно кое-что узнать, — начала Дженнсен. — Ты — защитник лорда Рала. Что бы ты предпринял сегодня в случае, если бы я попыталась причинить ему вред?

Том посмотрел на неё очень серьезно:

— Дженнсен, если бы я действительно полагал, что ты способна на это, то вонзил бы в тебя нож, не дожидаясь, пока ты получишь свой шанс.

Дженнсен улыбнулась:

— Отлично. Тогда я поеду с тобой. Моя лошадь там, наверху. — Она показала вдаль. — Я уже подружилась с Расти.

Услышав имя лошади, Бетти заблеяла. Дженнсен, рассмеявшись, почесала толстый козий бочок.

— Ты помнишь Расти? — Бетти снова заблеяла.

Со стороны рухнувшего Столпа доносились стоны Обы Рала, умоляющего, чтобы его выпустили. Дженнсен вспомнила, что он — тоже её брат. Хотя и очень жестокий.

— Прости меня за то, что я думала о тебе всякие мерзости, — сказала она, глядя снизу вверх на Ричарда.

Тот улыбнулся. Одной рукой он поддерживал Кэлен, а другой притянул к себе Дженнсен.

— В войне против истины ты использовала голову. Большего я не могу от тебя требовать.

Под весом упавшей колонны известняковая скала, спасшая жизнь Обы, медленно разрушалась. Через несколько часов парень будет раздавлен в своей тюрьме. В противном случае — умрёт от жажды.

После полного поражения Владетель вряд ли поможет Обе — награды не будет. Возможно, за эту неудачу ему придётся расплачиваться вечным страданием.

Оба был убийцей. Дженнсен подозревала: вряд ли Ричард проявит сострадание или милосердие к подобному существу. Да и вообще, ко всякому, кто мучил Кэлен. Оба этого недостоин.