Политическая коммуникация в имперский период

Пример Пугачева относится уже к периоду так называемой Петербургской империи

(1721-1917), но доказывает справедливость мнения русского историка Н. П. Павлова-

Сильванского, что даже бурные преобразования Петра I не изменили основ социального

строя и государственного управления в России. В значительной степени это утверждение

справедливо и в отношении истории социальной коммуникации в России.

Действительно, сохранился прежний алгоритм взаимодействия власти и общества:

основу его составляли распоряжения и информация, исходившие от верховной власти.

Императорские указы и решения высших государственных органов (приказов, коллегий,

министерств, Сената) являлись, наверное, главным источником формирования

правительственной идеологии. И, что самое интересное (как это ни кощунственно

прозвучит для современных западных либералов и правозащитников!), подобная форма

взаимодействия была вполне приемлема и эффективна среди населения Российской

империи, учитывая его психологию. При этом весьма показательно, что даже правители

«западного происхождения» (например, Екатерина II) осуществляли свою деятельность в

соответствии с принятой в России системой ценностей: православие и духовность, царь —

как наместник Бога на земле, преемственность политики от Петра Великого. Большое

внимание уделялось работе с населением через духовенство, в течение всей истории России

пользовавшееся большим авторитетом в народе. Важным элементом государственной

информационной политики стало распространение российской имперской символики:

двуглавого орла, императорских штандартов и пр., которые помещались на официальных

бланках, специальных афишах, использовались в массовых мероприятиях (шествиях,

собраниях и пр.) [1].

Периодически представители населения созывались для участия в государственном

управлении, фактически для того, чтобы представить свое мнение по приоритетным

политическим вопросам верховной власти. В 1767 г. это была созванная Екатериной II

«Уложенная комиссия», а с 1906 по 1917 г. — постоянно действующая Государственная

дума. На местах также появлялись органы из представителей местного населения, с целью

взаимодействия с представителями центральной власти. С 1775 г. в губерниях и уездах

России появились дворянские собрания, а после отмены крепостного права, в 1864 г., — и

земства уже из числа дворян, горожан и крестьян.

Кроме того, народ по-прежнему имел возможность обратиться к государю лично или к

представителям власти в целом. Для этого было достаточно подойти к воротам

государственного учреждения и выкрикнуть: «Слово и дело государево!». Чаще всего эта

практика использовалась для доносов на соседей и недругов, поэтому Петр III в 1762 г. издал

указ, отменивший этот обычай.

В имперский период появлялись новые каналы коммуникации. В первую очередь, это —

газеты. Собственно, русская «прото-газета» под названием «Куранты» выходила еще в начале

1600-х гг., но официально история отечественной журналистики начинается с газеты

«Ведомости», впервые вышедшей в 1702 г. В 1750-е гг. появляются газета «Московские

ведомости», первый русский журнал «Трудолюбивая пчела», а затем и еще ряд печатных

изданий. Наиболее широкое развитие пресса получила в последней четверти XIX в. и особенно в

начале XX в. в связи с ростом политической активности различных слоев общества.

Несмотря на периодическое появление «оппозиционных» изданий (которые,

впрочем, довольно быстро закрывались по распоряжению властей), в целом российские

средства массовой информации являлись проводниками государственной идеологии и

государственных интересов, которые весьма активно распространяли среди населения [3]. В

качестве примера рассмотрим политику Российской империи в связи с аннексией Хивинского

ханства в Средней Азии в первой половине 1870-х гг. Это государство, возникшее в начале

XVI в., в течение нескольких веков создавало проблемы на южных рубежах России:

хивинские ханы и их подданные неоднократно захватывали русские торговые караваны и

постоянно конфликтовали с Россией по поводу кочевых племен, проживавших на берегах

Каспийского и Аральского морей. Кроме того, в 1860-е гг. Англия усилила свое присутствие на

Среднем Востоке, и России приходилось подумывать о захвате среднеазиатских областей

для того, чтобы они не достались Англии.

Приняв принципиальное решение о завоевании Хивинского ханства, русское

правительство использовало не только прямые военные методы для борьбы с Хивой, но и

методы информационного воздействия для обеспечения себе поддержки населения в этой

кампании. Представители прессы подошли к освещению «хивинской кампании» весьма

профессионально. Сначала, в 1870-1872 гг. в российских периодических изданиях (и в виде

отдельных книг) стала появляться информация о Хиве: ее истории, географии, природных

богатствах и т. п., чтобы народ сумел получить представление о том, с каким государством

Россия собирается воевать. Следующий этап информационной кампании начался в 1872-

1873 гг.: в российской прессе все чаще стали появляться сведения о том, насколько жестоко

правят Хивой хан и его приближенные, что в Хиве процветает рабство (напомним, что

крепостное право в России было отменено только в 1861 г., так что тема рабства была еще

весьма актуальна для российской общественности), коррупция, необразованность, «дикость

нравов». Постепенно власти с помощью прессы внушали населению, что хивинцы просто-

напросто не заслуживают тех природных богатств, которыми так щедро наделила их природа,

и Россия не просто намеревается захватить Хивинское ханство, а прямо-таки

облагодетельствовать его народ, привить ему культуру, образование, ввести

промышленность, развить сельское хозяйство... и попутно не допустить расширения

владений Англии в Средней Азии. В результате, когда в 1873 г. начался поход на Хиву, в

нем в качестве добровольцев приняли участие многие представители столичной военной и

гражданской элиты, стремившиеся проявить свой героизм во имя столь благородной цели.

С началом похода информационная кампания не закончилась. Напротив, в течение

мая-июля 1873 г. самые читаемые российские издания (такие, как «Нива», «Гражданин»,

«Русский вестник») регулярно размещали сообщения с театра военных действий, детально

описывая движение русских войск, стычки с хивинцами и публикуя информацию из штаба

командующего походом генерала Кауфмана. Таким образом, у читающей публики

создавалось впечатление сопричастности к этим далеким событиям, и она внимательно

следила за публикациями в прессе, активно поддерживая политику властей.

В августе 1873 г. войска хивинского хана Мухаммед-Рахима были разгромлены, и

Хива стала протекторатом России, т. е. фактически российской колонией. Это событие

вызвало настоящее ликование в империи, явившееся следствием правильной

«информационной обработки» населения. Любопытно, что и в последующие годы средства

массовой информации продолжали поддерживать интерес читателей к новоприобретенным

владениям на Востоке: так, в июне 1883 г. довольно широко освещался визит хана

Мухаммед-Рахима в Петербург, а в 1898 г. прошли массовые торжества по случаю 25-летия

присоединения Хивы к России. Как видим, государство сумело найти развивающимся в стране

средствам массовой информации эффективное применение в своих интересах.

Рост возможностей распространения информации приводил и к развитию учреждений,

отвечавших за ее контроль и ограничение. Как правило, цензурой занимались те же

учреждения, которые вели политический сыск. В первой половине XVIII в. это были

Преображенский приказ и Тайная канцелярия. В 1762 г. при Сенате для этих же целей была

учреждена Тайная экспедиция. Но наиболее известным в этой плеяде, несомненно, является

одиозное III отделение Собственной его императорского величества Тайной канцелярии,

существовавшее с 1826 по 1880 г.

Создание этого учреждения и его структура свидетельствуют о той важности,

которую российские власти придавали работе с информацией. Третье отделение было не

только «охранкой», жандармерией, но и весьма профессиональной информационно-

аналитической службой. Так, если первая экспедиция в ее составе занималась

политическим сыском, то вторая осуществляла надзор за раскольниками и сектантами (т. е.

занималась конфессиональными отношениями), третья осуществляла надзор за

деятельностью иностранцев, четвертая вела переписку о «всех вообще происшествиях», а

образованная в 1842 г. пятая экспедиция занималась цензурой в сфере журналистики,

театра, литературы и пр. [1].

Опыт Российской империи в области информационной политики, и особенно ее

контроля, был скрупулезно изучен руководителями Советского государства, опыт которого

также представляет интерес.

Интересно отметить и, так сказать, «альтернативные» средства коммуникации: в

народе в ответ на постоянно усиливающуюся цензуру, все чаще в качестве ответной меры

распространялись устные фольклорные произведения (сказки, песни, анекдоты, частушки),

лубочные картинки, балаганные представления. Эта традиция сохранилась до начала XX в.