Глава 46. Два слова пожелать тебе удачи в твой первый рабочий день на новом месте!

 

Мамуля,

Два слова пожелать тебе удачи в твой первый рабочий день на новом месте!

Сто пудов – ты убьешь всех наповал!

Целую,

твоя Кэти.

 

Вам пришло ICQ‑сообщение от: РУБИ.

Руби: Ну, госпожа помощница управляющего, давай все подробности. Как дела продвигаются?

Рози: Очень, очень неспеееешно…

Руби: Могу спросить почему?

Рози: А ты готова к длинному рассказу? Потому что если нет, то даю тебе возможность перенести разговор на потом.

Руби: Не поверишь, но готова. Знала на что шла. Вперед!

Рози: Значит, так. Наряженная‑причесанная я загодя прибыла на улицу, указанную в буклете, и больше получаса бродила взад‑вперед, пытаясь отыскать прекрасную и грандиозную гостиницу «Гранд Тауэр». Расспрашивала прохожих и продавцов магазинов, где она может быть, но ни одна душа о ней слыхом не слыхивала.

Почти в слезах я позвонила директору учебных курсов – это ведь он меня сюда направил! – и в полной панике оттого, что в первый же день опаздываю на работу, обвинила его в том, что он дал мне неверный адрес. Однако он повторял этот же адрес снова и снова, а я твердила ему, что это невозможно, потому что на указанном месте стоит жуткая развалюха.

Наконец он сказал, что сам позвонит хозяину гостиницы и уточнит у него, как идти, так что я села на ступеньки той самой развалюхи (причем испачкала задницу, а была ведь в новом костюме!) и постаралась не зареветь, думая о том, как страшно я опоздала и как это некрасиво выглядит. Внезапно дверь отворилась с таким звуком, будто кто‑то громко пернул, и на меня воззрилось некое существо. Заговорив с сильным дублинским акцентом, оно представилось как Кронин Ви Чиллей, владелец гостиницы, и велело называть себя Бобби.

Поначалу кличка меня смутила, но мало‑помалу все встало на свои места. Вовсе не дверные петли издали упомянутый звук. Это был Бобби.

Он ввел меня в сырое, древнее здание и провел по первому этажу. Потом спросил, есть ли у меня какие вопросы, и я, естественно, поинтересовалась, что я тут, собственно, делаю и когда мне наконец покажут гостиницу. На что он с гордостью сказал: «Это и есть чертова гостиница. Классная, правда?»

Потом поинтересовался, не появилось ли у меня с ходу каких идей насчет того, как улучшить дело, и я для начала предложила повесить вывеску с названием гостиницы на то самое здание, в котором она расположена, чтобы постояльцам легче было ее искать (хотя понятно, что в отсутствии вывески тоже есть свой хитрый маркетинговый ход). И еще предложила рассказать владельцам окрестных заведений, что она существует поблизости, чтобы они могли участвовать в рекламе (или, по крайней мере, указывать направление заплутавшим туристам).

Он слушал меня, внимательно вглядываясь мне в лицо, словно решал, подшучиваю я над ним или нет. Я‑то, между прочим, была совершенно серьезна и в данный момент, например, жду, когда привезут вывеску на фасад.

Потом он дал мне беджик с именем и велел, чтобы я его приколола. Чтобы, дескать, постояльцы знали, на кого жаловаться, если что не так. Позитивный человек, да? Проблема с беджиком (помимо того, что его надо носить) состояла в том, что имя мое он написал неверно, недослышав по телефону.

Так что я всю неделю расхаживала по гостинице под кличкой «Рози Бумм». Бобби, когда понял, что ошибся, смеялся до колик. Одно это говорит о степени его зрелости и серьезности, с которой он относится к своей работе в этом так называемом отеле.

Почему его до сих пор не прикрыли – выше моего разумения. Размещен он в одном из тех прекрасных старых зданий, которые в свое время были великолепны, но теперь едва живы. Под досками пола, видимо, что‑то гниет, отсюда неубиваемая сырость и запах плесени.

Фасад из красного кирпича – грязно‑бурый. Здание в четыре этажа, а в подвальном помещении – стриптиз‑клуб, который тоже принадлежит Бобби. В холле первого этажа крошечная стойка красного дерева (здесь, по‑моему, все деревянные детали из него). За стойкой собирает пыль коллекция забытых прежними гостями шляп, зонтиков и плащей.

Стены до середины обиты деревянными панелями, что весьма стильно, но обои, когда‑то, видимо, насыщенного оливкового цвета, сделались плесневело‑зелеными. Маленькие бра в виде фонариков совсем не дают света. Ощущение, что ты в подвале. А ковры, явно постеленные не позже семидесятых, – грязные, вонючие, усеяны сигаретными подпалинами, черными лепешками раздавленной жвачки и прочими пятнами, в происхождение которых вдаваться совсем не хочется.

Длинный коридор ведет в просторный бар, где все тот же вонючий ковер, темное дерево, обитые тканью стулья и кресла, и если прорвется солнечный луч сквозь маленькие, замазанные краской окна, то только и увидишь что клубы дыма, оставшиеся от стариков, которые сидели здесь со своими трубками еще лет двести назад.

В ресторане двадцать столов и довольно‑таки скудное меню. Тот же ковер, с добавлением пищевых пятен. На окнах коричневые бархатные шторы и тюль, на столах пожелтелые кружевные скатерти и заржавевшие, плохо отмытые приборы. Зеркала мутные, стены белые – в общем, это единственное относительно светлое помещение в доме, однако, как ни включай отопление, здесь всегда зябко.

Но запах!!! Запах – такой, словно кто‑то умер и лежит‑догнивает. Им пропитано все – мебель, стены, моя одежда.

Номеров всего шестьдесят. По двадцать на каждом этаже. Бобби гордо сказал, что некоторые из них – с ванными. Представляешь?! Некоторые – с ванными!

Две странноватые бабки, Бетти и Джойс, каждой лет под сто, убирают номера три раза в неделю, что, на мой взгляд, просто безобразие. А учитывая, что они от старости едва шевелятся, сомневаюсь, что номера убираются хотя бы раз в месяц.

Я было призадумалась, что за постояльцы способны клюнуть на гостиницу такого класса, но все стало ясно, когда мне досталась вечерняя смена. Оказывается, когда стриптиз‑клуб закрывается, многие перебираются сюда. Что, кстати, еще один повод увеличить число горничных.

Итак. Найти шоколадку на своей подушке постоялец здесь может только в том случае, если ее выплюнул предыдущий гость. Надеть шапочку для душа он вздумает только для того, чтобы уберечь свою голову от желтой воды, текущей из душа (может, она и ничего, но я на всякий случай покупаю в бутылках).

На прошлой неделе позвонил кто‑то с радио узнать, не примет ли наша гостиница участие в конкурсе, который они проводят. Уж не знаю, почему позвонили, то ли совсем безвыходное положение, или купились на наше громкое имя, но я не смогла придумать достойной причины, чтобы отказаться. Суть конкурса была в том, чтобы написать на радио и рассказать, почему вы заслуживаете двухдневного отдыха в Дублине. Выигравшим полагались билеты в театр, питание, шопинг и две ночи «ночлег и завтрак» в гостинице в центре города, все бесплатно. Для отеля это было просто супер, потому что всю неделю эта история звучала по радио (реклама!) и в результате мы заполучили нескольких приличных клиентов (бедняги, они не знали, во что влипли).

Те, кто выиграл, поведали историю столь печальную, что я чуть не плакала, когда по радио ее передали. Поэтому я расстаралась: выделила номер для новобрачных (точно такой же, как все остальные, но я попросила Бобби повесить табличку на дверь, чтобы гости почувствовали, что их привечают). Бобби занялся этим лично и провел час с маркером и высунутым от старания языком. Поставила в номер цветы и бутылку шампанского. Я, правда, очень‑очень старалась и даже изъяла из скудного бюджета деньги на новое постельное белье и т. д., хотя выручка ну совсем никуда.

В общем, когда они поняли, что выиграли, они так возбудились, что каждый день нам звонили, чтобы засыпать нас вопросами и еще раз убедиться, что это не сон. Приехали, вошли в дверь, огляделись и через пятнадцать минут уехали.

Представляешь?! Руби, это люди, которым пришлось продать дом, уехать из деревни, где они прожили всю жизнь, муж остался без работы, сломал обе ноги, разбил машину! Им подарили полностью оплаченные выходные. Они могли жить в нашей гостинице абсолютно бесплатно – и все‑таки не захотели.

Вот в какой гостинице я работаю.

Руби! Руби, ты здесь?

Руби! Алло!

Руби: ззззззззззззззззззззззззззззззззззз

Рози: Руби!

Руби: А? Что? Ой, я что‑нибудь пропустила? Прости, Рози, кажется, с час назад я задремала…

Рози: Прости. Я тебя предупреждала.

Руби: Ну, ничего. Я успела сходить на кухню сделать себе кофе и вернулась, когда ты повествовала про оливковые обои и гниющие тела.

Рози: Ну прости еще раз…

Руби: Да, что и говорить. Жизнь не всегда отвечает нашим запросам. Однако скажи, что лучше: секретарша у Похабника Ника или помощница управляющего в отеле «Гранд Тауэр»?

Рози: Ооо, определенно второе лучше.

Руби: Ну так вот. Все могло быть хуже, верно?

Рози: Верно. Но у меня есть еще одна небольшая проблемка.

Руби: Можешь изложить меньше чем в тысячу слов?

Рози: Постараюсь. Дело в том, что через месяц сюда явится Алекс. Будем провожать на пенсию Джули Кейси. С ним Бетани, и на выходные они забронировали себе номер в нашем отеле. Понимаешь, я как‑то брякнула ему, что гостиница – класс, и они особо оговорили, что хотят номер с видом. Куда там с видом! На нынешней стадии я едва могу найти номер с окном, не говоря уж о том, что в нашей гостинице особым шиком считается номер с ванной… Так вот насчет вида… Как ты думаешь, что они предпочтут – вид на лавку мясника или на свалку металлолома?

Руби: О, черт…

 

Вам пришло ICQ‑сообщение от: АЛЕКС.

Алекс: Привет, Рози. Что‑то ты засиделась допоздна!

Рози: Ты тоже.

Алекс: Не забывай, у нас пять часов разницы.

Рози: У Кэти сегодня выпускной. Она еще не вернулась.

Алекс: А‑а, понятно. Не можешь уснуть?

Рози: А ты как думал? Конечно не могу. Я помогала купить платье, помогала накраситься и причесаться, сняла ее на фотоаппарат всю перевозбужденную… Это ведь такая совершенно особая ночь! Сегодня она видит друзей, с которыми бог весть когда еще встретится, может, никогда, что бы там они сейчас друг другу ни обещали. Такое чувство, словно часы повернули на двадцать лет назад, и это мы с мамой…

Я знаю, что она – не я, она отдельная личность и сама по себе, но мне все равно кажется, что это я вышла из комнаты рука об руку с кавалером в смокинге, взволнованная, сил нет! Я была так молода! И конечно, сама этого не понимала. Строила планы. Точно знала, чем хочу заниматься. Все продумала, все рассчитала… Но не знала того, что еще немножко – и все планы рухнут. Мистер Всезнайка тоже, наверно, не знал.

Я просто надеюсь, что Кэти сегодня вернется вовремя.

Алекс: Она мудрая, Рози, и если ты вырастила так, как, на мой взгляд, вырастила, то не о чем волноваться.

Рози: Я не могу дурачить себя. Она общается со своим бойфрендом уже больше трех лет, и трудно надеяться, что все это время они только и делают, что держатся за руки. Но уж сегодня, в ночь, подобную той, которая изменила всю мою жизнь, я хочу, чтобы она пришла домой рано.

Алекс: Ну что ж, тогда, пожалуй, мне следует развлечь тебя, пока она не пришла, а?

Рози: Давай!

Алекс: Ну, расскажи, как готовится к нашему приезду наш номер? Я надеюсь, наш управляющий устроит нам все по самому первому разряду!

Рози: Но, Алекс, я всего лишь помощник управляющего, и потом, знаешь, отель наш не то чтобы очень…

Алекс: Не то чтобы очень что?

Рози: Не такой шикарный, как ты привык.

Алекс: Ну, он экстраособенный уже потому, что командует в нем моя лучшая подруга.

Рози: Мне бы не хотелось приписывать себе лишние заслуги…

Алекс: Ой, не глупи. Ты никогда себе никаких заслуг не приписываешь.

Рози: Нет, честно, Алекс. Честно‑пречестно, я не несу никакой ответственности за этот отель. Ты же знаешь, я тут всего несколько месяцев. Еще и не было возможности себя проявить. Я только выполняю приказы…

Алекс: Чепуха. Жду не дождусь увидеть, как там у тебя все. Вот будет забавно, если у вас в ресторане кого‑нибудь отравят, и вот он как раз я здесь, гостиничный доктор, спасу страдальца! В точности как мы когда‑то играли! Помнишь?

Рози: Конечно помню, и такой сценарий никак нельзя исключить. Может, вам с Бетани лучше ужинать не у нас, а где‑то еще? В Дублине полно отличных ресторанов, где ты еще не бывал.

Алекс: Пожалуй. Я, кстати, попытался найти твой отель в Интернете, но не преуспел.

Рози: Ну да… сайт сейчас обновляется… я скажу тебе, когда будет готов.

Алекс: Отлично. Но как странно будет снова увидеть носатую мисс Кейси! В самом деле, пора уже ей на пенсию. Пусть дети от нее отдохнут.

Рози: Ее зовут Джули, запомни и никак иначе не называй. Она была так добра ко мне последние годы, пожалуйста, имей это в виду!

Алекс: Хорошо‑хорошо, не беспокойся, я умею вести себя на людях.

Рози: Конечно умеешь, мистер Выдающийся хирург, Любимец публики!

Алекс: Кстати, хочу предупредить. Не знаю, каким ты меня сейчас себе представляешь, но выкинь этот образ из головы.

Рози: Как? Обнаженный? Выкинуть? Никогда!

Алекс: Ну тогда представь меня, каким помнишь, и увеличь в десять раз.

Рози: Господи, Алекс! Неужто десять дюймов?!

Алекс: Да ну тебя! Лучше скажи, как твоя мама? Пришли анализы?

Рози: Нет еще. Мама сейчас у Стефани, приходит в себя, а когда вернется, придут и анализы. Ты знаешь, что‑то врачи не поймут, что с ней такое. Я правда очень волнуюсь. Взглянула на нее позавчера – и такое впечатление, что лет десять не видела. Другой человек. Как‑то вдруг резко постарела.

Алекс: Ей всего шестьдесят пять. Это не старость.

Рози: Я знаю, но, понимаешь, уж так сложилось, что мама в моих глазах всегда такая, как была в детстве, много лет назад. С годами этот образ совсем не менялся, я всегда представляю ее именно такой. Но позавчера на больничной койке она вдруг показалась мне старушкой. Я была просто потрясена. Короче говоря, надеюсь, врачи поймут, в чем дело, и все исправят. Она правда очень сдала.

Алекс: Как только будет диагноз, дай мне знать.

Рози: Ну конечно. Между нами скажу, тяжеловато каждые выходные мотаться в Галоуэй. Я маму очень люблю, тут и речи нет, но все равно тяжко. Работаю в самые немыслимые часы, езжу к маме, там все делаю – в общем, в последнее время ни одного свободного дня. Устала ужасно.

Алекс: А что Кевин? Разве он не может помочь, хотя бы раз в жизни?

Рози: Хороший вопрос. Ну, справедливости ради скажу, что Кевин только что купил дом и сейчас в процессе переезда, будет жить там со своей подружкой. Вот было бы у него побольше времени, я уверена – ну, почти что уверена – тогда б он помог.

Алекс: Кевин решился потерять свободу? Надо же! Но все‑таки надо попытаться поговорить с ним об этом, пусть тоже участвует. Не можешь же ты все одна!

Рози: Ну, насчет того, что одна, – это, конечно, перебор. Эту неделю, например, за мамой приглядывает Стефани, но у нее двое детей, так что ей тоже непросто. (Вообще, слова «приглядывать за мамой» звучат неестественно, верно?) И потом, я всегда рада быть с мамой. Она совсем одна, а я знаю, что это такое.

Алекс: Просить помощи у Кевина вовсе не означает, что ты не любишь Элис или не хочешь ей помочь. Кевин должен въехать в ситуацию. И если что странно, так это то, что нужно говорить, чтобы въехал. Мог бы сам догадаться.

Рози: Хорошо, подожду, когда он устроится на новом месте, и тогда, если он сам не пошевелится, ему выдам. По полной программе. Он и отца‑то почти не навещал, а теперь переживает. Знаешь, я вообще‑то по‑настоящему Кевина никогда не могла понять. Он всегда приходил‑уходил когда вздумается и никому не рассказывал, что у него на уме. Потом, когда папа умер, вдруг решил, что может нами командовать. А теперь мама заболела, и он снова дал задний ход. Мы со Стеф уже несколько раз пытались до него достучаться… Эгоист, и все тут. Погоди, там, кажется, машина подъехала. Сейчас сбегаю к окну посмотрю.

Алекс: Кэти там?

Рози: Нет.

Алекс: Да? Значит…

Рози: Стой, вот она. Слава богу. Все, выключаю комп и в постель. Пусть она не знает, что я ее сторожила. Ффу. Спасибо тебе, Господи, что привел мое дитя к дому. Пока, Алекс.

Алекс: Пока, Рози.