Амброз Бирс 22 страница- Надо выяснить, кто виновник этих неприятных слухов и действий! – возмущался Эйтон. - У меня есть на этот счёт догадка! – отвечал в раздумье Каамесис, возмущенный не меньше Эйтона случившимся. Он не мог поверить, что подобное могли сделать такие добрые и искренние друзья – айбенго. - Надо усилить бдительность, прекратить посещения землянами Голубого ковчега! – посоветовал Каамесис. - Недоверие рождает встречное недоверие! – рассуждал умный эгидянин. – К тому же мы продолжаем, есть хлеб землян и прочее! И последнее, - нам предстоит завершить начатое дело! - Я выясню все это! – пообещал Каамесис, - и тогда вернусь в лагерь! - Попрощавшись с Эйтоном, он покинул корабль эгидян. Проверив ряд служб и готовность корабля к предстоящему старту на Эгиду, Эйтон возвратился в лагерь строителей.
Недавно, перед этими событиями, Провидец Грядущего срочно вызвал к себе уже известного Эдипта. Что касается этикета, всё повторилось. Эдипт, в традиционном одеянии жреца, ожидал распоряжений. - Ты выполнил мое предыдущее поручение? – властно спросил Главный жрец, глядя строго в глаза вошедшего. - Да, Господин, люди подобраны! – Эдипт потупил взор, ожидая. - Дело не требует разглашения – я уже предупреждал тебя! – строго продолжал Провидец. - Я знаю, Великий! – как можно спокойнее произнес Эдипт, хотя у него задрожали и охладели конечности. Он не знал за собой вины. - Всего две новые луны даётся тебе, чтобы уничтожить чужеземцев, их пособников и их дьявольский Голубой шар вместе со всем остальным. Не сметь ничего оставлять! Чтобы и следов от них не осталось! Смотри, не упусти их! - Но, ведь это Боги! – дрожащим голосом проговорил Эдипт, понимая, какая ответственность, ложится на его плечи. - Нет, это такие же смертные, как и мы, только с другой, дьявольской планеты – так, кажется, они называют своё пристанище! Они пожиратели детей! – с доверительностью в голосе тихо добавил Провидец. Немного помолчав, он продолжил говорить еще более убедительно. - Они хотят привести сюда тысячи своих летательных ковчегов! – Провидец вздохнул. – В их кровожадности скоро убедится весь народ Черной земли!! – Провидец с несвойственным ему состраданием, смотрел в глаза Эдипта. Тот опустил глаза. Пауза затянулась. Провидец, как ни в чем не бывало, строгим голосом продолжил говорить: - Через день тебе и твоим людям необходимо будет выполнить поручение Его Величества – фараона! Да, да – не удивляйся и радуйся! – Глаза Провидца сверкнули непонятным огнем. - Ты возглавишь группу строителей площадки для дьявольских птиц чужеземцев! Пусть они строят и им помогают наши люди. Ты и твои друзья не должны мешать этому! Дай им возможность начать и почти завершить строительство. Я посодействовал в выборе лучших мастеров – камнетёсов. Так хочет фараон! – в голосе Провидца послышалось плохо скрытое огорчение. - Но нам известно многое, что не подвластно даже фараону! – голос жреца стал тверд. - Как только мы узнаем правду о похитителях детей, тебя возвестят об этом. Это будет сигналом к началу выполнения праведного поручения. Вызнай все слабые их стороны там и здесь, и в шаре – матке. Выбери подходящий момент! - Провидец замолчал, закрыв глаза для молитвы. Затем сказал: - Впрочем, я не смею тебя учить! – Провидец проявил необычайное смирение; в его голосе Эдипт услышал не только это, но и мольбу к нему, простолюдину, что не могло быть более убедительным в правдивости происходящего. После очередного посещения Провидца Грядущего, здесь, в лагере строителей, Эдипт частенько задумывался над словами жреца и ролью, отведенной ему в столь необычном, а возможно, греховном деле. Хоть у него и было сердце без сострадания, но и оно, изредка, было подвластно угрызениям совести. Впрочем, здесь больше преобладал страх. Эдипт боялся встречи с Богами там, в загробном мире. Нужны были веские доводы для оправданий, и они появились. Совсем недавно Эдипт и его соратники – воины, отобранные лично им для выполнения поручения Провидца, узнали страшную молву, пришедшую в лагерь строителей, что часто стали пропадать дети, принесенные доверчивыми людьми Черной Земли на обследование пришельцам – Богам в шар – матку. Нашлись и очевидцы – лагерь строителей не был обособленным местом, и родственники, знакомые приходили сюда проведать своих близких, Они утверждали, что видели своими глазами или глазами других, как похитители детей, огромного роста и во всём голубом – забирали плачущих малышей у родителей и несли в сторону голубого шара. Родители не смели требовать их обратно – боялись мести Богов или их подобий. В последнее время нескольких детей не вернули – жрецы в недоумении «разводили руками», успокаивая родителей. Но успокоения не помогали. Слухи и волнения народа росли. Более решительные из обиженных намеривались пожаловаться отцу и Богу на земле – фараону. Неприязнь к чужеземцам росла, обрастая новыми чудовищными слухами. «Сами виноваты!» - решил Эдипт, вынося пришельцам, свой гневный приговор. Впервые его сердце стало биться спокойнее.
Каамесис, расставшись с Эйтоном, побывал у себя дома. Мать и отец встретили сына с большим волнением. С тех пор, как их сыну прибывшие Боги оказали свое великое внимание, в душах родителей поселилась непонятная тревога за Каамесиса. Теперь, когда повсюду начали распространяться чудовищные слухи о кровожадности Богов, волнение родителей за судьбу сына еще более усилилось. Получалось, что и он, как бы причастен к этой страшной трагедии! - И вы верите в эти чудовищные рассказы? – возмущался Каамесис. – Да они гораздо лучше многих землян и ничего дурного сделать не могли! – горячо убеждал он своих близких. – Это дело врагов фараона! Кому-то очень нужно подобное! – уверенно продолжал он, понимая, что даже родителей непросто или невозможно убедить в столь страшно – путаном деле. – А дети найдутся! – заверил Каамесис родителей. – Я выясню это и помогу пришельцам – Богам! – убежденно воскликнул молодой жрец, понимая, какая ответственность ложится на его плечи. Родители отговаривали его не вмешиваться в это дело, но правдивое сердце их сына не могло смириться с несправедливостью. Каамесис побывал у некоторых своих знакомых жрецов, но никто ничего не знал о пропавших детях. У Каамесиса были знакомые среди высших жрецов, в частности, Джеденаф, который был вхож в Совет жрецов. Он хорошо относился к молодому умному Каамесису, ценя в нем не только ум, но и правдивость, и принципиальность. К нему то и направился Каамесис. Джеденаф – так звали Старейшину, - высокий, физически сильный и умный жрец, обладал неоспоримым влиянием на остальных и не только молодых жрецов, имея светлый ум и большую силу воли. А эти качества, особенно в старину, имели огромное значение, что позволило ему стать влиятельным лицом при Провидце Грядущего. Однако, Провидец, с некоторым опасением относился к Джеденафу, понимая, что без его помощи трудно было бы вести нравственные дела храма Ра и Совета жрецов, где они отстаивали своё влияние. Впрочем, Старейшина, в глазах Провидца, ничем не опорочил своё имя, но Главный жрец каким-то внутренним чутьём догадывался об истинных мыслях жреца. Однако это не давало повода усомниться в его преданности. Как только стемнело, Каамесис приблизился к знакомой калитке внушительного дома Старейшины, огороженного высокой каменной кладью – забором, обрамлённым по периметру красивым, ухоженным кустарником. Постучав тяжелым бронзовым кольцом, стал ждать, глядя на светящееся не ярким светом окно. Ему показалось, что в противоположном кустарнике вне забора, что-то шевельнулось. Он не придал этому значения, ожидая. Скрипнула массивная дверь – послышались уверенные и неспешные шаги сторожа. - Кто идет? – раздался внятный знакомый голос. - Это я, Каамесис! – ответил громко жрец. Через некоторое время его препроводили в покои Старейшины. Тот сидел за столом, занося в пергамент – тетрадь что-то. Чернилами служили плоды дерева, привезенные издали купцами – менялами. Каамесис низко поклонился, произнеся с чувством большого уважения обычные приветствия. - А, Каамесис – проходи! – доброжелательно приветствовал его Старейшина, закрывая толстую, тяжелую тетрадь и откладывая её в сторону. Он встал навстречу Каамесису и, взяв своими сильными руками руки жреца, бережно сжал их. – Проходи и садись! – пригласил он гостя, указав на массивную скамью напротив, оглядывая внимательно Каамесиса и поправляя занавесь окна. - Давно не видел тебя, Каамесис! – заговорил Старейшина, усаживаясь в не менее массивное кресло черного дерева, пытаясь скрыть радость при виде молодого жреца и отмечая изменения происшедшие с ним. Что-то новое появилось в облике Каамесиса – решительность и строгая созерцательность во взгляде и во всём его облике. - Что привело тебя ко мне? – Старейшина внимательно смотрел на молодого жреца. - Я буду краток, – начал говорить Каамесис, подбирая выражения, но затем, поняв, что отношение к нему здесь нисколько не изменилось, продолжил говорить свободнее. – Ты, наверное, знаешь о поручении, которое я выполняю у пришельцев – Богов. Тебе известно, что сейчас они строят внушительных размеров площадку для прилета и отлета своих летательных ковчегов. Кроме этого, здесь, в Белом городе, они продолжают изучать землян и по возможности, лечить детей и стариков. Я хорошо знаком с ними – это великодушные, умные люди и у них нет дурных помыслов! - Каамесис замолчал, глядя на Старейшину внимательным взглядом, ожидая ответной реакции. - Продолжай, продолжай – я слушаю! – в словах Старейшины было достаточно внимательности и доброжелательства, что приободрило молодого жреца. - Выглядит очень странным чудовищный домысел, что пришельцы похитители и пожиратели детей?! Это страшное, вопиющее злодеяние, которое может привести к непредсказуемым последствиям для нашего и их миров! – Каамесис со страхом взглянул на Старейшину, понимая, что сказал личное, сокровенное, которое совсем недавно начало откладываться у него в голове. - Ты когда шел сюда не заметил ничего подозрительного? – Старейшина встал, прислушиваясь.
- Кажется, ничего! – Каамесис не хотел рассказывать, что ему что-то послышалось в вечернем шорохе кустов, боясь выглядеть трусом в глазах уважаемого жреца. - Тебе не стоит напоминать, чем, иногда, занимаются наши многочисленные храмы! – приглушенным голосом продолжал Джеденаф. - Я верно говорю? – в глазах Старейшины Каамесис прочитал глубокое сожаление.. - Мне известно, что и близкие к Провидцу Грядущего частенько делают дела, мало относящиеся к службе в пользу Богов, и об этом хорошо известно многим. – Каамесис опустил голову, вздохнув. Старейшина посуровел, принимая слова Каамесиса, на свой счёт, но потом умерил гордость. Он хорошо понял, к кому это имеет отношение: «Каамесис не такой, чтобы пускать стрелы в его адрес», - решил он. - И не только приближенные, но и сам Главный жрец частенько грешит подобными деяниями, чтобы получить личную пользу, а не с честью и правдиво выполнять свою столь высокую миссию! – Джеденаф слегка повысил голос, а затем продолжал более спокойно. - Ты прав, Каамесис, что пришел ко мне. Я ценю твое доверие! – Старейшина хорошо улыбнулся молодому жрецу. Подобное откровение было очень приятно Каамесису. Джеденаф продолжал говорить: - Мне, да и тебе, известно много случаев когда многодетные семьи сами отдавали детей нашим храмам. Кто-то из них, в дальнейшем, становился служителем Богов, кто-то хорошим воином. И в этом нет ничего необычного и недостойного. Здесь – другое дело. Провидцу надо скомпрометировать пришельцев из иного мира. Его доводы поддерживают многие старейшины храмов. И не только они. Я не разделяю их мнение и мнение самого Провидца, считаю большой ошибкой их греховное дело. Мне известно, что удерживаемые дети, находятся в одном из отдаленных храмов. Они в добром здравии. Передай пришельцам, что их подстерегает большая опасность! – Джеденаф замолчал, вытирая широкий лоб и глаза белым платком. Он устало взглянул на Каамесиса. Видимо, ему нелегко досталось это признание. - Спасибо тебе, почтенный Джеденаф! – горячо поблагодарил Каамесис, вставая. - Иди – делай доброе дело! – Старейшина встал, обнял за плечи молодого жреца, прижав его голову к своей широкой груди. – Будь осторожен! – добавил он, выпроваживая гостя. Каамесис с тяжёлым чувством, но и облегчением покинул гостеприимного хозяина, намереваясь сразу отправиться в лагерь строителей, заглянув не надолго домой. Дело не требовало отлагательств! За ним бесшумно закрылась калитка – сторож заботливо делал своё дело. Каамесис побывал дома, успокоив близких и простившись, сразу же зашагал в сторону строительства. Ему оставалось только пересечь небольшую низину, заросшую кустарником, чтобы выбраться на дорогу, идущую к месту назначения. Смоляной факел отбрасывал тени, играя воображением. Каамесис взял небольшой меч, так, на всякий случай, чутко прислушивался к шорохам саванны. Огонь отпугивал зверьё. Огибая разросшийся куст секимор, он неожиданно столкнулся лицом к лицу с высоким человеком в плаще, который, выхватив кинжал, ударил в грудь неожидавшего Каамесиса. Тот рухнул на землю, обливаясь кровью. Горящий факел отлетел в сторону, продолжая и с земли слабо озарять всю неприглядную картину. Кто-то ударил Каамесиса в широкою спину. Раздался предсмертный хрип жертвы. Каамесис был мёртв. Его бледное лицо было направлено в небо, туда, куда так притягательно приглашали его многочисленные яркие звёзды. - Куда его? – спросил высокий. - Уберите, чтобы не было никаких следов! – твердо проговорил кто-то из убийц знакомым зрителям голосом. Дальнейшие события нарастали, как снежный ком после падения с крутого склона. Однажды, как обычно, один из постоянных вахтенных Голубого шара – Тейко, заступил на очередную вахту. Ночью было спокойнее, так как никто не мог побеспокоить надежно закрытый космический корабль. Лишь днём эта мера предосторожности нарушалась – общение с малыми голубыми кораблями, доставка землянами продуктов и другое, неучтенное. Медики прекратили свои ежедневные исследования после неожиданных и странных событий, о которых уже знают читатели и зрители в зале, ожидая дальнейших распоряжений. Жизнь извне шла своим чередом. В раскрытые иллюминаторы доносились мирные голоса людей, птиц и животных. Яркие солнечные лучи расплавленным золотом заливали пол отсека. Сегодня все трое айбенго сошлись вместе, чтобы поделиться своими переживаниями, вспомнить о далекой и такой зовущей к себе Эгиде. К тому же, это нисколько не мешало наблюдать за кораблём, ожидать связи с Эйтоном. - Скоро, совсем скоро будем дома! – с печалью в голосе говорил самый молодой из айбенго, глядя в раскрытый иллюминатор своими прекрасными глазами. - Наверно заждалась Айга? – беззлобно пошутил Тейко. Юноша смущённо ответил: - Я люблю её! – и покраснел. - Завидую тебе, Арго! – говорил Тейко, окидывая тёплым взглядом высокого, стройного айбенго, успевшего достичь достаточных знаний в медицине, что и послужило ему надёжным пропуском к исследованию звёздных миров. - Ты еще узнаешь любовь и успеешь побывать на многих неизведанных планетах! - Да и ты не старый, Тейко! – отвечал мечтательно юноша, и в его голосе было столько человечности и уверенности! - Нет, Арго! – возразил Тейко с печалью в голосе. - Но я не жалею об этом. Когда-то у нас люди будут жить долго, а пока каждому отпущено своё и надо до конца пользоваться этоей возможностью! - Эта планета оставила мне столько впечатлений! Возможности мозга людей огромны! – вступил в разговор третий айбенго. – Умственное развитие аборигенов в начальной фазе, но у них неисчерпаемый резерв памяти! Сюда бы нашу науку и культуру – богатейшая не обетованная планета! – продолжал он с упоением. - К нам делегация! – беспокойным голосом проговорил юноша, глядя на группу приближающихся к кораблю землян. Тейко взглянул на прибор времени – до начала связи с Эйтоном оставался небольшой интервал. По научной медицинской теории айбенго, юные организмы быстрее чувствуют приближение опасности – возможно из-за естественной тяги к познанию и жизни, чем успевшие вкусить от неё больше горького, чем сладкого, пожилые. Но это предположение ещё требовало доказательств. Тейко взглянул на взволнованного юношу, стараясь трезво оценить обстановку, припоминая последние указания Эйтона и его колебания в решении вопроса о посетителях. Тот не ставил прямо вопроса пускать или не пускать людей на корабль, считая последние события недоразумением, оставив право выбора за вахтенными. Тейко успокоился, решив действовать по обстановке. - Опять делегация! – улыбнулся он, полностью овладев собой. – Проводи их сюда, Арго! – спокойно проговорил Тейко. В душе он радовался общению с землянами, которое приносило удовлетворение от их слабости и наивности, и своей силы во всех отношениях по сравнению с ними. В небольшой отсек вахтенного, имеющий компактный и всемогущий пульт управления, вступили пятеро рослых и суровых на вид землян, в накинутых на плечи плащах зеленоватого цвета. Они образовали полукруглое каре, так как по иному здесь не было возможности расположиться. Один из землян оказался в дверях, занимая её проём. Оружия при них не было видно. Это ещё более успокоило Тейко, привыкшего к подобным встречам. Он выдвинулся вперёд, ожидая, оказавшись между двумя землянами. - Привет вам, чужеземцы! – сказал обычным голосом один из прибывших, чуть отступая, окидывая быстрым взглядом компактное помещение. Рядом с ним, слева, оказался юноша, а третий айбенго, из-за стеснённости, так и остался сидеть в кресле с правой стороны отсека. Тейко поприветствовал вошедших своим обычным приветствием. - От имени Его Величества – фараона, - продолжил спокойным и уверенным голосом старший, - примите памятные подарки Земли – в первую очередь тем, кто участвовал в обследовании и лечении детей и стариков! Все ли здесь? – как бы, между прочим, спросил он. - Все, кроме тех, кто на строительстве! – ответил, успокаиваясь окончательно, Тейко. «Теперь понятна цель визита! - мелькнула у него мысль – только где подарки? Возможно, там, у трапа, где остались несколько человек землян». - Приступайте! – сказал Старший тоном приказа, отступая в сторону. Трое в плащах, в мгновение выхватив кинжалы, пронзили ими двоих айбенго. Тейко и сидящий в кресле, пали, обливаясь кровью. Юноша, стоявший сзади остальных землян, оказался и быстрее их, - он тут же отпрянул к двери, сбив могучим ударом кулака землянина в дверях. С проломленным черепом – таков был этот удар – тот рухнул на пол. Ещё мгновение – и вот он, спасительный коридор и оружие страшной силы! Но юноша поскользнулся, зацепившись за ногу мертвеца. Двое землян, воспользовавшись замешательством айбенго, были уже рядом с ним. Кто-то пронзил его кинжалом. Неравная и подлая борьба окончилась. Открытым прекрасным взором глядел юноша туда, куда уже никогда ему не суждено возвратится. - Слава Богам! – воздел руки вверх Старший. - Нейфис, заканчивай всё остальное! – приказал он и, не взглянув на страшное дело своих рук, вышел из отсека. Через некоторое время сотня рабов приступила к чудовищной миссии уничтожения. Ярким пламенем вспыхнул Голубой шар, поражавший землян удивительным и неповторимым. Облитый по поверхности и изнутри смолой и жиром таинственный «Ковчег Богов» разгорался всё ярче, освещая окрестности зловещим пламенем. Толпы зевак, кто с сожалением, а кто и с радостью, смотрели на зловещие языки пламени, улетающие в небо. Через несколько дней, почерневший и обуглившийся остов шара, представлял собой страшное зрелище. Позднее, дьявольский ковчег пришельцев был сброшен в глубокий котловн, вырытый рядом с его стоянкой, и надежно укрыт землей и песком. А длительные века надежно схоронили его от грядущих потомков. Многие земляне и служители храмов, воздев руки в небо и обратив лица к священному Солнцу, усердно молились Богу Ра, боясь возможных наказаний. Но, этого не последовало. Значит так угодно Богам! То здесь, то там мелькали белоснежные одежды жрецов. Во главе их величественно шествовал Провидец Грядущего, благословлявший людей. «Теперь, когда дьявольский Голубой шар уничтожен, люди вновь обретут спокойствие и благолепие, утраченное ими при прилёте чужеземцев и особенно после слухов о кровожадности похитителей детей», - думал с удовлетворением Провидец, хотя в душе у него не было былого спокойствия. Его удовлетворение ещё более усилилось, когда он получил известие от Эдипта, который лично сообщил, что в лагере строителей всё окончилось. Правда, старшему чужеземцу и землянину Тахиму удалось скрыться в неприступной пещере. - Но мои люди надёжно контролируют все выходы и входы в пещеру, и никто оттуда живым не выйдет! – доложил Эдипт. - Смотри, не упусти их! – строго приказал Провидец. - Никто не должен знать об их месте нахождения! Сравняйте логово дьявола с землёй! Всё, что осталось от них – уничтожьте и погребите в землю! - Слушаюсь и повинуюсь, господин! – Эдипт в ожидании замер. - Обещанную награду получишь после окончания всех дел! – твёрдо проговорил Провидец Грядущего, выпроваживая Эдипта.
В лагере строителей трагедия развивалась следующим образом. Как всегда, работа по строительству космодрома шла своим чередом. Пока одни отдыхали, - другие усердно трудились в отведенное для них время. Это позволяло ускорить завершение работы. Эйтон был большим человеколюбом. По его настоянию, в полуденные часы, когда беспощадное солнце жгло неимоверно, работа прекращалась. Отдыхали люди и буйволы. Однажды, перед максимумом солнечной энергии, где-то около двенадцати земного времени, Эйтон и Тахим медленно перемещались по центру идеально ровной площадки. Эйтон с нетерпением ожидал прихода Каамесиса, чтобы выяснить причину неприятных слухов, которые всё более ширились; особенно это усилилось с сегодняшнего утра, когда некоторые рабочие с недоверием и неприязнью стали поглядывать на чужеземцев и только волевое содействие чиновников, не позволяло случиться самому худшему – открытому неповиновению. Эйтон надеялся, что скоро все прояснится, и не придавал особого значения назревающей обстановке. В отсутствие Каамесиса его функции не плохо выполнял Тахим. Эйтон сблизился с ним, и они, как верные друзья, делились между собой всеми наболевшими вопросами. Оказалось, что этот молодой землянин, некогда выбранный Агейю из многих, обладал удивительными человеческими качествами – острым умом, любознательностью, сочувствием и сопереживанием, понимал ту роль, которую выполняли эгидяне на Земле в данный момент. - Что-то задерживается, Каамесис! – проговорил Тахим, глядя на идущего рядом Эйтона. - Меня тоже тревожит это – ещё вчера обещал вернуться! – в голосе Эйтона прозвучала тревога, которую обычно в нем трудно было заметить. - Вот здесь, пожалуй! – произнёс Эйтон, глядя на прибор в золотом обрамлении, приспособленный у него на правой руке. - Скоро полдень! – отметил он. Присев, он вынул из свёртка другой руки, овальной формы оранжевый тюбик. Ещё раз что-то сверив с показаниями прибора, Эйтон осторожно надавил на тюбик и из него, в выбранном и отмеченном айбенго направлении, начала выливаться тонкая струйка маслянистой жидкости ярко-голубого цвета. Тахим с интересом наблюдал за действиями Эйтона. - Не наклоняйся так близко - небезопасно! – предупредил Эйтон очень серьёзно, а сам, узкой волосяной кистью прямоугольной формы, как пером, очень аккуратно изобразил чёткую Голубую стрелу определённого направления. Своим остриём она обращена была на ближайшее нагорье и темнеющий вдали вход в пещеру. - Кажется, всё! – проговорил Эйтон, выпрямляясь и вытирая пот с лица спецсалфеткой. Было неимоверно жарко. Раскалённое солнце стояло точно в зените. Тахим ещё раз взглянул туда, где была зафиксирована Голубая стрела, и удивился: стрела исчезла! - Удивительная краска у тебя, Эйтон! – восхитился Тахим, глядя, как тот убирал тюбик и кисть в небольшой компактный мешочек.. - Да, это сложный краситель! – согласился, улыбаясь, Эйтон. – Его основные компоненты в достаточном количестве имеются у вас, на Земле. - А для чего всё это? – указал Тахим на место исчезнувшей стрелы. - Так принято у нас в космонавтике на Эгиде, – тепло улыбнулся Эйтон. - Голубая стрела всего один раз в сутки, и то в определенные дни, будет появляться на Земле – наши чуткие приборы зафиксируют ее, и второе, – это символический знак надёжного космодрома и жилища на чужой планете! Мы оставляем этот своеобразный знак для других, идущих за нами. Здесь они найдут короткую информацию о неизведанной планете! Ты представляешь, какая это великая помощь для Грядущих потомков! - Хорошее правило! – согласился Тахим. Друзья возвратились в пещеру, где царила ободряющая прохлада и обед, приготовленный одним из айбенго по рецептам айбенго. После перерыва работа возобновилась вновь. До связи с основным кораблём оставалось немного времени. Рабочие сновали по площадке и на месте заготовки плит взад и вперёд. К пожилому чиновнику подошёл один из старших, и осмотревшись по сторонам, тихо проговорил: - Только что получен сигнал, Эдипт – там всё кончено! - Начинаем здесь! – твёрдо и решительно произнёс Эдипт. Среди нескольких групп рабочих, где, как правило, руководителями были айбенго, кучнее собирались высокие и сильные люди в плащах. Плащи не вызывали подозрений, так как к вечеру становилось прохладнее, да и от жары спасали. Двое из них находились рядом со входом в пещеру, делая что-то на земле – там ещё не были уложены плиты. Постепенно все чужеземцы оказались в незаметном окружении. Немного, понаблюдав, Эдипт поднял правую руку и взмахнул белым платком. Те, кому этот знак предназначался, хорошо поняли его значение. И вот, двое айбенго, руководившие перевозкой плит, пали замертво, пронзённые острыми кинжалами землян. В другом месте ещё двое айбенго уснули вечным сном на песчаной горячей Земле. Никто из оставшихся в живых айбенго пока не видели, как падали замертво их братья по разуму! Эйтон, увлеченный работой, находился в другом месте площадки. Инстинкт самосохранения или что-то ещё заставили Эйтона поднять голову и осмотреться. Он сразу обратил внимание на внезапное отсутствие голубых одежд, обычно выделяющихся на жёлто-зелёном фоне окраски местности. - Куда они подевались? – с тревогой, вслух, произнёс Эйтон, оглядывая окружающее. Ему показалось, что он слышал предсмертный крик кого - то из своих товарищей. Он взглянул вдаль, где Агейю и ещё один из айбенго производили погрузку готовых плит на ионоход. - Что случилось, Эйтон? – Тахим выпрямился, глядя туда же вдаль. Эйтон, пораженный увиденным, не успел ответить. Двое рослых рабочих в плащах подошли к месту погрузки, делая вид, что желают оказать помощь при погрузке. Агейю тоже шагнул туда, и в это время рабочий оказавшись чуть сзади, вонзил в широкую спину айбенго кинжал, выхваченный из-под плаща. Агейю пошатнулся, но прежде чем упасть, успел крикнуть: «Эйтон», и упал замертво, сраженный вторым ударом в грудь. Такая же участь постигла другого айбенго, находившегося рядом. Эйтон, побледнев, вихрем нёсся туда. Страшный по силе крик Эйтона: «Коварные безумцы!» - разнёсся по всей округе. Тахим в ярости бежал за ним. Все побросали работу, с интересом и с сожалением на многих лицах наблюдая за происходящим. В яростном крике айбенго сплелись великая скорбь и недоумение. - Эйтон, назад! – крикнул Тахим, оценив обстановку. Наперерез им уже спешило с десяток рабочих – воинов, отрезая путь к летательным аппаратам – шарам! - Эйтон, к ковчегу! – вновь крикнул Тахим, стараясь оттеснить первых от шара воинов. Он бесстрашно вступил в схватку с врагами - да, да, для него эти воины были враги, если посмели совершить невиданное зверство над такими добрыми и доверчивыми чужеземцами. Вот уже двое из них корчились в агонии на земле от быстрого кинжала Тахима, выхваченного у одного из воинов. Эйтон понял сам, или услышал крик Тахима, что его бег на место гибели Агейю бесполезен. Окинув печальным взглядом место гибели товарищей, ринулся к Тахиму и ближайшему Голубому шару. В этот миг Эйтон напоминал землянину рассвирепевшего носорога. Своей мощью он разметал первых воинов, пытавшихся преградить ему дорогу. Всё ближе Голубые шары. Тахим не думал о смертельной опасности, понимая, что летательные ковчеги – спасение! Наперерез им мчались увлеченные борьбой крепкие воины, оставив свободным пространство ко входу в пещеру. - Нет, не успеем! – крикнул обеспокоенный Тахим, поражая очередного противника, предостерегая Эйтона от бесплодной попытки – слишком силы были неравными в этой борьбе. Эйтон понял его: - Скорее в пещеру! – закричал он Тахиму, успев поразить ещё одного воина. Изменив направление, друзья стремительно бежали в сторону пещеры. Черезь несколько долгих минут они вбежали в заветный проём, на мгновение опередив врагов. Тем временем, голубые шары пришельцев были плотно окружены многочисленной группой вооружённых воинов. С десяток воинов ринулись ко входу в пещеру и внутрь коридора. Яркий свет, озарявший до сего времени коридор, неожиданно для них погас! - Факелы! – закричал зло Эдипт. Он хорошо видел перипетию борьбы или убийства беззащитных чужеземцев и теперь понял, что не уследил за пещерой. Но чужеземец и Тахим – этот безумец – в ловушке. Вспыхнули неровным, краснобагровым светом, заранее приготовленные факелы, перекликаясь своим чёрным дымом с дымом горевших Голубых ковчегов пришельцев. Воины, под командой Эдипта, ринулись в подземелье. Длинный правильной формы коридор, был пуст. Беглецы сгинули, как будто прошли сквозь стену. Путь преследователям преградила стена из массивной каменной тверди. Воины в недоумении и страхе попятились назад. Их поразил всесильный чужеземец, способный проникать сквозь толщу каменных стен.
|
