Вспоминает Г. Н. Говорова (Муравьёва), 1926 г.р.

 

«Перед войной у нас была большая дружная семья, каких в Ленинграде было много – отец, мама и мы, трое детей. Папу в армию не взяли, и он записался добровольцем в 3-ю Фрунзенскую дивизию народного ополчения…18 августа 1941г. он погиб в Карелии. Мы сразу повзрослели. Старший брат и я пошли работать – брат мастером в ремесленное училище № 15, а меня послали разбирать завалы разбомблённых домов, ходить по обледенелым тёмным лестницам. Искали живых…

Зима 1941-42г.г. была лютой. Не было электричества, не работал водопровод. Воду носили из Невы (много ли принесёшь?), не работала канализация. Многих изматывал понос, ведь ели несъедобное – вымачивали горчичный порошок и пекли на буржуйках лепёшки, из столярного клея варили студень, это считалось деликатесом…

Все нечистоты выплескивались на улицу, ночью всё присыпалось снегом. К весне улицы выглядели, как слоёный пирог. Наступала угроза эпидемии. Когда пригрело солнышко, истощённые люди, дистрофики скалывали лёд и вывозили на фанере в Неву, впрягаясь по несколько человек в упряжку. И спасли – и себя и город!

На 5-й линии Васильевского острова открылась баня, где проходила санобработка населения…Мылись в общем отделении, это были бесполые существа, похожие друг на друга – скелеты, обтянутые серой кожей. После помывки одевали тёплую, выжаренную в печах одежду, пахнущую карболкой, получали справку, без которой продовольственные карточки не выдавались.

Дистрофия сказалась на всём – дёсны кровоточили, выпадали зубы, поредели волосы, кожа сухая. И, хотя паёк был скудным, сил прибавилось. Мы разбирали на дрова деревянные дома.

Ещё погибали от бомбёжек и артобстрелов люди, ещё Ленинград был в блокаде, но город вычищен, появился проблеск надежды на выживание.

Вышел Указ о призыве в армию женщин. 6 июня 1942г. через Василеостровский райвоенкомат призвали и меня. Поначалу мы назывались стройармейцами, выполняли земляные работы в прифронтовой зоне. В октябре мы приняли воинскую присягу, и только через месяц, в ноябре 1942г. мне исполнилось 16 лет. Я стала бойцом инженерных войск Ленинградского фронта, военным строителем. Нас привезли в район Невской Дубровки, где готовилось наступление. Начался тяжёлый солдатский труд, без всяких скидок на пол и возраст…»

* * *

 

Л А. Олимпиева:

«Много горя, страданий и лишений обрушилось на нас с первых дней войны. Но мы не сдавались. При школе были организованы тимуровские команды. Пилили, кололи дрова для школы и семей военнослужащих. С концертами ходили по госпиталям, ездили на передовую в воинские части, дежурили на крышах и чердаках – тушили зажигательные авиабомбы. Вместо игрушек у нас были целые коллекции осколков снарядов, которыми мы обменивались.

Наградой за наши выступления, кроме аплодисментов и счастливых лиц, как правило была солдатская каша, а в госпиталях – баня. Однажды, нас пригласили в так называемый «Большой дом» на Литейном пр. (тогда пр. Володарского). Была самая страшная зима, самая голодная…

После концерта нас усадили за низенькие столики и перед каждым поставили маленькую сковородочку со скворчащей яичницей – глазуньей из двух яиц, да еще белый хлеб…и шоколадный батончик. Я сидела, как завороженная, смотрела на это чудо и не могла начать есть – это был волшебный сон… в умирающем от голода городе. Шоколадный батончик я украдкой спрятала за пазуху, чтобы принести домой, маме. Он весь растаял, пока я шла домой, но не посмела съесть его одна. До сегодняшнего дня я обожаю яичницу, белый хлеб и горячий душ – так мой детский мозг запечатлел на всю жизнь радость жизни, наслаждение! Так войной было искажено не только детство, здоровье, но и восприятие жизни. Например, я могу бесконечно перешивать ношеные вещи, делая из них просто чудо. Я не могу их выбрасывать, потому,что выросла в перелицованных вещах.

Всего не расскажешь. Мы участвовали в защите нашего родного города наравне со взрослыми, несмотря на голод, холод, темноту. У нас не было ничего,… кроме 125 гр. черного хлеба и желания ПОБЕДИТЬ! И МЫ ПОБЕДИЛИ! 8 декабря 1943 года я была награждена медалью «За оборону Ленинграда». Хочу поделиться вот чем. Я не могу выкидывать остатки пищи, поэтому в холодильнике у меня стоят друг на друге чашечки с остатками еды. Я не могла понять, почему это вызывает отрицательную реакцию домашних, пока однажды не открыл мне свою тайну сослуживец, тоже блокадник. Он сказал, что только мне, как блокаднице, он может рассказать, что его тяготит все послеблокадные годы. Сидит он за столом дома или в гостях и все время анализирует, кому положили кусок больше, а кому меньше. Он никак не может освободиться от этого ощущения голода, это происходит помимо его воли и разума. И тогда я поняла, что раздражает моих домочадцев, а для меня - нормально.

Еще очень много можно рассказать о жизни в блокированном городе. По просьбе моего внука, ему 20 лет, я пишу мемуары и очень ценю его интерес к истории семьи, к истории страны и города, в котором прошла вся моя жизнь. Меня удивляет, почему многих молодых людей не интересует история их рода и история страны. Почему они равнодушны к прошлому и ничего не знают и знать не хотят о блокаде Ленинграда. Может быть эти записи возбудят в них интерес к прошлому. Без прошлого нет будущего!

***