ГЛАВА 33. Только когда мельница скрылась из виду, я окончательно вернулась к действительности

 

Только когда мельница скрылась из виду, я окончательно вернулась к действительности. Теперь я знала, что Арчер хочет быть со мной точно так же, как и я с ним, и все‑таки слишком многое нас разделяет: практически все мои знакомые жаждут его смерти, а его знакомые — моей. Препятствие серьезнее некуда. И дело не только в мнении окружающих. Я уже и сама привыкла к мысли, что когда‑нибудь стану главой Совета. В аббатстве Торн я ощущала себя не капризом природы с ненормальными способностями, а… В общем, полезным человеком, даже, можно сказать, нужным.

Наш с Арчером роман всему этому положит конец.

Я пробиралась через лабиринт садовых дорожек. Высокие живые изгороди отбрасывали передо мной густую тень.

Есть еще Кэл, о нем тоже нельзя забывать.

Вспомнив Кэла, я чуть не споткнулась. Я, конечно, не думала, что разобью ему сердце. Мы с Кэлом друзья и, может быть, он мной немножко интересуется, но, по‑моему, исключительно из‑за обручения. Я ведь и сама старалась в него влюбиться, потому что тогда все стало бы намного проще.

По мере приближения к дому радостное настроение начало портиться. Семья Арчера — «Око». А моя семья теперь — Совет, подумала я, глядя на возвышающееся впереди аббатство. Ни я, ни он от своих семей не откажемся, и что дальше?

Бр‑р, зачем так много думать? Почему я не могу быть обыкновенной девчонкой и без всяких забот наслаждаться сознанием, что нравлюсь мальчику, который нравится мне?

Я прошмыгнула в дом через черный ход, и тут же какая‑то горничная сделала мне реверанс. Ага, вот то‑то и оно: я — не обыкновенная девчонка.

Я надеялась, что больше никого не встречу по дороге в свою комнату, но на лестнице столкнулась с Кэлом. Замечательно.

— Привет! — сказал он, сразу отметив мой встрепанный вид. — Что так рано встала?

— Да так, знаешь, утренняя пробежка.

Я изобразила бег на месте и сразу остановилась, поняв, что выгляжу как кандидат в психушку.

— Ясно, — протянул он, подтвердив мои опасения. — А я как раз собирался прогуляться. Пойдешь со мной?

От угрызений совести не умирают, правда? Даже если они режут хуже ножа?

— Вообще‑то, я уже выдохлась. Можно ведь и потом встретиться?

— Конечно, — согласился Кэл.

Глядя ему вслед, я твердила себе, что терзаться глупо. Вряд ли он будет сильно страдать, когда я объявлю о разрыве помолвки. Может, разозлится, но тосковать не будет. Нет у него ко мне сердечных чувств, иначе давно бы уже их как‑нибудь проявил.

Пока я поднималась к себе, все было тихо. Я включила свет и приготовилась вздохнуть с облегчением.

Вздох застрял у меня в горле, как только я увидела, кто стоит посреди комнаты.

Элоди.

То есть, разумеется, ее призрак. Намного прозрачнее, чем в «Гекате», почти невидимый, но это совершенно точно была Элоди. Она парила в нескольких дюймах над полом, рыжие волосы развевались.

От потрясения я не сразу осознала, что она пытается заговорить.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я хриплым шепотом.

Никогда не слышала о том, чтобы призрак покинул Геката‑Холл. Насколько я знаю, это невозможно.

Не могу точно сказать, но, кажется, она скорчила мне рожу. Меня вдруг поразила жуткая мысль.

— Это из‑за Арчера? Пожалуйста, только не говори, что ты обиделась… Ты ведь мертвая!

Она подплыла ближе, совсем вплотную. Я было подумала, что она сейчас плюнет в меня эктоплазмой, а потом разглядела, что она опять что‑то говорит. Я не мастерица читать по губам, но Элоди была так близко и произносила слова так медленно, что я смогла разобрать.

«Я тебя предупреждала, — выговорили бледные губы, — что буду являться тебе после смерти, в покое не оставлю!»

Я в ужасе смотрела на нее. Элоди злорадно улыбалась. А потом раз — и исчезла. Только сквознячком потянуло, как будто в комнате открыли окно.

— Этого еще не хватало! — сказала я в пустоту. — Нет, серьезно, сыта по горло!

Ответа не было.

Я рассчитывала как следует отоспаться, а вместо этого почти весь день просидела в библиотеке — штудировала труды о демонах и привидениях. Такие книги не назовешь легким чтением, и ничего полезного в них я тоже не нашла. О призраках везде говорилось одно и то же: духи привязаны к месту своей смерти, а не к людям. Что касается «Демонологии», я постепенно пришла к мысли, что ею лучше всего подпирать дверь. Ничто в ней не проливало свет на загадку Ника и Дейзи.

Я надумала спросить их за обедом — потихоньку, чтобы никто не слышал, — не осталось ли у них каких‑нибудь необычных воспоминаний, которые можно было бы связать с увиденным в «Гекате», но в тот день подростки‑демоны в столовой не появились. И на следующее утро я нигде не могла их найти, а это уже было странно. Одно дело — пропустить обед, а уж к завтраку Ник и Дейзи всегда выходили. Правда, никто, кроме меня, о них не тревожился.

— Ты же их знаешь, — сказала Дженна. — Небось, обнимаются где‑нибудь в уголке.

И все‑таки, когда они второй раз пропустили обед, я забеспокоилась всерьез. Почти до десяти вечера продежурила в коридоре возле их комнат — Ник и Дейзи так и не появились. Там, в коридоре, меня и нашел Родерик с известием, что папа вернулся.

— Быстро как, — сказала я, входя за Родериком в кабинет.

Нужно было рассказать папе о том, что я обнаружила в «Гекате», а я до сих пор не придумала убедительного объяснения, откуда у меня такая информация. Надеялась, что есть еще несколько дней на раздумья.

Когда я входила под мраморную арку, ведущую в штаб‑квартиру Совета, коленки у меня дрожали и во рту пересохло.

Больше всего мне хотелось плюхнуться в папино кожаное кресло и выложить все. Впервые в жизни я поняла, почему солдатам после опасного задания полагается немедленно отчитаться о выполнении. Освободиться бы как можно скорее от всей этой истории, рассказать и стереть ее из памяти. Я вспомнила вурдалака со сборным лицом и вдруг испугалась, что меня сейчас вырвет прямо на ковер.

Но папа оказался в кабинете не один. С ним была Лара, и хотя они говорили тихо, магия вокруг так и потрескивала. У меня даже голова закружилась. Они так увлеклись спором, что на меня не обратили внимания. Вот и хорошо — можно пока присмотреться к Ларе. Конечно, по лицу все равно не поймешь, насколько она замешана; вряд ли существует специальное выражение, означающее: «Ну да, мы с сестрой создаем демонов в Геката‑Холле». И все‑таки вдруг увижу хоть какой‑нибудь намек на то, что она знает — их тайное место раскрыто.

Ничего. Лара умела прятать свои чувства не хуже самой миссис Каснофф. Наверное, это у них семейное.

— Вот, значит, как, — сказала она, скрестив руки на груди. — Ты ничего не намерен делать.

— Что я могу сделать? — возразил папа обманчиво спокойным тоном. — Если вы с Анастасией отказываетесь мне рассказать, что именно произошло на острове Греймалкин.

Вот тебе и ответ. Я знала, что Лара и миссис Каснофф как‑то связаны с событиями в «Гекате», но внезапно получить прямое подтверждение — это сбивало с ног. Как? Ну как могли эти дамы, папины ближайшие соратницы, втайне от него затеять такую гадость?

— Школа — наша территория, — отрезала Лара. — Все, что там происходит, касается только нас.

— Однако помощи вы просите у меня.

Лара вдруг рванулась вперед и с размаху хлопнула по столу ладонью.

— Кто‑то проник в запретную часть острова. Охранная система повреждена.

У меня перед глазами возникла картинка: Арчер пластает мечом вурдалака. Да уж, можно сказать, что система повреждена.

Вдруг Лара сменила тактику.

— Ты дал слово! Ты обещал отцу, что сделаешь все возможное для защиты наших с Анастасией интересов в том, что касается «Гекаты».

Даже я могла бы ей сказать, что это неудачный ход. Папа только разозлился.

— Не впутывай его в эту историю!

Тут папа наконец‑то заметил меня. Перехватив его взгляд, Лара обернулась и немедленно приняла приветливый вид, заулыбалась даже. Правда, глаза остались холодными и блестящими, как папин лакированный стол.

— Софи, ты здесь! Тебя в последнее время совсем не видно. Где ты пропадала?

— Да так, поблизости, — промямлила я, заикаясь и внутренне сжимаясь в комок. Потрясающее алиби, ничего не скажешь. — Папа мне велел целую кучу всего прочесть. Я вам не помешала?

Лара замахала рукой.

— Что ты! Мы обсуждали скучные рабочие вопросы. Тебя все это никак не касается. — Она оглянулась на папу. — Закончим разговор в другой раз. А пока вам, наверное, нужно поболтать, так что я вас оставляю.

Выходя из кабинета, Лара привычным жестом погладила меня по голове. Я еле удержалась, чтобы не шарахнуться от ее прикосновения.

Дверь за Ларой захлопнулась, и я перевела дух.

Папа указал мне на кресло. Когда я села, он произнес:

— Боюсь, поездка была не настолько удачной, как я надеялся. Эйлин Брэнник по‑прежнему…

— В Геката‑Холле призывают демонов, — перебила я скороговоркой. — Я там была, переместилась через итинерис и сама все видела. А еще там за восемнадцать лет пропало шесть учеников, и в том числе Анна и Честон, девчонки, на которых в прошлом году напала Алиса.

Хорошо‑то как! Сняла тяжесть с души и даже не успела испугаться из‑за того, что в моем рассказе заметны явные пробелы.

Папа уставился на меня, как будто я вдруг заговорила по‑гречески. Хотя нет — папа наверняка знает греческий. Лучше — как будто я заговорила по‑марсиански. В общем, вид у него был испуганный и растерянный.

— Что?

Я взяла себя в руки и изложила все по порядку. Конечно, об участии Арчера ни словом не обмолвилась. Якобы я вспомнила, как что‑то в школе показалось мне странным, и решила проверить. Зато я подробно описала яму, камень и вурдалаков.

Когда я закончила, папа словно постарел. Я никогда еще не видела его таким грустным.

— Бессмыслица какая‑то…

— Я начинаю думать, что эти слова можно поставить заглавием моей автобиографии.

— Лара и Анастасия мои давние союзники, я им доверял как никому другому. — Он потер подбородок. — Зачем им заниматься такими делами?

— Вопрос на миллион долларов. А можно как‑нибудь проверить, учились ли Ник и Дейзи в «Гекате»? Наверное, их тогда звали по‑другому, иначе ты бы их вспомнил.

Не знаю, почему я надеялась, что папа скажет: «А, да, конечно, сейчас запрошу в базе данных список поступающих в Геката‑Холл». Эти списки, скорее всего, пишутся гусиным пером на пергаменте. И все‑таки я была разочарована, когда папа покачал головой и сказал:

— Нет, записи хранятся у Анастасии. А если правда то, что ты сказала о родителях Анны и Честон, следует предположить, что о пропаже Ника и Дейзи никто не заявлял.

У папы сделалось отсутствующее выражение лица — значит, собрался погрузиться в изучение древних книг и зашифрованных записей. Точно: он встал из‑за стола и подошел к книжному шкафу.

Снял с полки один из дорогих его сердцу гигантских томов в кожаном переплете и принялся перелистывать. Надо понимать, мне следует удалиться. Вот и славно.

Я выбралась из кресла и тихонечко двинулась к двери.

Только я взялась за ручку, как папа окликнул:

— София!

— Да?

Я оглянулась, а он сказал:

— Я очень тобой горжусь. Не могу судить, каковы будут последствия твоих действий в долгосрочной перспективе, но…

Я замахала руками.

— Давай остановимся на том, что ты мной гордишься, ладно, пап?

Тем более что гордости значительно поубавится, как только выяснится роль Арчера во всей этой истории, с грустью уточнила я мысленно.

Папа улыбнулся.

— Хорошо. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, пап.

В коридоре было почти пусто, только два вампира стояли на страже. В доме царила тишина. Спускаясь по величественной лестнице, я посмотрела на часы: почти одиннадцать. До встречи с Арчером осталось меньше часа, а я так и не знаю, что скажу ему, когда…

— Софи?

Оглянувшись, я увидела Дейзи наверху лестницы, как раз под аркой. В ее позе было что‑то странное: руки сжаты в кулаки, голова чуть склонена вправо. Лицо пустое. У меня в мозгу прозвенел тревожный звоночек, и все‑таки я нерешительно помахала рукой.

— Вот ты где, — сказала я, понемногу отступая назад. — Давно тебя не видно…

Больше я ничего произнести не успела. Дейзи шагнула ко мне, и тут я обратила внимание на ее глаза.

В них не было ничего человеческого.

Время как будто замедлилось, и буквально все волоски на моем теле встали дыбом. Я уже видела раньше такие глаза и знала, что они означают.

Я вскинула руки. Несмотря на усталость, магия хлынула чистой и сильной волной. Я подумала о маме и легким движением кисти направила мощный магический удар в плечо Дейзи. Я не хотела ее слишком сильно ранить, только остановить, но она, споткнувшись, продолжала двигаться вперед.

— Папа! — заорала я, хотя и знала, что он меня не услышит.

Дейзи зарычала и бросилась, протягивая ко мне руки со скрюченными пальцами. На этот раз я метнула заряд такой силы, что сбила ее с ног. Ударившись коленями, Дейзи заскулила от боли, и мне стало совестно, несмотря на страх. Пришлось напомнить себе: это не Дейзи. Ни следа не осталось от Дейзи в этом существе, которое сейчас поднимается на ноги, злобно сверкая глазами. Дейзи посмотрела на меня, ее губы шевельнулись, но я не могла разобрать слов. Только услышав жуткий скрежет металла по камню, я сообразила, что стою точно под громадной статуей — одной из тех, что так поразили Дженну в день приезда.

И эта статуя вот‑вот рухнет мне на голову.