Глава 4. Детьми росли Прокош и Василина по соседству

Детьми росли Прокош и Василина по соседству. Вместе бегали они по воду, в лес по грибы - за белыми или груздями, вместе стерегли домашнюю живность. Часто их можно было увидеть несущихся стремглав на речку или в поля. Им было интересно рассказывать друг дружке обо всем на свете: о том, как гудят в ульях пчелы, как плещется карась в пруду, как ветер гуляет в волосах берез и страшна гроза; хорошо им было вдвоем. Легко. И мысли Прокоша текли сквозь ее. На расстоянии Василина чувствовала, что на сердце у милого друга. А вдвоем - не успевал Прокош и подумать, как Василина уж отгадывала и с задором журила его или кивала головой. И Прокош всегда знал по взгляду васильковых глаз, что таилось у Василины на уме.

Пролетело беспечное детство. Вот уж они рука об руку у ворот мятной юности. Все село смотрело на неразлучную пару с любованием. Прокош из худенького мальца превратился в высокого, стройного юношу со смелым взглядом, копной золотых волос и золотыми руками. А пригожая и лицом и характером Василина легко разжигала звонким смехом в сердцах юношей огонь. Но вся радость на ее задорном молодом лице принадлежала только Прокошу. Сам Прокош и дня без Василины обходиться не мог; то забежит к ней помочь с домашними хлопотами, то отобедать, то на общинные гулянья звать. На гуляниях за руки ее одну брал и вел, цветущую, сквозь хоровод. Казалось, сама судьба распорядилась им вместе быть…

Неожиданно для всех Прокош ушел. Семнадцать лет ему родители справили, и на следующий же день с утра пораньше собрал он в дорогу еды, кой какой одежды и отправился прочь из дома. И мать Прокоша и Василина не знали, что и думать. Почему Прокош ушел? Куда? Зачем? Надолго ли? Почему не объяснился? Отчего оставил родителей? Невесту свою?

Первое время Василина места себе не находила. Бегала по ближним и дальним деревням, выходила на дорогу, что пролегала через их село и все расспрашивала; не видал ли кто ее милого Прокоша, не слышал ли что о нем. Но никаких известий не было. Прокош не возвращался и сам о себе вестей не подавал. Шли месяцы. Поникла Василина, как срезанный колосок, пожухла, и глаза на белый свет бы ее не глядели. И слезы из глаз течь устали. Искололось сердце девичье, истосковалось, измучилось от страхов и обид. Совсем слегла Василина, с постели почти не вставала. Лишь иногда из дому выйдет – и снова голова ее к подушке клонится. Полгода прошло в неизвестности, будто в густом тумане. Мать Василины опасаться уж стала, - не прыгнула бы единственная дочь с высокого обрыва. Стала косо поглядывать на несостоявшихся родичей. Зачем мать Прокоша отпустила? Не удержала? Не выспросила? Но что та могла поделать? И той ожиданье казалось пыткой.

После материнских слез и причитаний Василина на гулянья вновь ходить стала. Казалось, что ничто душу уже не согреет; ведь не было рядом Прокоша. Что ей за дело до других парней? А тут вдруг сваты в дом к ней пожаловали. Охотник Святослав попросил Василину себе в жены. Хороший парень, честный. И с Василины глаз не сводит, - всякому видно, что обожжено любовью молодое сердце. Вот только ведь Василина не о нем тоскует… Родители не на шутку забеспокоились о судьбе дочери: «Партия достойная. Сколько ей еще в девках сидеть, да горевать? И когда Прокош явится, если вообще явится… Клин клином вышибают», - и благословили молодых. Летом свадьбу справили. Василина в первую же ночь понесла. А осенью в селе появился Прокош…

Не к родителям сперва поспешил он в дом, а к ненаглядной своей Василине. Счастливо глядели его глаза на людей вокруг, пока ноги сами несли с дорогому сердцу порогу, но отчего то во взорах, устремленных на него, не было ответной радости. Лишь испуг, да удивление. Пойманной бабочкой затрепетало сердце молодца. Заныло, предчувствуя беду. И правда, - в доме Василины не суженая его встречает, а ее хмурая мать. Рассказала обо всем та без утайки; как ждала его Василина, как гадала отчего Прокош ее бросил, ведь до этого и дня в разлуке прожить не мог. Как замуж пошла, лишь бы унять боль в сердце своем, да забыться… Как поверить в такое?! Стрелой полетел Прокош к дому, где теперь жила Василина вместе с мужем своим Святославом. Стал стучать он в дом чужой, будто в собственный. Выглянула в окно Василина, ахнула. Вышла вскоре к Прокошу на крыльцо. Перед тем попросила она и мужа и свекровь не мешать их разговору. Свекровь кивнула, но все же к двери подошла, ухо приложила.

Каменное молчание повисло меж неразлучной когда-то парой. Первой нарушила тишину Василина и речь ее зазвучала не без горечи:

- Где ж ты был, Прокош? Зачем бросил меня? Одну здесь оставил? Никогда не подумала бы я, что ты вот так со мной поступишь…

- Неправда в словах твоих, - запальчиво отвечал тот. - И в мыслях у меня не было расстаться с тобой. В дальние края я ходил. Бывал там, где людей живет много разных, на нас совсем не похожих. Речь у них непонятная и уклад жизни иной, чужой нам по духу. Почти год я трудился в тех краях не покладая рук. Что только ни делал: и плотничал, и у кузнеца в подмастерьях ходил, и торговал. Даже украшения всякие из золота и серебра делать выучился. Пока, наконец, не накопил денег - сколько надобно нам на свадьбу, на дом новый, тебе на подвенечный наряд…

- Ох, Прокошенька, - залилась слезами Василина. – Да разве ж так делают? Что ж ты ни словечком о том не обмолвился? Не знала я что и думать. Никто не знал. Не знала, - жив ли… Вернешься ли… Свидимся ли когда - нибудь…

- Не хотел я сам раньше времени загадывать, да тем более говорить о том. Думал уж потом обрадовать всех: тебя, матушку свою, отца…

- Не радость ты принес нам всем, - покачала головой девушка. - Смотри, тяжелая уж я. Дите жду. Женой честной другого поклялась быть. Опоздал ты и ничего уж тут не поделаешь.

- Пойдем, - проговорил Прокош, не в силах поверить словам любимой, за руку Василину взял. – Ничто еще не потеряно. Будешь жить в доме родителей моих, а там к родам как раз наш новый дом поспеет. Жена ты мне, не ему. Верно ведь? Такова воля была богов. Не зря мы друг другу дадены как стручок и горошины. Не зря чуем сердцем друг друга, как никто другой. Ну, взгляни же на меня! Все я для тебя делать буду, пока силы есть. И словом не обижу. Пусть ты с другим под венец пошла, - это ничего. Хотя и дрожь до костей меня пробрала, когда узнал я о том. Не мог я и помыслить, что ты другого выберешь! Зачем же оставила ты меня? Не дождалась?

- Ты оставил меня, не я тебя, - еле слышно проговорила Василина, бросив полный безысходной тоски взгляд на Прокоша. От того взгляда земля из - под ног Прокоша рванула, в голове помутилось.

- Василина! Жизнь моя! Что ты глядишь на меня так, будто коня раненого пристрелить хочешь? К чему, милая? Ни к чему такие муки и тебе и мне. Пообещай лишь вновь моей быть. Поверь, - и ты мне дорога безмерно и ребенок твой. Проживем как - нибудь, пусть и не в освященном людьми браке, пока жив муж твой… А хочешь? Уедем отсюда! Насовсем уедем!

Пуще прежнего залилась слезами Василина. Выдернув руку, ушла в дом. Ждал ее на крыльце Прокош с обеда до ночи, но не дождался. Не вышла к нему Василина. Мужа послала сказать, чтобы Прокош не ждал ее. Шел домой.

Сам не свой вернулся Прокош в отчий дом. Неделю сидел на постели мрачнее тучи. И есть, и пить отказывался. Только рычал иногда как пойманный в капкан дикий зверь, да кулаки кусал. Потом не выдержал, снова к дому Василины пошел. В окна заглядывать стал, чтоб хоть краем глаза любимую увидеть, - вдруг подаст какую надежду… Шли месяцы и уж не надежду искал Прокош в окнах Василины, а лишь по привычке смотрел на нее, вспоминая как гуляли они вместе, как мечтали, как целовались тайком в теплых стогах… А настоящее все назад смотрело… И бабы на селе не раз утирали рукавом слезу, завидев как Прокош идет проторенной тропой к дому Василины…

Только жизнь течет и меняется, хочет того человек или нет. Прокош и сам не понял, как женился. Иногда сквозь пустоту проступали воспоминания о том, что все чаще к нему стала заглядывать Нафанья. Через полгода стала уж по хозяйству помогать его матери, - стирать, да готовить. Вышила ему на именины красную рубаху, и сама же надела на него, жарко глядя в его очи. Прокош смутился, отвернулся. Не люба она ему была. Никогда не люба, - ни сердце, ни душу не грела. Да и зачем она здесь, будто бельмо на глазу? Только мать просила, не переставая, смириться с судьбой, пойти под венец, да и отец уговаривал. Нафанья от смущенья красная ходила, как та рубаха. В одну ночь уж и проснулась на его руке. Не помнил он ничего, и поцелуев ее не помнил, только не хорошо это было, чтоб про молодую девку на селе дурные слухи пошли. Не враг ведь она ему. Плохого ему не делала. Так и поженились… Несколько лет прошло. Полетело, как один день. И вновь судьба играла с ними злую шутку: Прокош будто от сна очнулся, узнав, что пропал Святослав – охотник, в лесу сгинул. И тела даже не нашли. Его ненаглядная Василина стала свободна от уз, разлучивших их, только вот сам он теперь был несвободен …