Глава 5. Зимнему царствованию осталась половина от положенного срока

Зимнему царствованию осталась половина от положенного срока. Коляда - бог пиршеств и мира, облетел поселенье и началось двенадцатидневное празднование. По обычаю старейшина Яромир на восходе солнца провозгласил запрет на работу, зажег священный огонь Бадняк из особого полена, - так зарождалось в своем новом круге Светило. Бадняк должен был гореть, отгоняя злых духов, все двенадцать дней. Все селенья вокруг веселились в «страшные» вечера, - так звались в народе дни колядования, поскольку их заполняли магические обряды и гадания. На Коляду приходилось время зимнего солнцестояния, открывались границы между новым и старым годом; самое подходящее время заглянуть в будущее. То тут, то там разжигались костры, ряженые ходили по домам, бойко пели колядки, пускались в пляс. Все селенье радовалось от мысли, что приход новой жизни уже не за горами.

 

Время, свободное от суеты повседневных дел, выбивало Пелагею из колеи. Уже несколько дней подряд она наведывалась к Богдану, - проведать, поздравить с праздниками и посмотреть на внучатых племянников. Чем занять себя сегодня? Пелагея на скорую руку позавтракала и принялась мерить шагами свой большой дом. Ее высокая статная фигура то и дело мелькала в окне. Может, помыться самой и соседку вон позвать,- у той котел прохудился и когда еще наладят новый… В купальне приятно заполняли ноздри ароматы мыла, сушеных трав и березовых веников. Быстро управившись с растопкой, она недолго посидела на широкой деревянной лавке, рассматривая огрубевшую за столько лет кожу на руках. Когда то эта кожа была мягкой, нежной, тонкой. Словно светилась изнутри. Годы – годочки… Пелагея вернулась в столовую. Заботливый хозяйский взор оглядел комнату. Полотенца на морозных окнах чистые, свежие. Прям как снег за окном. Те самые, что Гардиния вышивала. Ее любимая доченька. Мать ласково погладила вышивку, словно руку дочери, прижала к щеке. Как там она? Здорова ли? Если боги милостивы, все хорошо… На глаза вдруг накатила непрошенная слеза. Вот если бы… В укор себе женщина покачала головой и поспешила к печи, стала ловко орудовать ухватом. Вскоре на столе появились кутья, овсяный кисель. По обычаю Пелагея выставила часть яств во двор, для ряженых.

Вечером в окошко постучали. Пелагея, узнав в лунном свете фигуру соседки Прасковьи, накинула меховую телогрейку и, не глядясь в зеркало, поспешила на общинные гулянья…

Празднование началось с восхвалений Коляды. Затем старейшина провел гадание по снопам, - будет ли хороший урожай в новом году. Боги предрекли им плодородный, сытый год, отчего все село одобрительно загудело и стало радостно наполнять кубки с хмельным медом.

Пелагея уселась в круг старших женщин и тоже пригубила чашу, ловя на себе время от времени полные праздного любопытства взгляды. Многие слышали историю ее дочери, - внезапно исчезнувшей. Будто бы та растворилась в воздухе и все тут. Народ шептался, что красива дочка была так, что дух захватывало, что, мол, превратилась в птицу и улетела с милым сердцу черным вороном… Да кто поверит в этакую небыль? Но, как ни крути, свадьбы дочери не было, сама дочь как в воду канула и могилы ее никто не видел. Ох, сколько подозрений, догадок роилось в головах селян! О Гардинии и об ее исчезновении второй год бродили слухи, слагались легенды. Пелагея же держала рот на замке, иногда бросая на слишком любознательных пустой взгляд, и обходя все расспросы о красавице - дочери стороной…

Приезжих было полно. Незнакомые Пелагее девицы, - задорные, краснощекие зазывно смотрели то на парней, то на неусыпно приглядывающих за ними матерей. Позже все должны были разойтись по званным домам, улечься на пуховых перинах и занять себя новыми развлечениями: веселыми песнями в кругу подруг, или рядом с «братцем», то есть суженым, разгадыванием снов, гаданием по зеркалам, воску или кольцу…

«Я сама вчера слыхала, - отчетливо донеслось до ее слуха голосом Нафаньи, - что Матрона собирается гадать на каше, чтоб в свое будущее заглянуть. Перед рассветом, говорит, ту кашу сварить надобно. Потом должно смотреть, полон ли горшок. Если через верх – худо будет…»

- А если не через верх, - повернулась Пелагея к рассказчице. Почему бы ей самой не узнать судьбу? Все лучше, чем убивать время попусту.

- Тогда снимай ножом пленку то, - закивала Нафанья, взглядом выискивая в кругу танцующих своего мужа, - каша полная, красная - счастье всему дому, урожай хороший. Каша мелкая, да белая – худо будет. А уж когда горшок треснул – жди беды…

Прокош находился среди других мужчин и в сторону Василины не глядел, отчего лицо жены расцвело, а с губ сорвался довольный смех. Она поманила к себе младшего сына Василины – Иваню и насыпала тому на радостях полные ладоши сладкого печенья.

Пелагея кивнула Нафанье и повернулась к ряженым, что веселили благодарный народ. Через некоторое время в толпе показались двенадцать старцев-жрецов. Народ стих. Эти двенадцать избранных, одетых в звериные и скотские маски и обвешанные по поясу коровьими бубенцами, сошлись сюда из разных сел и теперь готовились к сражению. Пелагея рассеянно наблюдала за представлением возле костра, когда к ней подошла незнакомая девица с кружкой хмельного меда и с улыбкой проговорила:

- Желаете еще отпить?

Пелагея мотнула головой и вскоре засобиралась домой.

На следующее утро Пелагея нарезала в лесу еловых и сосновых веток. К обеду все стены ими были старательно украшены, - по дому сразу же разнесся теплый смоляной дух. Закончив с приготовлениями, Пелагея отправилась в гости к Матроне, чтобы выспросить у той все подробности гаданий.

- Все, что ни выйдет на восьмую ночь празднования Коляды, - все непременно исполнится, - предупредила в конце разговора знахарка.

- Вот и ладно. Пусть сбудется, чему суждено.

Как и требовалось, в два часа ночи Пелагея принесла из амбара крупу. Потом ловко стала растапливать печь. Вскоре горшок отправился в печь, а Пелагея – отдыхать в спальню.

Наутро женщина потянулась за кашей, и, открыв заслонку, охнула, - стоило ли гадать? Горшок был расколот надвое.