Октябрь 1918 г.

На Первом Всероссийском совещании работниц⁷³ будет поставлен наряду с другими и вопрос о том, как обеспе­чить, как облегчить старость? Как сделать так, чтобы годы заката жизни не страшили ни работницу, ни рабочего, что­бы не приходилось под старость глотать кусок хлеба с горьким сознанием, что за спиной сын или дочь злобно шепчут: «Скорей бы на покой отправился, только чужой век заедает!» Как сделать так, чтобы каждый трудящий­ся — гражданин Советской России сознавал: своими рука­ми я создавал те богатства, те блага, какими пользуется наше рабоче-крестьянское государство. Я отдал трудовому коллективу свои силы, свою молодость, теперь трудовой коллектив обязан взамен взять на себя заботу обо мне, ког­да эти силы слабеют. Теперь, когда подкралась осень жиз­ни, я имею право на отдых.

В коммунистическом государстве не может и не должно быть места для бесприютной заброшенности и одинокой старости. И Советская Республика декретом о социальном обеспечении от 1 ноября 1917 года признала, что государ­ство берет на себя обеспечение работниц и рабочих, достиг­ших возраста, когда трудоспособность падает, уменьша­ется ⁷⁴.

Капиталистический строй рано выматывал здоровье и молодость из рабочего люда. Пролетарий умирал чаще все­го в те годы, когда представитель обеспеченного класса считал себя только достигшим расцвета жизни. Правиль­ное питание, нормальная затрата трудовой энергии, благо­приятные условия жизни — все это сохраняет силу, мо­лодость, отсрочивает старость. Отсрочивает старость так­же тот внутренний, духовный огонь веры и любви в тво­римое любимое дело, который пока встречается лишь у еди­ниц, у более крупных общественных деятелей. Августу Бе­белю, великому вождю германских рабочих, было около

семидесяти, когда он умер, но кто назвал бы Бебеля стари­ком? До последнего часа сверкал и горел в нем огонь энту­зиазма к любимому делу освобождения рабочего класса, неугасимая вера в близость социализма.

В коммунистическом обществе, когда рабочие и работ­ницы наладят жизнь на коллективистических началах, тогда все граждане этого общества будут, подобно Бебелю, юнцами и в семьдесят лет! Тогда, быть может, не потре­буется специальная забота о стариках, когда отодвинут бу­дет час дряхлости и самый час смерти.

Но в наше трудное, боевое, переходное время прихо­дится считаться с тем, что капитал иссушил силы рабочего и работницы и что бессильная, одинокая, бесприютная ста­рость у нас налицо. Миллионы пролетариев доживают век свой в самых отчаянных, недопустимых условиях. Осо­бенно горька чаша для престарелых одиноких женщин-прислуг, служащих трактирного промысла, для фабричных и заводских работниц и рабочих. Эти миллионы тружени­ков, из которых капитал высосал молодость и силы, теперь ждут к себе товарищеского участия и забот рабоче-кресть­янского государства.

Пенсии, т. е. денежные пособия,— это одна сторона обес­печения старости. Но есть еще другая. Состариться, т. е. не быть в состоянии зарабатывать столько, чтобы пропи­тать себя,— это еще не значит утратить всякую способ­ность к труду. Наоборот, каждый пожилой работник или ра­ботница, лишившиеся привычной работы, места, занятия «по старости», томятся от бездеятельности. Старость не должна быть бездеятельна. Надо только суметь перевести пожилого человека с ослабевающей трудовой энергией на тот род работы, где его ограниченных сил хватило бы с до­статком. Рядом с вопросом о денежном обеспечении ста­рости должен стать вопрос о трудовой помощи, об исполь­зовании в интересах народного хозяйства и слабеющих сил стариков.

Третья забота коммунистического государства — это ор­ганизация общежитий для пожилых, отработавших свою долю, рабочих и работниц. Разумеется, эти общежития не должны быть похожи на капиталистические богадельни-казармы, куда раньше посылали стариков и старух «поми­рать». Общежития для престарелых, для изнуренных тру­дом работниц и рабочих, для измученных стоянием за при­лавком приказчиц и приказчиков, для всей стареющей и

ослабевшей городской бедноты должны быть истинными «Домами отдыха». Старости близка природа с ее успокаи­вающей душу мудростью и величавой тишиной. Всего лучше организовывать такие общежития за городом, обес­печивая в них стареющим рабочим и работницам посиль­ный труд и, разумеется, ставя «Дома отдыха» на началах полного самоуправления в них проживающих.

Вопрос назревший, наболевший... Он не терпит отлага­тельства. Но где взять сейчас такие дома, здания, приспо­собления для намеченной цели? Дома, здания эти есть — это монастыри. Почему мы все еще опасливо ходим вокруг этих «черных гнезд»? Почему не как исключение, а повсе­местно не используем эти великолепно оборудованные сооружения под санатории, под «Дома отдыха», под «Дворцы материнства»? Поискать — найдутся и другие зда­ния. Важно лишь одно: что теперь мы уже вступили в по­лосу жизни, когда необходимо всем нам переводить де­креты в живую практику жизни.

Первое всероссийское совещание работниц и ставит своей задачей, наряду с основной задачей, пробудить социа­листическое сознание работниц, научить их борьбе с вра­гами рабочего класса, вместе с тем дать женщинам город­ской и сельской бедноты практические указания, как в различных областях строить жизнь по-новому, по-комму­нистически.

По вопросу о старости совещание работниц будет ру­ководствоваться положением, что старость должна быть не проклятием, а заслуженным в трудовом обществе светлым и радостным часом отдыха.

А как это осуществить на практике — это работницы обсудят на своем совещании.

«Вечерние известия», 30 октября 1918 г.