Из дома мы вышли, когда уже начало темнеть. Оба навьюченные багажом, будто собрались не на ночь рыбалки, а, как минимум, на неделю, и не в лес, а в Турцию и с функцией «всё включено». Хотя… Сказать, что МЫ были навьючены багажом, значит соврать. Когда разбирали, кто что понесёт, Том долго наблюдал за моими тщетными попытками поднять на спину палатку, после чего, с лёгкостью отобрав у меня ношу, пробурчал:
- Любой груз тяжелее чайной ложки покажется в твоих руках весом с тонну. Ты б спортом занялся, что ли, - и сунул мне в руки лёгкую сумку с продуктами и небольшой чугунный котелок для варки ухи.
И вот мы шли: Том, которого не было видно из-под палатки, спальников и ещё какого-то пакета с неизвестным мне содержимым, и я, с небольшой сумочкой в руках и постоянно ноющий, когда сползали выданные мне штаны, оказавшиеся на размер, но больше. Уже сейчас, когда мы только вышли, рыбалка не нравилась мне заранее.
Вот объясните мне, какого хрена я в это ввязался?.. Я был похож на чмо: мало того, что штаны были заправлены, отчего очертания ног совсем пропали, так ещё и заправлены они были в короткие резиновые сапоги, принадлежавшие Марте. Остальные, принадлежавшие Тому и Джону, были мне велики, потому сейчас я красовался розовыми сапожками, увенчанными рисунками цветов. Деревенский гламур, однако.
В очередной раз подтянув штаны, я оглянулся на Тома и коротко улыбнулся. Парень был одет проще меня и, я бы даже сказал, по-колхозному: какие-то штаны из грубой ткани, резиновые сапоги – нормальные, чёрные и без цветов, лёгкий свитер и куртка. Одежда, если её снять с Тома, показалась бы мне ужасной и не встала в сравнение даже с моими розовыми сапогами, но именно на нём она смотрелась не хуже самого дорогого смокинга. Такой Том впечатлял, хоть я и старался не придавать этому значения.
Чтобы перестать думать об ужасах своей внешности и красотах внешности Тома, я принялся оглядывать деревню. Кстати, сейчас я впервые увидел Чистые пруды полностью. Мы шли по главной дороге, если таковой можно назвать данный путь без асфальта, тротуара, но зато с «минами» на каждом шагу, и я мог увидеть ещё многочисленные аккуратные домики, скот, гонимый хозяевами с пастбищ, сельские машины, гул которых слышен днём, других людей, поглядывающих на меня и на мои сапоги (естественно!) с интересом, небольшие магазинчики, по виду походящие на городские газетные киоски, ту самую пекарню, в которой пекут очень вкусный хлеб и ещё кучу всего, свойственного подобному месту. Чистые пруды действительно оказались очень милым местом, как и говорила мама, и как рассказывал мне Том.
Через десять минут ходьбы я начал уставать. Мало того, что шли мы молча, так ещё и какими-то тропами, переулочками между домами и закоулками. Я уже триста раз разочаровался в предстоящей рыбалке, но пока о том не распространялся. Пока… Накопим злость и выльем всё на Тома. А что? У меня есть весомый повод.
Вскоре небольшая, но очень красивая деревенька осталась позади, и перед нами замаячил тёмный редкий лес. За деревьями можно было разглядеть гладь воды; появился ветер, кроны деревьев угрожающе зашелестели, и стало совсем уж жутко. В своей жизни я был в лесу всего пару раз, да и то, так страшно мне не было.
Пока я шугался любого шороха и едва ли не держался за куртку Тома, чтобы не потеряться, мы прошли по тропинке, огибающей лес, и вышли к поляне, за которой можно было заметить ровную гладь озера. Но Том шёл не туда.
Он свернул с тропы, с ловкостью, необычной для человека, несущего тяжёлую ношу, перепрыгнул через какие-то кусты, выматерившись, когда удочка зацепилась за ветки, обогнул несколько деревьев, и мы вышли к маленькому самодельному причалу, огражденному от обзора небольшим, но густым ельником.
- Прибыли, - Том сбросил спальники и палатки на траву и отошёл к причалу, со вкусом потянувшись и зевнув. Конечно, не спал же всю ночь. - Давно не был здесь. С ребятами ходили по весне и всё. А так, хорошее место. И недалеко, и рыбно.
Я аккуратно поставил сумку на землю, повертел в руках котелок и оглянулся. Такой страшный, мрачный лес отсюда казался довольно привлекательным.
- Здесь очень красиво. И причал… Специально строили?
- Верно, специально, - Том развернулся ко мне, поправляя полы куртки. – На этом месте очень часто рыбачат, вся деревня сюда ходит. Вот и построили, чтобы и удобнее, и отдыхать можно было. Удивлён, что сейчас место никем не занято. Так, - парень прошёл мимо меня и оглядел место, предполагая, где можно поставить палатку, - давай сначала разложимся, костёр разведём, а потом уже рыбачить сядем. Хорошо?
Я пожал плечами, отставляя котелок. Поправил съезжающие штаны. Враждебное восприятие пропало, осталось умиротворение и лёгкая усталость. Наверное, на меня, городского, действовала тишина леса.
- Как скажешь. Я в этом деле полный лох, потому слушаю и повинуюсь.
- Ты всегда найдёшь достойное определение, - Том усмехнулся и потянулся к палатке, развязывая сумку. – Костёр разводить умеешь?
Я хмыкнул, сдержав смех.
- Я не умею пользоваться умывальником, а костёр, естественно, разводить умею. Каждый день в комнате тренируюсь и жду, когда же смогу умение своё продемонстрировать!
- Я предположил, - улыбнулся Том и встал. – Тогда предлагаю так: ты идёшь за ветками для костра, я ставлю палатку и развожу костёр. Всё быстрее. Пойдёт?
Я оглянулся на лес, потом перевёл взгляд на ожидающего ответ парня. Ну что я ему скажу? Что боюсь туда идти, потому что за каждым кустом может показаться какая-нибудь бабайка? Да засмеёт же!
Пофиг. Сдохну там, но страха не покажу. Пусть моя смерть будет на его совести.
Я не стал задавать тупые вопросы, к примеру: а какие ветки для костра нужны? Просто понаблюдал, как ловко Том расстёгивает замки, и, вспомнив о миссии и не представляя, как её выполнять, с некоторой опаской зашёл в тот самый ельник, который закрывал причал от посторонних глаз.
Уже стемнело, солнце скрылось, и находиться в лесу одному было весьма неуютно. Для меня ведь и пара-тройка деревьев тайгой покажется.
Найдя в кармане фонарик, я прохаживался между деревьями, принюхиваясь, прислушиваясь, осматриваясь. Здесь пахло свежим деревом и смолой, что тут же напомнило о нашем походе в баню.
Под ногами приятно шелестел мох, с тихим треском ломались какие-то ветки; вдалеке пели птички, тихо шелестели кроны деревьев. Полная идиллия.
Хотя нет, не полная.
Только мне всё здесь понравилось, как нога наткнулась на какую-то ветку, и я, грациозно махая руками, упал в мох, больно ударившись ладонью о толстый корень дерева. Тут же лес снова стал враждебной территорией, и, естественно, во всём стал виноват Том.
Матеря всё на свете, я поднялся, отряхнул коленки и почувствовал какое-то неприятное ощущение на ладони. Наверное, ударился сильно.
- Отлично, - протянул я, осторожно касаясь ладони пальцами. – Ещё ничего не сделали, а уже всё начинается. Тьфу ты, чушь…
Желание прогуливаться моментально отпало, и я, быстро насобирав любые попадающиеся ветки, вышел из ельника к полянке.
Тут уже стояла палатка, камнями было обложено место для будущего костра, на причале лежали удочки и стояло два стульчика, а на снятой куртке сидел Том. В зубах он держал какую-то травинку и меланхолично жевал её.
- Я думал, что ты заблудился, - Том поднялся и взял у меня ветки, отходя к костру. – Собирался искать идти.
Я потёр саднящую ладонь о живот, поморщившись от болезненного прикосновения, и посмотрел на Тома.
- Волнуешься за меня, что ли?
Том разложил ветки в какую-то неясную мне конструкцию и принялся чиркать зажигалкой, поджигая разложенную под ветками газету. Когда только успел?..
- Ну, а вдруг ты на какого-нибудь дикого зверя напоролся. Что мне потом родителям объяснять?
Я замер. Шок был офигительным. Офигительно офигительным.
- На кого? На зверя??? Дикого?!!
- Ну да, - Том продолжал колдовать над костром. Так спокойно, будто он мне не ужасную вещь сказал, а анекдот рассказывает. – На такого злого и голодного.
- Они здесь есть?! – я начал паниковать, озираясь по сторонам.
Не зря мне этот лес так не понравился! Что, если мы будем спать, а тут медведь вылезет?! Или тут нет медведей… Они же истреблены! Или нет… Хм… Зря я сплю на географии. Или на экологии? Так… А кто ж в наших лесах-то обитает? Птицы одни, что ли? Или не одни?..
…Так, стоп! Я ж паникую!
- Почему ты не предупредил меня?!
- Да ладно, успокойся! – Том тихо засмеялся, и я тут же испытал смутное желание, чтобы зверь лютый здесь всё-таки был. Чтоб он пришёл ночью в палатку и съел кое-кого из нас двоих. Не меня. – Пошутил я. Самый страшный зверь в этих лесах – заяц. Его тоже боишься?
- Я боюсь, как бы не задушить тебя ненароком.
- Это уже обсуждали. У тебя сил не хватит.
- На тебя? Да спокойно! Хотя, задушить – это просто. Тебе чего-нибудь пострашнее нужно.
- Интересно, чего?
- Я пока не придумал.
- У тебя есть время. Подожду.
- Ты меня за идиота держишь?
- Билл, свяжи себе руки и ноги, заткни рот кляпом, закрой глаза и отвернись. Я хочу пережить свой ответ.
Я резко перевёл взгляд с разжигающегося пламени на Тома. Парень наблюдал за мной, чуть склонив голову набок и улыбаясь. Смотрю, для него это всё лишь детский лепет. Задело…
- Ты издеваешься надо мной?
Том пожал плечами и сел на свою куртку, протянув руки и ноги к костру.
- Нет, ничуть. Просто ты так любишь пререкаться, что не могу тебе отказать в таком удовольствии. Я ведь прав? Нравится так разговаривать?
Его слова в который раз больно резанули по сердцу и задели самолюбие. Неужели в глазах этого человека я всего лишь городская истеричка, сама не знающая, что ей нужно?..
Слов в ответ я не нашёл. Вот так. Вот какого мнения я добился о себе. И ведь я хотел Тому понравиться… А теперь что?..
- Билл, ты чего всё руку сжимаешь?
- Упал. Ударился. Болит. - Ответил я на автомате, не поднимая глаз. Я был в печали.
- Покажи.
Я не успел среагировать, как Том встал, обогнул костёр и осторожно взял мою руку ладонью вверх. Присвистнул, провёл пальцем, отчего я шикнул и дёрнулся.
- Ты когда успел столько заноз посадить? – спросил он, подводя мою руку к костру. Тут уже и я заметил штук пять маленьких заноз, впившихся в ладонь. – Когда ветки собирал?
- Видать. Я упал на фигню какую-то, и вот результат.
- Сильно болит? – Том снова провёл пальцем по моей ладони. У него тёплые руки.
- Нет, блин, щекотно! – съязвил я, и Том укоризненно качнул головой. – Ладно, да, больно.
- Сейчас вытащим.
Я молча наблюдал, как Том откалывает от рубашки маленькую булавочку. И едва он поднёс остриё к ладони, как я выхватил руку и отполз назад.
- Вот только колоть меня не надо. Я ещё молодой, жизнь не повидавший!
Том хмыкнул.
- А как тогда вытащить? Иди сюда. Больно не будет, - парень протянул руку, и я осторожно вложил ладонь в его. – Обещаю.
Я придвинулся ближе. Даже как-то чересчур близко, так, что мои колени оказались между коленей Тома. Да, я обиделся, но находиться с ним рядом мне всегда приятно. Едва Том наклонился над моей рукой, стало совсем не до заноз. Хотя ладно, пусть вытаскивает.
- Только не визжи, ага? Знаю я твои гиперзвуки, – попросил Том и осторожно поддел одну занозу кончиком иглы.
Но я не обращал внимания на неприятные ощущения. Я сидел с ним рядом, он держал мою руку в своих, и, чёрт возьми, я таял! Том был так близко, и если не брать во внимание, что сидели мы так лишь потому, что он мне помогал, то получалось как-то совсем уж приятно. Он такой красивый, такой заботливый, такой замечательный, весь такой-такой… Пусть и бесит меня иногда, но как же без этого?..
Том, ну почему ты не мой?!
- Ну, всё, - парень, ничуть не догадывающийся о моих мыслях, снова провёл пальцами по ладони и пристегнул булавку обратно на рубашку. – Теперь точно жить будешь.
- Спасибо, - я унял в себе желание погладить Тома по щеке и встал. – Так, конечно, намного лучше.
- Да не за что. Ну что, мы будем сегодня рыбачить или нет?..
Этап номер два, то есть приучение меня к удочке, неудобному стульчику и наживке, тут же начался с истерик.
- Это червяки!!! – я отскочил от баночки, которую протянул мне Том, и едва не слетел с причала, запутавшись в штанах. – Ты что, забыл, как они мне не нравятся?
Том закрыл баночку, убирая её куда-то за стульчик, и посмотрел на меня устало. Да, я вижу, мальчик, как достал тебя, но что поделаешь?.. Участь твоя такая.
- Билл, ну а как мы тогда рыбачить-то будем? Черви, мухи, комары – отличная наживка.
- Тогда не будем рыбачить, - сделал я вывод и довольно улыбнулся. – Можно же просто отдохнуть, без всего этого.
Том откинулся на спинку и сложил руки на груди.
- Нет, рыбачить мы будем. Я пообещал хоть что-нибудь принести домой.
- Но я…
- Но что ты? – Том поморщился. – Я сам буду надевать червяков на крючок, а руководить процессом будешь ты. Самостоятельно. Идёт?
- Но я не умею даже удочку правильно держать, - я развёл руками и посмотрел на пластмассовую палку, лежащую на досках причала. – О чём ты говоришь?
Том глубоко вдохнул и поднялся, подходя ко мне и нажимая на плечи, чтобы я сел.
- Тут процесс ещё проще, чем копание. Научу тебя, самому понравится.
- Звучит многообещающе, - я хмыкнул и поднял голову, смотря на Тома снизу вверх. – Ну, учи.
Том отошёл от меня, поднял удочку и, выполняя каждое движение с лёгкостью и видным умением, достал червяка, как-то нацепил его на крючок и протянул удочку мне.
- Вот, держи, - Том сел рядом со мной на корточки и без особых усилий закинул леску в воду. – Удочку можно и держать, и не держать. Но нам её закрепить негде, поэтому держать всё-таки придётся.
- Она тяжёлая… - протянул я, взвешивая удочку в руках.
- Зато леска прочная, и достаточно большую массу выдержит. Вдруг акулу выудишь, - улыбнулся Том. – Так вот. Пока всё ясно?
- Ты пока ничего и не объяснял, - я ухмыльнулся, смотря на ровную гладь воды и чуть подрагивающий поплавок.
- Да тут и объяснять нечего, - Том поднялся и отошёл к своему стульчику. – Вот так сидишь и ждёшь.
И мы сели ждать. Том снова начал жевать травинку, позади нас трещал костёр, вдалеке пели птички. Вот теперь точно идиллия. Почти…
- Том?
- М?
- А когда рыба… ну… ловится, поплавок подрагивает?
- Ну да.
- …Тогда у меня клюёт.
Том резко развернулся ко мне, едва не слетев со стульчика. Сейчас и он видел, как энергично пляшет поплавок, разводя по ровной глади воды небольшие круги.
- Тяни! – тихо, но уверенно сказал он.
- Как? – я тупо держал удочку и не знал, куда её деть. Может бросить в воду концом вниз, чтоб она огрела рыбу по голове?..
- Ну, подсекай!
- Чего?
- Выуживай рыбу!
- Как?
- Блин, покрути ручку на удочке, чтоб леска затянулась!
- Где?
Том тихо засмеялся и встал.
- Дай мне. Быстрее, пока не ушла, - он протянул руку, чтобы забрать у меня удочку, но я шлёпнул его по ладони, едва не выронив рыболовный инструмент в воду.
- Куда? Я сам хочу!
- Ты ж не знаешь, как!
- Так учиться надо!
- Блин, Билл, - Том снова засмеялся и, встав у меня со спины, нагнулся и тоже сжал удочку, чуть повыше моих рук. При этом я оказался зажат им сверху. – Отпусти.
- Я хочу сам, говорю же, - я откинул голову назад, метко ударив Тома по подбородку. Парень шикнул. – Не мешай процессу!
- Уйдёт же сейчас, - Том продолжал смеяться, пытаясь отцепить мои пальцы от удочки. – Да что ты вцепился-то в неё, как утопающий за соломинку?
Тут уже смешно стало мне. Я прыснул, а потом засмеялся, опуская голову и касаясь лбом холодной ручки удочки. Представляю, как выглядит это всё со стороны.
- Чёрт, Том! Да сам я хочу!
- Ладно, - Том замер, не убирая рук. – На счёт три резко тянешь удочку в правую сторону. Понял? Итак, раз. Два. Три!
Вместе с Томом мы, наверное, слишком резко повели удочку в сторону, отчего леска, находящаяся в воде, вынырнула, таща за собой небольшую блестящую рыбёшку, и, сделав полукруг, повисла на ветках близ растущего дерева, издав непонятный хлопающий звук.
Я удержался на стульчике лишь благодаря тому, что сзади стоял Том, и стульчик уперся спинкой ему в колени. Поэтому сейчас я практически лежал на парне, уткнувшись затылком ему в живот; стульчик стоял на двух ножках, ещё две висели в воздухе, и мы до сих пор продолжали сжимать удочку четырьмя руками и смотреть на то место, куда улетела леска.
Первым опомнился я.
- А это… так и надо?..
- Не знаю, - растеряно ответил Том. – Кажется, сильно дёрнули. Очень сильно.
Я поднял голову, чтобы посмотреть на Тома. Парень же наоборот нагнулся и посмотрел на меня. И едва мы встретились взглядами, как тишину разорвал едва ли не истеричный смех, хотя нет – гогот в два голоса.
Я отпустил удочку, ставя стульчик, как следует, и согнулся пополам, уткнувшись носом в колени и держась за живот. Рядом со мной, на колени, опустился Том. Он отложил удочку на причал и сейчас сидел практически в такой же позе, что и я. Ситуация казалась настолько идиотской, что ещё фиг поймёшь, над чем мы ржали.
- И как теперь её вытаскивать оттуда? – отсмеявшись, спросил я, вытирая тыльной стороной ладони выступившие слёзы.
- А чёрт его знает, - Том оперся руками позади себя и запрокинул голову вверх, демонстрируя идеальную длинную шею. – Будем считать, что ничего мы не поймали.
- Обидно, - я снова прыснул и поднялся. – Вот тебе и шикарный улов.
- Да ладно. Может, ещё попробуем? – Том поднялся на ноги, оттряхнув штаны.
- Да нет, спасибо… Как-нибудь в…
Я не успел договорить, как над ухом раздался раздражающий писк, и я дёрнул рукой, чтобы отогнать то, что для меня страшнее гусей, червяков и компоста вместе взятых. Только не это…
Том тоже заметил нежданных гостей. Звучно шлёпнув себя по шее, парень поморщился.
- А вот и комары. Дождались.
Я снова повёл рукой, отгоняя комара от уха, и сдавленным голосом прошептал:
- У меня на их укусы аллергия…
Том раз пять поменялся в лице, потом резко развернул меня за плечо и повёл к палатке.
- Ты что ж не предупредил-то? Тут же комаров, около воды, до фига и больше! Я и мазь не взял даже. Ладно, сворачиваемся тогда.
Но до палатки я не дошёл. Сделав два шага, я сбросил руку Тома со своего плеча и начал махать руками и подпрыгивать, пытаясь избавиться от противного писка.
- Чёрт! Ненавижу! Да что они лезут ко мне?!
- Да перестань! Ты выплясывать будешь или в палатку пойдёшь? – Том попытался схватить меня за руку, чтобы остановить сумасшедший танец в моём исполнении, но я снова ударил его по руке, махая руками около головы.
- Блин! Как их много! Чёрт! – рука резко замерла на шее, куда только что пришёлся укус очень пронырливого комара. – Укусил, - я посмотрел на парня затравленно, - сейчас буду умирать. Медленно и с агонией.
Том, наконец, схватил меня за руку и довёл до палатки, в спешке чудом не угодив ногой в костёр. У палатки он остановился, стянул сапоги, помог разуться мне и запихнул меня в тёмное маленькое пространство. На ощупь я пробрался к чему-то мягкому, к спальнику, наверное, и лёг на живот, чувствуя разливающуюся по телу слабость и неприятное чувство тошноты. Пошёл эффект.
- Какие у тебя симптомы после укусов? – спросил Том, закрывая «дверь» палатки на замок. – Температура? Давление? Чесаться начинаешь?
- Температура, слабость по всему телу, иногда тошнит, - пробурчал я, закрывая глаза. Видимо, меня укусил не один комар. От одного так плохо быть не может.
Где-то в темноте тяжко вздохнул Том.
- Так. Ты раздевайся и ложись. А я сейчас приду.
- Куда ты? – обеспокоенно спросил я, открывая глаза и пытаясь высмотреть Тома в темноте. – Не оставляй меня тут одного.
- Я удочки уберу, в костёр поленьев подложу и вернусь. Ложись.
Парень вышел, предусмотрительно закрыв за собой вход в палатку, а я, кое-как двигаясь, стянул куртку, рубашку, штаны и залез в спальник, сжавшись в клубочек. Здесь было хорошо. Комаров не было, в мягком спальнике было тепло и уютно. Тома только рядом не хватало. Для полноты счастья.
Том вернулся минут через десять.
- Мы с тобой даже фонарик не взяли. Как сейчас здесь сидеть?
- А ты на ощупь, как я.
Судя по шорохам, Том дополз до середины палатки, остановившись рядом со мной, сел. Послышался звук расстегиваемой молнии, треск искорок, которые появляются, когда одежда намагничивается. Раздевается, значит. Том ещё пошуршал и, наконец, замер.
- Так, ты где? Я тебе чаю горячего принёс. В термосе.
Я вытянул руку на голос, задев коленку Тома. Тот сориентировался и, осторожно сжав мою руку, вложил в неё маленький металлический термос.
- Попей хоть немного. Это чай с шиповником. Полезный очень.
- Спасибо, - я открутил крышечку и осторожно сделал глоток тёплого напитка.
По телу разошлось тепло, стало чуть-чуть лучше.
- Ты как? – Том снова заёрзал и, судя по звукам, лёг. – Очень плохо?
- Плохо, но терпимо, - тихо ответил я, попивая ароматный чай небольшими глотками. – Бывало намного хуже, в детстве. Вот ещё одна причина, почему мне нельзя жить в деревне.
- Да у нас комары только в лесу, да у озера. Обычно их нет, либо очень мало.
- Меня это не успокоило, - я слабо улыбнулся и, закрыв термос, лёг. – Вот и порыбачили…
Том хмыкнул.
- Да уж… Первый опыт у тебя будет запоминающимся.
- Первый раз всегда запоминается, - протянул я, не особо вдумываясь в сказанное.
Том же вдумался, вдумался, видимо, о чём-то левом, заёрзал. Я сдержал усмешку.
- Ты о чём? – с ноткой подозрения в голосе спросил он.
- Да о рыбалке, успокойся, - тихо засмеялся я и повернулся набок, задев плечом что-то тёплое. – Ой, это что?
- Это рука моя, - Том осторожно ущипнул меня за локоть. – Ладно, ты спи. Сон – лучшее лекарство в таком случае.
Я снова заёрзал и, что-то надумав себе, будто невзначай придвинулся ближе к Тому, дотронувшись плечом до его плеча.
Когда ещё такой шанс выпадет?
И, правда, Том промолчал, только вздохнул, и я, уже потеряв всякий стыд и страх, лёг к нему вплотную, поворачиваясь боком и устраивая голову на голом плече. Щекой я чувствовал его тепло.
- Билл… - Том вздохнул, но не отодвинулся. Уже прогресс. Привыкает.
Я улыбнулся, переводя дыхание. Вот сейчас. Впору момент.
- Том, прости меня за вчерашнее, а?
Я сказал, и, судя по молчанию, парень был в шоке. Но спустя минуту он всё же тихо ответил:
- Да ладно, забыли. Оба наговорили друг другу глупостей.
- Точно всё нормально? – я приподнял голову, пытаясь высмотреть в темноте хоть что-нибудь.
Том снова выдохнул, и я почувствовал тёплое дыхание на лице. Вот он, совсем рядом…
- Да, Билл, всё нормально. Честно.
- Спасибо, - прошептал я, снова чувствуя слабость по телу, и, будто спасаясь от этого, прижался к боку Тома, снова положив голову ему на плечо и положив руку на широкую грудь. Так мне становилось спокойней. Намного. Но…
Варианта было два: либо сейчас я исполню сальто и вылечу из палатки, либо Том психанёт, спихнёт меня, отвернётся, захрапит, и мы снова поссоримся. Но…
- Спокойной ночи, Билл, - и он, удобнее устроившись рядом со мной, прижался щекой к моей макушке и уже через пару минут умиротворённо засопел.
И всё. Ни слова протеста.
Я ещё долго лежал с ним рядом, невесомо касаясь пальцами руки тёплой кожи на груди Тома. Меня валила слабость, очень хотелось спать, трещала голова, но… Но я боялся, что вот такого больше не будет. Будто он, проснувшись, опомнится и потом будет жалеть обо всём этом. Или, того хуже, обвинит меня, и всё равно будет ссора. Но это будет завтра, верно?.. А сейчас я буду спать. Спать с ним рядом.
И… Я больше не обижаюсь на тебя, Том.
<8>;
- Ай, щекотно! Не дыши на меня!
- А куда я дышать-то должен? Мне повернуться весьма затруднительно.
- Не возмущайся. Удобно ведь.
- Я не спорю. Только…
- Перестань толкаться! И так хорошо лежим! Чего заёрзал-то?
- Да кто толкается? Мне вот сейчас неудобно. Давай я на тебя лягу, и всю ночь буду ёрзать, царапаться, лягаться ногами и не давать возможности даже голову повернуть!
На последних словах я всё-таки открыл глаза и посмотрел на заспанного, недовольного Тома, потирающего глаза пальцами.
Том уснул не в спальнике, как я, а лёг поверх и укрылся тёплым, чуть колючим покрывалом, намеренно принесённым с собой из дома. Вот это покрывало и способствовало смене места сна. Ночью, совершенно не контролируя своих действий и руководствуясь лишь инстинктом, я вылез из спальника и залез на парня сверху, перекинув через него одну ногу, корпусом устроившись на его груди и положив голову на мягкое плечо. При этом не возникло ни одной пошлой мысли, нет! Я просто очень замёрз и до сих пор ощущал слабость. А чувствуя, насколько горяч Том, тело само перелезло на более привлекательное место, да и осталось там до утра.
Но не то удивительно. При моём перелазе Том проснулся, недовольно заёрзал и даже заехал мне ладонью по спине, не понимая, что я собираюсь с ним делать. Но! Видимо, заметив, что ничего противоестественного я творить не собираюсь, он не столкнул меня и даже пледом накрыл по самые мои уши и свою шею, пробурчав что-то в духе: «Холодный-то какой».
И всё!
- Нет, ложиться на меня не надо, а вот укрыться стоит. Тебе жарко, что ли?
Том перестал тереть глаза и, спрятав руки под плед, вытянул их вдоль тела. Я почувствовал тёплые пальцы, на мгновение коснувшиеся моего колена.
- Я ж предлагаю: давай лягу на тебя, и посмотрим, удобно тебе будет или неудобно, жарко или холодно.
- Предпочитаю поверить на слово. Говоришь очень убедительно.
- Издеваешься с утра пораньше? – Том улыбнулся.
- Нет, просто хочу ещё так полежать, - я отзеркалил улыбку и положил подбородок на грудь Тома, смотря на него исподлобья. – Как спалось?
- Если бы во сне я мог менять положение и не бояться кое-кого разбудить, то, уверен, было бы намного лучше. Хотя, в целом неплохо, - Том нащупал мой спальник, ночью оставленный и никому ненужный, и притянул его, засунув себе под голову. Пришлось приподняться, чтоб видеть лицо парня, а не его подбородок. – А ты как спал? Как себя чувствуешь?
Напоминание о прошедшей ночи, а точнее, о моём состоянии, заставило поморщиться. Я, кажется, во сне чувствовал, как раскалывается голова и ноет от слабости тело. Только когда я перелез на Тома с целью согреться, стало намного лучше и легче. Том действовал как большой подорожник – успокаивал и унимал боль.
- Хорошо чувствую. Ночью было плохо и холодно, а сейчас хорошо и тепло.
- Ну ладно, лежи тогда, - парень легко погладил меня по плечу и чуть задрал голову, смотря в потолок.
Оба замолчали. Том закрыл глаза, видимо, опять засыпая, а я снова опустил голову, смотрел на него и думал.
Мы проспали вот в таком положении всю ночь и утро. Навскидку могу предположить, что уже часов одиннадцать, да и проснулся Том раньше меня минимум на полчаса: сквозь сон я чувствовал, как парень возится. Но он не сбросил меня, не попытался вылезти или разбудить. Он лежал и ждал, пока я проснусь, да и когда проснулся, ничего не изменилось. Ладно. Не буду это принимать за что бы то ни было. Том для меня человек неразгаданный, и не факт, что уже сейчас он не вскочит и не начнёт орать. У этой личности пусть и медленное, но прочное зажигание.
Но я! Что же происходит со мной? Я целую ночь и утро пролежал на нём и даже не сказал ничего смущающего, не то, чтобы начать приставать или снова клеить парня. Вот даже сейчас лежу, а в голове словно веником подмели и ни одной мысли – мысли нужного направления – не оставили. Я с ужасом понял, что пропустил тот момент, когда Том стал для меня больше, чем просто сексуально притягательный мальчик.
- Эй, Билл. Би-и-и-илл. Просыпайся.
Я с третьей попытки открыл глаза, тут же встречаясь взглядом с Томом и чувствуя, как неприятно сводит челюсть. Задумавшись, я даже не заметил, как снова уснул. И уснул, уткнувшись подбородком в грудь Тома.
- Ну, наконец-то, - заметив, что я проснулся, Том улыбнулся. Кажется, с облегчением. – Давай вставай, а то я уже с полчаса хочу в туалет, пить, потянуться и просто встать. Всё тело затекло.
Продолжая молчать, я поднял голову, размяв затекший подбородок, и, поставив руки по обе стороны от Тома, перекатился на бок и забрал с собой плед, оставляя парня мёрзнуть в одних брюках. Хотя сейчас уже было тепло – дневное солнце нагрело палатку.
Том тут же сел, с удовольствием потянулся до хруста в позвонках, раскинув руки так, будто собрался лететь, и снова посмотрел на меня.
- Ты не встаёшь?
- Встаю, - наконец, заговорил я и, дождавшись, пока Том выйдет из палатки, натянул джинсы и вышел вслед за парнем.
Уже вовсю палило солнце. Голосили птицы, со стороны деревни доносились какие-то крики, гул машин и мычание коров. Сейчас часа три дня, не меньше.
Осторожно ступая босиком по мягкой траве, я обошёл потухший костёр и, переступив через сложенные удочки, дошёл до причала, чувствуя ступнями приятное тепло нагретых досок. Прохладный ветер развевал волосы, которые лёгким шёлком касались голой спины и плеч. Вязкая духота – не удушающая, вполне приемлемая - обволакивала тело теплом, и я чувствовал себя уютно на этом берегу, где ещё вчера чуть коньки не отбросил.
«Вот сейчас бы ещё чаю, которым вчера поил меня Том, и полный порядок», - подумал я и сел на доски, ставя руки позади себя и жмурясь от яркого солнца.
- Наслаждаешься? – рядом опустился Том, сев по-турецки и подставив лицо лучам солнца. Он выглядел расслабленным. – Хороший день, правда?
«Ладно. Обойдусь без чая. Вот Том рядом сидит. Точно полный порядок».
- Да, неплохо, - ответил я вслух и опустил голову. – Только вот умыться хотелось бы.
Том обвёл взглядом местность вокруг и, подумав, встал.
- Так давай тут, в озере, и умоемся. Вода тут чистая, без тины и водорослей. И у меня мыло с собой есть.
Понимая, что затея умываться в озере ещё хуже, чем умываться в чудо-умывальнике, но сполоснуть лицо было просто необходимо, я вздохнул и встал вслед за Томом.
- Ладно, давай умоемся в озере.
- Только ты это, - Том остановил меня, собирающегося идти к палатке. – Не надевай наверх ничего. Испачкаешься же весь.
Да что вы говорите, герр Каулитц?..
- Просто скажи, что хочешь мною полюбоваться, - я скептически изогнул бровь и, не выдержав заторможенного выражения лица Тома, засмеялся. – Да ладно! Мог бы и просто попросить – попозировал бы.
Том покачал головой.
- Билл, ты неисправим, - он улыбнулся и пошёл к палатке.
- Нет, Том, я просто неотразим. Даже в твоём понимании, - засмеялся я и, развернувшись, отошёл назад к причалу.
Том вернулся с полотенцем и мыльницей. Через траву мы пробрались поближе к воде, и я с удовольствием потрогал её, проверяя, холодная или нет. На поверхности вода была едва тёплой, ещё не нагретая солнцем.
- Ну как? Вода подходит под Ваши требования, или Вы закатите истерику? – Том улыбнулся, и я брызнул ему в лицо.
- Подходит, подходит. Давай мыло, - я потянулся к парню, но заметил, что тот очень заинтересованно смотрит на гладь воды. – Эй, ты чего? Русалку увидел?
- Тихо, - Том приложил палец к губам и осторожно шагнул в воду, смотря на дно. – Смотри, какая рыбка красивая. Вот, прям рядом.
Я чуть не заплакал от умиления. Том увидел рыбку… Боже, сентиментальность так и прёт. Ему ещё, точно, нимб на голову надеть – и земной ангел во плоти.
Так, стоп.
Я оглядел согнувшегося у воды парня. Том стоял, упершись руками о колени, и с любопытством наблюдал за какой-то там рыбкой, которую я так и не увидел. При этом у меня в голове крутилась лишь одна мысль, которая покоя уже не давала, и я до такой степени загорелся идеей, что аж чесаться всё начало. Вот он стоит, согнувшись, демонстрируя свою великолепную пятую точку, обтянутую грубой тканью брюк, и голую загорелую спину. Вот стоит и не подозревает, как я хочу его сейчас… толкнуть в воду. Не, ну, правда! Поза так и орала: «Ну, толкни меня!»
Недолго думая, я отошёл чуть в сторону, вставая ровно позади Тома, убедился, что парень всё так же тащится от рыбки, и мысленно извинившись, со всей силы его пихнул.
Хлопок об воду. Брызги. Короткий мат. Рыбка уплыла.
Том вынырнул секунд через пять. Испуганный, ничего не понимающий, мокрый и злой. Он фыркнул, вытер руками лицо, снял с плеча какую-то травинку и только открыл рот, чтоб что-то сказать, как я его опередил:
- Я не удержался, - сдерживая смех, я попятился назад в тоже время, как Том сделал шаг вперёд. Каюк. – Ты так стоял… Ну, прям будто специально!
Том недобро усмехнулся. Я сделал ещё шаг назад. Точно каюк.
- Только не брызгайся, ладно? Вода холодная, - попросил я, задом поднимаясь по склону к причалу и с каждым шагом рискуя упасть в траву. – Эй, Том? Ты что молчишь? Рыбку проглотил, пока падал?
Том усмехнулся троекратно недобро, и в следующее мгновение я взвизгнул, когда парень, демонстрируя потрясающую ловкость, в два прыжка вылез из воды и погнался за мной.
Да, я всегда бегал отлично. Длинные ноги и хорошая дыхалка верно помогали мне, и часто в школьных забегах я был первым. Но у кого-то ноги и дыхалка были получше моих. Не прошло и минуты, как Том перехватил меня у палатки, куда я имел тупость бежать, с лёгкостью поднял меня, прижав к своему мокрому холодному телу, и понёс на причал.
- Том! Одумайся! Ай, ты мокрый! Чёрт, ну Том! Ну, прости, прости, прости! Я больше так не буду! Ну, Томми! Ну, миленький! Ну, солнышко моё косичковое! Блин, чего ты холодный такой?! То-о-о-ом! И не трогай меня за волосы! Том!!! А-а-а-а!
И снова: длинный мат в полёте, смешанный с проклятием, хлопок об воду, брызги. Рыбка скоро сойдёт с ума.
Холодная вода обволокла всё тело, залилась в уши, попала в нос. Намокшие штаны тянули вниз, кончиками пальцев ног чувствовалось песчаное дно.
Когда я выплыл, точнее, встал в воде, тут же убирая с лица волосы, Том стоял на причале, нагнувшись, и с улыбкой наблюдал за мной, вернее, за моей головой, как буёк висевшей над гладью воды.
- Я не удержался, - кое-как сдерживая смех, пожал плечами он, и тут же звонко засмеялся. – Чёрт, Билл! Ты так летаешь!
- Ты скотина, Каулитц! – помогая руками и ногами, я поплыл к берегу с намерением сделать из Тома шашлык и пожарить его на нашем костре, но не успел сделать и шага, как Том с разбегу «бомбочкой» прыгнул в воду, приземлившись аккурат рядом со мной и обдав меня фонтаном брызг. – Каулитц!
Пока я отплёвывался от воды, отдающей по вкусу чем-то солёным и весьма неприятным, Том выплыл, встал напротив меня и тут же провёл ладонью по воде, обрызгивая меня снова. Такого хамства я стерпеть не смог.
Резко упав на спину, я энергично заработал ногами, обрызгивая Тома в ответ. Отплыл на достаточное расстояние, и мы уже как малые дети брызгали друг в друга, стоя в воде по пояс и смеясь, как ненормальные. Наверняка слышала вся деревня.
- Всё-всё, прекрати! У меня руки уже устали, - я отвернулся, принимая брызги на спину, и развернулся опять, когда Том перестал брызгаться. Парень тяжело дышал, стоя напротив меня. Глаза его блестели озорством, набухшие косички разметались по плечам. – Тайм-аут.
- Ты ещё легко отделался. Борьба не окончена, - Том усмехнулся и потёр лицо руками. – Вот и умылись.
- Помылись тогда уж, - улыбнулся я, выжимая волосы. – И в чём я назад пойду? Обернувшись курткой и в розовых сапогах на босу ногу?
- Придумаем что-нибудь, - Том засмеялся, тоже выжал косички. – Волосы ты мне сушить будешь.
- Мне бы свои в божеский вид привести!
- Да не, ты хорошо выглядишь.
Я замер с волосами в руках. Том продолжал выжимать из косичек воду, а я чуть на дно не ушёл от нахлынувшего экстаза. Он. Сделал. Мне. Комплимент! Впервые! Боже, это ещё мой Том? Его будто подменили за минувшие сутки!
- Позавтракаем дома, да? – Том отбросил косички за спину и сделал шаг в сторону берега. – Не хочу ничего варить.
- И не надо. Ой, что это? – я перестал улыбаться и вгляделся в мутную от наших плесканий воду. – Меня что-то задело…
- Тебе показалось, - Том махнул рукой и сделал ещё шаг к берегу. – Пошли.
И тут я отчётливо почувствовал скользкий бок рыбы. Какая-то наглейшая обитательница озера проплыла так близко, что я прямо почувствовал кожей живота её чешую и хвост.
Издав визг и испугавшись его же громкости, я прыжками добрался до Тома и одним мощным рывком запрыгнул на него, обвив руками шею, а ногами талию. Прижался так крепко, как мог, рискуя в порыве задушить Тома. Стало отчего-то жутко страшно. Да мне постоянно страшно! Я за жизнь не боялся столько, сколько успел набояться в этой деревне.
- Билл, ты чего? – Том кое-как устоял на ногах. Он развёл руки в стороны, а потом свёл их, обняв меня. – Ты чего дрожишь так?
- Я ж сказал, что меня тронуло что-то. Так это рыба была, большая такая! Фу, - меня передёрнуло, когда я вспомнил ощущение прикосновения кожи и скользкой чешуи. – Какая мерзость!
Том вздохнул и погладил меня по голове.
- Ну, ясно-понятно, что тут рыба плавает. Мы же ловили её отсюда.
- Но они же боятся движений резких. А тут так близко подплыла! – шмыгнул я носом и вжался щекой в щёку Тома. – Пост
