***
«Подопытную» мы нашли быстро. Корова рыжая с белыми пятнами «встретила» меня в своём загоне приветливо и без испуга. Скорее, больше пугался я сам. Том пояснил, что если корова боится, то трогать её не стоит, а эта относилась к нам с полнейшим безразличием, потому и для эксперимента подходила отлично.
Том усадил меня на маленький стульчик, предварительно предупредив, что сопротивление и побег бесполезны, а сам встал рядом со мной у головы коровы.
- Итак...
- Подожди, - перебил я Каулитца, с опаской оглядывая «подопытную». – А она не начнёт копытами лягаться?
Том хмыкнул, мотнув головой, и коротко ответил:
- Нет.
- А ей не больно, когда её доят?
- Билл…
- Не, ну а вдруг дискомфорт ей доставлю, а она меня забодает.
- Нет, ей плевать.
- Это хорошо.
Я, удовлетворённый ответом, поёрзал на стульчике и снова оглядел корову слева направо, а потом справа налево. Вопрос возник сам собой.
- Том, а она это… Ну… Не опорожнится?..
- Билл! – захохотал Том. – Посмотри, какая она милая! Ничего подобного корова не сделает! Во всяком случае, во время дойки.
- А если…
- Билл…
- Ну, а вдруг…
- Билл!
- Просто я…
- Билл, мать твою!
- Всё, молчу-молчу, - я провёл по губам пальцами, будто закрывая их на замок и принялся слушать.
- Итак, - Том с особой интонацией выделил начальное слово. – Для того чтобы начать доить, нужно сделать массаж.
- Корове?! – я моментально был повержен в шок, забыв, что обещал молчать. – Ты издеваешься?! Мне что, залезть на неё и помассировать лопатки и спинку?! Принеси массажные масла, инструктор хренов, я буду доставлять корове кайф!
Том закрыл лицо руками, мелко-мелко трясясь от смеха. Вот почему мне сейчас так не смешно?..
- Нет, не корове, - сквозь смех выдавил Том. – Вымени.
Я с интересом нагнулся, осмотрев аккуратное чистенькое розовое вымя, и, пытаясь понять, как ЭТО массажировать, поднял взгляда на парня. Видимо, в моём взгляде читалось ну очень многое, потому что Том расхохотался совсем уж громко и, кое-как справляясь с приступом, пояснил:
- Сначала надо погладить всю поверхность вымени по длине и ширине. А потом подталкиваешь руками каждую долю вымени, как будто теленок сосет.
- Я вот каждый день смотрю, как сосёт телёнок!
- А ты представь! – хрюкнул довольный Том. – Давай, пробуй!
Виновато оглянувшись на повернувшуюся ко мне корову, я молчаливо попросил у неё прощения и осторожно, пальцем, тронул вымя, тут же одёрнув руку. Прикосновение было приятным, будто касаешься тёплой гладкой кожи ребёнка, потому второй раз я тронул вымя уже более уверенно и руку не убрал.
- Ну вот, - Том сел рядом со мной на корточки, наблюдая за процессом. – Теперь начинай. Не надавливай сильно, просто чуть помассируй. Мы ведь лишь пробуем.
- А ты доил корову когда-нибудь? – спросил я, осторожно водя руками. Чуть надавливал, легко дёргал за доли вымени, стараясь применять минимум силы.
- Было дело. Пару раз всего. Родители никогда не держали какой-то скот, потому учился я тут же, у герра Штульца. В детстве интересно стало, и я попросил дать мне попробовать.
- Изощрённые у тебя желания какие-то в детстве были, - хмыкнул я.
- Ты бы сам сейчас своё лицо видел. Тебе же нравится! – Том легко толкнул меня локтём в бок. – Нравится ведь?
- Необычное ощущение. Не то, чтобы нравится, но интересно.
- Тогда корова может радоваться. Вымя ты ей не оторвёшь, - Том хихикнул и добавил: - Ладно, всё, стоп. Увлёкся как.
Я перестал водить по одной из долей вверх-вниз, при этом где-то на грани сознания отгоняя пошлые ассоциации, и убрал руки. Да уж, ясно, почему Том в детстве попросил научить его доению. Весь процесс – сплошная эротика!
- Что дальше?
Том потряс головой, зачем-то с интересом оглядел меня, мои руки, а после нагнулся, посмотрев на вымя коровы.
- Так. У нашей коровы длина сосков нормальная, тогда доить будешь кулаком. Положи руку на один сосок.
- Не называй его так. Мне смешно становится.
- Клади руку!
Похихикивая, я положил ладонь на сосок и принялся ждать следующих указаний.
- Теперь зажми большим и указательным пальцем сосок у основания. Ты не знаешь, где основание? - посмеивался Том, передвигая мою руку. – Вот так. А остальными пальцами всё остальное. Во, умничка.
- Кхм… И это… Что теперь? – вот теперь ржал я, мотая сосок из стороны в сторону, как компьютерный джойстик. Внезапно смешно стало так, что я едва держал себя в руках, чтоб не начать дёргать такие смешные сейчас для меня соски, как поводья.
- А теперь, - Том подставил небольшое ведёрко, найденное на веранде дома и заранее вымытое под вымя, - сжав все пальцы, аккуратно дёргай.
Я повиновался и внезапно, прям из того самого соска, который я так трепетно держал, выплеснулась струйка молока и с характерным звуком осела на дно ведра.
Одёрнув руку, я восторженно затопал ногами и запищал:
- Оно льётся, Том, льётся!
- Дальше давай, доярочка моя новоявленная. Жаль, с собой фотоаппарата нет. Никто ж не поверит…
В общем, про две минуты я благополучно забыл, и доил корову, уже превысив лимит назначенного времени. Том сидел рядом на корточках и с каким-то непонятным мне удовольствием наблюдал за моими пальцами, сжимающими коровьи соски. Когда же я промахнулся и попал тёплым молоком себе на руку, парень вообще закашлялся и встал, что заставило меня наконец-то оторваться от такого интересного затянувшегося занятия.
- Ты как-то ненормально за мной наблюдаешь, - я наклонил голову набок, смотря на зависшего парня снизу вверх. – Что-то не так?
Том почесал шею под косичками и неопределённо пожал плечами. Он наблюдал, как я споласкиваю руки в заранее принесённом ковше и, дождавшись, пока моё занятие закончится, сказал:
- Всё так. Просто ты так мило с этим выменем смотришься. Имею в виду, в руках.
Я хмыкнул. Том выглядел задумчивым, даже загруженным. Обычно я бываю таким, когда меня что-то очень сильно заботит. Что же в этой ситуации заботит Тома, я при всём желании понять не мог. Потому, превозмогая интерес, просто сыронизировал:
- Спасибо за уточнение. Да, я видел, как ты пялишься. Что, заводит картинка? Ну, деревенская романтика: тёплое молоко, коровник, сено…
Парень пожевал губами, будто бы решая, отвечать мне или нет, и всё же ответил:
- Ну, если представить, что ты со всем обращаешься так же нежно, то… Вполне, вполне…
И тут я понял. Скорей всего, Тому, как истинному деревенскому парню, действительно нравилось всё такое, что любому городскому покажется ненормальным. Уже порядочно узнав парня за время нашего знакомства, я знал, что тараканов в его голове очень много и все они разных мастей, из чего выходило, что картина: я, с выменем в руках, - может вызвать у него вполне определённые ассоциации и желания. Которые, кстати, посетили и меня. Короче, если я не извращенец и мысли мои не в одно русло, то Тома просто-напросто это заводит.
Решив проверить возникшую теорию, кажущуюся бредом, но, тем не менее, походящую на правду, я медленно поднял голову, сталкиваясь с взглядом в упор глядящих на меня глаз и, растянув губы в ухмылке, тихо, чуть хриплым голосом, сказал:
- Поверь, с остальным я обращаюсь куда более нежно.
И я оказался прав. Том тяжело сглотнул, на мгновение отвёл глаза, мазнув взглядом по стенам, и вновь посмотрел на меня, наблюдающего за его поведением. Я молчал, чувствуя себя учёным, который проводит опыт над каким-то очень редким животным. Только чем больше я наблюдал, тем яснее становилось, что мне самому это нравится. Мне нравится такой Том, который оглядывает всё подряд, лишь бы долго не смотреть на меня. Мне нравится эта ситуация, возникшая так неожиданно, и потому бьющая по мозгу просто с силой шквального ветра. И мне нравится это шёпот, который будто удавкой сцепил горло, не давая вымолвить и слова.
- …Хотелось бы узнать.
И плавно поехала крыша. И внутри всё сжалось. И бабочки запорхали внизу живота, тонкой струёй наслаждения пробежавшись по всему телу. И разум покинул, как и обычно, когда возникала подобная ситуация между мной и Томом.
Всё так же не промолвив и слова, я сжал в кулак рубашку на груди парня и вытянул его из загона, резко дёрнув на себя. Том безвольно поддавался, как кукла, только я чувствовал его внутренне напряжение, передающееся мне и медленно переходящее в волнение. И от этого волнения закружилась голова, когда я встал совсем близко, губами замерев в паре миллиметров от изгиба его шеи.
- Так ты только попроси, Том, - не сдержавшись, языком по чуть солоноватой коже, по царапине, которую сам же оставил несколько часов назад. – И узнаешь.
Говоря это, я почувствовал, как Том ощутимо сжал кожу на моей пояснице, впиваясь в неё короткими ногтями. Он молчал. Лишь тяжело дышал ртом, будто после быстрого бега, и часто облизывал губы, к которым я на мгновение прикоснулся своими.
- Почему ты молчишь? – кончиком языка задеть пирсинг в его губе и снова замереть. – Почему ты никогда не говоришь, чего хочешь?
Том снова промолчал. Он только рвано выдохнул, когда я забрался руками под его рубашку, провёл ладонью по груди, дразняще цепляя сосок ногтём. Я бы прекратил, не видя никакой реакции со стороны Тома, и подумал, что он лишь ждёт, пока я отстану. Но я чувствовал, как сбивается его дыхание от каждого моего прикосновения, чувствовал, как часто бьётся сердце под моей ладонью, лежащей на груди парня.
Подняв глаза, я неохотно убрал руки и отступил на шаг. Признаться, все эти касания самого меня распалили не на шутку, но теперь я ждал хоть каких-нибудь слов от Тома. И они, наконец, последовали.
- Ты действительно хочешь знать, чего я хочу?
Я на мгновение зажмурился. Тихие слова, сказанные хриплым шёпотом, подействовали подобно тёплому лёгкому шёлку, обволакивающему тело. Внутри всё сцепило, и я лишь кивнул, не найдя в себе сил ответить. Контролировать ситуацию я уже не мог.
- Рискуешь ведь, - Том напряжённо улыбнулся.
- А риск… - я склонил голову набок. – Риск – дело благородное.
Сделав пару шагов спиной, Том развернулся и медленно пошёл к выходу. Не понимая, чего он хочет, я пошёл за ним. Выйдя, Том оглянулся, будто кого-то искал, потом посмотрел на меня, проверяя, никуда ли я не делся, и направился к неприметному навесу.
- А где хозяин? – вдруг спросил я, когда мы поравнялись с невысоким строением.
- Он сейчас у нас на ферме, с отцом, - тихо ответил Том и, повозившись с замком, открыл дверь. – Входи.
Тут же стало приятно глазам от полумрака. Я вошёл в тёмное помещение, чувствуя под ногами что-то мягкое, шуршащее. Пахло свежескошенной травой и… сеном.
- Ты привёл меня на сеновал? – усмехнулся я, когда Том закрыл дверь. – Как банально…
Глаза постепенно привыкали к темноте, да и прорехи между досками, пропускающие тусклый свет с улицы, помогли увидеть мне ровные кучи сена, равномерно разложенного по полу небольшого сарайчика.
- Угу. Как-то странно, что ты уже столько в деревне, а на сеновале ни разу не был, - Том зашёл следом за мной и остановился за спиной.
- Наверное, просто не было подходящей ситуации?
Я оглянулся через плечо, а потом и вовсе развернулся к Тому лицом. Пару секунд изучая его лицо, я легко прильнул к нему и, чуть задержавшись, прикоснулся к губам. Чуть засасывал и отпускал. Сжимал его запястья, будто боясь, что снова убежит. И продолжал целовать. То настойчиво, то мягко, то углубляя поцелуй, то лишь лаская губами. И резко выдохнул, когда Том, освободив одну руку, положил ладонь мне на затылок и притянул к себе. Он ласкал мой язык, штангу в нём, прижавшись так плотно, что я прогибался в спине под его напором.
Я растворялся. Сейчас я растворялся в Томе, испытывая новое для меня чувство, когда жжёт в груди, когда хочешь слиться с ним в единое целое, когда поцелуи и ненавязчивые прикосновения действуют ТАК.
По телу разливалось вязкое жгучее желание. Оно пробегало по венам, растворялось в крови, ударяло в мозг, скапливалось внизу живота. Очень мало воздуха, душно.
Не отрываясь, Том легко подтолкнул меня назад, и я шёл спиной, пока не упёрся ногами в кучу сена. Ничего не говоря, я повалился на спину, чувствуя, как приятно сено покалывает спину. Том упал на меня, поцелуй возобновился вновь.
И мы оба начинали сходить с ума: от этих настойчивых беспорядочных прикосновений к телу; от этого состояния, когда даже малейшее касание отдаётся током и, разгоняя по телу адреналин, концентрируется внизу живота. От того, когда перестаёшь думать, что-то взвешивать, решать. Просто интуитивно прижимаешься ближе, царапая его плечи через тонкую ткань рубашки, и не можешь сдержать рвущийся стон, когда он, будто куда-то торопясь, кусает мою шею, потом мелкими поцелуями покрывая укусы и снова впиваясь поцелуем в губы, рвано выдыхая мне в рот и издавая тихий стон, снёсший крышу основательно.
Да и вообще, происходящее со мной казалось чем-то нереальным. Нереальными казались настойчивые поцелуи, нереальным казалось это движение, когда Том, чуть приподняв меня, быстро стянул майку и, не расстегнув нескольких пуговиц до конца, рубашку с себя. Нереальными были прикосновение горячей кожи к моей и чувство бешено стучащих в унисон сердец. Таким при мне Том был впервые: настойчивым, требовательным и… хотящим меня. Он уже не контролировал себя, я понимал это. И удостоверился совершенно точно, когда ладонь, до этого ласкающая моё бедро, легла на пах и чуть сжала возбуждённый член через ткань джинсов. В этот момент я понял выражение «звёзды перед глазами».
Отдаться ему хотелось безумно, полностью и без остатка. Плевать на сомнения. Плевать, что сейчас мы находимся на пыльном сеновале во дворе постороннего человека, который может прийти в любую минуту. Плевать, что это, в конце-то концов, будет мой первый раз! На всё плевать. Я всё равно не смогу устоять перед этой силой, перед этими чуть грубоватыми движениями и полными отдачи и страсти поцелуями. Перед таким Томом.
…Но Том был бы не Том, если бы как обычно не остановился в самый ответственный момент. Резко разорвав поцелуй, он сгрёб меня в охапку и замер, тяжело дыша мне в шею, пальцами крепко сжимая запястье. Эта боль отрезвила мгновенно.
- Том, всё нормально? – осторожно спросил я, заранее зная, что нормально далеко не всё.
- Б*я, конечно, всё за*бись, - тихо проговорил он и добавил уже громче: – Если не брать во внимание один простой факт, что я сейчас на грани того, чтобы тра*нуть тебя прямо здесь, не особо думая о препятствиях этому процессу и просто о твоём удобстве, то непременно всё нормально. Всё круто, слышишь?!
Не дав мне и пискнуть, Том резко поднялся, с шипением сжав рукой пах, и отойдя, принялся хаотично натягивать свою рубашку, естественно не сумев в неё попасть, и, задвинув на это, просто сжал ткань в кулаке и пошёл к выходу.
- Том, нет! Не уходи!
Не мешкая, я вскочил на ноги, но замер в двух шагах от напряжённо застывшего Тома, не решаясь подойти ближе. Он молчал, его плечи то поднимались, то опускались в такт тяжёлому дыханию, кулаки были крепко сжаты, так, что отчётливо проступили синие вены на внешней стороне ладони, а костяшки пальцев побелели. Сейчас я бы очень хотел увидеть его лицо. Но вместо этого услышал тихое:
- Сейчас мне лучше уйти.
- Снова сбежать? Нет уж, прости, дорогой, но натерпелся я уже от этих твоих побегов. Надоело. И потому ты отсюда не выйдешь. Во всяком случае, без меня.
- Ты понимаешь, что я сейчас едва себя контролирую?
- А ты понимаешь, что всё это делаю не случайно?
Я лгал. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Скорее, я бы с огромным удовольствием всячески избегал того момента, когда встанет вопрос о близости с Томом. Но сейчас, когда я видел Тома таким - разгорячённым, жутко сексуальным в своей нерешительности, но тем не менее желающим и нетерпеливым, - любые сомнения отходили на другой план. Просто понесло. Просто мгновенно что-то щёлкнуло в голове, да и просто я его хотел. Давно. Наверное, с того момента, когда впервые увидел. И сейчас, сознательно переступая черту, выводя наши отношения на новый уровень, я знал, что ни в коем случае не пожалею об этом потом. Мы не пожалеем. Оба.
- Ты шутишь?
- А похоже на то? – я нервно усмехнулся, пытаясь скрыть за вечным скептицизмом одолевающее меня волнение. – Я хоть и бываю порой порядочной стервой, Томми, но до такого не заигрываюсь и я.
- Ты хоть понимаешь… - голос Тома охрип. Говорил он тихо, отрывисто, будто разом забыл все слова. – Хоть понимаешь, к чему меня подводишь? НАС подводишь.
- Если бы не понимал, Том, разве пошёл бы за тобой? Разве начал бы всё это? Если бы не понимал и не знал, что хочешь ты этого не меньше меня, то сейчас мы не стояли бы здесь полураздетые и едва сдерживающиеся, чтоб не наброситься друг на друга.
Том хмыкнул, помотав головой, а потом протяжно заскулил и медленно обернулся ко мне. Обернулся, и у меня будто глыбу каменную с плеч сняли. Он не ушёл. Не уйдёт.
- И пойдёшь на это? Вот так просто? Мы ж с тобой… Ну… - Том замялся, растерянно улыбнувшись. – Я ж и представления не имею, что с тобой делать. Хочу, но не знаю.
- Том, - я быстро перебил парня. – Не загружай этим нас обоих. Ты просто, без лишних слов. Иди. Ко мне. Пожалуйста…
И спёрло дыхание, когда волнение зашкалило за критическую отметку. Закружилась голова, когда сильные руки обняли меня и крепко прижали к груди. Захотелось зажмуриться и закричать от счастья, когда он легко потёрся щекой о мой висок, и сказал:
- Прости, я идиот. Кто, как не ты, знает об этом лучше всех?
- Перестань, всё хорошо. Не понимаю будто, - я улыбнулся, принимая лёгкие поцелуи в скулу. – Примерно как ты сейчас себя ощущаю. Но не бежать же от этого, верно? Конечно, офигенного секса я тебе сейчас не обещаю, что крышу снесёт тоже, гарантировать не могу, но пора бы переходить уже дальше поцелуев. Как думаешь?
Том замер, громко выдохнув мне в шею.
- Ты так спокойно об этом говоришь… - я чувствовал, как он смущён.
- Двух паникёров стены этого сеновала не выдержат.
- Да просто нас двоих мало что выдержит.
- Лишь бы нам вместе было комфортно.
- С тобой мне хорошо, как ни с кем.
- И… ты пойдёшь со мной до конца?..
Том тяжело сглотнул и, отстранившись, взял моё лицо в ладони, скользя по нему мягким взглядом тёмных глаз. Он хотел что-то сказать, но почему-то молчал, колебался, а я не собирался его торопить. Понимаю, у самого нервы на пределе.
Наконец, Том выдохнул и произнёс:
- Помнишь, ты как-то уже спрашивал, пойду ли я с тобой до конца?
- Помню, - я легко кивнул. – Тогда, у зеркала.
- Точно. Так вот. Тогда я не успел ответить, так как пришли ребята. И, наверное, ответить мне всё-таки придётся, но уже сейчас.
- И что ты мне скажешь?
Том обнял меня за талию и притянул к себе, прижавшись к губам. Очень нежно.
- Я скажу, - прошептал он, - скажу, что с тобой я и границ не вижу. И не буду искать эти грани. Куда угодно идти, что угодно делать, неважно, через какие принципы переступать. Лишь бы с тобой. Слышишь?
- Том… - на большее сил не хватило. Я был поражён этими словами, каждой буквой отпечатавшимися в сердце. – Что ж ты говоришь? Ты же…
Том взял моё лицо в ладони, прерывая бестолковый словесный поток, и, снова вовлекая в поцелуй, заставлял отступать назад, пока мои ноги снова не упёрлись в кучу сена. Том заставил меня сесть, а потом лечь, нависая надо мной, опершись на руки и колени.
- Не убежишь? – улыбнулся я, лаская кончиками пальцев щёку Тома.
- Нет, теперь не убегу. Куда ж я от тебя?
И снова, не дав мне ничего сказать, он прижался к моим губам.
Мы целовались упоённо, до мурашек, до рваных выдохов. Хотелось большего, невыносимо хотелось большего. Хотелось ласки, его прикосновений, его поцелуев. До звёздочек перед глазами всего этого хотелось. И, будто прочитав мои мысли, Том оторвался от губ и начал медленно опускаться влажными поцелуями по шее и подбородку, плечу, ключице. Он будто пробовал меня, оценивал, останавливаясь на каком-то определённом участке кожи, облизывая его и снова продолжая исследовать мою грудь влажными поцелуями, от приятного ощущения которых хотелось скулить. А потом он взял в рот один мой сосок, осторожно прикусив его и облизав ореол языком. И помимо воли я выгнулся, подаваясь навстречу, и вцепился пальцами в его руки.
- Чёрт, Том… - выдохнул я, пытаясь сконцентрировать взгляд. – Меня ж… Я…
- Тихо, - Том хитро улыбнулся, быстро поцеловав меня в шею. – Это только самое начало, держи себя в руках.
- Начало? – я опёрся на локти, тяжело дыша. – Что ж ты со мной делать будешь?
Том облизал губы, лениво проведя ладонью по моей груди, к животу, остановившись у каёмки джинсов. Его взгляд замер на лучиках тату звезды.
- Что я буду делать? – пальцем обвёл контур одного луча, перешёл ко второму. - Теперь я буду тебя изучать. Буду продолжать сводить с ума до такой степени, пока ты вообще все слова не забудешь.
- Оказывается, ты страшный и коварный. А невинной овечкой лишь прикидывался, - ухмыльнулся я, снова ложась на спину.
- Молчи…
И я замолчал. Нет, не потому, что Том попросил. А потому что спёрло дыхание, едва горячий язык коснулся лучика тату, по которому только что Том водил пальцем. Я никогда бы не подумал, что это такое офигенное ощущение, когда кожа покрывается мурашками, когда он чуть оттягивает край джинсов пальцами и проводит языком по открывшейся коже. И смотрит в глаза...
Том не отводил глаз. Он безотрывно смотрел на мою реакцию, на то, как я едва сдерживаюсь, чтоб не начать ругаться благим матом, когда он кладёт ладонь мне на ширинку и чуть сжимает её. На то, как тело уже помимо воли начинает дрожать, и я ничего не могу с этим сделать.
Он не волновался. Я не видел ни капли сомнения, ни капли напряжения или смущения в тёмных глазах. Движения Тома были уверенными и точными – любое его прикосновение, поцелуй, даже выдох сносили крышу. Он словно профессиональный снайпер, точно знающий, как попасть в цель и разнести мой разум вдребезги. И его уверенность передавалась и мне.
- Позволишь? – Том сел между моих разведённых ног и дразняще запустил указательный палец мне в джинсы, оттянув ткань и водя по её каёмке.
Я лишь кивнул, безотрывно смотря, как шустро Том расправляется с пуговицей, спускает язычок замка на ширинке, коснувшись пальцем напряжённой плоти. Я дёрнулся, закусив губу, и чуть приподнял бёдра, позволяя Тому стянуть мои джинсы сначала до колен, а потом снять их совсем.
- Теперь ты, - выдохнул я, и Том вскинул на меня глаза, явно не ожидая никаких реплик.
- Что я? – не понял он.
- Сними джинсы. Раздеваться, так вместе.
- Ты стесняешься меня? – Том лукаво улыбнулся. – Ты-то и стесняешься?
Я сел и отполз назад, опираясь руками позади себя.
- Да даже если и так. Извини, но я не каждый день полностью перед парнем раздеваюсь.
Том пожал плечами и, не отводя глаз, медленно расстегнул ремень, а за ним пуговицу и ширинку. Он встал на ноги, стянул джинсы с себя совсем и вышагнул из них, предварительно стянув шлёпки. И предстал при мне во всей красе…
Я тяжело сглотнул, взглядом ощупывая его идеальное загорелое тело, длинную шею с гуляющим кадыком, широкие плечи, грудь, вздымающуюся от частого дыхания, кубики пресса и такую соблазнительную выпуклость на чёрных боксёрах, на которую я и уставился, позабыв и стыд, и смущение. Чёрт, куда же занесло…
- Доволен? – Том изогнул бровь. Я прямо чувствовал, как он наслаждается, чувствуя мой взгляд. – Это мне тоже сразу снять?
Тут же захотелось удариться головой о стену, когда Том, дразнясь, запустил большой палец в боксёры и чуть оттянул их вниз, приоткрывая мне лобок.
- Скотина… Какая ж ты скотина… - выдохнул я, наблюдая, как к одному пальцу добавляются остальные и Том медленно запускает руку в свои боксёры и… ласкает себя ТАМ. В паху заныло просто нестерпимо. Чёрт, я вообще ещё дышу?.. Такое зрелище точно не для моих нервов.
– Что ж ты делаешь, с*ка? – выдавил я.
Том не ответил. Он сжал свой член ладонью, стиснув зубы, и так же медленно вынул руку. Вот примерно так же мозг сам вынимался из черепной коробки. Медленно и со вкусом.
- Ко мне иди, - прошипел я.
- Что? – Том ухмыльнулся. – Чего ты бормочешь?
- Ко мне иди. Быстро!
Два раза не нужно было повторять. Один рывок, и Том лёг на меня, прижавшись пахом к моему паху, да так, что уже не просто звёздочки закружились в глазах, а меня будто огрели по голове мешком картошки.
И снова поцелуи. Резкие, страстные, с покусыванием губ, и коротким скулежом, когда Том, не спрашивая, резко стянул с меня боксёры, сразу до колен и тут же, не прекращая поцелуй, снял бельё и с себя.
Я уже не знал, что со мной происходит. Ощущения смешались, я в них терялся, захлёбывался, но хотелось ещё и как можно больше. Просто уже не держал эти стоны, уже не знал, что со мной происходит и как это контролировать. Я будто завис где-то посередине между безграничным желанием и наслаждением.
- Твою же мать! - я выгнулся в спине, запрокидывая голову назад, когда Том сжал ладонью мой член и провёл большим пальцем по головке.
Сначала движения Тома были неуверенными. Он медленно водил ладонью по всей длине моего члена, оттягивая нежную кожу, лаская большим пальцем головку и размазывая смазку по ней. Постепенно набирая темп, ни на секунду не останавливаясь. Так, будто занимается этим каждый день.
- Чёрт, Том… Я… Так… Не смогу долго…
И Том внезапно остановился и убрал руку, вырвав разочарованный выдох. Но я не успел что-то сказать, как Том лёг на меня снова и двинулся вперёд-назад, имитируя движение при сексе. Я только вздохнувший, тут же вновь потерялся в ощущениях, чувствуя соприкосновение своей плоти с его. И так раз за разом, при каждом движении. При каждом движении, когда наши члены зажаты между животами и трутся друг о друга, размазывая по коже живота смазку.
Том наращивал темп, двигаясь быстрее. Я уже и не мог анализировать ощущения – их огромный поток лился из меня, как из рога изобилия. Всё слилось воедино. Было только это сногсшибательное чувство трения наших членов друг о друга и ощущение подступающего оргазма. Такое острое, режущее, но приятное.
И накрыло. Накрыло с головой, да так, что резко исчез весь воздух, и, открыв рот в беззвучном крике, я выгнулся дугой, чувствуя, как Том больно кусает моё плечо, кончая несколькими секундами позже.
Больно, мозговыносяще приятно, непонятно.
Мы молчали пару минут. Том тяжело дышал мне в шею, а я лежал ни жив, ни мёртв, не зная, что сейчас сказать.
- Это пи*дец, - наконец очень уместно заметил он.
- Точно. Я ещё не сошёл с ума, нет? – в свою очередь спросил я, машинально лаская влажную кожу на плече Тома. – Либо мы сошли с ума вместе?
Том, наконец, приподнялся на локтях, нависая надо мной. Он был таким разгорячённым, потерянным, но жутко счастливым.
- Только если вместе. Чёрт… ТАКОГО со мной никогда не было.
- Аналогично. Я… - я запнулся, счастливо улыбаясь, - я даже не знаю, что сейчас говорить… Это было… Вообще, что это было?
Том тихо засмеялся, быстро целуя меня в скулу.
- Давай думалку напрягать не будем. Я сейчас, честно, ни о чём думать не хочу. Не могу. И не буду. Этому анализ проводить не нужно.
- И я.
- Только… - Том лёг рядом на спину, и я устроил голову на его вытянутой руке. - Если даже так с тобой я мозги теряю, какой же будет у нас секс?
- Ты уже планы наперёд строишь? – я усмехнулся. – А ещё несколько минут назад ты едва не убежал от меня.
- После такого я не могу не строить планы и бегать теперь точно не хочу, - Том тихо засмеялся. – Чёрт, сколько ж я потерял со своими побегами…
- О дааа… - смеясь, протянул я. – Неужели ты это понял.
- Я многое понял, - Том выдохнул и встал, осторожно убрав руку из-под моей головы. – Вставай, надо себя в порядок привести.
Сев, я наблюдал, как он натягивает джинсы, скидывая с плеч прилипшее сено, и подхватывает рубашку. Том не был загруженным, беспокойным. Наоборот, он, кажется, неосознанно улыбался, а его глаза просто светились. Ни капли напряжения, будто произошедшее только что было вполне в порядке вещей.
Я не мог не улыбаться, смотря на него такого. Внутри царила полная лёгкость, умиротворение, радость. Не знаю с чего, но теперь я точно знал, что Том никуда от меня не денется. Он ведь пообещал, что пойдёт со мной до конца.
- Билл, ты долго меня гипнотизировать будешь? Я понимаю, что жутко сексуален, особенно сейчас, но это не повод так откровенно на меня смотреть.
Улыбаясь, я кинул горсть сена в смеющегося Тома, и тоже поднялся, говоря:
- Скромник ты мой недоделанный. Жутко сексуален он…
- А нет? – Том быстро перехватил мои джинсы, не давая мне одеться, и сделал шаг в сторону. – Разве не я предел всех твоих мечтаний?
- Джинсы отдай, предел, - я перехватил одну штанину и дёрнул одежду на себя. – Нет, то он слова сказать не может, то одеться спокойно не даёт. Ай!
Резко дёрнув меня на себя, Том сжал меня в объятиях, и мы замерли так, тут же забыв про недавнее ребячество. Я наслаждался теплом Тома, его дыханием, запахом, объятиями. Было так спокойно, легко. Как всегда рядом с ним.
- Всё резко как-то… - вдруг сказал Том, и я понял, о чём он.
- Жалеешь? – напрягся я.
Том помолчал.
- Нет, не жалею, - ответил он, и я расслабился. – Просто в голове не укладывается. Столько всего поменялось за такой ничтожный отрезок времени. Ты всё меняешь, а я и противиться не могу.
- Разве это плохо? – я отстранился от Тома, сжав руками его плечи. – Раз не противишься, значит, сам этого хочешь, верно?
Том огляделся, будто где-то там, за моей спиной, написан ответ на вопрос и сказал:
- Верно. Я только лишний раз убеждаюсь.
- Убеждаешься в чём? – не понял я.
- Что зависим я от тебя. Никому ещё не удавалось так просто из меня верёвки вить.
- Видимо, тогда я предел твоих мечтаний? Вот именно тот самый Предел с большой буквы, – тихо рассмеялся я, и Том шутливо потрепал меня по волосам.
- Точно предел. Другого такого я не переживу.
- И не нужно. Ты ведь мой только.
- Твой, Билли, твой.
