Некоторые режиссеры, участвовавшие в занятиях, бесконечнообъясняли актерам, как им следует играть. Кесьлевский не разкритиковал такую манеру работать. По его мнению, пространные иглубокомысленные рассуждения о всевозможных аспектах роли непомогают исполнителю. "Не нагружайте актеров философскимипостроениями. Они не могут превратить их в конкретныедействия". Яркий пример режиссерского задания, которое трудновыполнить, преподнес следующий день. Режиссер задумал снятьдиалог между двумя Марианнами (так зовут главную героинюБергмана): Марианной сегодняшней и Марианной из прошлого.Памела, исполнявшая роль Марианны, должна была обращаться ксамой себе, будто бы сидящей напротив. Режиссер попыталсяоживить эту умозрительную ситуацию, дав Памеле такое указание:"Представь, что разговариваешь со своим прошлым". Памеластарается изо всех сил, но вскоре признается, что растеряна.Тогда вмешивается Кесьлевский: "Вполне естественно, что Памеларастерялась, любой актер не знал бы, как выполнить такуюзадачу. (К режиссеру): Я понимаю, что вы имели в виду, нозадание ваше слишком неопределенно. Кому доводилось беседоватьсо своим прошлым? Это слишком трудно вообразить. В результатеприходится разъяснять свои указания, свои объяснения я то есть,они не достигают цели". Кесьлевский однажды уже говорил об этом. Онпрокомментировал указания одного режиссера своим актерам: "Надоуметь объяснить все за три минуты, а вам понадобилось полчаса".Наставления другого режиссера были, по мнению Кесьлевского, нетолько чересчур длинными, но порой и противоречивыми: "Вы сразуговорите актерам, что им делать и чего не делать. Это вызываетнеуверенность". Он поясняет свой упрек с помощью польскойпоговорки: "Вы, так сказать, одновременно смеялись и мочились". Призыв Кесьлевского был прост: от долгих, сложных,противоречивых объяснений актеры теряются. Задания должны бытькраткими, точными и однозначными. Кесьлевский: "Не то ли так ято ли этак, а либо так - либо этак". Из чего вовсе не следует,что сложные и даже противоречивые чувства нельзя выразить наэкране. Эта тема возникла на следующей съемке. Режиссерухотелось построить эпизод на противоречии желаний и поведениягероев. Актеры должны были постоянно показывать, что что-тоскрывают и ведут себя друг с другом не так, как хотели бы.Кесьлевский не считает замысел невыполнимым. Он лишь повторяет,что режиссеру следовало воплотить внутренние противоречияперсонажей в определенные действия. Это единственный способпоказать зрителю, что происходит в душе героя. Позже Кесьлевский на примере поясняет, что имел в виду. Всцене, которую выбрал для постановки один режиссер, Юханприходит навестить Марианну (они развелись и живут порознь) инеожиданно засыпает на тахте. Марианна растерянна. Ей хочетсяразбудить Юхана и отправить домой. Но вместе с негодованием онаиспытывает к нему какую-то теплоту. Для того чтобы выразить этупротиворечивость чувств, Кесьлевский предлагает Марианнемедленно подойти к спящему и осторожно наклониться, пока еелицо почти не коснется лица Юхана. Кажется, она собираетсяпоцеловать его. Но, внезапно передумав, грубо тянет за волосы,будит и выпроваживает. Так просто и замечательно удается выразить смятениеМарианны. Она выгоняет Юхана, но совершенно ясно - именноблагодаря этому точно найденному наклону, - как это ей тяжело,- и больше хочется, чтоб он остался. Кесьлевский постоянноповторяет, как важно давать конкретные и ясные указания; к этойже теме косвенно относятся некоторые его частные замечания.Так, однажды он обращает внимание, что режиссер то и делопредупреждала актеров: "Зто очень важно". Кесьлевский:"Вообщето, за несколько месяцев настоящих съемок можно сказатьэто раз или два. Вы превысили норму за одну смену. По-моему, нестоит. Следует поберечь эти слова на тот случай, когда онидействительно понадобятся. От частого употребления они теряютсилу".
