— Эй, фараоны! Нечего в мою сторону эти штуки пихать! – Милославский отвёл рукой маячивший перед ним наконечник копья. Поняв, что их повязали со всеми концами, он решил предпринять последнюю попытку, прибегнув ко лжи, не раз спасавшей ему жизнь. Заведомо проигрышных партий не бывает — правдивость этих слов он усвоил на собственном опыте. К тому же, его оппоненты — маленькие цветные лошадки: даже с оружием в копытах они не вызывали у него большого страха.
— Где принцессы?! – повторила свой вопрос фиолетовая кобыла.
— Ты про белую крылатую лошадь и ещё такую же синюю? – пытался припомнить Жорж.
— Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «лошадь», но теперь тебе точно не отвертеться! Так, где они? – она приблизилась к нему ещё на шаг.
— Это всё Тимофеев! А я ему гово…
— У-ух, шляпа! — у управдома уже сдавали нервы, и он решил не сдерживаться и обрушить на инженера, которого винил во всем случившемся, всю нецензурную лексику, которую только знал. Но его резкий выпад был очень быстро пресечён Милославским. – Ты, что собака делаешь?! Молчи по-хорошему! – сквозь зубы прорычал он, угрожающе продемонстрировав пальцы рогаткой. Разобравшись с Буншей, он поспешил вернуться к своей лавандовой «собеседнице».
— Где принцессы, значит? – вновь переспросил кобылу Жорж, вернув своему голосу саркастический оттенок.
«Что же ей такого сказать? Чёрт, не могу трезво мыслить, глядя на всё это! Быть может, и на этот раз мне фортанёт?» — ломая голову над ответом, Милославский так и не придумал ничего дельного и ляпнул то, что вертелось на языке, а именно – правду.
— Поменялись мы с ними, вот что! – выпалил он.
— То есть,… как это поменялись? – опешила принцесса.
— Можешь называть это магией. Чудо техники, мать его! Но, к счастью для вас, она скоро рассеется, и всё вернётся на свои места, при условии, что с нами ничего не случиться, – Милославский развёл руками. Всю безнадёжность их положения он раскрыть не посмел и приправил сказанную истину ложью, дабы обрести хоть какую-то гарантию на собственную сохранность.
«Надеюсь, этот инженер запустит свой чёртов агрегат в скором времени. Не знаю, сколько мы тут ещё протянем… — вернулся он к размышлениям, воспользовавшись нависшей тишиной. — Интересно, они мне поверили?»
«Неужели эти существа настолько сильны, что даже Селестия с Луной не устояли перед их магией? Ни за что в это не поверю! Из этих трёх только один просёк ситуацию и нагло блефует. Другой трясётся как осиновый лист, а тот с ненавистным взглядом, похоже, вообще не понимает, что твориться вокруг. Здесь что-то другое… только вот что?» — Твайлайт погрузилась в раздумье. Она решила искать причину этого происшествия не в чужаках, а в её наставнице и старательно прокручивала в памяти все недавние беседы с Селестией.
Тщетно: на ум не приходило ничего дельного, что могло бы пролить свет на этот инцидент.
«Все ждут от меня решения, ведь в отсутствие сестёр управление Эквестрией переходит ко мне. И что я должна с ними делать? Приказать запереть их где-нибудь и заставить вернуть всё на круги своя? Может, придумать что-нибудь ещё? Ах, принцесса Селестия, мне бы сейчас пригодился ваш совет… — в голове Твайлайт что-то щёлкнуло, и она прокрутила свои мысли ещё раз, тщательно анализирую каждое слово. Что-то подсказывало ей, что ответ кроиться в них. —…Ваш совет…, – вдумчиво повторяла она последнюю фразу. — Так, погодите-ка!»
Принцессу насторожило, что последние слова стали посещать её голову слишком часто, особенно после того, как она стала аликорном. Но обычно нужда в совете быстро исчерпывалась, потому как никаких преград между ней и наставницей не существовало. Сказывались привилегии коронованной особы: от покоев Твайлайт до апартаментов солнечной принцессы было копытом подать.
А сейчас на её голову свалилось из ряда вон выходящее происшествие, требующее немедленных действий. И как его решать?
Твайлайт глубоко вдохнула и немного ослабила нарастающий поток мыслей. После того, как она сосредоточилась, в памяти начали всплывать обрывки диалогов с Селестией, происходившие задолго до этого.
Наставница, замечая, как её лучшая ученица желает воспользоваться подсказкой вместо того, чтобы поразмыслить самой, не один раз поговаривала: «Чтобы ты делала, не будь меня рядом?». Конечно, она говорила это в шутку, да и Твайлайт понимала, что с бессмертным аликорном просто не может ничего случиться. Юная волшебница, ещё будучи единорогом, привыкла, что Селестия всегда рядом и направит её в нужную сторону, если потребуется. Это начало входить в привычку, и единорожка, не видя в этом ничего плохого, не собиралась отвыкать. Нет-нет, это случалось не часто – большинство задач были ей под силу, но всё же это имело место.
После отправки в Понивиль ей пришлось привыкать действовать экспромтом, полагаясь на собственное чутьё и интуицию. Но даже там она была сильно зависима от сторонней помощи, хотя могла бы справиться и сама. Но тогда могущественная принцесса Дня была на подстраховке, и в случае провала единорожку, в худшем случае, ожидал жёсткий выговор.
Но теперь всё иначе, ведь исчезновением принцесс и появлением чужаков дело не ограничивалось. В данный момент, в тронном зале находятся послы Империи грифонов. Они ожидают назначенной Селестией аудиенции, которая должна вот-вот начаться.
«Всё может принять очень плачевный оборот, если я ошибусь. Сомнений нет – это очередное испытание наставницы, только вот… уж слишком велики ставки, и цена за ошибку будет весомее экзекуции на королевском ковре…»
— Ваше Вашество, может, отзовёте своих копейщиков? – настойчивый голос существа прервал её размышления.
Твайлайт вновь осмотрела троицу, только теперь под несколько иным углом.
«Возможно, этому трепачу придётся пересказать свою версию случившегося не только мне. Брр, от взгляда того с бородой как-то жутко становится но… это тоже может пригодиться…Что?! — лавандовый аликорн прислонила копыто к голове, — Так Твайлайт, стоп! Я что, правда собираюсь использовать их в переговорах с грифонами? Да как мне такое в голову могло прийти?!
Хоть проведение переговоров сейчас и было её обязанностью, но имелась одна не маловажная проблема – Селестия была авторитетом для грифонов, и им приходилось с ней считаться. Эти, в глазах многих эквестрийцев, варвары привыкли решать все проблемы грубой силой, а принцесса вызывает у них уважение только потому, что неоднократно одерживала победу в затеваемых ими войнах. Её войска неоднократно ликвидировали вторжения Грифонии ещё в зародыше. Несложно представить реакцию послов, когда вместо Селестии вести переговоры начнёт «новоиспечённый» и, по их мнению, неопытный аликорн. Твайлайт думалось, что и про её коронацию они, скорее всего, ничего не слышали.
«И что же будет в итоге? Пойдут вопросы, на которые я не должна отвечать, но эти прохвосты и без ответов заподозрят, что что-то случилось. А когда грифоны узнают, что именно — а это лишь вопрос времени — то… да тут даже параспрайту будет ясно, что последует за этим. Очередное вторжение, но… смогу ли я их одолеть? Так, а вот это ненужный вопрос. Я должна… нет, я обязана это предотвратить, по крайней мере, до возвращения сестёр. Даже если придётся лгать. Хотя кого я обманываю… скорее всего, врать предстоит не мне. Быть может, если чужаки разыграют сцену перед послами, выдавая себя за кого-нибудь могущественного, нам удастся избежать войны? А надолго ли? Ну, эффект неожиданности точно будет иметь место, такого поворота грифоны не ожидают… О, святая Селестия, таких безумных планов мне ещё не доводилось приводить в исполнение! Но, как ни крути, с их участием переговоры имеют большие шансы на успешный исход, нежели если я возьмусь за это единолично. Да и отговорить меня некому…»
— Принцесса, может нам их изолировать? – командир отряда стражников был раздражён бездействием своей начальницы и решил проявить инициативу.
— Уберите оружие, – произнесла Твайлайт, придав своему голосу властный оттенок.
— Убрать оружие?! Но они могут быть опасны! – воскликнул офицер, возмущенный таким приказом.
— Вы не ослышались, – повторила лавандовый аликорн. – Нам следует быть вежливее и не вести разговор, наставляя на собеседника копьё.
Пегасы подчинились и направили наконечники верх, прислонив древко к боку. Однако формация была сохранена: ни один из них и на дюйм не сдвинулся с места.
— Может, представитесь? – Твайлайт обратилась к существу в бежевом пиджаке. Почувствовав, что нависшее в воздухе напряжение потихоньку спадало, она решила не терять драгоценного времени и начать реализовывать свою безумную затею.
— Я артист Больших и Малых Академических театров, а фамилия моя… фамилия моя слишком известная, чтобы я вам её называл! Поэтому обойдёмся именем — можете называть меня Жоржем, – представился прохвост.
— Принцесса Твайлайт, – в свою очередь представилась кобылка. – Не думайте, что произошедшее сойдёт вам с лап. Вы создали огромную проблему, и, несомненно, будете участвовать в её решении. Надеюсь, вы имеете представление о дипломатии? У вас есть опыт в проведении важных переговоров?
Не успел Жорж осмыслить заданный вопрос, как за его спиной раздался громогласный голос царя:
-Да воскреснет Бог, и расточятся врази Его!
Человек и аликорн судорожно обернулись.
Царь, до того мрачно наблюдавший за «крылатым окружением», видя, что копья убраны, решил пойти на прорыв. Обнажив невесть откуда взявшийся богато инкрустированный самоцветами кинжал, он, размахивая посохом и читая молитвы, твердо вознамерился прорвать оцепление. Пегасы вначале отпрянули, ошеломлённые столь дерзким шагом чужака, но быстро сосредоточились и встали в боевую стойку, ощетинив крылья.
— И да бежат от лица Его, ненавидящие Его! Прочь, прочь с дороги дьявольские слуги! — продолжал греметь царь, наступая на дворцовую стражу.
— Что творит ваш спутник? — вскричала Твайлайт, обращаясь к Милославскому. — Вот так вы отвечаете на проявленное к вам доверие?
— Один момент! — бросил Жорж, подбегая к разбушевавшемуся самодержцу. Добравшись до него, он поспешил привлечь внимание царя, потянув того за плечо.
— Потише, Государь, потише! — произнёс Милославский, ловя на себя гневный взгляд из-под густых бровей. — Будет тебе на всех бросаться!
— Ах ты, антихристов холуй! — Иван Грозный в упор посмотрел на Жоржа, — Погоди, и тебя крестным знамением опалю!
«Эх, хотел бы я ему по-нашенски объяснить, что да как, но боюсь, он меня не поймёт».
— Не стоит, Царь Великий Государь! Не подействует на меня оно, так как не демонов слуга я! А что же до вас, Великий Царь, то это было бы не разумно, кидаться с одним ножом на превосходящие силы противника.
— Врешь, искуситель! Сатана отец лжи, а ты раб его! Лукавый смерд, будешь мне ещё свою волю диктовать?! Мне, Царю Всея Руси?! – с этими словами Иван Васильевич перекрестился, а затем наложил крестное знамение на Милославского.
— Вот ведь упрямый какой! Сколько раз повторять, не демон я, и уж тем более ни кому не слуга! Я свободный человек! – ответил Жорж, отстраняя царскую руку. — Меня крестное знамение не берет, видите? А его черти как ладана боятся!
Царь смотрел на «искусителя» недоверчивым, хмурым взглядом, осмысляя его ответ. Как видно крест животворящий был для государя весьма весомым аргументом, и после небольшой паузы, он спросил:
— Вижу, что не халдей ты врага рода человеческого! Но боярин, кто же ты тогда?
— Ну, уж точно не враг! — отвечал Милославский. — Мы, царь Великий Государь, все в одной лодке.
— И что же ты, боярин, предлагаешь? Идти на поводу у нечистой силы? – потрясая кулаком, воскликнул Грозный.
— Для начала давайте узнаем, что этой нечистой силе надобно.
— Да одного они хотят — заставить нас от Христа отречься, да души наши в ад уволочь, у-у-у проклятые! — грозно проговорил царь, вновь грозя в сторону «нечистых» кулаком.
— И всё же их тоже крест не берёт! Так что давайте я попробую узнать, что они предлагают, — закончил Милославский, и убедительно посмотрел на Ивана Грозного.
Тот в ответ нехотя убрал своё оружие за пояс.
— И вот ещё, — сказал Жорж на развороте. — Не буяньте, Государь! Ни к чему это! Только карты зазря смешаете.
— Добро, боярин! – твёрдо произнёс царь. — Только ты поживее там, а то больно гадко мне находиться демонами окруженным.
— Я мигом! — заверил Грозного Милославский, направляясь к лавандовой кобыле, дабы возобновить прерванную беседу.
— Так на чём мы там с вами остановились, Ваше Вашество? — подойдя к принцессе Твайлайт, спросил Жорж. — Не волнуйтесь, конфликт я уладил — больше такого не повторится. Будьте спокойны на этот счёт.
— Это отрадно слышать, — произнесла лавандовая кобылка. — Мы остановились на том, что я спросила вас, насколько широки ваши познания в дипломатии.
— Познания в дипломатии значит? – пробубнил себе под нос Жорж.
«Что эта лошадь понимает под дипломатией? Хорошо подвешенный язык? А важные переговоры это когда тебя окружает «любимая» милиция, требуя предъявить документы и показать содержимое, битком набитых антиквариатом, сумок? При всём этом ты стоишь у подъезда только что обнесённой квартиры, хозяином которой является какой-нибудь партийный секретарь, и всё равно ухитряешься выкрутиться?! В таком случае она обратилась по адресу…»
— Да,… я весьма преуспел на этом поприще! — деловито заверил Милославский, придавая себе солидный вид.
— Вот и прекрасно, сейчас вам представится возможность попрактиковаться в этом умении. Перейдем же к делу, — официальным тоном заявила принцесса. — Ваша задача провести деловой разговор с послами Грифоньей империи, без ощутимых последствий для нашего государства.
От услышанного человек обомлел, но скрыл своё удивление, надеясь, что последняя реплика кобылы ему послышалась.
— С кем, простите?
— С послами Грифоньей империи, — не сбавляя тон, бросила Твайлайт.
«У них тут и грифоны водятся? Но это уже слишком! Мало мне «прынцесс» и цветных лошадок, так ещё и грифонов под нос суют! И она предлагает вести с ними переговоры? Ну, знаете! Это всё равно, что оказаться в клетке с летающим львом, который тебя даже на дереве сожрёт! Куда ни плюнь – каждая тварь с крыльями. Если уж выбирать между этими недоделанными копейщиками и львами-мутантами, то я, пожалуй, остановлюсь на первом варианте. Это уже из огня да в полымя называется…»
— А я могу отказаться? — продолжал расспрос Милославский.
— Эм… думаю, нет. Учитывая, каких дров вы тут наломали — отказываться не в ваших интересах. Тем более, у таких великих магов, как вы, не должно возникнуть трудностей с этим поручением, — с напускным восхищением в голосе закончила аликорн.
«Это вообще лошади? Умные, заразы, но главное не в меру борзые. Давно меня так не «запрягали», — иронично хмыкнул Милославский. — Ну, раз мосты сгорели, придётся согласиться. Хотя и выбора у нас не было как такового. Ну-с, если уж пропадать, то не зазря!»
— А что мы, собственно, с этого заимеем? – важным голосом поинтересовался человек. — Я же не шестёрка какая, что б за спасибо вкалывать! И будьте любезны, половину авансом!
— Никаких авансов! — отрезала лавандовая кобыла. — Но я могу гарантировать, что вознагражу вас после переговоров. Но только в том случае, если они закончатся удачно, имейте это в виду, Жорж.
— Как скажете, Ваше Вашество, — Милославский нарочито низко отвесил поклон. — Мы проведем ваши переговоры. Но… не могли бы вы дать большее гарантий – слово, даже королевское, в карман не положишь и на хлеб не намажешь.
— Мне кажется, вы не в том положении, чтобы высказывать своё недовольство, – Твайлайт, возмутившись наглостью прохвоста, показательно кивнула в сторону пегасов.
— Понял-понял! — замахал руками Жорж. — Буржуи недобитые! Раз денег жалко, то хоть документ на гонорар с вашей подписью предоставьте. Это было бы весьма весомым доказательством Вашей королевской честности!
— Никакого документа я не дам, — немного успокоившись, ответила принцесса. — Я дала своё слово и этого более чем достаточно.
— Как скажете, — примирительно буркнул Милославский. — Так, когда начнутся эти ваши переговоры?
— У вас есть пять минут, не больше. Так что советую поспешить.
«Времени в обрез, — размышлял Жорж, оглядывая своих «братьев по несчастью». — Однако, одна голова хорошо, две – лучше, а три – так вообще роскошь. В предстоящем деле, чем больше нас будет, тем больше шансов избежать участи быть сожранным. Было бы неплохо и их к делу подключить. От этого, в шляпе, выйдет малый толк: не выдаст нас раньше времени, и на том спасибо, а вот от царь…»
Один из главнейших принципов авантюризма – работай один. Оно и понятно: чем больше народу участвует в авантюре, тем меньше будет твоя доля. А делиться люди подобной породы ой как не любят, если вообще умеют. А потому авантюристы — сплошь и рядом прожженные самовлюбленные эгоисты, не брезгающие ничем для достижения своих корыстных целей. Милославский почти не отличался от большинства своих «коллег по ремеслу», предпочитая работать в соло, однако у всего есть свои исключения. Крайние времена требуют крайних мер, и это Жорж уяснил, как только переступил порог чуждого человеку мира. Он ясно осознал тот факт, что в одиночку на чужбине достичь своей цели будет непросто, а потому стоит на время забыть о некоторых принципах, и начать работать коллективно.
«На данный момент, все мы одного поля ягоды», — сделал вывод Жорж, вновь возвращаясь к беседе.
— Я, пожалуй, воспользуюсь оставшимся временем, чтобы переговорить со своими содельни… тьфу, спутниками.
— Хорошо, но только постарайтесь уложиться в срок, нам нельзя медлить, — предупредила принцесса человека, который уже развернулся к своим.
— Эх, плохи наши дела! Намечаются с грифонами переговоры… — держа за плечо управдома, вполголоса заговорил Жорж. — Будешь помогать или как?
— Ни за что! — воскликнул управдом, — Я буду вести переговоры только с соответствующими инстанциями!
«Ну, шляпа!» — про себя прорычал Милославский, вконец раздражённый тупым поведением недальновидного управдома.
— Ты что же, проклятый, не понял ещё, в какую историю мы влипли?! Ты что же, собака, хочешь, чтобы нас отсюда вперед ногами вынесли? Убью! — зло заговорил Жорж, надвигаясь на Буншу.
— Как это, вперед ногами? — под напором Милославского, испуганно пробормотал Иван Васильевич.
— Вот так вот! В деревянном макинтоше! Будешь как Ленин — живее всех живых! — не ослабляя натиска, продолжал сгущать краски Жорж.
— Хорошо-хорошо! Я согласен!
— Вот так бы сразу, а то разыграл тут драму! От тебя ничего и не потребуется, кроме как стоять и кивать. Я понятно объясняю?
— Понятно-понятно, – подавленно пробурчал Бунша.
— Вот и славно! — похлопав управдома по плечу, Милославский двинулся к царю. Иван Грозный сдержал своё слово и, ожидая Жоржа, на королевскую стражу больше с ножом не кидался.
— Ну, боярин, переговорил с силой сатанинской? – одарив Милославского проницательным взглядом, спросил царь.
— Переговорил, Великий Государь, переговорил, – со вздохом произнёс Жорж.
— Так что же ты молчишь, окаянный? – повелительно бросил Иван Васильевич.
— Не гневайся, царь, а дай мне суть изложить! Поговорил я с ними, так вот, не нечистая сила это, а мелочь пузатая! И просят они тебя смиренно, государь, помочь в беде их.
— Вот оно как! — подивился Грозный. — И что же у этих басурман случилось?
— А случилось то, царь Великий Государь, что на землю их пришли послы царства северного, Грифоньего, — продолжал излагать Милославский. — С недобрыми намерениями явились. И эта цветная шушара просит помощи нашей, чтобы переговоры провести.
— Северного молвишь? С недобрыми значит? Хм…- задумчиво протянул царь, — Ну, если смиренно просят…
— Так вы согласны, Великий государь? – наседал Милославский, вытягивая из царя соглашение.
— Передай им следующее, боярин: любой православный, а тем паче царь, обязан протянуть длань помощи тому, кто смиренно об этом просит. Пусть они и нехристи поганые... Скажи им, боярин, что царской милостью они обделены не будут.
— Передам всё как есть, Великий государь! — протараторил Милославский и отвесил лёгкий поклон.
Грозный кивнул в ответ, и Жорж, развернувшись, направился к ожидающей его принцессе.
«Все складывается наилучшим образом, — ликовал он. — Теперь и на переговоры можно идти».
— Вы закончили? — с ходу спросила лавандовая пони. В её голосе промелькнуло раздражение и взволнованность. — Время на исходе!
— Мы готовы, — бодро отрапортовал Жорж. — Веди!
— Ну, наконец-то! Послы уже ждут вас в тронном зале! Следуйте за мной со своими спутниками.
Жорж повернулся к Бунше с царём и, махнув им рукой, предложил идти за ним. Иван Грозный, опираясь на посох, зашагал за Милославским, а следом поплелся и управдом.
Идущая впереди фиолетовая кобылка сделала знак пегасам, и те с повиновением расступились, создав брешь, через которую прошествовала принцесса, а за ней и вся троица. Проходя мимо стражей, Бунша поежился, глядя на острые наконечники их копий, а царь Всея Руси, на всякий случай, положил руку на навершие кинжала.
Миновав парадный вход, они начали подниматься по лестнице, с обеих сторон которой неподвижно стояли гвардейцы. Уже на подходе к тронному залу Твайлайт начала инструктаж: она быстро протараторила азы дипломатии, а затем переключилась на характеристику послов:
— Грифоны, сами по себе — народ воинственный. Между нашими государствами постоянно возникают конфликты на почве «спорных» территорий, которые испокон веков были нашими, что, в принципе, не мешает им точить на них клювы. Их частые вторжения на северные границы в прошлом были обыденным делом…
— Так… ага… — изредка переспрашивая и уточняя интересующие его детали, поддакивал Жорж. Лекцию про базис дипломатии он прослушал в пол уха, а вот про своих будущих оппонентов желал знать как можно больше.
— Они из тех, кто почитает грубую силу. Старайтесь быть как можно решительнее. Они сразу прощупают малейший страх или нерешительность — у них на это нюх.
«Не только у них чутьё на такие вещи! — самодовольно хмыкнул Милославский. — Ну, поглядим, кто кого!»
— У меня вот только один вопрос, принцесса — почему же вы сами не проведёте переговоры, ведь вы тут главная всё-таки! Или я чего-то не улавливаю?
— Эмм… Я… — замямлила кобылка, будто спотыкаясь на ровном месте.
Договорить ей не дал тот факт, что они добрались до нужных им дверей. Гвардейцы молча отворили их, и перед людьми предстал тронный зал, из которого Жорж с Буншей недавно сматывали удочки. Теперь он был полон почётно выстроившихся стражников.
В конце зала троицу ожидали послы Грифонии, нетерпеливо скребущие пол устрашающе острыми когтями. Милославский, не замедляя решительную походку, размял затёкшую шею и поправил воротник пиджака.
