Графика. Как и в годы революции, первое место в графике военных лет занимал плакат

 

Как и в годы революции, первое место в графике военных лет занимал плакат. Причем явственно прослеживаются два этапа в его развитии. В первые два года войны плакат имел драматическое, даже трагическое звучание. Уже 22 июня по­явился плакат Кукрыниксов «Беспощад­но разгромим и уничтожим врага!». Он доступным изобразительным языком об­рушивал народную ненависть на вторг­шегося врага, требовал возмездия, при­зывал к защите. Широко использовались отечественные традиции. Так, Ираклий Моисеевич Тоидзе (1902-1985) создал пла­кат «Родина-мать зовет!» (1941): аллегори­ческая женская фигура на фоне штыков держит в руках текст военной присяги. И по композиции, и по цвету (красное, черное, белое) плакат перекликается с мооровским «Ты записался добровольцем?». Призывом к мщению звучал плакат В.Г. Корецкого «Воин Красной Армии, спаси!» (1942), в котором также исполь­зованы традиции революционных лет — фотомонтаж, как это делал А. Родченко. Не было не только ни одного бойца, но, кажется, ни одного человека вообще, ко­го бы не пронзила трагическая сила это­го образа женщины, в ужасе прижавшей к себе ребенка, на которою направлен штык со свастикой. Плакат стал действительно клятвой каждого бойца. Нередко худож­ники прибегали к образам наших герои­ческих предков (Кукрыниксы. «Бьемся мы здорово, колем отчаянно, внуки Су­ворова, дети Чапаева», 1941). «Освободи», «Отомсти!» — взывают с плакатных листов изображения детей и стариков.

На втором этапе, после перелома в ходе войны, меняется и настроение, и образ плаката. В. С. Иванов изображает солдата на фоне переправы через Днепр, пьющего волу из каски: «Пьем воду род­ного Днепра. Будем пить из Прута, Нема­на и Буга!» (1943). Оптимизмом, народ­ным юмором проникнут плакат Л. Годованова «Дойдем до Берлина!» (1944), образ героя которого близок Василию Теркину. С первых дней войны по примеру «Окон РОСТА» начинают выходить «Окна ТАСС».

Создаваемые вручную — нанесением кра­сок на бумагу через трафарет — в яркой, броской цветовой гамме, они мгновенно откликались на вес важнейшие военные и политические события. Из мастеров стар­шего поколения в «Окнах ТАСС» сотруд­ничали М. Черемных, Б. Ефимов, Кукрыниксы, которые также много работали в журнально-газетной карикатуре. Весь мир обошла их знаменитая карикатура "По­теряла я колечко... (а в колечке 22 диви­зии)» — на разгром немцев под Сталин­градом (1943).

Политуправлением Западного фронта выпускался специальный журнал «Фрон­товой юмор». Его художественным руко­водителем до 1942 гола был Н. Радлов, а с 1942 года до конца войны — В. Горяев. В. Лебедев делал рисунки к стихам С. Я. Маршака.

В годы войны появились значитель­ные произведения станковой графики, причем многообразие впечатлений породило многообразие форм. Это и быстрые документально точные фронтовые зарисовки, разные по технике, стилю и художественному уровню. Это и портретные рисунки бойцов, партизан, моряков, санитарок, командиров – богатейшая летопись войны, впоследствии переведённая частично в гравюру (литографии Г. Верейского, гравюры С. Кобуладзе, акварели А. Фонвизина, рисунки М. Сарьяна и т.д.). Это и пейзажи войны, среди которых особое место занимают изобра­жения блокадного Ленинграда (гуаши Я. Николаева и М. Платунова. акварели и пастели Е. Белухи и С. Бойма и пр.)- На­конец, это целые серии графических ли­стов на одну тему. Так появилась графи­ческая серия Д. Шмаринова «Не забудем, не простим!» (уголь, черная акварель, 1942), возникшая из зарисовок, которые он де­лал в только что освобожденных городах и деревнях, но окончательно завершен­ная уже после войны: пожарища, пепелища, плачущие над телами убитых матери и вдовы — все сплавилось в трагический художественный образ.

Совсем иные по духу серии Л. В. Сойфертиса «Севастополь» (1941—1942), «Крым» (1942-1943), «Кавказ» (1943-1944). Сойфертис изображает не трагические сто­роны войны, а только быт, будни войны, которые ему, черноморскому моряку, бы­ли хорошо знакомы.

«Ленинград в дни блокады и освобож­дения» — так называйся серия более чем из трех десятков автолитографий Алексея Федоровича Пахомова (1908—1973), кото­рую он начал в 1941 году и завершил уже после войны. Весь мир обошел его лист «На Неву за водой», изображающий закутанных девочек с огромными глазами, до­бывающих последними усилиями воду из Невы.

С первых дней Отечественной войны 1941-1945 годов советские скульпторы активно работали, участвовали и в пе­редвижных выставках 1941 года, в вы­ставках «Великая Отечественная война» (1942), «Героический фронт и тыл» (1944). В скульптуре военных лет ощутим при­оритет портретного жанра, скульпторы стремятся запечатлеть образ героя войны правдивым, В годы войны создали мно­гие значительные образы скульпторы В. Мухина и С. Лебедева (бюст военного корреспондента А. Т. Твардовского, гипс, 1943). В скульптуре так называемых малых форм, получившей развитие в ос­новном уже после войны, Лебедева ос­тавляет незабываемо-острые, поэтиче­ские образы («Сидяший В.А. Татлин», гипс, 1943-1944).

Со временем, как и в живописи, в скульптурном портрете над индивиду­ально-конкретным берет верх идеаль­ное, возвышенно-героическое. В таком ключе делает портреты Героев Совет­ского Союза Николай Васильевич Том­ский (1900-1984).

Во время войны не было возможности сооружать памятники. Исключение со­ставляет памятник генералу И. В. Панфи­лову в городе Фрунзе (скульпторы А. Ма­нуйлов и О. Мануйлова, 1942). Но именно в дни войны у многих скульпторов рож­даются замыслы создания новых памятников. Еще в 1943 году был задуман и сразу после окончания войны, в 1946 году, в Вязьме сооружен исполненный Евгени­ем Викторовичем Вучетичем (1908-1974) памятник генерал-майору М.Г. Ефремо­ву, погибшему здесь в первый год вой­ны. Композиция памятника состоит из пяти фигур: в центре ее генерал Ефремов, продолжающий сражаться смертельно ра­ненный, когда его и оставшихся в живых бойцов со всех сторон окружили враги. В этом образе скульптор не избежал эле­ментов повествовательности и иллюстра­тивности, но правдивость, искренность, лаже страстность в передаче атмосферы этого последнего боя, в котором люди проявляют столько мужества, определя­ют художественное значение этого па­мятника.

Вучетичем исполнена после войны (1945-1949) знаменитая 13-метровая брон­зовая фигура солдата с ребенком на од­ной руке и с опущенным мечом в другой для грандиозного мемориала «Советско­му воину-освободителю» в Трептов-парке в Берлине (архитектор Я.Б. Белопольский и др.).

В скульптуре послевоенных лет ос­новное место занимают мемориалы и бю­сты героев войны. Н. Томский исполняет монумент генералу армии И. Д. Черняхов­скому в Вильнюсе (1950), на месте захоронения героя. Памятник в Калининграде в честь гвардейских дивизий, взявших штурмом Кенигсбергскую крепость, ис­полнен литовскими скульпторами во гла­ве с Ю.И. Микенасом. В. Цигаль, Л. Кер­бель выполняют два монумента советским воинам: один в Берлине, другой — в Бресте (1945-1946).

Л. Кербель еще во время войны ра­ботал на Северном флоте над портрета­ми моряков-героев. Военная тема завер­шается им в 1960 году монументом маршалу Ф.. Толбухину в Москве (бронза, гранит, архитектор Г. Захаров).

В станковой скульптуре тему подвига советского народа в Великой Отечест­венной войне раскрывает композиция мо­лодого тогда скульптора Федора Дмитри­евича Фивейского (родился 1931) «Сильнее смерти» (гипс, 1957), изображающая трех бойцов перед расстрелом. Всегда чувст­вующий нерв времени Вучетич в 1957 году откликается на ширящееся движение борь­бы за мир скульптурной группой «Перекуем мечи на орала» (бронза), поставлен­ной у здания ООН в Нью-Йорке.

Создаются монументы историческим деятелям и деятелям культуры, С.М. Ор­лов, А.П. Антропов и Н.Л. Штамм — авторы памятника Юрию Долгорукому в Москве перед зданием Моссовета (1953-1954); В. Мухина в 1952 году завершает работу над памятником А.М. Горькому на его родине; А.П. Кибальников — над памятником Н.Г. Чернышевскому в Сара­тове (1953) и В. В. Маяковскому в Москве (1958). На площади Искусств в Ленингра­де, у здания Русского музея, в 1957 году был поставлен памятник А. С. Пушкину работы М. Аникушина.

Активно развивался в 1950-х годах портретный жанр станковой скульптуры. Наиболее замечательными произведени­ями станкового портрета называют бюст латышского скульптора Т. Залькална, ма­стерски исполненный Н. Томским (брон­за, 1957), и его же портрет Ж. Гельтона (1954), отличающийся психологической глубиной и высоким профессионализ­мом. По-прежнему разнообразна в плас­тических решениях и психологических характеристиках С. Лебедева. Однако в конце 1940-х и в 1950-х годах в портрет­ном решении скульптуры появляется не­который шаблон, однообразие приемов, иногда явный натурализм, черты внешней описательности, а иногда, наоборот, идеализации и салонности.

 

ЛЕКЦИЯ 20

Искусство конца 40-ч – начала 80-х годов.