Шрила Прабхупада улыбнулся и спросил у Бхагаваты, как у него дела.

— Все хорошо, Шрила Прабхупада.

— Не хотел бы жить здесь и управлять этим местом?

— Что вы, Шрила Прабхупада, я не думаю, что смогу здесь остаться! Тут слишком тяжело!

— Не мог бы ты остаться здесь, чтобы построить это здание?

— Я мог бы… Но это очень трудно. Я уже со всеми договорился, что поеду в Нью-Йорк.

Бхагавата с волнением стал рассказывать Прабхупаде о телеграмме, которую получил из Нью-Йорка, от Ади-кешавы Свами, в которой тот приглашал его приехать и возглавить в храме важный отдел проповеди.

— Нью-Йорк? — сказал Шрила Прабхупада. — В Нью-Йорке и так полно народу. Тебе не нужно ехать в Нью-Йорк. Ты должен остаться здесь.

Бхагавата возражал: он-де не сможет сработаться с Гаргамуни Свами, который был Джи-би-си в этой части Индии. Прабхупада ответил, что переведет Гаргамуни в Бангладеш; он не будет больше отвечать за ИСККОН в Ориссе. Прабхупада сказал, что сам будет курировать Бхагавату.

В качестве еще одного аргумента Бхагавата сослался на свое слабое здоровье и повышенную потребность во сне.

— Это очень хорошее место для здоровья, — парировал Прабхупада. — Просто справляй нужду в поле, подмывайся с помощью лоты, потом чисти лоту глиной. Та же лота может служить тебе ковшиком для омовения. Так ты всегда будешь чистым и здоровым.

Наконец, Бхагавата выдвинул последний аргумент.

— Шрила Прабхупада, — сказал он, — признаться честно, я даже не повторяю свои круги. Я думаю, мне лучше поехать в Нью-Йорк – там у меня будет хорошее общение, и я смогу окрепнуть в садхане.

— Это не страшно, — ответил Прабхупада. — Ты тяжело трудишься. Поэтому, если иногда ты не успеваешь повторять все круги, ничего страшного. Если у тебя много работы, ты можешь наверстать свои круги в другое время.

— Шрила Прабхупада, — сказал Бхагавата-дас, — я понимаю, что, как говорится в «Гурваштакам», если духовный учитель доволен, значит, доволен и Кришна.

— Да, — улыбнулся Прабхупада.

— И если вы хотите, чтобы я остался здесь, значит, я должен остаться.

— Да, я хочу, чтобы ты остался здесь, работал со свободными членами, строил храм и помогал в организации местного отделения.

Хотя Прабхупада заложил в фундамент храма первый камень, у центра не было ни средств, ни спонсоров, ни организованной общины. Все, что было у преданных, —вера в Шрилу Прабхупаду.

Поезд Шрилы Прабхупады должен был отходить на следующий день, в 11 вечера. Дожидаясь отъезда, Прабхупада сидел в своей маленькой хижине и беседовал с учениками. Они обсуждали самые разные темы — начиная с политики Второй Мировой войны и кончая Десятой Песнью «Шримад-Бхагаватам». В какой-то момент Шрила Прабхупада заговорил о том, что человек не в силах изменить законы природы. Он не должен заявлять, что обладает какими-либо знаниями или возможностями, если ему не удается положить конец страданиям, вызванным рождением, смертью, болезнями и старостью.

— Мое положение указывает на мою карму, — объяснил Прабхупада. — Даже если я живу в роскошном Бхактиведанта Мэноре, я испытываю те же самые страдания, что и здесь, в этой хижине. Если я думаю: «Я в Мэноре. Я счастлив», — то это глупо. Но именно так они и думают. Тогда, почему, спрашивается, они умирают? Они должны остановить это. Можете ли вы, мои ученики, помочь мне в старости? Вы можете делать все от вас зависящее, но вы должны признаться, что это выше ваших возможностей. Но как только вы вернетесь домой, к Богу, все будет решено.

Еще Прабхупада говорил о диетах. Гхи было ему противопоказано, но есть одну лишь вареную пищу — все равно что голодать. Он сказал, что может поститься.

— Если вы не будете кормить меня три дня, я выдержу.

Гаргамуни рассказал Шриле Прабхупаде, что знает человека из Калькутты, который в свои девяносто сохранил здоровье благодаря, как он объяснял, своей строгой диете, состоящей из одних фруктов. Гаргамуни посоветовал Прабхупаде сесть на такую диету, и Прабхупада согласился.

Прабхупада рассказал о том, как питался его духовный учитель. Бхактисиддханта Сарасвати, сказал он, ел очень мало, но не только фрукты. Ему нравились соленые блюда, а его любимое блюдо готовилось из муки турецкого горошка и арахиса, жаренных в гхи. Когда беседа закончилась, и преданные заговорили между собой о том, что теперь Прабхупада будет питаться одними фруктами, Хари-шаури с любовью заметил:

— Он и раньше так говорил, но никогда этого не сделает.

В ночном поезде до Калькутты Прабхупаде не давали спать двое пьяных в соседнем купе. Всю ночь они вопили, обращаясь друг к другу: «О, доктор Мукерджи!», «О, господин Чаттерджи!» Прабхупада с отвращением заметил, что это – фамилии именитых бенгальских брахманских семей, но сейчас люди эти спиваются. Джаганнатха-Пури, — сказал он, — тысячелетиями был святым местом, но за каких-то несколько лет он перестанет быть таковым. Пури превращается в морской курорт, где отдыхают люди, подобные д-ру Мукерджи и г-ну Чаттерджи, лишенные понимания духовной жизни.

Поезд прибыл на станцию Ховра, но перед тем, как сойти на перрон, Прабхупада еще несколько минут посидел на своем месте. Сквозь вокзальный гул отчетливо доносились крики уличных торговцев — «Чай! Чай!»

— Ох уж это современное общество! — вздохнул Прабхупада. — Даже смотреть на их лица невозможно без боли – настолько они опустились. Просто видя их лица, вы оскверняетесь. Вчера ночью они так шумели! И при этом они думают, что счастливы, что наслаждаются жизнью.

— Но мы должны идти на риск, — сказал Сатсварупа, — идти и проповедовать?

— Да, — подтвердил Прабхупада. — Если вы заняты проповедью, это осквернение вас не коснется. Иногда йоги уходят в Гималаи, только чтобы не видеть лиц порочных людей. Они занимаются йогой в уединенном священном месте. А иначе, что это такое? Просто «Чай, чай, чай», сигареты, биди, пустая болтовня, выпивка? Нет, ведическая культура еще жива в Индии. По утрам в деревнях люди делают омовение. В городах тоже… по крайней мере, те, кто вырос в деревнях. Обратите внимание – в Бомбее многие бедняки по утрам моются. Видели? Они моют пол, моются сами.

С этими приятными мыслями о чистой жизни в ведической деревне, Шрила Прабхупада покинул вокзал, проходя сквозь гул и толпы людей. Он прекрасно знал Калькутту — лучше, чем любой его ученик. Его не удивляли бедность, хаос и политические лозунги. Это был его родной город. Но здесь у него не было никаких мирских связей. Он заехал всего на несколько дней —проповедовать. Затем он отправится в Майяпур.