Возвращение Драко
Поллианна: >>" шестикурсника ростом метр двадцать" -....???....??? Имеется в виду, что если бы Драко в 16 лет был ростом всего метр двадцать, девушки не обращали бы на него никакого внимания))). Ну шутка это такая, своеобрзная))). Глава 8 Возвращение Драко «Дорогой отец, Профессор Дамблдор дал мне указание написать тебе и сообщить, что я в безопасности, потому что ты, несомненно, очень волновался. Я понимаю, что такие жизненно важные дела, как собрания Упивающихся Смертью и светские приемы, отнимали у тебя слишком много времени, чтобы разыскивать меня. Как твой сын и как настоящий Малфой, я никогда не подвергну твои действия сомнению по этому или любому другому вопросу. Я был под заклятием, но сейчас я освобожден от него и занят тем, что иду по горячим следам преступника. Ко мне применяли ужасные пытки, но я перенес их с истинно малфоевской стойкостью. Если бы ты только знал, что именно я делал, то, считаю, сильно удивился бы. Передай мои наилучшие пожелания Темному Лорду и матери. Твой сын, Драко Малфой. P.S. Вся школа гудит от слухов о моей грязной связи с Роном Уизли. Приятного тебе дня». Драко откинулся на спинку кресла и залюбовался своим письмом, считая, что, в общем и целом, оно получилось просто прекрасным. Конечно же, можно было послать громовещатель «Ах, чтоб тебя, папаша!», но он решил, что такому письму не хватило бы утонченности. Драко считал это компенсацией за испорченное утро. Его немилосердно растолкали в шесть и поволокли в кабинет Дамблдора. Дорогой Малфой упирался, пинался, кричал, с намеком бубнил себе под нос о проблемах с половой жизнью, ведущих к общей нервозности и капризам, и вообще всячески выражал свое недовольство. Это до того впечатлило профессора МакГонагалл, что после этого она таки оставила его в покое. Дамблдор пристально посмотрел на Драко и спокойно спросил: – У вас есть объяснение вашего продолжительного отсутствия? Некоторое время Драко молчал, разрываясь между несколькими вариантами ответа. Одна его часть требовала признаться Дамблдору, что он был похищен, связан и принужден быть секс-рабом. Другая его часть весело предложила, чтобы он утверждал, будто бы прошел обряд посвящения в Упивающиеся Смертью и получил черную метку на то место, которое-нельзя-упоминать-в-приличном-обществе. Совсем маленькая часть Драко хотела соврать, что он спасал мир в стиле Гарри Поттера, потому что почувствовал, что его долг – защищать невинных. Видимо, эта часть просто хотела понаблюдать, как старик-директор умирает от остановки сердца. В конечном счете, Драко сделал нечто такое, что опозорило имя Малфоев навсегда. Он сказал абсолютную правду. – Я был крысой, – признался он. Выражение лица Дамблдора еще долго заставляло Драко гордиться собой. А ведь гриффиндорцы полагали, что этот человек непогрешим... даже притом, что у него была мания время от времени подвергать своих студентов страшной опасности и включать силы Тьмы в учительский состав Хогвартса... Драко объяснил все подробно и в деталях, украсив свою речь богатой жестикуляцией. Нет, он не имеет ни малейшего понятия, кто это с ним сделал. Нет, он знать не знает, каким образом было изменено Многосущное Зелье, что оно возымело такой эффект. Нет, он действительно не мог объяснить свою склонность к танцам… Да, он действительно настаивает на использовании этого агрессивного тона. Драко понятия не имел, с какой радости рассказывает все это директору. Он никогда не любил этого человека, а с тех пор, как Дамблдор заметил его существование, он тоже не любил Драко. Но... кому еще он мог все это рассказать? Малфой чувствовал себя вполне удовлетворенным, потому что его истинно малфоевская манера разговаривать заставляла Дамблдора слушать рассказ, недоверчиво сузив глаза. В заключение директор сказал: – Насколько я понял, мистер Малфой, вы во всем вините гриффиндорцев? Возможно, мистер Уизли намеренно испортил ваше зелье? Драко тряхнул белокурой головой. – Будь я проклят, он ничего не делал! – Да ну?! – Ни один из них не имеет никакого отношения к этому! – Да неужели? Взгляд Драко встретился со взглядом Дамблдора. Глаза старого директора были широко раскрыты и абсолютно невинны. Внезапно у Малфоя появилось ужасное подозрение, что его водят за нос, и он поджал губы. – Неужели вы считаете, что у Уизли хватило бы ума испортить зелье? – спросил он. С блаженной улыбкой Дамблдор поднялся. – Мистер Малфой, беседа с вами доставила мне истинное удовольствие. Если вы когда-нибудь почувствуете потребность поговорить со мной, пожалуйста, не стесняйтесь. Могу ли я сказать, что вы напоминаете мне одного студента, которого я учил когда-то? – О, как трогательно, – сказал Драко, растягивая слова. – Могу ли я предположить, что это бывший Упивающийся Смертью профессор Снейп? Мерлин, какая честь! Я вижу, что заплутал на своем Пути и сбился. Не хотите ли вы стать моим духовным отцом? – Малфой скривился. – И я тщательно слежу за личной гигиеной, в отличие от некоего вышеупомянутого, спасибо большое. – Вообще-то, мне на память пришел мистер Блэк, – сказал Дамблдор. – Э-э-э... что?! Я напоминаю вам маньяка-убийцу? Вы не должны говорить такое ученику! Разве вы не должны мотивировать меня на отличную учебу или делать что-нибудь в этом духе? Что это такое: вас ожидает блестящее будущее, мистер Малфой – Азкабан! Это так типично для вашего представления о человеческой добродетели... Да, я грязно играю в квиддич, но это не повод, чтобы все вокруг кричали: «Мошенник, мошенник, будущий Упивающийся Смертью!» И я... ... стою, вопя на директора школы и дико жестикулируя. Так и вылететь из школы недолго. – Э-э-э... Я ужасно сожалею, сэр. Вся эта крысиная штука... немного травмировала меня. Давайте, э-э-э... просто забудем об этом. М-м-м?.. Драко отпустил мантию Дамблдора, которого, оказывается, все это время держал за грудки. Директор протянул руку для рукопожатия. – Как я уже говорил, беседа с вами доставила мне истинное удовольствие, мистер Малфой. Даже то, что он только что униженно просил прощения, ничуть не повлияло на его малфоевскую натуру. Драко уставился на протянутую руку и неспешно скрестил руки на груди, а потом поднял холодные серые глаза и взглянул в лицо Дамблдора. И при этом старик все еще улыбался! Драко развернулся и зашагал к двери. Мгновение спустя дверь снова распахнулась, и растрепанная белокурая голова просунулась внутрь. – И я видел фотографии Блэка, у него просто ужасные волосы, – добавил Драко. – Вы – законченный негодяй! Сравнивать меня с ним... Услышав смех Дамблдора, он шарахнул дверью со всей силы. Драко сожалел, что не может хлопнуть еще одной дверью, пока привязывал письмо к лапе своего филина Ровера. (Однажды он где-то услышал фразу «Убей, Ровер, убей!»* и буквально заболел ей). И в этот самый момент Крэбб и Гойл появились в общей гостиной. Драко поднял на них глаза, его улыбка стала острой и ломкой как битое стекло. – Парни, – сказал он, – как здорово, что мы встретились. Крэбб и Гойл тупо промолчали. А кто бы не промолчал, если бы встретил Малфоя, настроенного изобрести парочку новых орудий пыток? Кто бы ни захотел в этот момент оказаться в другом месте? Драко встал, забросил руки им на шеи и начал подталкивать приятелей к их спальне. При этом сжимая их шеи нежно и с любовью, отчего Крэбб и Гойл начали почему-то синеть и что-то неразборчиво булькать. – Давайте-ка посидим вместе, только мы втроем, парни, и побеседуем о жестоком обращении с животными, – вещал Драко со своей самой сладкой и самой очаровательной улыбочкой, походя сейчас на любимого личного помощника самого Волдеморта. Он втолкнул их в спальню и захлопнул дверь. Убей, Пушок, убей! Улыбка Драко была блестящей и острой, как лезвие ножа. – Давайте-ка немного поболтаем … *** – Ш-ш-ш, Рон, – проворковала Гермиона успокаивающе. – Я уверена, что это было именно настолько ужасно, насколько ты и рассказываешь, но съешь маленький чудесный кусочек тоста и забудь об этом. Плохой мальчик больше не придет. Рон осторожно приподнял рыжую голову, лежащую на руках. Драко Малфой подошел к гриффиндорскому столу, чуть наклонился и вклинился между Парвати и Лавандой. Рона с глухим стуком уронил голову обратно на стол. – Ты обманула меня, – укоризненно ворча, проинформировал он Гермиону. – Малфой! – раздраженно прошипела Гермиона. – Убирайся. Драко одарил ее ангельской улыбкой. – Я всего лишь беру свой кофе. – Твой ко... Да ты хоть понимаешь, что теперь Шеймасу Финнигану придется принимать успокоительное? – не на шутку рассердилась Гермиона. Малфой рассмеялся легким беззаботным смехом, Парвати и Лаванда одновременно вздохнули и закатили глаза. – О, нет. Что, серьезно? Гермиона привыкла к этим сияющим глазам и невинному взгляду Малфоя, но она совершенно точно знала, каким противным может быть этот симпатичный парень. Когда Малфой взял чашку кофе с чужого стола, Рон вскочил со своего места и вцепился в мантию Драко. Малфой посмотрел на него несколько удивленно и даже презрительно. – Ты возражаешь? – Разве ты не должен кое-что мне рассказать? – прорычал Рон, положив тяжелую руку на плечо Малфоя. Светлая бровь приподнялась в недоумении. – Что ж, ладно, если ты настаиваешь... Когда я пообещал вам, что объясню все утром, я солгал. Половина сидящих за гриффиндорским столом чуть не задохнулась от возмущения. Гермиона схватила Рона за руку. – Не убивай его... – Я так тронут. Я и не знал, что тебя это волнует. – А то тебя исключат, Рон, – закончила Гермиона с каменным лицом. – Я требую объяснений, – выкрикнул Рон, хватая его за плечо. – Конечно, ты лезешь за чужой стол не просто так! Малфой дернул плечом и сбросил его руку. – Только ради этого, – сказал он и поводил перед носом Рона чашкой кофе – о, чисто случайно пролив на него несколько горячих капель. Малфой покровительственно похлопал Рона по щеке. – И чтобы сказать тебе доброе утро, пра-а-а-ативный... Гермиона повисла на руке Рона всем своим весом. Все еще смеясь, Малфой отвернулся к своему столу. Гарри и Джинни входили в Большой Зал, и они столкнулись лицом к лицу. Глаза Гарри вспыхнули, он выпрямился, ни дать, ни взять – герой, решивший сразиться с Тьмой. В глазах Малфоя плясали искорки злорадного веселья. – О, а вот и наши влюбленные, – проворковал он. – Скажи мне, Гарри, ты уже начал сочинять валентинку? Как насчет «Ее глаза темней протухшей жабы…»? Гарри и Джинни одновременно покраснели. «Подождите-ка», – Гермионе заподозрила кое-что странное. – «С каких это пор Малфой зовет Гарри по имени?» Малфой беспечно шел к своему столу, где его встретили как героя. Принц Слизерина вернулся. Но было кое-что... не дающее Гермионе покоя. Он был все тем же Малфоем, тем же раздражающим, остроумным нахалом, который разгуливал вокруг с таким видом, будто весь мир вертится вокруг него. Он был все тем же высокомерным ублюдком с языком, подобным мачете. Но все равно – чего-то в нем не хватало. Внутренней злобы? Сидя за слизеринским столом, Малфой рассмеялся над чем-то, и Гермиона услышала, что смеется он радостно, с удовольствием, а не злорадно, как раньше. Все было так, словно теперь Малфой играл в какую-то игру, правила которой знал только он сам. Так что же это за игра? Гермиона неосторожно напоролась на его холодный серый взгляд, и тут Драко заговорщически подмигнул ей. Как же нервировал ее этот противный ублюдок! *** Во время обеда Дамблдор встал и объявил, что случилось с Драко Малфоем. – Мистер Малфой, – сказал директор, – находился под заклятием. Это был возмутительный поступок и попытка убить невинного ребенка. Все посмотрели на «невинного ребенка», который в данный момент сидел, обнимая одновременно Пэнси Паркинсон и Блэйза Забини, и улыбался так, словно он только что нарушил седьмую заповедь**, причем неоднократно. Видимо, все происходящее его очень забавляло. Гермиона была уверена, что и это было сделано намеренно. – Этот противозаконный поступок был совершен темным волшебником, – продолжил Дамблдор, – и тот должен заплатить за это. Я не потерплю нападений на детей в моей школе. Я не намерен терпеть насилие, угрожающее жизни другого человека. Любой, кто имеет какую-либо информацию о произошедшем, должен обратиться ко мне, или он разделит наказание за этот ужасный поступок. Директор улыбнулся, когда были выполнены все формальности, принятые учениками с подобающей серьезностью, и достал кусок пергамента из своей широченной мантии. – Мистер Малфой попросил меня зачитать вам это... э-э-э... послание, выражающее его чувства. Оно адресовано напавшему на него. «О, ты еще пожалеешь, что вообще родился. Я буду обматывать дерево твоими кишками, пока они не порвутся как гнилая бечевка. Я оторву твое мужское достоинство и подам его тебе на обед под соусом бешамель. Я разорву тебя на мельчайшие кусочки, отрывая атом за атомом, и запишу твои предсмертные крики на пленку, чтобы потом послать ее твоим родителям. И наконец, я попрошу Блэйза Забини распространять грязные слухи о тебе. Для меня не существует понятие милосердия, и для тебя нет спасения. Можешь живьем закопаться в землю, так ты сэкономишь мне время. Спасибо за внимание». Гермиона огляделась и увидела ужас и удивление на лицах учеников. У Драко Малфоя была одна любопытная особенность, о которой нельзя не упомянуть. Гермиона знала, что Гарри намеренно игнорировал его на протяжении нескольких лет. Драко же хотел быть заметным, не хотел сливаться с толпой, быть на заднем плане, не хотел быть мелкими и незначительным. И вот – настал его звездный час. Теперь все в Хогвартсе знали его, и первокурсники шепотом с благоговением спрашивали, кто это такой. На этот вопрос всегда следовал ответ, но не просто имя. Про него говорили: «Это Драко Малфой – законченный мерзавец» или «Это Драко Малфой. Разве он не великолепен?». В некотором смысле, оба ответа были данью уважения, отданной необычной личности. Гермиона находила Малфоя жутко раздражающим, но теперь она поняла, что не было в зале человека, равнодушного к нему, в то время как он сам был равнодушен к большинству из них. «Конечно», – думала она, – «Гитлер тоже был запоминающейся и достойной внимания личностью….» И все это внимание отнюдь не делало Малфоя менее злобным. – Мистер Малфой, – добавил Дамблдор, и его глаза заблестели так, словно директор знал что-то такое, чего не знали другие (впрочем, они всегда так блестели), – также попросил меня поблагодарить от его имени гриффиндорцев за то, что они окружали его теплом и заботой, пока Драко находился среди них. Гриффиндорский стол погрузился в хаос. Гарри и Джинни громко спрашивали друг у друга, что бы это могло значить. Дин мешал Рону броситься к слизеринскому столу с намерением убить кое-кого. Парвати и Лаванда глупо хихикали. Невилл нырнул под стол, видимо считая, что все это было предвестием некоего злобного заговора Драко Малфоя. Гермиона встала, она единственная вела себя тихо среди всех этих людей, впавших в истерику, и посмотрела на слизеринский стол. Там тоже все кричали, но Малфой... Он сидел совершенно спокойно, голова откинута назад, взгляд бросал вызов всему миру, руки скрещены на груди. Драко сидел неподвижно, взирая на вдруг сошедший с ума мир с абсолютной уверенностью в себе и легкой усмешкой на устах. И постепенно все в зале успокоились и стали смотреть на него. Малфой встал и отвесил низкий поклон чуть не в пол. Его взгляд скользнул по изумленным лицам, выглядел Драко так, будто прямо сейчас громко рассмеется, но вместо этого он одарил всех своей традиционной малфоевской ухмылкой и покинул зал. Кажется, не все так просто... *** Речь Дамблдора так потрясла гриффиндорцев, что Гермиона была рада, когда на следующий день нужно было идти на Нумерологию. Нумерология была единственным предметом, на который не ходили другие гриффиндорцы, что было очень удобно, потому что если бы она услышала еще одну вариацию на тему Я-Ненавижу-Этого-Педика-Малфоя, она бы закричала. Конечно, Малфой тоже ходил на Нумерологию, но он всегда садился далеко от нее, и их разделяло море учеников Рейвенкло, препятствующих возникновению стычек и препирательств. Гермиона ожидала некоторого облегчения. Она не ожидала, что едва войдя в класс, обнаружит Драко Малфоя небрежно развалившимся за партой, предназначенной для двоих, но за которой она всегда сидела одна. Малфой занимал место, где Гермиона обычно раскладывала конспекты, его белокурая голова склонилась над учебником по Нумерологии. Драко сидел с таким видом, как будто имел право сидеть здесь, хотя все прекрасно знали, что это было ее место. Малфой поднял голову, улыбка вспыхнула на его лице, когда вошла Грейнджер. – Привет, – сказал он. – Я подумал, что тебе не помешает компания. – Я не дура, Малфой, – сказала Гермиона сдержанно, раскладывая книги на столе. – Скажи мне, зачем ты на самом деле сюда уселся, а потом проваливай. Малфой посмотрел на нее. Серые глаза казались зеркальными, – непрозрачные и серебристые, Гермиона видела в них свое отражение, но отчего-то казалась симпатичнее, чем была на самом деле. Эти глаза словно осколки зеркала Еиналеж, если красота – это то, о чем вы всегда мечтали. – Я просто пытаюсь привлечь твое внимание, – сказал Драко безмятежно. Гермиона стояла с открытым ртом, пока в класс не вошла профессор Вектор, и девушка быстро заняла свое место. Только сделав это, Гермиона осознала, что сидит рядом с Драко Малфоем. Тысяча дементоров!!! Будь он проклят... – Что ж, ты привлек мое внимание, – прошипела она. – Ты всегда привлекаешь всеобщее внимание, не так ли? Ты привлек мое внимание тогда, когда я влепила тебе пощечину на третьем курсе – ты и сейчас этого хочешь? – Святой Мерлин, Грейнджер, а ты эксцентричная штучка, – пробормотал Малфой. Гермиона чуть было не сорвала занятие эпилептическим припадком. Она сосредоточилась, чтобы голос оставался ровным и спокойным. – Малфой, что ты хочешь? Чего тебе надо? – О, сущую ерунду. Лосьон после бритья с настоящим мужским запахом. Империю, чтобы ей править. Полный гарем восточных девственниц брачного возраста, – он сделал паузу. Ухмыльнулся. – О, и мир во всем мире. – Я серьезно! – Мисс Грейнджер, потише, пожалуйста, – резко сказала профессор Вектор. – Вы и мистер Малфой можете разобраться с личной жизнью после урока. Гермиона залилась краской. Малфой открыл учебник с самым что ни на есть блаженным выражением лица. И, к возмущению Гермионы, больше ни разу к ней не обратился. Малфой больше не делал никаких попыток досадить ей или поговорить с ней – что, вообще-то, было одним и тем же. Судя по всему, он был полностью поглощен Нумерологией. И он был слишком ярким. Он привлекал внимание, словно какая-то вспышка на горизонте. Она пыталась сосредоточиться на Созывающих Суммах, но его слишком бледное, аристократическое, в общем-то заурядное лицо вставало перед глазами, отвлекая, и внезапно вся Сумма превращалась в какую-то ерунду. Единственной вещью, которую Малфой, казалось, замечал, была прядь блестящих светлых волос, которая постоянно падала ему на глаза. Драко каждый раз ловко заправлял ее за ухо, и каждый раз с все большим раздражением. В конце самого непродуктивного урока по Нумерологии за все время занятий он встал, а затем отбросил назад нахальную прядь уже в стопятнадцатимиллионный раз. И закатил глаза. – Я должен подстричься. Эти дурацкие волосы меня достали. – О, и, как я полагаю, ты снова начнешь укладывать их гелем? Это будет по-дурацки, если хочешь знать, – сказала Гермиона. – Так тебе намного лучше. И чуть не прикусила язык. Малфой приподнял бровь. – Я возьму это на заметку, Грейнджер. И я польщен. Он снова ухмыльнулся, и девушка почувствовала сильное желание ударить его. Малфой удалился. Гермиона собиралась найти хоть кого-нибудь из Гриффиндора и поболтать с ними на одну наболевшую тему... Она ненавидела этого придурка Малфоя. *** Драко когда-то слышал, что в человеке постоянно происходит борьба между его Хорошей и Злой сущностями. Малфой рассмотрел этот вопрос со всех сторон и пришел к выводу, что это зависит от человека. Вот, например, противоборствующими сущностями Гарри Поттера скорее всего были ХорошийГарри и ИногдаПодумывающийОТомЧтобыСтянутьПаруПеченюшекГарри. Своими Драко считал сущности ПростоЗлобныйДрако и ЗаконченныйУблюдокДрако. Обычно они нормально ладили и сообща доставали других людей. Но теперь у них случилось некоторое разногласие. Драко считал, что на них плохо повлияли гриффиндорцы. А ведь он говорил ПростоЗлобномуДрако не играть с хорошими детьми... Также Малфою не хватало старой привычки, в соответствии с которой он мог выразить любую свою мысль вслух, например: – Привет, Драко, – проворковала Пэнси, когда он вошел в Общую гостиную. – Отстань. Я нахожу тебя непривлекательной. Да, пришлось вспоминать свои повадки, он с трудом заставлял себя. Но все же... *** Драко ворвался в ванную и открыл свой собственный шкафчик. Разнообразие продуктов для ухода за волосами просто убило его. Малфой уселся на край ванны и стал рассматривать флаконы. ПростоЗлобныйДрако сказал: «У кого еще вес всех продуктов для ухода за волосами больше его собственного?» ЗаконченныйУблюдокДрако заметил, что волосы в результате ухода у него все же красивые. Да, но... Действительно ли это стоило потраченного времени? Волосы Драко совсем чуть-чуть завивались на концах, и в борьбе с этим он проводил кучу времени. И что? Кому это надо? Кому какое дело? «Так тебе намного лучше…» Драко Малфой, ты редкостный идиот, что, Мерлина ради, у тебя с этой девушкой? Драко повернулся и посмотрел в зеркало. – Привет, красавчик. Я скучало по тебе, – промурлыкало оно. Драко устал от всей этой хандры. Хорошо, от пяти минут хандры. У слизеринцев принято разрабатывать коварный план и постепенно воплощать его в жизнь. В отличие от них, гриффиндорцы просто действовали. Не то чтобы и Малфой теперь хотел вести себя так же, но... Были некоторые моменты, когда эта мысль приносила ему облегчение. Драко взвесил один из флаконов в руке. Затем сел на подоконник и бросил бутылку наружу. Он швырял из окна флакон за флаконом во внутренний двор замка, хотя окно и было совсем не высоко. Драко швырял их со злобой, каждый раз дожидаясь радующего слух жалобного звона разбивающегося о камни стекла. Вдруг он услышал страдальческое мяуканье, а потом крик Аргуса Филча: – Кто-то только что ударил мою кошку! Драко спрыгнул с подоконника на пол. Вошел Крэбб, вид у него был недоуменный. Драко жестом указал ему на окно. Крэбб подошел к нему и выглянул наружу. – Ты! Это был ты! – взвыл Филч. – Я убью тебя! Теперь Крэбб выглядел изумленным и напуганным. Злобно хихикая, Драко выбрался из ванной, хорошенько работая локтями – столько народу набежало посмотреть на Филча, нянчащего свою кошку. Но хандра снова накрыла Малфоя, как только он вышел из ванной. Драко спустился в общую гостиную. Вопреки твердой уверенности гриффиндорцев, слизеринцы вовсе не проводили свое свободное время, принося маленьких пушистых зверьков в жертву Темному Лорду. Блэйз, Пэнси и Гойл просто играли в карты. Ладно, это был стрип-покер. Ну и что с того? Слизеринцы, хотя Драко и льстил себе, считая себя редким исключением, вовсе не были исчадиями ада. Но они были верными по отношению друг к другу, зная, что все другие факультеты были против них. Вы постоянно слышите шепот за своими спинами. Темные Волшебники. Какой угодно факультет лучше Слизерина. Мерзкая компашка. Ну да, так и есть – кое-кто основал факультет только лишь для того, чтобы создавать злодеев-убийц. Просто Сортировочная шляпа забывает упомянуть это в своей песне... Драко искренне нравилось большинство его сокурсников, и он всегда мог придумать, как использовать тех, кто ему не нравился. Малфой по всем по ним искренне скучал, пока жил среди гриффиндорцев. Но... В этом подземелье было чертовски холодно. А резные стулья были неудобными. Драко посмотрел на огонь. Ох, ну ладно. По крайне мере, сейчас я похож на очень красивого задумчивого героя. *** Гермиона испуганно осмотрела общую гостиную. Гарри и Джинни вели какую-то дурацкую интимную беседу о личной жизни, об этом легко было догадаться по тому, как они краснели при каждом слове и запинались. Шеймас все еще был несколько ошеломлен и до сих пор раскачивался из стороны в сторону как заправский аутист. Дин вытащил свою гитару и просматривал ноты с песней, которую он некогда собирался исполнять на следующем общественном появлении Пушка. Томас выглядел слишком несчастным и разочарованным, чтобы взять хоть одну ноту. Парвати и Лаванда пытались утешиться... пустыми коробками из-под молока с портретами Драко. Невилл сварил себе чашечку кофе и теперь уставился на нее в замешательстве – на самом деле он ненавидел кофе. «Наверное, это из-за погоды», – решила Гермиона. – Снаружи было холодно и туманно, это, наверно, и подавляло всех. И, наверное, именно поэтому Общая гостиная казалась такой... унылой и безжизненной, не хватало... огонька. Рон сидел, опустив голову на сложенные руки. – Может, тебе лучше пойти спать? – деликатно предложила Гермиона. – Нет! – лицо Рона исказила гримаса ужаса. – Я никогда больше не лягу в эту кровать! Кровать – это зло, моя кровать была осквернена, кровать должна быть сожжена! – Гм... хорошо. Она по-дружески положила руку на плечо Рону. – И я не могу сделать эту домашнюю работу по Зельеварению! – возопил Рон. – Почему это вдруг стало так трудно? – Понятия не имею. – И почему все такие унылые? – воинственно вопрошал Рон. – Что это со всеми? – Никто не знает, Рон, – успокаивала его Гермиона. – Это нормально – скучать... – Скучать по нему? – завопил Рон, реагируя намного острее, чем должен был бы, если бы действительно не верил в это. – Скучать по этому злобному ублюдку? Скучать по этой, этой змее в обличии крысы? Я не скучаю по нему, я... Тишина, наступившая после возгласа Рона, казалось, давила и уплотнялась, все удивленно смотрели в одном направлении, куда-то позади него, и как будто ждали, что же будет дальше. И они дождались. – Люди, вам нужно чаще менять пароли, – растягивая слова, произнес Драко Малфой. – Любой злобный ублюдок может запросто взять и войти. * Kill Rover kill! – если я не ошибаюсь, то это команда Укротителя прирученному животному в компьютерной РПГшке «Lands of Legends» (http://aos.ultima.net.ua/modules/wfsection/article.php?articleid=440) Вот только где Драко мог о ней узнать… Пусть это будет на совести автора фика))).
|
