Лекция 2 ИСТОЧНИКИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

 

Говоря об источниках права, да и о самом праве, нельзя не рас­крыть такое понятие, как юридический факт. Именно юридический факт имеет в виду творец и применитель правовых норм, а не аб­страктные действия субъектов международного права. Впрочем, и внутренние правопорядки предполагают наличие юридических фак­тов, а не обычные (физические) действия индивидов.

Итак, юридический факт — это любой факт, который в рамках данного правопорядка порождает определенные последствия в виде конкретных прав и обязанностей для субъектов этого правопорядка. Увязка юридического факта с правопорядком органическая. Сколько правопорядков — столько и юридических фактов. Конечно же, юри­дический факт происходит из факта материального. Он становится таковым лишь в том случае, если материальное (физическое) дейст­вие субъекта правопорядка принимается к производству компетент­ными органами (лицами) данного правопорядка. Одно и то же физи­ческое действие субъектов в различных правопорядках вызовет к жизни разные юридические факты.

Так, кража, совершенная российским гражданином в Польше, будет по-разному оценена в российском и польском правопорядках, произведет два юридических факта. Разными будут и юридические последствия. Значит, последствия одного материального (физическо­го) факта могут иметь не одно юридическое последствие. Все зависит от того, какую юридическую квалификацию в том или ином правопо­рядке получает этот факт. Но также ясно, что такой материальный факт, как кража, может стать юридическим только в том случае, если он стал известен, принят к производству.

Другой пример — брак российской гражданки с иностранцем. С учетом соответствующих документов этот брак будет признан за рубежом в качестве юридического факта, он повлечет за собой там права и обязанности для лиц, вступивших в брак. Но он может не оказаться таковым в России, если при этом был нарушен российский закон.

Может случиться так, что международно-правовые нормы призна­ют лишь тот юридический факт, который получил должную квалифи-

кацию во внутреннем правопорядке. Так, например, для того, чтобы добиться выдачи преступника, необходимо, чтобы его действия были признаны преступлением в той стране, где эти действия имели место. Самый простой пример — дело с невыдачей Великобританией лите­ратора Рушди, пасквильное произведение которого в адрес Аллаха не было признано преступлением по английскому закону.

Равным образом, кстати, внутренние нормы признают в качестве юридического факт, который квалифицируется определенным обра­зом международным правопорядком. Например, объявление состоя­ния войны (нейтралитета) вызывает должную реакцию в правопоряд-ках заинтересованных сторон: они приводят свои действия (позицию) в соответствие с доведенным до них международным юридическим фактом.

Понятно, что юрист имеет дело исключительно с юридическим фактом.

По своему происхождению факты бывают:

1) природного характера: реки, моря, воздушное пространство
и пр., от которых зависят предел территориальной власти государства,
его права — судоходства, полетов, ведения промысла и т.п.;

2) вытекающими из жизни индивида, но касающимися государст­
ва: присутствие иностранцев, побег своих граждан за рубеж, рождение
и смерть иностранцев, ввоз и вывоз товаров, приобретение и утрата
гражданства, заключение брака с иностранцем, дела по наследству,
выдача патентов, защита авторских прав и многое другое, что не
может остаться вне внимания государства в лице его компетентных
органов;

3) относящимися к деятельности государств. Речь идет о воле­
изъявлении государства в области международных отношений.

При этом будем иметь в виду, что в отличие от внутреннего меж­дународное право не признает института давности как приобретатель-ной и погасительной, так и в форме immemorabile (случаев, существу­ющих с незапамятных времен). Для установления, приобретения или потери прав недостаточно одного истечения срока. Необходимо опре­деленно выраженное волеизъявление государства. Под «определенно выраженным» мы понимаем такую государственную волю, которая приобрела форму правовой нормы. Совсем недостаточно сделать за­явление, даже на самом высоком уровне (правительство, президент). Скажем, президент США мог заявить в апреле 1993 г., что его страна готова выделить в «помощь» России 1,6 млрд долл. Но из этого заяв­ления не вытекали конкретные юридические обязательства для США и права для России. Предшественник Клинтона обещал еще больше — 24 млрд долл., но... Россия так ничего и не получила. Для реализации

указанных обещаний необходимо было применять известные проце­дуры, которые имели бы своим результатом конкретную правовую норму. Такая норма, наделяя стороны правами и обязанностями, была бы источником правоотношений. А поскольку на практике между го­сударствами формируются тысячи различных норм, мы можем сде­лать вывод, что основным количественным источником международ­ного права является договорная норма.

А под юридическими источниками вообще понимаются формы, в которые облекаются нормы международного права, выработанные в результате согласованного волеизъявления субъектов международного права.

Конечно, в широком смысле источником любого права, в том числе международного, являются материальные условия жизни обще­ства. В эпоху феодальной раздробленности источником права мог быть каприз феодала. По таким капризам начинались войны, восста­навливался мир, в тюрьму заключали дипломатических представите­лей другого феодального суверена. И лишь с XIX в. можно видеть выход на первый план принципа народовластия. Этим принципом буржуазия прикрыла свое фактическое господство в национальных государствах. Но, кстати, и он же был использован при выходе на ми­ровую арену большинства бывших колониальных народов, формиру­ющих свои государства. Просидев, как за щитом, за принципом наро­довластия более сотни лет, буржуазия метрополий, хотя и упорно сопротивляясь, вынуждена была признать право бывших колониаль­ных стран и народов на этот «щит».

С другой стороны, когда мы говорим о материальных условиях жизни общества как об источнике международного права, мы не можем не видеть, как меняются эти условия. Одно дело, когда нормы права вырабатывались в многополярном мире первой четверти XX в., другое — когда мир стал трехполярным (мир социализма, развитой капитализм и так называемый третий мир), и третье — в современных условиях, когда определилась тенденция к закреплению однополяр-ности: правовые нормы создаются во многом под диктовку США. В этих условиях даже внутренние нормы, принятые в конгрессе США, приобретают черты своеобразного источника норм междуна­родного права. Конечно, это явление временное, но нельзя не при­знать, что, скажем, решение конгресса США по ввозу (вывозу) това­ров вызывает международно-правовую реакцию едва ли не во всем мире и появление новых норм международного права. Точно так же внутренняя политическая борьба в России усиливает тенденцию к сговору западных стран в вопросах финансов, инвестиций, торговли с Россией, поощряя правовое оформление этого сговора.

В любом случае внутренние государственные акты — это условие, но не источник международного права. В качестве основных источни­ков современное международное право выделяет три группы норм.

1. Норма международного договора. Этот международно-право­
вой источник наиболее мощный в количественном проявлении. Дого­
ворные нормы создаются в мире постоянно и в большом количестве,
поскольку именно они оформляют то, что согласовано между государ­
ствами в процессе их общения. По своей форме договоры могут быть
двусторонними (партикулярными) и многосторонними (коллектив­
ными). Они также бывают относительно членства в них открытыми
или закрытыми.

2. Норма международного обычая. Этот источник характеризует­
ся завидным качеством и стабильностью. Он легко поддается кодифи­
кации, поскольку в целом не вызывает серьезных разночтений, так как
сам по себе обычай — это единообразное поведение государств, созда­
ющее правовую привычку. Это своего рода молчаливое соглашение, ко­
торое, при необходимости, не так уж сложно «озвучить», превратить
в правовую норму. Наиболее наглядный пример — ныне кодифициро­
ванные нормы дипломатического и консульского права. А наиболее
сложный пример — также кодифицированное право международных
договоров.

Хорошим примером силы и качества обычая как источника меж­дународного права может служить развитие ситуации в настоящее время на Каспийском море. Мы говорим о «море» весьма условно, поскольку официальная позиция России причисляет Каспий к озеру. Сложность ситуации в том, что Каспийское море богато природными ресурсами. Там и нефть, и газ, и, конечно же, рыба. До распада Совет­ского Союза международные договоры России царской и России со­ветской с Ираном предусматривали совместное владение Каспием. Жизнь, однако, пошла другим путем. Иран не проявил интереса ко всему бассейну, он ограничил свою хозяйственную активность южной частью моря, и, в конце концов, стороны де-факто согласились на линию раздела, которая являла собой продолжение выхода к Каспию азербайджанской границы с Ираном до ее соединения с выходом к морю туркмено-иранской границы. Море поделили, и ограничение любой деятельности сторон своей зоной стало обычаем. Иран это уст­раивает и по сей день. А четыре республики, бывшие субъектами СССР, вступили в правовой конфликт. Россия стоит за соблюдение положений договоров о совместном использовании Каспия, а Азер­байджан, Казахстан и Туркмения ссылаются на сложившийся обычай п предлагают весь Морской (озерный) бассейн разделить на зоны. Не будем уточнять, кто из сторон прав (поживем-увидим), но похоже, что

задачи перед российской дипломатией в связи с Каспием почти нераз­решимы, если на помощь праву не поспешат экономика и политика.

В силу надежности обычая западная доктрина ставит его на первое место в списке источников международного права.

3. Нормы постановлений международных организаций. Этот ис­точник права сугубо функциональный. Государства актом своего во­леизъявления создают международную организацию и возлагают на нее определенную функцию в какой-либо сфере межгосударственных отношений. Скажем, на ЮНЕСКО возложили функцию содействия сотрудничеству государств в сфере образования, науки и культуры, на МАГАТЭ — в сфере атомной энергетики, на ФАО — в сфере продо­вольствия и сельского хозяйства, на ВОЗ — в сфере здравоохранения, на ИКАО — в сфере международных авиаперевозок, на ВТО — в сфере международной торговли и тарифов, на ЕЭС — региональное сотрудничество стран западной Европы, на ООН — всемирное со­трудничество государств.

В рамках своей компетенции международные организации прини­мают постановления, обязательные к выполнению для стран-участ­ниц. Предусмотрены определенные процедуры принятия таких реше­ний и рамки их действий. Все решения международных организаций должны строго соответствовать основным нормам и принципам дей­ствующего международного права. Такие принципы и нормы зафик­сированы в Уставе ООН, других крупных международных актах.

На международных форумах под эгидой ООН они развивались и углублялись при обязательном условии, что с этим процессом были согласны все государства мира, по крайней мере, их подавляющее большинство.

Из сказанного вытекает, что постановления международных ор­ганизаций, являясь узкими по сфере применения, — вторичны по отношению к волеизъявлению государств, их создавших. Это дает ос­нования отдельным юристам-международникам сомневаться в обо­снованности утверждений, что постановления международных орга­низаций являются источником международного права. Какой же, говорят они, это самостоятельный источник, если он течет не свобод­но, а по руслу, проложенному кем-то? Формально-юридически в этом, возможно, есть смысл, но, хотим мы этого или нет, постановления этих организаций играют слишком важную роль в жизни мирового сообщества, чтобы их можно было даже формально считать второсте­пенными. Сейчас это, пожалуй, тем более так, поскольку рожденные государствами международные организации в значительной мере вышли из-под их контроля. Кто, скажем, контролирует действия СБ ООН? А МВФ?

В этих и других организациях дает о себе знать не только воля наиболее значительных государств (в первую очередь США), но и подчиненная им чрезмерная самостоятельность работающих там про­фессиональных бюрократов, понимающих, что их благополучие зави­сит от сильных мира сего.

4. Международный прецедент и доктрина международного права. Это вспомогательный источник международного права, скорее, возможно, — средство толкования правовых норм. Так, Международ­ный Суд ООН применяет «судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций, в качестве вспомогательного средства для определения право­вых норм» (ст. 38 п. 1 Статута Международного Суда).

Следует иметь в виду, что в западной юриспруденции правовой прецедент, особенно судебный, играет исключительно важную роль. Часто по эффекту своего воздействия на судебный процесс прецедент приравнивается к норме закона.

С правовой точки зрения, в этом виден значительный смысл, по­скольку правовая преемственность укрепляет правовую стабильность, а это, в свою очередь, благотворно сказывается на процессах общест­венного развития. Право должно быть авторитетным, иначе с ним не считаются. Уважение и признание прецедента создает такой автори­тет. Но признать и уважать можно лишь то, что доступно твоему вни­манию. Прецедент должен быть для юриста доступен. На Западе так дело и обстоит. А у нас, в России, даже законы — и те едва-едва до­стаем. В этих условиях, когда не только прецедент решения конкрет­ного частного дела, но и позицию страны в краткой давности по се­рьезному вопросу отыскать трудно, законодательный акт не достать, отношение российских юристов к прецеденту всегда было и остается более чем сдержанным.

Что же касается доктрины, то нельзя отрицать ее весьма большого влияния на развитие международного права. Это своего рода матери­альное условие или же — источник в широком смысле. Характерный пример — советская доктрина международного права. В основе своей она всегда была антивоенной, социально ориентированной. Известны усилия советской стороны с целью обуздать насилие в мире (от актов агрессии до терроризма), начать процесс разоружения, поставить агрес­сивные акты вне закона. Настойчивые действия советской стороны по внедрению в Пакты о правах человека прогрессивных социальных норм привели к тому, что ряд стран, и в частности США, так и не смогли эти Пакты ратифицировать. Велик положительный вклад советской док­трины в сферу гуманитарного права, относящегося к вооруженным кон­фликтам и запрету на использование наиболее жестоких видов оружия.

В целом процесс развития и кодификации международного права всег­да испытывал на себе благотворное воздействие советской доктрины международного права. Можно обоснованно утверждать, что пока в практике международных отношений применялась и существовала эта доктрина — в них сохранялся относительный правопорядок. Отказ рос­сийской дипломатии от советской доктрины международного права (без наличия собственно российской доктрины) привел к размыванию мирового правопорядка, установленного на принципах Устава ООН, т.е. на основных общепризнанных принципах международного права. Оказались под вопросом сами принципы, хотя формально-юридически они все еще остаются в силе.

Общие принципы международного права упомянуты в Уставе ООН и Заключительном акте Конференции по безопасности и со­трудничеству в Европе. Наиболее полно изложены они в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных от­ношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Ус­тавом ООН от 24 октября 1970 г. Вот они вкратце:

1. Суверенное равенство государств и уважение прав, присущих
суверенитету. В горбачевский период истории государства Россий­
ского ряд политических деятелей и юристов пытались внедрить в
международное право «принцип равенства и одинаковой безопаснос­
ти». Но попытки эти шли от небольшой грамотности или конъюнк-
турности. Поскольку суверенное равенство (на что есть естественное
и позитивное право каждого государства) отнюдь не тождественно
физическому равенству, то простого равенства государств, как ты ни
балансируй их возможности, достичь нельзя никогда, а суверенное —
существует изначально. Нелеп и термин «одинаковая безопасность».
Таковой быть не может, ибо этого не может быть никогда.

Налицо была попытка отойти от основополагающего принципа международного права. Она тогда не прошла. Сейчас же принцип су­веренного равенства государств вновь пытаются ревизовать. Попытки эти чрезвычайно опасны для мирового правопорядка, поскольку ми­нируют саму его основу: этот принцип сродни принципу равенства всех граждан перед законом. Нарушьте такое равенство — общество станет бесправным.

2. Неприменение силы или угрозы силой. Этот принцип является
общепризнанным в современном международном праве и закреплен в
целом ряде международно-правовых документов. Впрочем, он же и
наименее исполняем.

Статья V Пакта Лиги Арабских государств (1945) запрещает «прибегать к силе для урегулирования споров, которые могут возник­нуть между двумя государствами — членами Лиги».

Договор НАТО (1949), ст. I — «договаривающиеся стороны обязу­ются... воздерживаться в своих международных отношениях от угро­зы силой или ее применения каким-либо образом, несовместимым с целями Объединенных Наций». Акты агрессии НАТО против Ирака (1991 г.), Югославии (1999 г.) и Афганистана (2001-2002 гг.) пока­зывают, насколько блок выполняет главную статью собственного Ус­тава.

Устав ОАГ, ст. 5 (е): «американские государства осуждают агрес­сивную войну; победа не дает прав».

Межамериканский договор о взаимной помощи (1947), ст. I: «Высо­кие Договоривающиеся Стороны официально осуждают войну и обя­зуются в своих международных отношениях не прибегать ни к угрозе, ни к применению силы в любой форме, несовместимой с положениями Устава ООН и настоящего Договора».

«Выражение «в любой форме» позволяет понимать, что «сила» может быть не в своей единственной форме — вооруженной».

3. Нерушимость государственных границ.

4. Территориальная целостность государств.

5. Мирное урегулирование споров (см. лекцию 5).

6. Невмешательство одних государств во внутренние дела других.
Этот принцип закреплен в п. 2 ст. 2 Устава ООН. Сжато, но весьма
точно изложен он в ст. 15 Устава ОАГ: «Никакое государство или
группа государств ни под каким предлогом не имеют права на прямое
или косвенное вмешательство во внутренние или внешние дела любо­
го другого государства. Вышеуказанный принцип относится не только
к вооруженному вмешательству, но и к любой другой форме или тен­
денции, имеющей целью посягательство на личность государства или
его политические, экономические и культурные органы».

Ст. 16: «Никакое государство не может применить или стимули­ровать принудительные меры экономического или политического ха­рактера в целях повлиять на суверенную волю другого государства или извлечь из этого какие-либо выгоды».

7. Уважение прав и основных свобод человека, в том числе и в
первую очередь права на жизнь и на свободу от голода.

8. Равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой.
Если взглянуть на территории бывших СССР, Югославии, на

права североирландцев в Великобритании и басков в Испании, на по­ложение в Сомали, в Афганистане, то даже этого достаточно для кон­статации того факта, что подорваны в своей сути все вышеизложен­ные принципы.

9. Сотрудничество между государствами в соответствии с Уставом
ООН. Его вроде бы не попирают открыто. Все говорят о необходимое-

ти сотрудничества, хотя понимают это по-разному. Для Запада — это возможность продолжения эксплуатации более слабых стран и реги­онов, к коим относятся как уже достаточно обобранный развиваю­щийся мир, так и регион, ныне называемый СНГ. Факты свидетель­ствуют об эксплуатации, но... называется это сотрудничеством. Кстати, в доперестроечный период у нас много писалось о грабеже империалистами стран третьего мира. На этой позиции находились практически все ученые-юристы, как и сотрудники СМИ. Но сейчас модным стало говорить о сотрудничестве. А как на самом деле?

10. Добросовестное выполнение обязательств по международному праву, тот самый вышеизложенный принцип pacta sunt servanda.

Имеет ли он место? В целом да, но уместно в этом случае поста­вить вопрос о действительности договоров, поскольку лишь надлежа­щим образом заключенные договоры подлежат исполнению.

Каким образом можно классифицировать изложенные выше общие принципы международного права? Бесспорно видны три кате­гории:

1. Основные принципы обеспечения мира.

2. Основные принципы мирного сотрудничества.

3. Основные принципы защиты прав человека, наций и народов.

Их место в перечислении отражает их международную значи­мость. Попытка поменять эти принципы местами, как показывает практика, может повлечь за собой негативные последствия. Так, не­уемный акцент на защите прав человека, в чужеземном понимании этого права, а тем более применяемый избирательно, вызвал в мире много трагедий, и в первую очередь — вооруженных конфликтов. Следование указанным принципам должно быть гармоничным, исхо­дя из того, что в силу специфических условий в разных странах чело­вечество все еще далеко от их единообразного понимания и толкова­ния.