Студопедия — Слово о Пушкине
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Слово о Пушкине






Существование жанра «слово» в русской публицистике интересно проследить на пушкинских юбилейных статьях.

Правда, истоками темы следует полагать статью Н.В. Гоголя «Несколько слов о Пушкине»: это пророческое «слово», опубликованное еще при жизни поэта в 1834 году, цитаты из которого возникают как наиболее авторитетное «свидетельство» почти во всех юбилейных «Словах о Пушкине»:

«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может называться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нем, как будто в лексиконе, заключалось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и показал все его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет».

Речи о Пушкине И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского в июне 1880 года (открытие памятника А.С. Пушкину в Москве) – развитие этой традиции. В феврале 1962 года были опубликованы «Слово о Пушкине» А. Твардовского и «Слово о Пушкине» А. Ахматовой. Авторы – известные поэты – подчеркивали пророческую связь поэта с событиями России современной и, раскрывая свое личностное отношение к поэту (Мой Пушкин!), обращались к современникам, утверждая свое право говорить от их имени.

С. Аверинцев назвал свое «Слово о Пушкине» – «Пушкин – другой»: «Прошу прощения за заголовок, не без нарочитости выражающий отталкивание от заголовков, вроде ставшего классикой: “Мой Пушкин”» (ЛГ, 2 июня 1999).

Это уже примета современной журналистики – отказ от традиционных названий, демонстрация авторского права на самостоятельное решение темы, но признаки рассматриваемого жанра в этой статье тоже прослеживаются.

Сочетание традиционного в жанре и сиюминутного в содержательных характеристиках темы «Пушкин и современность» мы рассмотрим на материале юбилейной статьи известного пушкиниста Валентина Непомнящего (это, по нашему определению, жанр «слова»; текст опубликован в том же юбилейном номере «ЛГ» – 2 июня 1999; представлен текст в сокращении, цифровые обозначения фрагментов введены нами для ориентации читателя при последующем анализе текста).

 

ПУШКИН ЧЕРЕЗ ДВЕСТИ ЛЕТ

 

Случай – «мощное, мгновенное орудие провидения», – написал Пушкин осенью 1830 года в Болдине.Совсем недавно отзвонило тысячелетие Крещения – события, с которого Россия отсчитывает свое бытие как нации и культуры; это произошло ровно за десять лет до пушкинской годовщины; и вот наступает новый век, надвигается третье тысячелетие христианской эры – и вплотную к этому, уже всемирно-историческому, рубежу примыкает, встречая нас на пороге нового сезона истории, 200-летие Пушкина. «Бывают странные сближенья», – писал он там же и тою же осенью. (I)

 

***

 

Странные сближения, странный поэт. Вот об этом последнем я – как ни странно – задумался совсем недавно, хотя занимаюсь Пушкиным всю жизнь.

Он менее всех мировых гениев переводим на языки и хуже всех постижим в переводе: в иноязычных культурах он берет за душу лишь тех, кто знает и любит наш язык, нашу культуру, кому Россия не чужая духовно.

Он, пожалуй, единственный в мире классик, который, будучи отдален многими поколениями, продолжает быть неоспоримым, животрепещущим едва ли не как газета, энергетически активным центром национальной культуры, заставляющим ее то и дело оглядываться на него и соотносить себя с ним. «Пушкин был дан нам для того, чтобы создать солнечный центр нашей истории» (И. Ильин). Писатель – солнечный центр не культуры даже, а истории; видано ли это?...

Он есть неотъемлемая часть нашего национального мифа – в такой мере, с какой не идет в сравнение ни один из светочей других культур; и сам он есть национальный миф, вмещающий весь космос народного духа со всеми его оттенками – от религиозных и героических до анекдотических, и так же не укладывающийся в определения, как и то, что называют «русской духовностью».

С ним связано явление, подобного которому опять же нет ни в одной культуре мира и которое называется«мой Пушкин», и это не требует комментариев...

 

Потомок африканца, воспитанный по-французски, он явил в слове наиболее полное и гармоничное выражение русского духа.

Он – единственный, может быть, из великих поэтов есть, по счастливому выражению Цветаевой, «поэт с историей»: не воспроизводящий себя на каждом шагу как постоянную величину, а с каждым шагом меняющийся, растущий и как раз поэтому остающийся – точнее, постоянно становящийся – собой...

Он – самый очевидный и незыблемый мирской символ нашего духовного и культурного самостояния; и в то же время он, как никакой другой гений, разомкнут навстречу всем флагам мировой культуры...

То ли он, что называется, «другой», то ли, наоборот, воплощает в себе ту полноту явления «поэт», которая в других является лишь частично. Так случайны ли «странные сближения», связанные с ним, в том числе с его годовщиной, и побуждающие, чтобы понять его, обратиться к контексту большого бытия, в нем искать некую особую точку обзора? (II)

 

***

 

Вообще жизнь показывает, что Пушкин ничего не пишет «от себя», что он лишь записывает то, что есть или имеет быть, что он лишь более других «покорен общему закону», согласно которому главное Слово было вначале и не надо ничего придумывать, а надо слушать; что Слово священно, что играть словом так же опасно, как играть детям со спичками.

«Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию...» – писал Пушкин. В конце века и тысячелетия видно, как проиллюстрировала эту формулу наша история – в прямо обратном порядке: вначале подтачивалась, расшатывалась, ниспровергалась вера; затем уничтожили образ правления; и, наконец, мы – даже и без такой роскоши, как поворот рек, – на своей шкуре испытываем изменения климата. Все это в связи с попытками и результатами сотворить «нового человека» с новой, разумеется «физиономией». Итоги этого процесса видны отчетливо сегодня, на переходе от «развитого социализма» к недоразвитому капитализму; новая «физиономия» обнаружилась как раз сейчас, при том «образе правления», который сложился на основе позднедиссидентско-номенклатурного синтеза, на почве приобщения России к джунглям «цивилизации и прогресса», где, по словам Пушкина, сказанным более полутора веков назад, «все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом истрастию к довольству (comfort)». (Ill)

 

***

 

В последнее время я пытаюсь понять, что представляет собой явление, называемое «поздний Пушкин»; явление – по моему глубокому убеждению – не хронологическое, а мировоззренческое и начавшееся как раз со стихотворения об анчаре – воплощении и символе мирового зла...

Гений позднего Пушкина – зрелый и умудренный дух, который смотрит прямо в лицо будущему мира, в лицо той истине, что человек пал и живет с тех пор в мире падшем, в мире анчара, не только не бесконечном и не бессмертном, как привык считать гуманистический прогрессизм, но чреватом гибелью – и неизбежной, и не столь уж далекой. Но сквозь эту смерть интуиция гения прозревает заданность человеку бессмертия, возможность «нового неба и новой земли» (Откр., 21,1), которые нужно заслужить:

 

Вращается весь мир

вкруг человека –

Ужель один недвижим будет он?

(«Была пора: наш праздник молодой...», 1836)

 

Это взгляд, вовсе не отнимающий у Пушкина его «веселого имени», а просто – трезвый и ответственный, понуждающий человека, что называется, о душе подумать, о том, для чего живем; требование обернуться к истине высокого человеческого предназначения, которое на каждом шагу забывается, искажается... Это призыв опомниться, обратиться от «недвижности» к духовному развитию...

Думал ли о чем-либо подобном Гоголь, когда назвал Пушкина «русским человеком в его развитии», в том развитии, в каком он «явится, может быть, чрез двести лет»? Точно ли удалось ему выразить посетившее его пророческое наитие, в котором Пушкин и судьбы России связаны так, как не связан с судьбами своей страны ни один из иных мировых гениев? Во всяком случае, срок угадан верно: именно ко времени 200-летия Пушкина Россия встала перед неумолимой необходимостью выбрать верный путь. Ведь она, выйдя из почти уже вековой смуты национально-государственной, «домашней», прямиком вошла в поле смуты общемировой, имеющей отчетливо эсхатологический характер... (IV)

 

***

 

...Филология привычно трактуется в чисто словесническом духе: греческое logos переводится как латинское verbum, то есть слово понимается лишь как единица речи. Но в нашу эпоху, когда самые актуальные проблемы суть проблемы глобальные, из них же главная: сохранит ли человек свои изначальные родовые свойства как существа вертикального, то есть духовного, – в эту эсхатологическую эпоху пора вспомнить изначальный же – и полный – смысл слова логос, означающего, как известно, и слово, и смысл, и закон, и творящую силу, и организующий иерархический принцип, и, наконец, Слово, что было вначале – и соответственно истолковать высокое назначение занятий филологией.

Эта проблема не узкопрофессиональная, а человеческая, духовная. (V)

 

] ] ]

 

Анализ текста с позиций его жанрово-стилистических особенностей мы проведем (в учебных целях) по фрагментам: деление текста, обозначенное нами цифрами, в основном совпадает с авторским. Произвольно мы выделили I микротекст, чтобы условно обозначить «зачин» (автор графически не выделяет традиционные три части композиции).

В зачине «Слова» мотивация обращения к теме (200-летие Пушкина) сразу вводится в культурно-исторический контекст времени: тысячелетие Крещения Руси и канун третьего тысячелетия христианской эры. Здесь же лексически определяется лейтмотив текста: «Бывают странные сближения» (Пушкин).

Примечателен следующий абзац текста: это очень точный переход к основной части через риторическую фигуру повтора. При этом лаконичное определение темы«Странные сближения, странный поэт»естественно сочетается с введением авторского «Я»: «об этом я – как ни странно – задумался совсем недавно, хотя, занимаюсь Пушкиным всю жизнь».

Так заявлено право на личностное субъективное отношение, одухотворяющее объективную оценку предмета речи. Такое сочетание субъективного и объективного начал – один из ведущих; жанровых признаков «слова».

Далее следует характеристика героя «слова» – используются топосы «имя» и «свойства». Из «свидетельств» привлекается афоризм философа И. Ильина: «Пушкин был дан нам для того, чтобы создать солнечный центр нашей истории». Автор усиливает энергию изречения риторическим вопросом, чтобы привлечь читателя к соразмышлению и внести в текст динамику драматургии, возможность внутренней полемики: «Писатель – солнечный центр не культуры даже, а истории, видано ли это?»

Заметим сразу, что риторический вопрос (иногда – не один) с соответствующим риторическим ответствованием есть по существу в каждом из фрагментов-микротем текста. Это подчеркивает обращенность текста, столь характерную для публицистического жанра, сформировавшегося в устной речи и сохранившего ее черты.

В плане содержательном смысловым стержнем характеристики Пушкина становится доказательство того, что «и сам он есть национальный миф, вмещающий весь космос народного духа» – явление уникальное в культуре мира. И это не противоречит другому оценочному суждению: «он, как никакой другой гений, разомкнут навстречу всем флагам мировой культуры». Мостик-переход к характеристике героя в социально-историческом контексте, к рассмотрению «странных сближений» поэта и явлений современности также, на наш взгляд, очень удачен, и вновь это риторический вопрос, развивающий лейтмотив «Слова»: «Так случайны ли “странные сближения”... побуждающие обратиться к контексту большого бытия, в нем искать некую особую точку обзора?» (см. заключительный абзац II фрагмента).

Однако обращению «к контексту большого бытия» предшествует лирическое отступление автора о Слове (как искусстве слова и науке о нем). Зафиксируем на этом внимание, поскольку автор вернется к развитию этой мысли в заключительной части текста («сильной позиции» текста, принципиально важной для понимания идеи произведения).

Текстообразующим началом III и IV фрагментов текста становятся цитаты из Пушкина, ссылки на конкретные его произведения и авторский комментарий-рассуждение о пророческой роли поэта, о связи Пушкина с судьбами России. Степень доказательности этого рассуждения читателями-современниками может быть оценена по-разному, но автор и не претендует на его бесспорность (и это тоже признак данного художественно-публицистического жанра). Не случайно значительную смысловую нагрузку здесь обретают риторические вопросы.

И, наконец, V, заключительный фрагмент, внешне выглядит как авторское отступление от темы. Это только на первый взгляд: авторское «Я», заметно активизируясь, выходит на новый уровень решения пушкинской темы – обобщающий уровень Слова (в его философском смысле) как воплощения духовной сущности человека. Не просто о «высоком назначении занятий филологией» говорит известный филолог-пушкинист, но о роли Слова и гуманитарного знания в эпоху, когда распадаются «изначальные, родовые свойства» человека, когда необходима активная защита человека духовного.

«Эта проблема не узкопрофессиональная, а человеческая, духовная», – так заканчивает автор. Здесь нет открытого обращения-призыва, характерного для завершающей части жанра слова, но особый публицистический и гражданский характер звучания этого фрагмента очевиден.

Так выглядит жанр слова на страницах сегодняшней прессы.

Анализ выразительных средств этого жанра мы представим на образце публицистической речи, построенной по законам речи эпидейктической (торжественной, воодушевляющей).

 







Дата добавления: 2015-10-15; просмотров: 1054. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Случайной величины Плотностью распределения вероятностей непрерывной случайной величины Х называют функцию f(x) – первую производную от функции распределения F(x): Понятие плотность распределения вероятностей случайной величины Х для дискретной величины неприменима...

Схема рефлекторной дуги условного слюноотделительного рефлекса При неоднократном сочетании действия предупреждающего сигнала и безусловного пищевого раздражителя формируются...

Уравнение волны. Уравнение плоской гармонической волны. Волновое уравнение. Уравнение сферической волны Уравнением упругой волны называют функцию , которая определяет смещение любой частицы среды с координатами относительно своего положения равновесия в произвольный момент времени t...

Педагогическая структура процесса социализации Характеризуя социализацию как педагогический процессе, следует рассмотреть ее основные компоненты: цель, содержание, средства, функции субъекта и объекта...

Типовые ситуационные задачи. Задача 1. Больной К., 38 лет, шахтер по профессии, во время планового медицинского осмотра предъявил жалобы на появление одышки при значительной физической   Задача 1. Больной К., 38 лет, шахтер по профессии, во время планового медицинского осмотра предъявил жалобы на появление одышки при значительной физической нагрузке. Из медицинской книжки установлено, что он страдает врожденным пороком сердца....

Типовые ситуационные задачи. Задача 1.У больного А., 20 лет, с детства отмечается повышенное АД, уровень которого в настоящее время составляет 180-200/110-120 мм рт Задача 1.У больного А., 20 лет, с детства отмечается повышенное АД, уровень которого в настоящее время составляет 180-200/110-120 мм рт. ст. Влияние психоэмоциональных факторов отсутствует. Колебаний АД практически нет. Головной боли нет. Нормализовать...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.01 сек.) русская версия | украинская версия