Профиль нашей личности

Принципиальные позиции

В гештальт-терапии всегда развивалась экзистенци­альная и свободная точка зрения, согласно которой каждое человеческое существо является уникальным и неповторимым. Эта философская позиция прин­ципиально противостоит всяческой классификации, которая перегруппировывает людей по категориям, и особенно в соответствии с традиционным разде­лением на «нормальное» и «патологическое».

«Нормальное» никак нельзя определить статис­тически, в противном случае «рыжие»...или геш-тальтисты будут «анормальными», потому что яв­ляются исключением! Как это определить социально, не впадая в тенденциозный расизм? Можно ли гомосексуалистов рассматривать как «больных»? Такая позиция, особенно поддержи­ваемая во времена Фрейда и Райха, сегодня уже пройденный этап.

Однако же можно ли считать галлюцинирующе­го и страдающего бредом шизофреника «нормальным»?

Столкнувшись с такого рода трудностями, орто­доксальные гештальтисты отказывались от какой бы то ни было психопатологии, тем более, что пси­хогенетической гештальтистской теории, опреде­ляющей «нормальные» этапы психологического роста, не существует. Они предпочитают искать индивидуальные смыслы для каждого отдельного «пограничного феномена», рассматриваемого как имеющий оригинальный способ происхождения, здесь и сейчас, в определенном поле.

Веер каталогов

Видимо, нет людей, использующих постоянно «конфлюенции» или «проекции»*! Между тем по опыту хорошо известно, что некоторые из нас ве­дут себя очень однообразно, то есть стереотипно, с помощью какого-то одного основного механиз­ма. Можно ли пойти еще дальше и по идеологи­ческим соображениям закрыть глаза на некоторые, очень даже реальные трудности и применить те­зисы антипсихиатрии, согласно которым обще­ство ответственно за безумие и должно сопровождать больного в его «плавании», заботиться о нем, а не помещать его в сумасшедший дом? Как бы там ни было существуют личностные трудности, хотим мы этого или не хотим! «Факты упрямы», и неразумно обращаться одним и тем же способом с депрессивным суицидентом, агрессивным па­раноиком или возбужденным истериком.

Практически каждый терапевт, сознательно или бессознательно, ставит свой собственный диагноз, в соответствии с нозологическими категориями*, известными ему, и адаптирует затем свою «тера­певтическую стратегию» применительно к каждо­му случаю.

Итак, многие практикующиеся в гештальт-терапии, сами впряглись в течение нескольких лет в гештальтистское чтение по психопатологии. Не­которые ссылаются, в зависимости от их соб­ственной чувствительности и их культурных предпосылок, на классификации, предложенные другими родственными подходами, такими, напри­мер, как био-энергетика (Райх и Лоуэн), психо­анализ или же DSM. 4 (или Диагностический и статистический справочник душевных болезней). Этот перечень, разработанный американцами, постепенно адаптируется во всем мире, потому

"Нозология: описание и методическая классификация нару­шений и болезней.

что он остается чисто описательным, не подчи­няющимся никакой теоретической базе для объяснения генеза нарушений.

Другие предполагают создать автономную психопа­тологию, специфически гештальтистскую, которая бы вытекала из теории Self Гудмана и Фрома.

Что касается меня, я развиваю, начиная с 1985 года, «поперечное» чтение, которое принимает в расчет работы Фрейда, Мелани Кляйн, Юнга, Карен Хорни, Бержере, Кернберга, Гелфи, интегрируя мно­гие психоаналитические, неорайхианскием гешталь-тистские направления, но при этом не пренебрегая вкладом традиционной психиатрии и самых пос­ледних исследований в области нейронаук.

На самом деле мне кажется, что учреждение спе­цифической психопатологии в духе гешталът-терапии —тем более, что ее остается еще сделать, и требуется провести много предварительных ис­следований с последующей валидизацией — было бы крайне преждевременным (имея в виду акту­альную ситуацию во Франции) и было бы прежде всего стратегической ошибкой: мы рискуем отда­лить гештальтистов от их коллег психиатров, пси­хологов и психоаналитиков, потому что Гештальт еще не завоевал права гражданства в университе­тах и психиатрических клиниках. Каждый и так достаточно часто говорит на своем жаргоне, малопонятным для других. Избежим же искушения и фантазии о паранойяльном всесилии, которое толкает любого специалиста к желанию «пересоз­дать мир»...

Вот почему я сознательно высказываюсь в пользу установки на междисциплинарную кооперацию, и сам при этом ссылаюсь на нозологические кате­гории, наиболее часто используемые в настоящее время во Франции, что я попытаюсь очень крат­ко изложить ниже.

Итак, я опираюсь на традиционные нозологические описания, подкрепленные некоторыми исследова­ниями и публикациями, но не разделяю при этом этиологических гипотез различных школ, касатель­но предполагаемого происхождения заболеваний, и еще меньше их терапевтические стратегии.

По моему мнению, гештальт-терапия часто предла­гает радикально новую терапевтическую установку, терапевтическая эффективность которой уже более не обсуждается, но она не предназначена для объяс­нения происхождения нарушений. Это согласуется с идеей Перлза, избегающего ввязываться в чистые полемики между школами — особенно в состоянии неуверенности современных исследований, относя­щихся к бормочущей психопатологии, едва только вышедшей из «каменного века». Как бы там ни было, я хочу избежать «приклеивания этикеток» клиенту,

определяя его в заранее установленный коллектив­ный ящик, единственный и отчуждающий, и даже произвольный — такой как: «Серж одержим» или «Жанетт —истеричка». Я предпочитаю построить для каждого «профиль» его собственной личности.

Рассмотрим пример: специалисты всего мира спорят сегодня, чтобы узнать, действительно ли разрыв контакта с социумом у больного шизоф­ренией спровоцирован:

• генетикой (хромосомами 5 и 11),

• биохимическим дисфункционированием ней-ромедиаторов мозга (нарушение чувствительно­сти рецепторов допамина);

• анатомическими нарушениями (префронталь-ная область мозга);

• ранним вирусным расстройством (недавняя ги­потеза — поддерживаемая некоторыми иссле­дователями);

• патогенной установкой его матери («шизофре-ногенная» гиперопека традиционных психоана­литиков, или «двойная связь» Бейтсона);

или же несомненно комбинацией многих свя­занных факторов...

Определенно, нам неважно!

Психоаналитическая догматическая связь, которая уже давно прописана, помимо прочего, утверждает, что параноики являются «вытесненными» гомосек­суалистами, удовлетворяющимися лишь тревожны­ми мыслями «понимания» — т.е. произвольного со­единения фактов, часто независимых. Кто сегодня может подтвердить, является ли выброс серотонина причиной или следствием некоторых форм деп­рессии или невроза навязчивых состояний.

Помимо всего этого, следует ли знать все детали о природе взлома (место происшествия, обстоятель­ства, интенции жертвы), чтобы оказать ей по­мощь? Даже если расследование может нам помочь в будущей профилактике, оно не является экстрен­ной мерой...и рискует даже затормозить лечение.

Я сознаюсь без стыда и колебаний, что на протя­жении долгой клинической практики, после 20 лет интенсивной психоаналитической «бани» и последующих 20 лет «страстей» по гешталь-тера-пии, я никогда не испытывал больших трудностей по адаптации гештальтистской установки, стол­кнувшись с «категоризованными» клиентами — совсем предварительно — в соответствии с тради­ционной (т.е. негештальтистской) нозологией. Помимо всего прочего психопатологический под­ход включает два раздельных этапа:

• нозологическое исследование (установление диагноза)

• терапевтическое вмешательство (персонализи­рованное лечение).

В настоящий момент гештальт-терапия прекрас­но помогает нам на втором этапе...и это уже со­всем не мало!

Личностная основа

Согласно Фрейду, двумя основными побуждени­ями человека являются сексуальность и агрессив­ность (Эрос и Танатос, или же побуждение к жиз­ни и побуждение к смерти). Тревога рождается из-за неудовлетворенности архаических сексуаль­ных потребностей. Все неврозы происходят из нарушения сексуальной функции, реального или символического. Райх их сводит более прямоли­нейно к оргазмическому неудовлетворению.

Согласно Карен Хорни (одного из психоаналити­ков Перлза — которая оказала на него глубокое влияние) и многих экзистенциалистов, человек — начиная с рождения — живет базовой «экзистен­циальной тревогой». Тогда можно рассматривать сексуальность и агрессивность как два побужде­ния жизни, или выживания (выживания вида и выживания индивида): репродукцию и спарива­ние, чтобы защитить; борьбу, чтобы защититься. Тогда неврозы и психозы можно было бы рассмат­ривать как один из механизмов защиты против ба­зовой тревоги.

Итак, для Фрейда и Мелани Кляйн тревога явля­ется одним из последствий сексуальности и агрес­сивности, тогда как для Карен Хорни, наоборот, сексуальность является одной из здоровых реак­ций — «страховкой» против тревоги.