Понятие блага. Потупив на мгновение взор и как бы побывав в священной обители разума, она продолжила: Забота всех смертных

Потупив на мгновение взор и как бы побывав в священной обители разума, она продолжила: Забота всех смертных, в ко­торой воплотились их разнообразные усилия, устремляется раз­личными путями, однако направлена к одной цели — блажен­ству. Блаженство есть благо, которое, когда оно достигнуто, не оставляет желать ничего большего. Оно то же, что высочайшее благо, содержащее в себе все другие блага, которое, если в нем чего-либо недостает, не может быть наивысшим, поскольку вне его остается нечто, чего можно пожелать. Очевидно, блажен­ство — это совершенное состояние, которое является соедине­нием всех благ. Его, я сказала бы, все смертные стараются дос­тичь разными путями, так как неявная жажда блага от природы присуща человеческой душе, однако ошибочное представление о нем приводит [людей] к заблуждению и увлекает в сторону от него. Так, некоторые полагают, что владеют высшим благом тогда, когда ни в чем не ощущают недостатка, вследствие этого они трудятся, чтобы достичь богатства. Другие, почитая за бла­го быть заслуженными и удостоенными почета, пытаются за­нять почетные должности и добиться уважения у своих сограж­дан. Есть и такие, которые видят высшее благо в незнающем предела могуществе. Эти или сами стремятся царствовать, или стараются приблизиться к правителям. Те, для кого известность кажется важнее всего прочего, спешат прославить свое имя ис­кусством войны или мира. Большинство же людей измеряют благо по плодам радости и приятности, наивысшим счастьем они почитают пребывать в постоянном наслаждении. Находят­ся и такие, которые смешивают цель и движущие причины; они желают богатства ради доставляемых им могущества и наслаж­дений или же стремятся к власти ради богатства, либо для про­славления имени. У них и у им подобных человеческие дей­ствия и побуждения, [их вызывающие], меняются местами. Так происходит, например, когда кажется, что знатность и любовь народа могут принести известность, или когда желают иметь жену и детей из-за удовольствия, ими доставляемого. Лишь обретение друзей, что представляется мне священнейшим ви­дом блага, зависит не от Фортуны, а от добродетели, причиной же стремления к прочим благам может считаться либо могуще­ство, либо удовольствие.

Нетрудно, казалось бы, причислить телесные блага к выс­шим. Так, сила и высокий рост, как представляется, способ­ствуют приобретению могущества; красота и ловкость — извес­тности, здоровье — удовольствия. Очевидно, что для каждого более всего желаемо блаженство; но высшим благом челове­ком считается то, чего он больше всего хочет. Но мы уже опре­делили, что высшее благо есть блаженство, вследствие этого люди могут счесть, будто блаженно то состояние, которое ка­жется предпочтительнее других. Ты видишь формы, в которые облекается человеческое счастье — богатство, чины, могуще­ство, слава, наслаждение. Беря в расчет только их, Эпикур впол­не последовательно считал, что высшим благом является на­слаждение, потому что все другие блага доставляют приятность душе, удовольствие. Но я снова обращаюсь к человеческим стремлениям, ибо души людей, несмотря на затемнение памя­ти, снова стремятся возвратиться к своему собственному благу, но, подобно опьяневшим, не знают, по какому пути добраться до его обители. Разве ошибаются те, которые стремятся не упу­стить ни одно из этих благ? И действительно, есть ли что-ни­будь иное, что лучше соответствовало бы блаженству, чем зак­лючающее в себе все блага, ни в чем не нуждающееся состояние самодостаточности. Неужели не правы те, кто полагает, что в наибольшей мере достойное уважения и почитания и есть наи­лучшее? Нет, не может быть ничтожным и достойным презре­ния то, к достижению чего устремлены все помыслы и деяния. А разве к числу благ не следует отнести могущество? Что же, неужели можно считать лишенным силы и ничтожным то, что, как установлено, имеет превосходство над всеми вещами? И можно ли не придавать никакого значения известности? Ведь нельзя же отрицать, что все превосходнейшее должно представ­ляться и наиболее достойным славы. Нет нужды говорить, что блаженство есть состояние, не подверженное ни тревогам, ни печали, ни тягостной скорби, ибо даже в самых малых вещах, которыми люди стремятся обладать, заключены радость и удо­вольствие.

Еще раз перечислю то, чем люди хотят обладать, — они жаждут богатства, чинов, верховной власти, славы и наслажде­ния по той причине, что надеются с их помощью обрести доста­ток, уважение, влияние, известность, радость. Итак, благо есть

то, к чему различными путями стремятся люди: в этом легко угадывается сила природы, вследствие которой, хотя суждения людей и различны, однако их объединяет тяготение к одной цели — благу.

Там же. С. 224—226.