Гипноз. Новейший справочник. другого - особое общение еще до прибавки к нему функции сообщения».

другого - особое общение еще до прибавки к нему функции сообщения».

Дж. Сарбин (1950) подчеркивает важность элемента ролевой игры в поведении гипнотизируемого. Игра является обычной формой его социально-психологического поведения, которая может реализоваться в особом состоянии сознания.

М. Орн (1959), воскресив идеи Р. Уайта и Дж. Сарбина, значительно обогатил их. Ученый был поражен тем фактом, что поведение гипнотизируемых зависит от господствующих в данное время представлений о гипнозе. В доказательство он приводит два примера диаметрально противоположного поведения: во время сеансов Ф. Месмера у пациентов, не получавших словесного внушения, возникали приступы конвульсий, тогда как при использовании метода Э. Куэ (он считает этот метод более совершенным) гипнотизируемые не проявляли никаких внешних признаков транса. М. Орн задал себе вопрос: имеет ли гипноз специфическую сущность или это полностью социально-культурный продукт? Чтобы выявить влияние предварительного знания, он произвел следующие эксперименты.

На лекциях о гипнозе М. Орн говорил студентам, что одним из характерных признаков гипнотического состояния является каталепсия поднятой руки (что не соответствует действительности; каталепсия, как правило, проявляется в обеих руках одновременно, однако такое объяснение М. Орна тогда казалось правдоподобным). Студенты, присутствовавшие на сеансе гипноза, видели, как пациенты, согласно полученной ими ранее установке, демонстрировали каталепсию поднятой руки. Загипнотизированные после этого студенты также обнаруживали каталепсию одной руки.

В данном случае пациент получал от гипнотизера точные, хотя и не прямые указания о том, как себя вести. Однако вопрос о зависимости поведения гипнотизируемого от экспериментатора иногда очень труден, поскольку гипнотизер может даже безотчетно, бессознательно внушить именно то, что он ожидает получить у пациента. В работе «Специфические требования экспериментальной ситуации» (1962) М. Орн описывает совокупность указаний, передающих намерения или желания гипнотизера (в том числе скрытые, невысказанные указания экспериментатора и указания, связанные с процессом самого

Глава 2. Модели особых состояний сознания 47

эксперимента). Одним из важных открытий явилось то, что специфические требования экспериментальной ситуации влияют не только на пациента, но и на экспериментатора. Гипноз во многих отношениях можно рассматривать как «сумасшествие вдвоем», каждый из вовлеченных в гипнотические отношения играет ту роль, которую от него ожидает другой. Пациент ведет себя так, как будто он не может сопротивляться внушениям гипнотизера, а тот играет роль всемогущей особы. Например, если пациент испытывает внушенные галлюцинации, то гипнотизер ведет себя так, будто эти галлюцинации отражают реальные явления (обращаясь к специфике эриксонианского гипноза, мы более подробно рассмотрим эти требования).

Это взаимное влияние гипнотизера и гипнотизируемого ярко проявилось в случае, когда экспериментатор был настроен, предубежден по отношению к пациенту, полагая, что тот является симулянтом. На самом же деле пациент был способен впасть в глубокий транс. Гипнотический сеанс потерпел неудачу, так как пациент проявил враждебность к гипнотизеру, который, делая обычное внушение, не сумел вполне убедительно сыграть свою роль.

К. Бротто (1936) подчеркивал значение бессознательной связи между гипнотизером и пациентом. Он цитировал работу одного из хирургов, который использовал скопохлоралоз как вспомогательное средство при анестезии. К. Бротто, как известно, считал, что этот препарат прежде всего способствует повышению внушаемости. Хирург не разделял мнения К. Бротто, так как «теоретически не признавал использования гипноза и внушения». «Подмена воли, - говорил он, - это самая большая ошибка, которую может совершить человек по отношению к себе подобным». К. Бротто указывал: «Гипнотизеры обычно выбирают тех пациентов, которые для них желательны. Ж. Льеже и А. Льебо имели очень послушных пациентов. П. Буардель и Ж. Бабинский не могли заставить загипнотизированных выполнить внушение, которое, как они считали, должно было вызвать возмущение их морального сознания. В сущности, пациенты всегда выполняют те основные внушения, которые соответствуют предвзятым идеям гипнотизера. Во времена Ж. Шарко считалось, что у истериков нервные припадки должны иметь вид красочных зрелищ. Но Ж. Бабинский не признает подлинности этих кризов. Конечно, ему не придется их наблюдать: