Мертвая зыбь

Как в гору, шли мы в зыбь, в слепящий блеск заката.

Холмилась и росла лиловая волна.

С холма на холм лилось оранжевое злато,

И глубь небес была прозрачно-зелена.

Дым из жерла трубы летел назад. В упругом

Кимвальном пенье рей дрожал холодный гул.

И солнца лик мертвел. Громада моря кругом

Объяла горизонт. Везувий потонул.

И до бортов вставал и, упадая, мерно

Шумел развёрстый вал. И гребень, закипев,

Сквозил и розовел, как пенное Фалерно, –

И малахит скользил в кроваво-чёрный зев.

Богата красками и расцвечена драгоценными камнями картина моря и в прозе И. Бунина. Показательным в этом отношении может быть следующий отрывок из его рассказа «Море Богов». «В несказанной пышности и нежности червонной пыли и воздушно-фиолетовых вулканов пламенело солнце за беспредельным Эгинским заливом, из которого мы уходили от Акрополя к югу. Потом оно сразу потеряло весь свой блеск, стало огромным малиновым диском, стало меркнуть – и скрылось. Тогда в золотисто-бирюзовую глубину небосклона высоко поднялись дымчато-аметистовые радиусы. Но на острова и на горы за заливом уже пал вечерний пепел, а всё необозримое пространство заштилевшего моря внезапно покрыла мертвенная, малахитовая бледность. Я стоял на юте, облокотясь на решётку борта, и смотрел то на этот малахит, то на запад». Отметим, что Бунин часто в своем творчестве использует малахит, рисуя краски моря. В стихотворении «Проводы» читаем: «Забил буграми жемчуг, заклубится, / Взрывая малахиты под рулем. / Земля плывет. Отходит, отделился / Высокий борт. И мы назад плывём». Ещё один пример приведем из прозы Бунина: «Стая краснолапых чаек долго провожала нас вчера, долго плыла на тугих острых крыльях, косясь на длинный малахитовый след за кормою» ( «Тень птицы»). Малахит – красивый поделочный камень, заслуженно являющийся одним из символов природных богатств России, почему-то крайне редко используется в русской литературе при создании поэтических образов. Кроме И. Бунина к этому самоцвету часто обращается И. Северянин (см. с. 139). Заслуживает упоминания и стихотворение И. Анненского «Конец осенней сказки»: «В малахиты только тина / Пышно так разубралась».

Перстень Рубины мрачные цвели, чернели в нем, Внутри пурпурно-кровяные, Алмазы вспыхивали розовым огнем, Дробясь, как слёзы ледяные.Бесценными играл заветный перстень мой, Но затаёнными лучами:Так светит и горит сокрытый полутьмой Старинный образ в царском храме.И долго я глядел на этот божий дар С тоскою, смутной и тревожной,И опускал глаза, переходя базар,

В толпе крикливой и ничтожной.

Драгоценное украшение – перстень – Бунин называет «божьим даром», недоступным «крикливой и ничтожной» толпе восточного базара. Бесценность перстня определяют рубины и алмазы. На протяжении многих веков именно рубин считался самым ценным природным самоцветом, но на рубеже XVII и XVIII веков он уступил первенство алмазу. Если красота рубина определяется его цветом, то у алмаза она заключается в игре света и цвета, которая наиболее ярко выявляется у огранённого камня. Не случайно XVIII век называют «бриллиантовым», именно в это время алмаз научились хорошо гранить, и бесцветный камень вытеснил с ювелирного олимпа красные рубины, синие сапфиры и зелёные изумруды.

Розы Шираза Пой, соловей! Они томятся:В шатрах узорчатых мимоз,На их ресницах серебрятсяАлмазы томных крупных слёз.Сад в эту ночь – как сад Ирема.И сладострастна, и бледна,Как в шакнизир, в тайник гарема,В узор ветвей глядит луна.Белеет мел стены неясно.Но там, где свет, его атласГорит так зелено и страстно.Как изумруд змеиных глаз.Пой, соловей! Томят желанья.Цветы молчат – нет слов у них:Их сладкий зов – благоуханья,

Алмазы слёз – покорность их.

Тема Востока широко вошла в русскую поэзию Серебряного века, а розы Шираза (город в Иране, известный как город поэтов, цветов и вина) – это образ, который неоднократно встречается у русских поэтов (см. Гумилёв Н. «Подражание персидскому», с. 107). В комментарии к этому стихотворению обратим внимание читателя на сравнение слезы с драгоценным камнем. Наиболее обычными и вполне понятными символами слезы (или слёз) в русской поэзии выступают два драгоценных камня – жемчуг или, как в цитируемом стихотворении, алмаз (бриллиант). Приведём лишь несколько примеров: «И в алмазах ресницы» у белоснежной птицы из стихотворения А. Белого «Утро»; «Кристаллы дум, алмазы слёз» отдал герой стихотворения А. Белого «Совесть», нашедшим его в ледяном сугробе; «Как раньше я алмазно плакал», – восклицает И.Северянин; «Здесь некрасивое прекрасно / И ценны бриллианты слёз», – говорит о Париже И. Северянин в «Письмах из Парижа»; «А слёз бриллианты упорно / Лепечут немые укоры» у героини стихотворения В.Брюсова. И. Бунин, несмотря на подобное вполне явное и напрашивающееся сравнение слёз с алмазом, находит полный загадочности и необычности образ, увидев в алмазах слёз на «ресницах» цветов их покорность. По его замыслу эталон прочности, несокрушимости и вечности – алмаз – становится символом покорности. Для сравнения приведём две строки из другого стихотворения поэта: «Печаль ресниц, сияющих и чёрных, / Алмазы слёз, обильных, непокорных».

Венеция Колоколов средневековыйПевучий зов, печаль времён,И счастье жизни вечно новой,И о былом счастливый сон.И чья-то кротость, всепрощеньеИ утешенье: всё пройдет!И золотые отраженьяДворцов в лазурном глянце вод.И дымка млечного опала,И солнце, смешанное с ним,И встречный взор, и опахало,И ожерелье из кораллаПод катафалком водяным. В стихотворении, посвященном Венеции, акцентируем внимание читателя на «млечный опал». Это одна из многочисленных разновидностей опала обладает молочно-белым цветом, что определило её название. Бесцветный, водяно-прозрачный опал известен под названием «гиалит» (от греч. стекло), а молочно-белый, непрозрачный, фарфоровидный – «кахолонг». Млечный или молочный опал занимает, видимо, некое промежуточное положение между данными разновидностями. Солнце, смешанное с дымкой млечного опала, и ожерелье из коралла под водяным катафалком создают образ печали, выступающей эмоциональной доминантой стихотворения. *** Чёрные ели и сосны сквозят в палисаднике тёмном:В чёрном узоре ветвей – месяца рог золотой.Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальнымПоздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.Замерло всё и застыло, лучатся жёстокие звезды,Но до костей я готов в лёгком промерзнуть меху,Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,Золотом блещущий снег, легкие тени берёзИ самоцветы небес: янтарно-зелёный Юпитер,Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнём,Альдебарана рубин, алмазную цепь ОрионаИ уходящий в моря призрак сребристый – Арго. Удивительно точно поэт передает особенности окраски различных небесных тел, сравнивая их с самоцветами. Ярчайшая звезда в созвездии Большого Пса – Сириус – имеет голубой или голубовато-белый цвет, хотя древние тексты и легенды говорят о Сириусе, как о ярко-красной звезде. Альдебаран – наиболее яркая звезда в созвездии Тельца и во всем Зодиаке – отличается оранжевым, красноватым цветом. Созвездие Орион можно отыскать на небосклоне по трём бело-голубым звёздам, обозначающим пояс знаменитого мифологического охотника Ориона. Звёзды располагаются на равном расстоянии друг от друга на линии, которая одним концом указывает на голубой Сириус, а другим – на красный Альдебаран. Сравнение звезд Ориона с алмазами встречаем и в поэзии Г. Шенгели («И крупные алмазы Ориона / Дробятся в возметенной глубине»). Не существующее сегодня созвездие Арго, названное в честь корабля аргонавтов, предстает у Бунина как «призрак сребристый». Не совсем ясна только характеристика Юпитера: красноватые, оранжево-белые вариации цвета этой планеты у поэта заменены янтарно-зелёными.

***

Мил мне жемчуг нежный, чистый дар морей!

В лоне океана, в раковине тесной,

Рос он одиноко, как цветок безвестный,

На обломках мшистых мёртвых кораблей.

Бурею весенней выброшен со дна,

Он лежал в прибое на прибрежье диком,

Где носились чайки над водою с криком,

Где его качала шумная волна…

Мил мне жемчуг нежный на груди твоей!

Сладко упиваясь юной красотою,

В светлом божьем мире я брожу мечтою, –

В небе, в блеске солнца, в тишине морей,

С перлами морскими под водой цвету,Рассыпаюсь в рифах влагой голубою –И одно есть счастье: разделить с тобоюЭту радость жизни, эту красоту! Обладающий удивительной гармонией цвета и блеска, поразительной формой и загадочным происхождением жемчуг всегда привлекал человека. Чёрный камень Каабы Он драгоценной яшмой был когда-то,Он был неизречённой белизны –Как цвет садов блаженного Джинната,Как горный снег в дни солнца и весны.Дух Гавриил для старца АвраамаЕго нашел среди песков и скал,И гении хранили двери храма,Где он жемчужной грудою сверкал.Но шли века – со всех концов вселеннойК нему неслись молитвы, и рекойТекли во храм, далёкий и священный,Сердца, обременённые тоской…Аллах! Аллах! Померк твой дар бесценный –Померк от слёз и горести людской! Стихотворение посвящено мусульманской святыне – чёрному камню, вмонтированному в одну из стен Каабы – кубической постройки во внутреннем дворе Заповедной (или Запретной) Мечети в Мекке. В современном виде камень представляет собой три фрагмента чёрно-красного цвета, скреплённые цементным раствором и вставленные в серебряную оправку. Во время хаджа считается большой честью прикоснуться к ним. Согласно мусульманской религиозной мифологии, камень был послан Аллахом Адаму. Позднее архангел Гавриил вручил камень Аврааму – строителю Каабы. Первоначально это был «белый яхонт» из рая (в исламе Джиннат), но постепенно он почернел, пропитавшись человеческими грехами. Удивительно, но природа чёрного камня до сих пор неизвестна. Самые распространенные версии говорят о его космическом происхождении – метеорит, тектит, импактное стекло, по другим он имеет земную природу – базальт, обсидиан, халцедон (агат). Бунин называет камень драгоценной «неизречённой белизны» яшмой, померкшей «от слёз и горести людской», то есть в полном соответствии с традиционными мусульманскими воззрениями.