ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 58 страница

 

Худож. особенности М. связаны с творч. почерком автора, характером лит. стиля, нац. культуры.

 

МЕТР (от греч, metron — мера, размер), самая общая схема звукового ритма стиха, т. е. предсказуемого появления определ. звуковых элементов на определ. позициях.

 

В расширит, смысле слово “М.” применяется к любой системе стихосложения; так, М. франц. силлабич. 10-сложника может быть представлен схемой ххх? | ххххх? (^) | (где? — произвольный слог,!? — обязательно-ударный, I — словораздел), а М. тонического 4-ударного стиха В. В. Маяковского — схемой;"... I..;?... II. „ώ...!..;ώ... in (γде i, l, II, III — словоразделы разной силы). Но в таком применении понятие “М.” практически совпадает с понятием “ритм”; поэтому обычно слово “М.” применяется не к упорядоченности словоразделов между стихами и частями стиха (как в приведенных примерах), а к упорядоченности разл. образом выделенных слогов внутри стиха. В таком значении слово “М.” применяется лишь к метрическому стихосложению (выделение долгих и кратких слогов) и к силлабо-тоническому стихосложению (выделение ударных и безударных). Так, метрич. дактиль может быть представлен схемой —^ —^... (где — означает долгий слог, а '^ долгий, допускающий замену двумя краткими), а силлаботонич. хорей — схемой 6"?"^ ί^.·.. (где " безударный слог, " ударный слог односложного, а ударный слог многосложного слова). Чередующиеся позиции, различающиеся по возможности слогового заполнения (— и'^', " и ь), наз. сильными местами и слабыми местами, а повторяющееся сочетание сильного и слабого места называется стопой (—'^,?").

 

В метрич. стихосложении употреблялось св. 20 стоп (см. Античное стихосложение), в силлабо-тоническом — 5 стоп (ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест). Каждый М. (напр., ямб) дает неск. стихотворных размеров (см. Размер стихотворный; 4-стопный ямб, 3-стопный ямб, чередование 4- и 3-стопного ямба и пр.), а каждый размер — неск. разновидностей (4-стопный ямб со сплошными мужскими клаузулами, с чередованием мужских и женских, мужских и дактилич. клаузул и пр.). Варианты слогового заполнения сильных и слабых мест имеют разл. степень употребительности; здесь различаются константа (так, на последнем сильном месте рус. 4-стопного ямба употребляются исключительно ударные слоги), доминанты (так, на слабых местах рус. 4-стопного ямба употребляются преим. безударные слоги) и тенденции (так, из трех первых сильных мест рус. 4-стопного ямба ударение реже всего появляется на 3-м, чаще всего — в 18 в. на 1-м, а в 19 в. на 2-м месте).

 

Различные сочетания допустимых вариантов заполнения сильных и слабых мест образуют “ритмические вариации” каждого размера; так антич. дактилич. гекзаметр имел 16 ритмич. вариаций, а рус.

 

4-стопный ямб — 7 (не считая сверхсхемноударных): “Пора, nopal рога трубят”, “Благословен и тьмы приход”, “У нас немудрено блеснуть”, “Разбить сосуд клеветника”, “Для полугородских полей”, “Адмиралтейская игла”, “Изволила Елисавет” (5-й пример — К. К. Павлова, 7-й — М. В. Ломоносов, остальные — А. С. Пушкин).

 

МЕТО — МЕТР

 

==219

 

Из этих ритмич. вариаций 4-стопного ямба 1-я, полноударная, четче всего выражает “первичный ритм” метра в целом (в ней ярче всего контраст между сильными и слабыми местами), а 6-я и 7-я, малоударные,— “вторичный ритм” тенденций, характерных для стиха сменяющихся эпох (“Изволила Елисавет” — для 18 в., “Адмиралтейская игла” — для 19 в.; М. здесь один, но “ритмический импульс”, “ритмическая инерция”, “ритмический образ”, складывающийся из предпочтительных в данную эпоху вариаций, различен). В реальном звучании стиха М. может искусственно подчеркиваться (см. Скандирование) — особенно в тех ритмич. вариациях, к-рые могут входить в контекст разных метров (так, строка “Изволила Елисавет” возможна в контексте и 4-стопного ямба и 3-стопного амфибрахия); но в принципе это необязательно и относится не к стиховедению, а к декламации.

 

При сочинении стихов поэт обычно сперва ощущает М. как общую звуковую схему (“гул-ритм”, по выражению Маяковского), к-рой должны соответствовать будущие стихи, а потом реализует ее в конкретных словосочетаниях, дающих ритмич. вариации М. При восприятии стихов, наоборот, читатель сперва видит конкретные ритмич. вариации, а потом по ним угадывает тот М., к-рым написано стихотворение. (Первый подход побуждает представлять ритм как “отклонение от метра”, второй — как “воплощение метра”; оба они — односторонние.) При исследовании же стихов гл. задача состоит в том, чтобы выделить из общей взаимосвязности разл. элементы ритма, установить (обычно с помощью статистич. подсчетов), какие из них и насколько правильно повторяются (т. е. являются константами, доминантами, тенденциями) и вывести из этого, общую схему М.

 

М. Л. Гаспаров.

 

МЕТРИКА (греч. metrike, от metron — мера, размер), 1) совокупность законов строения стиха — то же, что стихосложение; в узком смысле слова относится преим. к метрическому стихосложению, но расширительно говорится о всех системах стихосложения.

 

2) Наука о законах строения стиха — то же, что стиховедение; термин “М.” преим. применяется к ранним эпохам изучения стиха — тем, в к-рые стихосложение понималось как свод нормативных правил (антич., араб., инд. М.), но расширительно— к любым эпохам.

 

3) Иногда под М. понимается лишь один — основной — из разделов стиховедения — учение о строении стихотв. строки (наряду с фоникой —учением о сочетании звуков и строфикой — учением о сочетании строк), т. е. о системах стихосложения, метрах и размерах стихотворных. В таком случае обычно используется выражение “метрика и ритмика”; понятия эти точно не разграничиваются, а если разграничиваются, то под метрикой понимается учение о сочетании звуковых признаков в стопы, а под ритмикой — о сочетании стоп в строки. Различаются нормативная М. (как “способ к сложению стихов” — выражение В. К. Тредиаковского), историч. М. (как история развития законов строения стиха и история употребительности отд. форм стиха) и сравнит. М. (теоретически важная как средство реконструкции древнейших, несохранившихся форм стиха, напр. общеславянского или общеиндоевропейского; практически важная, напр., при стихотв. переводе).

 

4) Система стихотв. форм, употребительных в поэзии того или иного писателя, эпохи, культуры и пр. (“метрика Пушкина”, “метрика рус. поэзии 18 в.”, антич. М. и т. п.); описание ее опирается на “метрич. справочники” по избранному материалу (образец — в кн. “Рус. стихосложение 19 в. Материалы по метрике и строфике рус. поэтов”, 1979). м. л. Гаспаров. МЕТРИЧЕСКОЕ СТИХОСЛОЖЕНИЕ (от греч. metron — мера), или квантитативное (от лат. quantitas — количество), стихосложение, основанное на соизмеримости строк по времени произношения (изохронизм), достигаемой упорядоченностью долгих и кратких слогов в стихе. Обычно употребительно в языках, в к-рых долгота и краткость гласных имеют смыслоразличительное значение (хотя бывают исключения, напр.: чеш. и сербскохорв. языки,

 

К оглавлению

 

==220 МЕТР — МИГР

 

в к-рых есть значимая долгота, не приняли М. с., а тюрк. языки, в к-рых нет долготы, приняли). Наибольшее развитие М. с. получило в античном стихосложении, в араб. и перс. арузе, в санскр. джати; по нек-рым предположениям, оно свойственно также и фин. и классич. китайскому стихосложению.

 

В основе М. с. лежит измерение стиха условными временными единицами—морами (матрами), объединяемыми в такты (стопы и группы стоп); обычно краткий слог считается равным одной море, долгий — двум (реже — нескольким) морам. Строго говоря, следует различать чисто-метрич. стихосложение, в к-ром задан только временной объем такта, заполняемого любыми укладывающимися в него сочетаниями слогов, и силлабо-метрич. стихосложение, в к-ром внутри тактов различаются слоговые позиции, допускающие одни варианты заполнения и не допускающие других.

 

И чисто-метрич. и силлабо-метрич. стихосложения сосуществуют в санскр. поэзии (“матра-чанда” и “акшара-чанда”) и в антич. поэзии (стих песенной лирики и стих речитативного эпоса, драмы, элегии, ямба). Др.-греч. теоретики, к-рым это казалось противоречием, стремились описать и тот и другой стих в терминах только или чистой метрики (т. н. “мусическая теория”), или силлабо-метрики (т. н. “ритмическая теория”). Филологи 19 в. в своих взглядах на М. с. продолжали первый подход: считалось, что в древнейшем народном творчестве слово целиком подчинено музыке и что через эту стадию естественно проходят стихосложения всех народов. Филологи 20 в. держатся ближе ко второму подходу: данные сравнит, стиховедения позволяют думать, что М. с. развилось из силлабического стихосложения — сперва в конце силлабич. стиха, предупреждая о стихоразделе, нек-рые слоговые позиции стали заполняться преим. долгими или преим. краткими слогами (так в ведийских стихотв. размерах), потом эта нормализация распространилась на большинство позиций в стихе (так в эолийских размерах греч. лирики), и лишь потом возник принцип “долгий слог равен двум кратким” и выработана система замен (в ионийском гекзаметре и позднейших размерах). И наоборот, на исходе своего развития, когда в греч. и лат. языках долгота и краткость перестали быть смыслоразличительными, их М.с. переходит в силлабич. стихосложение визант. и романской поэзии. Однако высокий авторитет антич. поэзии вызвал в 16—17 вв. и позднее ряд попыток ввести М. с. и в новоязычную европ. поэзию (Э. Спенсер в Англии, Ж. А. де Баиф во Франции, К. Геснер в Германии, Мелетий Смотрицкий на Украине). М. Л. Гаспаров.

 

МЕЩАНСКАЯ ДРАМА, драматич. жанр, возникший в 1-й пол. 18 в. в Великобритании, затем и в др. странах Зап. Европы в противовес драматургии классицизма. Дворянскому обществу, аристократич. нравам М.д. противопоставила людей из третьего сословия как поборников добродетели и гуманности, выдвинув на первый план исполненные драматизма моральные и социально-бытовые конфликты. Появление М. д. отвечало задачам демократизации лит-ры и было одним из ярких проявлений борьбы за реализм в драматургии. Создатели и теоретики М. д. (Дж. Лилло, Д. Дидро, Г. Э. Лессинг, П. Бомарше, Л. С. Мерсье) выступали против патетики и декламац. выспренности, свойственных классицизму, за трогательность, натуральность, разговорность интонаций, пантомимич. действенность. На рубеже 19—20 вв. для М. д. становятся характерными назидательность, охранит. тенденции (гл. обр. в пьесах А. В. Иффланда и А. Ф. Коцебу). В России М. д. создали в кон. 18 в. В. И. Лукин и П. А. Плавильщиков, а родственные ей пьесы — М. М. Херасков и М. И. Веревкин.

 

В. Б. Хализев.

 

МИГРАЦИОННАЯ ТЕОРИЯ, теория заимствования, теория “бродячих сюжетов”, теория, объясняющая сходство фольклора у разных народов передвижением, перемещением — миграцией—поэтич. произв. из одной (или неск.) страны в др. страны. Получила широкое признание в эпоху интенсивного становления мировых культурных связей (2-я пол. 19 в.); осн. положения сформулированы в трудах разных ученых, но принято считать, что начало ей положил нем. филолог Т. Бенфей, издавший в 1859 “ Панчатантру” с обширным исследованием, в к-ром пришел к выводу, что большое число сказок и рассказов из Индии распространилось по всему свету. В России М. т. в той или иной мере сказалась в работах?.Η. Οыпина, В. В. Стасова, В. Ф. Миллера (90-е гг.), отчасти Александра Н. Веселовского; наиболее интенсивно она проявила себя в изучении повествоват. жанров (сказки, эпоса, баллады), а также пословиц и частично — обрядового фольклора

 

Полемика M. т. с ранее сложившейся мифологической школой привела к разграничению сфер изучения: мифологи исследовали преим. происхождение (генезис) фольклора; представители М. т. объясняли последующую жизнь фольклора. М. т. ограничила представление об исконном нац.-племенном достоянии в фольклоре отд. народа и усматривала в нем многочисл. заимствования из поэтич. культур других стран и эпох.

 

Со временем М. т. сосредоточила внимание на выяснении в з а и м н ы? культурно-историч. связей народов. Существенно было ограничено условие, при к-ром возможно заимствование: оно “...предполагает встречную среду с мотивами или сюжетами, сходными с теми, которые приносились со стороны” (Веселовс к и и А. Н,, Историческая поэтика, 1940, с. 506). М. т. ввела в науку огромный текстовой материал, но оперировала преим. формально-схематичными и, следовательно, односторонними сравнениями сюжетов и мотивов; она объясняла культурно-историч. влияниями близость и сходство произв. и в тех случаях, где имело место типологическое сходство явлений мировой худож. культуры (см. Антропологическая школа). О методе совр. истолкования “бродячих сюжетов”, а также о роли лит. влияний и связей см. в ст. Сравнительно-историческое литературоведение.

 

% Азадовский М.К., История рус. фольклористики, т. 2, М., 1963; Коккьяра Дж., История фольклористики в Европе, пер. с итал., М., 1960; Жирмунский В. М., Нар. героич. эпос. Сравнительно-историч. очерки, М.—Л-, 1962. В. П. Аникин.

 

МИМ (от греч. ini'mos — лицедей; подражание), малый комич. жанр антич. драмы, одна из форм нар. театра. Вначале это были короткие сценки с к.-л.характерной фигурой в центре (старик, рыбак, поселянин, ремесленник и др.) — импровизированная имитация на смешную или непристойную тему из повседневной жизни. Первую лит. обработку М. получает в творчестве сицилийского поэта Софрона (5 в. до н. э.) и его сына Ксенарха. С 3 в. до н. э.<М. распространяется по всему греч. миру, постепенно вытесняя др. драматич. жанры; с 1 в. до н. э. появляется в Риме (мимы Д. Лаберия и Публилия Сира).

 

В сравнении с большими лит. формами М. допускал необычную свободу в словесном, ритмич., стилевом оформлении, а также в выборе темы и героев из разных социальных слоев (напр., политич. выпады против Юлия Цезаря у Лаберия). Натуралистич., нередко скабрезный момент сочетается в М. с фантастическим.

 

Мимич. спектакли разыгрывались на площадях, во дворцах, в частных домах (реже — в театре) силами одного или двух актеров без масок (впервые в антич. театре мимике придается большое значение); это был единств, антич. драматич. жанр, в к-ром выступали и женщины. Несмотря на гонения со стороны христ. церкви, М. существовал в Европе до 7—9 вв.; он оказал значит, влияние на рим. комедию, элегию, сатиру, а отд. его элементы продолжали жить в ср.-век. франц. фаблио и в итал. комедии масок. Тексты М. не сохранились; известны лишь мелкие отрывки, неск. сценариев и лит. имитации Феокрита и Герода.

 

Изд.: Менандр, Комедии.—Герод, Мимиамбы, пер. с др.-греч., (M., 1964].

 

0 Варнеке Б. В., Новейшая лит-ра о мимах, Каз., 1907; Толстой И.И., Папирусный фрагмент поэзии Софрона, в сб.: Тр. юбилейной науч. сессии ЛГУ. Секция филол. наук. Л., 1946.

 

Г. а. Попова.

 

“МИНЕИ ЧЕТЬИ” (от греч. menвios — месячный и др.-рус. четий — предназначенный для чтения), ср.-век. церк.-лит. сборники; содержат жития святых, “слова” и поучения, расположенные по месяцам в соответствии с днями памяти каждого святого; предназначены для назидат. чтения на каждый день.

 

“М. Ч.” сложились в Византии в 9 в. (по месяцам и дням распределены жития в сб-ке Симеона Метафраста, 10 в.) и рано появились у юж. славян и в Др. Руси (болг. <Супрасльский сборник” 10 в.—<М. Ч.” за март; др.-рус. <Успенский сборника 12—13 вв.—<М. Ч.” за май, с нарушениями календарного порядка). На Руси особенно распространились в 16 в. в связи с созданием общерус. культа святых, канонизированных на церк. соборах 1547 и 1549.

 

На основе <М. Ч.” под руководством митрополита Макария был создан грандиозный свод <Великие М. Ч.” в 12 тт. (по одному на каждый месяц года); известны в трех версиях: Софийский комплект (законч. к 1541), Успенский (законч. к 1552; хранится в отделе рукописей Гос. историч. музея) и предназначенный для Ивана IV— Царский. По замыслу Макария, свод охватывал всю сумму письм. памятников (кроме летописей и хронографов), к-рые допускались

 

к чтению на Руси. Поэтому <Великие М. Ч.” наряду с житиями святых включают соч. Василия Великого, Григория Назиаизина, Иоанна Златоуста, целиком сб-ки “Дуелй?, “Златая цепь”, “Историю Иудейской войны” Иосифа Флавия, <Христиаискую топографию” Космы Индикоплова, повесть ^Варлаам и Иоасаф^ и мн, оригинальные памятники др.-рус. лит-ры (“Хождение” игумена Даниила, “Просветитель” Иосифа Волоцкого и др.), чем определяется важное историко-культурное и лит. значение “Великих М. Ч”. Списки ценнейших памятников др.-рус. лит-ры в макариевском своде нередко оказываются древнейшими. На основе < Великих М. Ч.” в 17 в. появились “М. Ч.” инока Троице-Сергиева монастыря Германа Тулупова (1627 - J2) и священника Иоанна Милютина (1646—54). В 1684—1705 новые <М. Ч.” (4 тт.) составил Димитрий Ростовский, использовав рус. и зап.-европ. (Acta Sanctorum) источники. От <М. Ч.” следует отличать “Минеи” богослужебные (общие, праздничные и др.).

 

Тексты и лит.: Великие Минеи-Четии..., СПБ — М., 1868—1917 Изд. за сеет., okt., ноябрь (1—25), дек., янв. (1—11), апрель]; Иосиф архимандрит, Подробное оглавление Великих ЧетиихМиней..., М., 1892; Ключевский?.Ο., Великие Минеи-Четии..., в его кн.: Отзывы и ответы, П., 1918. Д. М. Буланин.

 

МИННЕЗИНГЕРЫ (нем. Minnesinger — певец любви), нем. средневековые поэты-певцы. Появились во 2-й пол. 12 в. под влиянием трубадуров. Воспевали рыцарскую любовь, а также служение богу и сюзерену, крестовые походы, стремясь согласовать светско-рыцарское и религ. миропонимание (Вольфрам фон Эшенбах) и даже выйти за рамки придворно-рыцарской поэзии (Вальтер фон дер Фогельвейде). В 14 в. на смену М. приходят мейстерзингеры.

 

Изд.: Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Пи^ия вагантов, М., 1974.

 

МИНУС-ПРИЕМ, сознательный отказ автора худож. произв. от общепринятых норм стиля, жанра, а также читательского восприятия лит. приемов. Термин структурной поэтики, предложенный Ю. М. Лотманом. М.-п. представляет собой значимое отсутствие к.-л. элемента худож. структуры текста. Понятие “М.-п.” обобщает стремление писателей упрощать систему выразит, средств, хотя возникающий при этом эффект “обманутого ожидания” читателя усложняет задачи его восприятия. М.-п. возникает, когда в ходе худож. развития определенные структуры с развитой системой выразит, средств сменяются более простыми. В этом случае простота построения текста сигнализирует о смысловой его усложненности, поскольку подразумевает восприятие произв. на фоне предшествующей культурной традиции.

 

Так, тяготение позднего А. С. Пушкина к безрифменному стиху и др. средствам “прозаизации” поэтич. речи (см. Поэтический язык) делается худож.-активным на фоне поэтич. традиции романтизма; ясность худож. мира европ. классицизма приобретает полную значимость лишь в “обратной” культурной перспективе барокко и?οκοκό; τактологичность очерка натуральной школы — в свете отказа от традиций романтич. прозы. Понятие <М.-п.” применимо к любым жанрам, в т. ч. и др. видов искусств. Простота худож. языка итал. неореалистич. фильма, как отмечает Лотман, может быть в полной мере раскрыта и адекватно эстетически оценена лишь с учетом штампов помпезного псевдоисторич. фильма и голливудской фабрики “красивых иллюзий”. М.-п. может возникать и непреднамеренно, за счет перемещения текста одной эпохи в культурно-историч. сознание другой. Так, система живописи рус. иконы насыщается в сознании совр. аудитории семантикой отказа от “иллюзионизма” живописи 19 в., что, естественно, не входило в авторское задание живописцев средневековья.

 

φ Λотман Ю. М., Лекции по структуральной поэтике, [в.] 1, <Уч. зап. Тартуского гос. ун-та”, 1964, в. 160, с. 49—60; его же, Анализ поэтич. текста, Л., 1972, с. 26—32. В. П. Григорьев.

 

“МИР БОЖИЙ”, рус. лит., политич. и науч.-популярный ежемес. журнал “для юношества и самообразования”. Изд. в Петербурге с 1892 по 1906 (с окт. 1906 по янв. 1918 выходил под назв. ^Современный мир”·). Придерживался умеренно оппозиц. направления. С 1902 ред.— Ф.Д. Батюшков, фактич. руководитель с сер. 90-х гг. — А. И. Богданович. В худож. отделе печатались писатели преим. реалистич. направления (М. Горький, И. А. Бунин, В. В. Вересаев, А. И. Куприн, Д. Н. Мамин-Сибиряк и др.).

 

• Скворцова Л., <Мнр божий^, в кн.; Лит. процесс и рус. журналистика кон. XIX— нач. XX в., М., 1981.

 

“МИР ИСКУССТВА”, рус. худож. иллюстрир. журнал. Орган одноим. объединения художников. Выходил в Петербурге в 1899—1904. Первые два года двухнедельный, затем ежемесячный. Издатели—? 1899 кн. М. К. Тенишева и С. И. Мамонтов, позднее —

 

МИМ — МИР И

 

==221

 

фактич. организатор журнала С. П. Дягилев (бессменный его редактор). В 1904 соредактором стал А. Н. Бенуа. Журнал выступал за “свободу искусства”, против академизма и позднего передвижничества. Печатал также произв. писателей-символистов и статьи религ.-филбс. характера.

 

φ Λапшина Н., <Мир искусства”, М., 1977.

 

МИРАКЛЬ (франц. miracle, от лат. miraculum — чуде), жанр ср.-век. религ.-назидат. стихотворной драмы. Сюжет М. основан на “чуде”, совершаемом к.-л. святым или девой Марией, на изображении вмешательства “небесных сил” в человеческую судьбу, приводящего к торжеству добродетели и наказанию порока. М. начал развиваться в 13 в. во Франции, получив затем распространение в др. странах Зап. Европы.

 

Во Франции наиболее известные М.—<Игра о святом Николае” (1200) Ж. Боделя и <Миракль о Теофиле” (ок. 1261) Рютбёфа. В Англии термин “М.” употреблялся также для обозначения мистерии. В Испании М. были близки ср.-век. ауто; особенно большое распространение М. получили здесь в 15—17 вв. Возрождение ср.-век. М. в кон. 19— нач. 20 вв. было связано с интересом к религ. тематике в символист, театре и драматургии.

 

МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА, см. Всемирная литература.

 

“МИРОВАЯ СКОРБЬ” (от нем. Weltschmerz — из романа “Титан”· Жан Поля), пессимистич. умонастроение в зап.-европ. лит-ре кон. 18— 1-й пол. 19 вв. Возникшая вместе с кризисом ренессансного гуманизма “М. с.” проявилась в сентиментализме (Т. Грей, Э. Юнг, Ж. Ж. Руссо), более отчетливо — в предромантизме (гётевский Вертер) и особенно в романтизме. “М. с.”— выражение не только трагич. разлада личности с собой и со средой (Октав из “Исповеди сына века” А. Мюссе), но и со всем мироустройством. С “М.с.” ассоциируются как отд. лит. образы, так и творчество нек-рых писателей в целом (Дж. Байрон). В рус. лит-ре мотивы “М. с.” встречаются в творчестве М. Ю. Лермонтова, А. А. Блока, символистов. Ср. ст. ^Лишний человека. МИСРА, см. Беыт.

 

МИСТЕРИИ (лат. mysterium, мн. ч. mysteria — таинства, мистерии, от греч. mystйrion — тайна, таинство), жанр зап.-европ. религ. театра эпохи позднего средневековья (14—16 вв.). Наибольшее развитие получил во Франции, но был популярен также в Италии, Англии, Германии, Нидерландах. М. возникли на основе литургич. действа (см. Литургическая драма), вышедшего из церкви на гор. площадь.

 

Содержание М. составляли библейские сюжеты; авторами были церк. служители, ученые-богословы, врачи, юристы; исполнялись обычно любителями-горожанами во время гор. празднеств, ярмарок и т. п. Сцены религ. характера чередовались в М, с интермедиями', религ. мистика сочеталась с реализмом, набожность—с богохульством. Нередко М. достигали огромных размеров: напр., “Мистерия страстей господних” Арнуля Гребана (сер. 15 в.) состояла из 35 тыс. стихов; в ней участвовало до 400 персонажей.

 

Усиление в М. реалистич. и комедийных элементов вызвало недовольство светских и духовных властей, и в 16 в. представления М. были запрещены. В кон. 19— нач. 20 вв. делались попытки возродить М. (в Германии — в Обераммергау, во Франции — перед собором Нотр-Дам в Париже). Образец “перелицовки” М. в революц.-героич. духе дал В. В. Маяковский в “Мистерии-буфф”.

 

МИСТИФИКАЦИИ ЛИТЕРАТУРНЫЕ (от греч. mystes — посвященный в тайну и лат. facio — делаю), лит. произв., авторство к-рых нарочито приписано их сочинителями др. лицу (реальному или вымышленному) или нар. творчеству. М. л. предполагает создание стилистич. манеры и творч. образа мнимого автора (в отличие от лит. анонима и псевдонима).

 

Примеры М. л.: в 1760—63 Дж. Макферсон издал романтич. произв., приписанные им шотл. барду Оссиану, живтему, по преданию, в 3 в.; П. Мериме в 1825 издал пьесы под именем выдуманной исп. актрисы Клары Гасуль, а в 1827— сб. “Гузла”, приписанный вымышленному серб. сказителю И, Маглановичу (11 песен из этого сб-ка в 1835 переложил А. С. Пушкин — <Песни западных славян”); своеобразной М.л. была лит. маска Козьмы Пруткова.

 

==222 МИРА — МИФЫ

 

Раскрытие М. л. производится средствами текстологич. критики текста (см. Текстология). Многие М. л. представляют не только историч., но и эсте тич. интерес. А. л. Гришунин. МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА, направление в фольклористике и лиг-ведений 19 в., возникшее в эпоху романтизма; ее филос. основа— эстетика Ф. Шеллинга и бр. А. и Ф. Шлегелей, воспринимавших мифологию как “естественную религию”. Для М. ш. характерно представление о мифах как о “необходимом условии и первичном материале для всякого искусства” (Шеллинг), как о “ядре, центре поэзии” (Ф. Шлегель). Окончательно М. ш. оформилась в трудах бр. Я. и В. Гримм (“Немецкая мифология”, 1835). Согласно их теории, нар. поэзия имеет “божественное происхождение”; из мифа в процессе его эволюции возникли сказка, эпич. песня, легенда и др. жанры; фольклор — бессознат. и безличное творчество “народной души”. Пользуясь методом сравнит. изучения, бр. Гримм объясняли сходные явления в фольклоре разных народов общей для них древнейшей мифологией.

 

М. ш. распространилась во мн. странах Европы и развивалась в двух осн. направлениях: “этимологическом” (лингвистич. реконструкция начального смысла мифа) и “аналогическом” (сравнение сходных по содержанию мифов). Представители первого—А. Кун (Германия), М. Мюллер (Англия) и др., пользуясь “палеолингвистической” методикой, стремились реконструировать древнюю мифологию, объясняя содержание мифов обожествлением явлений природы, напр. светил (“солярная теория”) или грозы (“метеорологическая теория”), В России принципы “этимологического” изучения мифов оригинально разработал Ф. И. Буслаев; он возводил героев былин к мифам о возникновении рек (“Дунай”), о великанах, живущих в горах (“Святогор”), и т. п. В пределах “аналогического” направления (В. Шварц, В. Манхардт) возникла “демонологическая”, или “натуралистическая”, теория, к-рая объясняла происхождение мифов поклонением “низшим” демонич. существам. Своеобразный синтез разл. теорий М. ш.— труд А. Н. Афанасьева “Поэтические воззрения славян на природу” (1866—69).

 

Методология и ряд теоретич. выводов М. ш. были отклонены последующими филол. школами и направлениями (см. Фольклористика и Литературоведение), вместе с тем М. ш. сыграла важную роль в развитии науки: расширила представления о мифологии, обратившись наряду с античными к мифам древних индийцев, иранцев, германцев, кельтов, славян; способствовала активному собиранию фольклора разных народов, поставила ряд важных теоретич. проблем (в т. ч. проблему народности искусства); заложила основы сравнит, изучения мифологии, фольклора и лит-ры. Пришедшие на смену ей направления продолжали изучать проблему мифологизма фольклора и лит-ры, пользуясь добытыми ею обширными материалами. О неомифологизме как литературоведч. направлении 20 в. см. Ритуально-мифологическая критика.

 

В. е. Гусев. МИФЫ (от греч. mythos — повествование, басня, предание), создания коллективной общенар. фантазии, обобщенно отражающие действительность в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ, к-рые мыслятся первобытным сознанием вполне реальными. Хотя М. (в точном смысле слова) есть повествования, совокупность “рассказов” о мире, это не жанр словесности, а определ. представление о мире; мифол. мироощущение выражается, вообще говоря, не только в повествовании, но и в иных формах: действа (ритуал, обряд), песни, танца и др. Специфика М. выступает наиболее четко в первобытной культуре, где М. представляет собой эквивалент “духовной культуры” или “науки”, цельную систему, в терминах к-рой воспринимается и описывается весь мир. Позднее, когда из мифологии вычленяются такие формы обществ, сознания, как религия, иск-во, лит-ра, наука, политич. идеология и т. п., они удерживают ряд мифол. моделей, своеобразно переосмысляемых при включении в новые структуры; М. переживают свою вторую жизнь. Особый интерес представляет их трансформация в лит. творчестве.

 

Изучение М. в лит-ре затрудняется тем, что общеобязат. определение границ мифологии не установилось. Часто эти границы связывают с тем, идет ли в повествовании речь о сверхъестественных (“мифических”) существах — богах, героях, духах, демонах и т. п. При таком понимании изучение М. в лит-ре сводилось бы прежде всего

 

к выявлению в текстах определ. имен и образов (напр., упоминаний греч, богов и героев в соч. антич., ср.-век. и новоевроп. авторов). Более методологически оправдан критерий структуры, тем более что в общепринятую сферу М. входят, между прочим, и вполне обычные реалии жизни человека и природы, лишь особым образом отобранные и наделенные в мифол. контексте специфич. значением,—напр., такие части человеческого тела, как голова, глаз, сердце, фаллос; такие животные, как лев, волк, орел, змея; такие растения, как дуб или омела; даже такие “магические” фигуры и числа, как круг, пентаграмма, крест, 3, 7, 12 и т. п.