К оглавлению. Η. Аббаньяно. Мудрость философии

==130

Η. Аббаньяно. Мудрость философии

и человеческого мира. Во имя опыта и разума, дочерью которого провозглашала себя ньютоновская наука, Просвещение подвергло радикальной критике традиционные религиозные, моральные и политические концепции и, опираясь на науку, пришло к обнаружению в истории того беспрерывного прогресса рода человеческого к благосостоянию и счастью, которые, кажется, обещало господство над природой. Но в этой атмосфере становилась необходимой также и переоценка познавательных функций, присущих человеку, на основе их способности давать начало науке о природе, которую предначертал Ньютон. Эта переоценка была начата Кантом, считавшим научное познание результатом синтеза материала, данного опытом, и определенного числа «категорий», т. е. ментальных функций, способных придать этому материалу тот порядок, который делает из него автоматическое познание мира природы.

Если вдохновляемый Кантом критицизм пытался дойти до условий достоверности науки, а позитивизм и натурализм принимали саму науку буквально, обнаруживая в ней единственно возможное познание и спасение человека, идеалистические философии могли противопоставлять себя науке, лишь делая из природы, являющейся ее объектом, простую видимость или же творение-проявление Духа. А другие философские течения XIX века во имя

Эйнштейн

==131

Духа противопоставляли себя ньютоновской науке, делающей из мира гигантский механизм, совершенно чуждый ценностям духовной жизни. Но уже наука Ньютона открыла путь тому «деизму», который был присущ многим последующим философиям: совершенство космического механизма позволяло думать о его всемогущем и совершенном Творце.

Как бы то ни было, пусть даже пройдя через возражения и критику, ньютоновская наука сделала за последние века гигантские шаги. Биологические и даже гуманитарные дисциплины (такие, как психология и социология) пытались организоваться по образцу ньютоновской физики с результатами различной значимости для одной и для другой. А неотделимый от науки технологический аспект сделал возможным рождение и развитие индустриализма, который, в свою очередь, глубоко изменил формы культурной жизни.

3. КРИТИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ ФИЗИКИ ЭЙНШТЕЙНА

Творчество Эйнштейна начинается не с предварительной критики ньютоновской физики. Критическому повороту, который оно несет с собой, положили начало некоторые эксперименты, оказавшиеся непримиримыми с закона-

==132

Η;. Аббаньяно. Мудрость философии

ми ньютоновской физики. Эти законы основывались на четко сформулированном Ньютоном допущении, что существует абсолютное время,которое течет однообразно само по себе, и постоянное, неподвижное и всегда равное абсолютное пространство; и что, следовательно, также движение и местоположение тела абсолютны. Исходя из этих допущений, ньютоновская наука претендовала на то, что она создана единственным и вездесущим наблюдателем, божественным оком, которое может постигать события мира в их одновременности или на их абсолютной пространственно-временной отдаленности. Вопреки этой претензии Эйнштейн утверждал требование, что в любом случае нужно учитывать метод, посредством которого физический феномен может быть удостоверен и измерен; и метод всегда включает в себя применение определенных инструментов, используемых при проведении наблюдения с определенной точки зрения. Если учесть это замечание, сразу же видно, что два события, оказывающиеся одновременными для одного наблюдателя, не являются таковыми для другого, находящегося в иной позиции, и что в любом случае пространственная или временная отдаленность между событиями зависит от системы отсчета, по отношению к которой она была определена. Это значит, что сама отдаленность является относительной, а не абсолют

Эйнштейн

==133

ной, и что поэтому относительны также и другие физические величины, входящие в определение этой отдаленности, такие, как объем, масса, ускорение, сила притяжения, электрический заряд и т. д.

Утверждаемая Ньютоном абсолютность пространства и времени делала ненужным принятие во внимание действительных инструментов, которыми пользуется физик при наблюдении пространственно-временных феноменов. Относительность пространства и времени — неизбежное следствие требования принимать во внимание эти инструменты, т. е. метод, посредством которого осуществляется наблюдение. Согласно физике Эйнштейна, существует не божественное око, которое наблюдает мир, а человеческий глаз, сам подчиненный тем пространственновременным детерминациям, которые он хочет наблюдать в природе. Различие этих детерминации порождает различие результатов, полученных при наблюдении одного и того же феномена, который в силу этого уже не кажется «одним и тем же» в строгом смысле слова, потому что он выражен иными измерениями. И все же между этими измерениями можно установить отношения, которые позволяют превращать одно в другое, но тогда речь идет о математических отношениях, законах, не имеющих никакого сходства с физическим феноменом, к которому они относятся. И действительно, они основыва-

 

==134

Η. Аббанъяно. Мудрость философии

ются на понятии пространства, не являющегося уже трехмерным пространством, в котором объекты предстают в чувственном опыте.

В этом месте ньютоновская концепция науки как исчерпывающего и полного описания мира природы была отброшена. Понятия науки не «описывают» природные события, а лишь позволяют включать их в систему законов, которая делает возможным обнаружить их порядок и обеспечивает их предвидение. Но порядок, который придает эта система событиям, непосредственно невоспринимаем: он абстрактен и основан исключительно на математических отношениях. Поэтому уже можно говорить не об однообразии природы в самой себе, регистрацией которого ограничивается наука посредством соответствующих наблюдений и экспериментов; но лишь об однообразии, которое научная мысль навязывает физической природе в той степени, в какой она не опровергает его с помощью результатов наблюдений. Второе сущностное преобразование физики, совершенное Эйнштейном посредством устранения силы притяжения и приписывания гравитационных движений изогнутости пространства, означает следующий шаг на этом пути. Тела — это уже не реальности, отличные от силы, которая их движет, и от пространства, в котором они движутся, а лишь точки, в которых интенсивность силы является наибольшей. Таким образом, поле действия силы

Эйнштейн

==135

становится истинной реальностью, которую следует принимать во внимание, а управляющие им математические законы оказываются применимыми равным образом к движению планет и движению субатомарных частиц. Но, повторяю, речь идет не о воспринимаемой реальности, а лишь о вычисляемой посредством формул, значение которых исчерпывается их способностью предугадывать события.