ИРРЕАЛЬНОСТЬ ИНДИВИДА

Но кто и как сможет осуществить этот идеал? Кто и как сможет вернуть к истоку, т. е. к новому рождению это озверевшее человеческое сообщество? Адорно не взывает к гегелевскому Разуму, который, будучи субстанцией мира, в конечном счете реализуется в нем полностью. Не взывает он и к экономическому детерминизму, который, согласно Марксу, неизбежно осуществит переход от капитализма к бесклассовому об-

 

==168

Η. Аббаньяно. Мудрость философии

ществу. Разум, о котором говорит он, кажется скорее счастливой вспышкой, внезапно озаряющей жизнь индивида. Но существует ли, по Адорно, индивид как активное и способное пусть даже на относительную автономию начало? Упор Адорно на Тотальность является постоянным и доминирующим. Он утверждает, что Я, понимаемое как изначальное единство, как монада, «есть лишь результат особого отделения от социального процесса [...]. Я не только тесно связано с обществом, но и обязано ему собственным существованием в буквальном смысле слова». Поэтому оно становится тем более богатым, чем более свободно развертывается в обществе и отражает его, в то время как его обособление или кристаллизация, которой оно требует хотя бы для начала, лишь ограничивает, ухудшает и обедняет его. Совершенно верно, что Адорно признает то, что социальный анализ может извлекать пищу из «субъективного или индивидуального опыта»; но естественно, он может извлекать из него пищу лишь потому, что в этом опыте он отражает себя полностью или поскольку, как говорит Адорно, индивид перестает быть для него препятствием, представая «нетронутым и позитивным как господствующая категория».

С этой точки зрения ясно, что сам «социальный анализ», который Адорно признает в качестве своей задачи, не связан с инициативой ин-

Адорно

==169

дивида и не создается им, а является простым отражением общества в себе самом. Не явится ли он тогда одним из многочисленных миражей или иллюзий, которыми столь богато общество, и не будет ли он также иметь целью сохранение и укрепление тотальности, которая в нем отражается?

Адорно, несомненно, был романтиком, но разочаровавшимся романтиком, который не нашел в обществе своего времени того, что обещал романтизм. Миф об изначальном рае, о первоначальной простой и богатой жизни, лишенной тревог и забот в своей свободной спонтанности, которой предаются и в которую погружены индивиды, жизни без проблем и конфликтов, берется им в качестве критерия суждения о современной цивилизации и ее истории и в качестве цели, которую эта история должна решиться осуществить. Но сами его критические высказывания доказывают, что этот миф остается лишь мифом и что если человеческий разум продолжит очаровывать себя им, тревоги и отчуждение, конфликты и насилие неизбежно усугубятся. Недостаточно отрицать ценность технологической рациональности, чтобы человек решился на сохранение в разумной мере того господства над природой, которое необходимо для удовлетворения его потребностей и которое обеспечивает ему эта рациональность. Недостаточно отрицать ре-

К оглавлению

==170

H. Аббанъяно. Мудрость философии

альность индивида, чтобы исчезли конфликты, которые порождает их несводимое различие и которые могут быть в лучшем случае опосредованы и смягчены, а не устранены. Критика современной цивилизации становится уходом от нее, если она осуществляется во имя мифа, утопии и не включает в себя поиска эффективных средств, которые могли бы устранить или уменьшить встречающееся зло. Сегодня, как никогда, необходимо, чтобы человек внимательно присматривался к самому себе и к реальности, где он живет, и не искал убежища в мечтах о прошлом, которого никогда не было, или о будущем, которого никогда не будет.

5. АСТРОЛОГИЯ

В книге по астрологии, опубликованной в 1956 г., «Звезды о мире», Адорно увидел и в астрологии орудие порабощения, на которое современное общество обрекает индивида, орудие худшее, чем другие, потому что оно представляет зависимость человека от общества как метафизический факт, т. е. зависящий просто от порядка и природы мира.

Следовательно, культурной основой астрологии, а также причиной ее успеха является отсутствие отношений между двумя порядками позна-

Адорно

==171

ния: между астрономическим познанием, изучающим законы и движение небесных тел, и познанием человеческой жизни, т. е. социальной ситуации, детерминирующей процесс ее развития. Астрология по-своему устанавливает отношение между двумя этими порядками, создает видимость их оправдания и, таким образом, может рядиться в тогу таинственного познания, выходящего за пределы науки. В действительности астрология никоим образом не может оправдать связи, которые она устанавливает между движениями светил и поведением людей. Стало быть, она ложна и по большей части психотична, потому что усиливает ощущение фатальности и зависимости, парализует волю к изменению общественных условий и переносит все заботы в личный план. Вывод: «астрология должна рассматриваться как уменьшенная модель социальной эксплуатации, вызывающая в гораздо большем масштабе предрасположенность к паранойе».

Адорно не интересуется в этой связи тем, каковы, если отвлечься от научной достоверности астрологии, человеческие мотивы, вызывающие к ней интерес и ее распространение. Человеку никогда не удается точно предвидеть то, что ему уготовило будущее, и сама наука, хотя она и предвидит общее развитие явлений, ничего не может сказать о будущем отдельно взятого человека. Следовательно, потребность в каком-то

==172

Η. Аббанъяно. Мудрость философии

предвидении, пусть даже приблизительном и ненадежном, непреодолима, и этой потребности идет навстречу астрология, которая сегодня вовсе не претендует быть строгой наукой, а предстает как результат накопленных на протяжении веков эмпирических наблюдений. В ее советах нет ничего вредного или предосудительного; они вдохновляются народной мудростью, которая хочет придать мужество и твердость в действиях и заставить лучше поразмыслить над трудными ситуациями. Можно сказать, что астрология основывается на той вере в единство человека и природы, которая является также главным источником вдохновения Адорно.

 

==173

00.htm - glava12

ПОИСК НОВОГО ОБЩЕСТВА (Фромм)

1. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ И БУДУЩЕЕ ОБЩЕСТВО

В фигуре и трудах Эриха Фромма соединились наиболее нашумевшие теории последних десятилетий: «революционная» интерпретация психоанализа Фрейда, теория агрессивности как неустранимой природы человека, превознесение инстинкта как изначальной силы, которая должна быть освобождена от всякого подавления. Но в то же самое время эти теории, которые другими авторами были доведены до крайних следствий, т. е. до восхваления безраздельного насилия, считающегося «освободительным», напротив, в творчестве Фромма получили корректировку, спасшую его от подобного исхода.

Сформировавшись в Франкфуртской школе, Фромм разделял, начиная с первых работ («Бегство от свободы», 1941 г.; «Человек для себя», 1947 г.;

 

==174

Η. Аббаньяно. Мудрость философии

«Психоанализ современного общества», 1955 г.), «революционную» интерпретацию учения Фрейда, которая является одновременно и критикой этого учения. Если Фрейд был прав в том, что видел в основе человеческой природы и в качестве единственной побудительной причины всех действий инстинкт наслаждения, который наиболее ярко проявляется в сексуальности, то он был не прав в том, что считал необходимыми для социальной жизни человека контроль и обуздание этого инстинкта или его «сублимацию», которая превращает его в высшие виды жизнедеятельности. По Фромму (и в этом он был согласен с Адорно, Маркузе и их последователями), подавления требует не социальная жизнь, а буржуазное общество с его характерными чертами, с его классовыми различиями и с его отчуждением, плохо скрываемым за мнимыми «ценностями». Стало быть, новое общество должно будет возникнуть из освобождения инстинкта от буржуазного подавления и свободного проявления этого самого инстинкта, понимаемого не только как индивидуальная, но и как универсальная сила, объединяющая индивидов и примиряющая их волю и их интересы. В книге, ставшей, вероятно, его последней, «Величие и ограниченность мысли Фрейда» (1979) Фромм снова подтверждает эту интерпретацию Фрейда и упрекает психоанализ, который и сегодня практикуется как метод лечения, в том, что он пошел на уступки требова-

Фромм

==175

ниям класса буржуазии и, следовательно, превратился из «проникновенной и всеобщей освободительной идеи» в конформистскую теорию, которая удовлетворяет лишь требованиям индивидов, принадлежащих к господствующим классам.

В этом плане Фромм был согласен с другими философами Франкфуртской школы, и особенно с Адорно и Маркузе, которые рассматривали как неизлечимое зло структуру современного общества. Но он не был согласен с ними, и прежде всего с Маркузе, относительно концепции общества, которое должно будет родиться из освобождения инстинкта.

В «Кризисе психоанализа» (1970) он упрекает Маркузе в том, что он понимал идеал нерепрессивного общества как «невинный рай, где всякий труд — игра и где не существует никаких серьезных конфликтов или трагедий». Согласно Фромму, за революционной риторикой Маркузе скрывается иррациональный и антиреволюционный характер его позиции. Как и некоторые авангардистские писатели — начиная с Сада до Маринетти и затем до наших дней — Маркузе позволяет увлечь себя впадением в детство, извращениями и, быть может, разрушением и ненавистью. Инстинкт же, к которому апеллирует Фромм, не сексуализированный инстинктив libido, а «инстинкт жизни», который должен посредством своего освобождения обогатить и сделать счастливой жизнь человека. В предисло-

==176

Я". Аббаньяно. Мудрость философии

вии к сборнику работ, написанных мыслителями и гуманистами разных стран, «Социалистический гуманизм» (1965), Фромм восстанавливает подлинный смысл гуманизма, который утвердился в Западной культуре, начиная с Возрождения, и обнаруживает различие между традиционным гуманизмом и социалистическим в том, что, в то время как первый считает, что человек может освободиться и утвердиться как индивид лишь своими силами, второй, начиная с Маркса, утверждает, что свободный и независимый человек может существовать только в социальной и экономической системе, которая отдает контроль за средствами производства в руки организованных производителей. Иными словами, Маркс, согласно Фромму, искал ответ на животрепещущую проблему, проблему, которая была отброшена политическим развитием самого социализма и которая лишь сегодня снова встает как главная для человека.