Основные парадигмы юриспруденции

Юриспруденция, так же, как и любая другая научная дисцип­лина, вырабатывает и опирается на определенные исходные положе­ния, которые, по нашему мнению, можно назвать парадигмами юрис­пруденции.

Так, на основе анализа истории развития юриспруденции к современному периоду стало очевидным, что гражданское общество может формироваться и нормально функционировать, опираясь лишь на демократические законы. Эта же история свидетельствует о том, что тоталитаризм и правовое государство являются антиподами. Та­кими же антиподами являются понятия «верховенство права» и «ад­министративно-командная система».

Кроме того, есть парадигмы юриспруденции, которые относятся как бы к внутреннему строению самой правовой системы. К их числу можно отнести такие парадигмы, как: носителем суверенитета и единст­венным источником власти является государствообразующий народ; го­сударственная власть должна иметь четкую иерархическую структуру; источники права выстраиваются строго по юридической силе актов, на­чиная с конституции страны, законов, подзаконных актов и т.д.

К категории парадигмов юриспруденции следует отнести и положение о единстве понятий и категорий, существующее в госу­дарственно-правовой сфере. Это положение распространяется даже на юриспруденцию всех стран планеты. Дело в том, что нельзя, на­пример, в понятие «право» вкладывать один смысл в России и совсем другой - во Франции. Тогда юристы разных стран будут разговари­вать совершенно на разных языках и не поймут друг друга.

Парадигмы юриспруденции складывались еще в древности. Так, древнекитайский мудрец Хуанань-цзы (180-122 г.г. до н.э.) сформулировал такую парадигму юриспруденции, которая не потеря­ла своей актуальности до сего времени. Он говорил: «Гибнущее госу­дарство - это не то, в котором нет правителя, а то, в котором нет за­кона». К числу парадигмов юриспруденции можно отнести и слова Платона: «Я вижу близкую гибель того государства, где законы не имеют силы или находятся под правителями».

Древние мудрецы говорили, что «пусть погибнет мир, но торжествует фемида» - имея в виду, что если будет торжествовать фемида (правосудие), то мир не погибнет.

К сожалению, относительно парадигмы юриспруденции исто­рически сложились и отрицательные исходные положения. Особенно это относится к истории российской общественной жизни. Так, здесь относительно юриспруденции нередко говорили: «Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло»; «сила (солому) закон ломит»; «против сильного не судись» и т.д.

К советскому периоду относятся такие отрицательные выска­зывания, характеризующие роль и место юриспруденции, как: «теле­фонное право сильнее писанных законов»; «законы - это бумага, а жить надо по разуму»; «ваше бумажное право людей не накормит» и т.д.

Сегодня в Российской Федерации все еще продолжается про­цесс переосмысления того, что было в советское время, и все в боль­шей мере здесь задаются вопросом о том, какое общество мы хотим построить и каковой должна быть та общенациональная идея, кото­рую мы должны стремиться реализовать в своем развитии в будущем.

Нам бы хотелось, чтобы в таком переосмыслении прошлого и в поиске возможных путей развития нашего общества принимали бо­лее активное участие представители юридической науки, которые, в

основном, специализируются на выяснении роли и места государства и его институтов в общественном развитии.

Такая необходимость объясняется тем, что в России государ­ственно-правовые институты испокон веку формировались по усмот­рению правителей, научные же основы в этой области остаются не востребованными до настоящего времени. Даже вопрос о том, явля­ется ли юридическая наука наукой в России до сих пор для многих представителей естественных и общественных наук остается дискус­сионным.

Но как бы там не было, если серьезно поразмышлять, то по­лучается, что иного пути развития у Российской Федерации, кроме как интегрироваться в правила организации общественной жизни в цивилизованных странах, по существу, нет. Хотим мы того или нет, мы должны идти в ногу с цивилизованным миром, и не наступать ка­ждый раз на одни и те же грабли.

Из каких же парадигмов, то есть аксиоматических положений должна исходить современная юриспруденция в России и от каких парадигмов ей следует освободиться?

Первое, что нам в России, по нашему мнению, необходимо в этом отношении переосмыслить касается вопроса об определении роли и места государства в общественной жизни. Здесь нам необхо­димо освободиться от многих традиционных для нашего сознания и бытия парадигмов. К их числу, например, относится такая парадигма, в соответствии с которой некие общественные, государственные ин­тересы возвышаются над личными правами и свободами человека.

Между тем исторический опыт подтверждает, что сегодня процветают в мире те государства, где политическая власть в качест­ве своей первой задачи ставит не собственные интересы, а всесторон­нюю защиту прав и свобод своих граждан, создание им условий для проявления ими своих способностей и дарований. Те же государства, где возвышаются некие общественные, государственные интересы, а интересы личности подчиняются этим общественным интересам и ограничиваются, там появляются тоталитарные государства и в ко­нечном счете в таком государстве жизнь превращается для людей в ад.

Ярким примером такого государства был Советский Союз. Здесь некий коммунизм стал целью движения общества, первичным

общественным интересом, а люди, которые жили в этом обществе, были доведены до средств построения коммунизма, а те, кто как-то сопротивлялся такому строительству, силой устранялись, изолирова­лись от общества.

Об этом сегодня можно было бы и умолчать, если бы мы пол­ностью освобфдились от такой парадигмы. К сожалению, стереотипы такого тоталитарного мышления еще сохранились. Это и идея о це­лостности России любой ценой, это и достижение некоего суверени­тета, это и выпячивание на первый план формирования любой ценой договорной федерации и т.д. Эти цели нередко ставятся так, что трудно понять: для кого и для чего они нужны.

Нам в России необходимо переосмыслить представления и о первичности политики по отношению к праву, экономике и т.д. Ведь и сегодня из уст самых, что ни на есть высоких государственных чи­новников приходится слышать выражение типа: «это не юридиче­ский, а политический вопрос», и тем самым юридическое решение вопроса отодвигается на второй план, как это бывало в советское время, когда государственная власть полностью подчинялась полити­ческой власти Коммунистической партии.

Попытки возвести политику над правом и сегодня встречают­ся сплошь и рядом. К их числу следует отнести попытки создания некоего надконституционного органа из представителей различных ветвей власти. В последние годы некоторые политики пытаются воз­высить значение ежегодно составляемых посланий президентов, за­бывая о том, что любой президент является гарантом Конституции, а его послание представляет собой средство реализации требований Конституции.

В целом, в правовом государстве выше юридического (право­вого) разрешения вопроса не может быть ничего. Политика, кем бы она не осуществлялась - она должна осуществляться в соответствии с законами, требованиями права. Иначе мы выйдем на такие «вольные просторы», что трудно будет потом устанавливать какие-то рамки.

Далее нам в России необходимо переосмыслить устаревшие представления о государстве как организаторе (прорабе) производст­ва, экономического развития. В условиях формирования рыночной экономики государство должно от прямого управления экономикой

перейти к созданию условий для оптимальной деятельности пред­принимателей, землевладельцев. У нас еще не сложилось понимание сути такого поворота в деятельности государства. Поэтому к предло­жениям об усилении регулирующей функции государства экономи­кой следует отнестись с большей осторожностью:

во-первых, в каждом случае следует уточнять: в каком на­правлении надо усилить государственное вмешательство в экономи­ку; во-вторых, какими методами и в-третьих, какими финансовыми возможностями следует сопровождать такое вмешательство. Если не определиться в этих тонкостях, то призыв лишь к усилению государ­ственного вмешательства в экономику может оказаться простым про­должением прежнего администрирования с такими же общими ре­зультатами.

Когда у нас призывают усилить государственное вмешатель­ство в экономику и ссылаются при этом на зарубежный опыт, то не учитывают минимум три момента:

во-первых, за рубежом речь идет об усилении государствен­ного вмешательства в условиях развитого рынка и с целью предот­вращения монополизации рынка, то есть вводится ограничения в раз­витую стихию рынка. У нас же рынка еще нет, в этих условиях пред­ложения об усилении государственного вмешательства, по существу, оказываются антирыночными, то есть прежними командами;

во-вторых, усиление государственного вмешательства в ры­ночных зарубежных странах предлагается строго в рамках совершен­ствования этих рыночных механизмов. Предложения же наших авто­ров зачастую мыслятся без учета сохранения рыночных механизмов, вопреки этим механизмам, а иногда и взамен их;

в-третьих, в зарубежных странах государственное вмешатель­ство в экономику осуществляется всецело в социальных интересах, не подменяя законов функционирования экономики. У нас же на­правленность государственного вмешательства не уточняется и полу­чается, что государство может вмешиваться как угодно, в какую угодно сферу и под каким угодно мотивом.

В условиях перехода к рыночной экономике функции госу­дарства должны быть сведены: во-первых, к созданию оптимальных правил игры для товаропроизводителей; во-вторых, к созданию сис­темы налогов, стимулирующей производство; и в-третьих, к обеспе-

чению эффективной деятельности государственных органов по защи­те прав и интересов товаропроизводителей.

Довольно интересные выводы можно сделать и из традиции установления праздников в нашей Российской Федерации. По числу праздников мы, видимо, также превзошли многих в мире. Каких только праздников Россия не знает? Многие из них непосредственно связаны с государственно-правовым строительством. Причем, по ме­ре изменения наших ориентации в государственном строительстве, изменяется и природа отмечаемых праздников.

Не останавливаясь подробно на всех праздниках, отмечаемых в России в связи с радикальными изменениями в государственно-правовом строительстве выразим наше отношение к некоторым дей­ствующим, возникшим на волне последних реформаторских устрем­лений в конце двадцатого века.

Известно, что в конце 80-х и в начале 90-х годов ушедшего столетия в России произошли очень радикальные изменения всей существующей идеологии общественного и государственного уст­ройства. Люди огромной страны довольно легко освободились от идей коммунистического строительства, вытащили на высокие три­буны всех правозащитников, бывших изгоев советской власти, заго­ворили о правах человека, заявили о строительстве правового госу­дарства, многое сделали на пути очеловечивания наших целей и задач развития.

Все это было так желанно и прекрасно. Впрочем, не только для здоровой интеллигенции, но и для очень широкого круга людей. Об этом свидетельствует и то, что люди, поверившие в эти лозунги, обеспечили победу Б. Ельцина на президентских выборах, да и не только победу Б.Ельцина. Под новыми, освежающими душу демо­кратическими и правовыми идеями была одержана победа над ГКЧП, над прокоммунистическим Верховным Советом, принята оригиналь­ная за всю историю России и почти соответствующая цивилизован­ным мировым стандартам Конституция. Соответственно этому про­изошли довольно большие положительные сдвиги и в субъектах Рос­сийской Федерации.

Однако наряду с этим новым веянием постоянно ощущалась опасность возможной альтернативы этому прогрессивному развитию России. И прежде всего альтернативы в качестве возврата к историче-

ски традиционным российским порядкам, в соответствии с которыми, если даже и нет прямой угрозы продолжению строительства утопиче­ского общества в виде, например, коммунизма, то все равно остается острое желание изобретения чего-то еще такого, основанного лишь на менталитете России. Сегодня, к сожалению, такая альтернатива тому, чего хотели достичь в начале перестройки 90-х годов двадцатого века как раз и начинает, кажется, брать верх. Это видно из того, что все пре­дыдущие лозунги не только развиты, но и заброшены, забыты, а на сцену страны вытащены другие. Так, федеральный центр выдвигает на первый план лозунг: «целостность России любой ценой», а в ответ ему от региональных лидеров слышишь «независимость и большая само­стоятельность субъектов Российской Федерации». В ответ же на дру­гой лозунг центра о «сильном едином государстве» региональные ли­деры поднимают на щит идею о договорной федерации.

Наряду с этими лозунгами центр пытается разрекламировать такой праздник как день провозглашения государственного сувере­нитета Российской Федерации, а руководители республик - день про­возглашения своих суверенитетов. При этом никому и в голову не приходит мысль о том, что ни один другой народ мира не знает ника­кого праздника, посвященного государственному суверенитету. Праздников по поводу независимости народов сколько угодно, но только не государственного суверенитета. Правда, большинство рос­сиян просто не знает суть праздника, который отмечается 12 июня, кое-где в этот день отмечаются совсем другие праздники.

Размышляя обо всем этом, нельзя не прийти к выводу о том, что в России опять же цели и средства, связанные с развитием обще­ства запутаны, а кое-где заменены, а самые достойные положения ее Конституции, ради чего и старались в начале реформ, забыты в чис­тую. Государственный суверенитет - это как раз то, что придумано взамен строительства коммунизма.

Россия не только открыла парад государственного суверени­тета, которому последовали республики, но и внесла весомый вклад в отсебячивание многих общечеловеческих ценностей (например, пра­ва человека, разделение власти, народный суверенитет), в результате которого сегодня многие пришли даже к выводу: «... демократия не для России». Причем все это пытаются обосновать опытом же России последних лет, совершенно не учитывая, что Россия еще никогда не

жила в режиме демократии, а в 90-е годы уходящего столетия только пыталась войти в него.

Все это происходит потому, что здесь также как и в другие времена в истории России, не найдена соответствующая опора разви­тия для государства. Государство в России и его чиновники опять, в отличие от. активных периодов реформ, забыли то, ради чего они есть на этом свете. Государство опять оторвалось от народа и вот ищет для своего развития иную опору, включая усиление собственной си­лы, но только не в связи с необходимостью обслуживания интересов

людей.

Между тем в странах с демократической ориентацией давно уже разобрались в таких ценностях, как «права человека», «народный суверенитет», «строительство правового государства» и т.д.

Празднование же по поводу государственного суверенитета вряд ли самое удачное из всех возможных поводов. Дело в том, что в юриспруденции понятие «государственный суверенитет» сегодня рассматривается как внешняя оболочка народного суверенитета. По­нятие «народный суверенитет», как вытекающий из ст. 3 Конститу­ции Российской Федерации, означает то, что носителем суверенитета и единственным источником власти в цивилизованном обществе яв­ляется государствообразующий народ.

В истории цивилизации было время, когда народ не рассмат­ривался источником власти и носителем суверенитета. Но это было до Великой Французской революции. Со времени обнародования Декларации прав человека и гражданина - политического манифеста Великой Французской революции от 26 августа 1789 г. - во взаимо­отношениях государства и государствообразующего народа про­изошли существенные изменения. С этого времени в цивилизованных странах государствообразующий народ стал рассматриваться как уч­редитель государства, как носитель суверенности и единственного источника власти. С этого времени главными праздниками в этих странах стали даты обретения народом независимости и свободы.

Это совершенно правильно. В демократическом обществе го­сударство является выразителем идеи народного суверенитета. От­сюда и необходимо праздновать дни событий, связанных с утвержде­нием идеи и принципов народного суверенитета.

Выпячивание идеи государственного суверенитета, в конеч­ном счете, ведет к отрыву государства от народа, к размыванию де-

мократических основ общества, к утрате легитимности власти и ее законов. Напротив, выпячивание идеи народного суверенитета ведет к оживлению и укреплению институтов демократии, установлению в обществе принципа верховенства легитимных законов.

Если задуматься над вопросом о том, чего сегодня не хватает России для отлаживания ее многочисленных проблем, то решение его вряд ли будет упираться в укрепление государственного суверенитета (то есть независимости государства от кого-то). Напротив, хрониче­ская болезнь России (по сравнению с западными странами) заключа­ется в неумении оптимально использовать государственно-правовые институты для отлаживания цивилизованной жизни, в постоянном игнорировании принципа верховенства права в обществе в угоду вер­ховенства государства и его чиновников. И сегодня для России обес­печение верховенства права, легитимного закона в обществе, по на­шему мнению, является важнее, чем всевозможные структурные из­менения исполнительной власти. Если сама государственная власть вполне осознанно не возьмет курс на установление в обществе верхо­венства легитимного закона, то изменения лишь административного устройства статуса руководителей субъектов федерации сами по себе ничего не дадут. В установлении же верховенства права государство должно рассчитывать не только на себя, но и опираться на институты гражданского общества. Государственный же суверенитет в России, будучи актуальным в период освобождения государственной власти от руководства Коммунистической партией, сегодня превращается в обыкновенное понятие, связанное с наличием государства вообще.

В мире нет государства, не обладающего суверенитетом, впрочем, так же, как и с отсутствием других признаков государства. Однако никто не устраивает по этому поводу грандиозных праздни­ков.

Сегодня нам, как на уровне Российской Федерации в целом, так и в ее субъектах, необходимо вести речь не об укреплении госу­дарственного суверенитета, не об укреплении государственной вла­сти вообще, а об обеспечении формирования правового государства, предусмотренного в Конституции, об установлении в нашем общест­ве верховенства права, законов, отвечающих интересам народа. Правда, это сделать гораздо труднее, чем объявить и праздновать го­сударственный суверенитет, не совсем понятный простым людям.

Но как бы там ни было, возникший в России, на заре ее осво­бождения от марксистско-ленинской идеологии, модный термин «го­сударственный суверенитет» должен постепенно раствориться в море других рядовых понятий государственно-правовой науки. Поэтому с каждым годом и празднование по этому поводу все больше и больше будет неуместным. Проводимые праздники должны быть оправданы как в моральном, так и в юридическом плане. Парадигма юриспру­денции здесь как раз заключается в том, что официально объявляе­мые государством (политической властью государствоорганизован-ного общества) праздники должны соответствовать подлинным же­ланиям и интересам народа, быть, действительно, событием, приятно и желанно затрагивающим чувства людей, вдохновляющим их на подлинно добрые дела и свершения.

Некоторые парадигмы юриспруденции формулируются в ре­зультате теоретических обобщений, анализа истории развития того или иного общественного явления. Эти парадигмы зачастую служат примером иллюстрации того, что право может, а чего не может.

Так, важнейшей парадигмой юриспруденции в этом смысле является положение о том, что право конкретного государства может регулировать общественные отношения с участием физических и юридических лиц, а не с участием народа, нации. Это объясняется тем, что можно предметно говорить лишь о правах и свободах чело­века, гражданина, но не общины, народа, нации. Общество, народ, нация по большому счету не могут быть в юридическом смысле сво­бодными или несвободными, справедливыми или несправедливыми -эти прилагательные приобретают смысл лишь по отношению к кон­кретному человеку, гражданину. Только через права и свободы чело­века, принадлежащего к определенному обществу, государству, мы можем судить об общем и конкретно-политическом режиме в том или ином обществе, государстве.

Чтобы овладеть соответствующей правовой культурой, при­знать положение, по которому юридическое право является важней­шим регулятором общественной жизни, поистине необходимо осво­бодиться от многих инстинктов, веками выработанных в общине и в коллективе. Так, в общине человек должен иметь такие инстинкты, как сострадание, солидарность, взаимопомощь и т.д. Эти инстинкты, будучи нормальными и естественными в обыденном общении между

близкими людьми, теряют свою регулирующую роль в обществе не­знакомых людей. Причем это происходит не потому, что появляется юридическое право, а объективно, по мере развития связи человека с другими себе подобными, по мере того как человеку становится тес­ным жить лишь общинными инстинктами. Юридическое право как раз появляется потому, что общинные инстинкты теряют роль регу­лятора в обществе незнакомых людей. Поэтому юридическое право является регулятором более высокого уровня. Оно, в определенной мере, может признать общинные регуляторы, но именно в той мере, в которой они будут пригодными и для регулирования общественных отношений в условиях атономизации человека, выхода его по собственной инициативе, из рамок лишь общинных инстинктов.

То же происходит и с другими естественными правами. По мере развития человеческого общества в направлении общества не­знакомых людей приходится отказываться и от некоторых естествен­ных прав, избирательно подходить к их признанию в качестве юри­дического права.

Юридическое право в полном смысле - это регулятор взаимо­отношений между людьми не в общине, а в гражданском обществе, где человек наделяется определенными правами и обязанностями.

Все это мы здесь приводим для обоснования того, что появле­ние юридических правил поведения - это объективная историческая необходимость. Отсюда и объективно наступает период установления в общественной жизни верховенства юридических правил поведения. Это тоже одно из аксиоматических положений юриспруденции.

Нам в России необходимо научиться жить в условиях введе­ния в практику принципа верховенства в обществе правил поведения, содержащихся в законах, других нормативных правовых актах. Речь также идет об их верховенстве по отношению к волевым указаниям начальников, чиновников и т.д. К сожалению, у нас до сих пор прин­цип верховенства юридических правил поведения в обществе не вос­принят и в первую очередь среди самих государственных чиновни­ков. Не останавливаясь на причинах такого явления (о них тоже уже много раз было сказано), хотелось лишь подчеркнуть, что без реали­зации принципа верховенства законов в обществе, нам не удастся создать условия для нормальной жизни людей. Эта парадигма также должна быть усвоена в нашей российской действительности.

Следует здесь выделить еще одну парадигму юриспруденции, которую нам следует усвоить. Речь идет о верховенстве Конституции страны абсолютно над всеми иными документами, законами, поста­новлениями, внутригосударственными договорами и т.д. Это поло­жение настолько аксиоматично для юриспруденции, что сравнимо по своей жесткости, устойчивости с законами природы. Если мы подда­димся наблюдаемой в России тенденции (которая, кстати сказать, идет еще от традиции советского периода, когда партийные решения рассматривались выше конституционных положений) выпячивания посланий и некоторых других документов Президента, значения не­которых договоров между центром и регионами и вовремя не пресе­чем их рамками Конституции, то все здание юриспруденции страны разрушится. Ведь именно Конституция страны является тем фунда­ментом, опираясь на который, возвышается вся юриспруденция. Кон­ституционно-правовое мышление должно лежать в основе всей поли­тики государства. Как экономическая, так и социальная, экологиче­ская, национальная, а также иные направления политики государства должны основываться на положениях Конституции.

В целом усвоение парадигмов юриспруденции имеет важное значение для организации оптимальной устойчивой общественной жизни.

Это и понятно. Ведь человеческое общество как социум как раз и отличается от естественной природы тем, что в человеческом обществе порядок определяется созданными этим обществом закона­ми (не естественными, а человеческими, рукотворными законами). Это происходит эволюционным путем, то есть в процессе развития человеческое общество сталкивается с такими проблемами, прегра­дами, которые не решаются естественным, традиционным путем, а поэтому возникает необходимость в создании искусственных спосо­бов решения возникающих проблем. Законы и иные нормативно-правовые акты как раз и являются искусственно созданными челове­ком инструментами для отлаживания взаимоотношений между людь­ми и их объединениями.

По мере разложения общинных и иных естественных условий взаимоотношений между людьми все большей необходимостью ста­новится потребность в искусственном отлаживании взаимоотноше­ний между людьми. Современное же человеческое общество - это

круг «незнакомых» людей, но объективно нуждающихся в опреде­ленном взаимодействии. По мере возрастания потребностей в совер­шении многочисленных сделок между разными людьми появляется и объективная необходимость в создании определенных правил, опо­средующих эти взаимоотношения. Так происходит расширение в че­ловеческом обществе отношений, опосредуемых искусственно соз­данными правилами поведения.

Другими словами, законы, законодательство в целом появля­ются и расширяются по мере того как само человеческое общество развивается от примитивного к развитому. В примитивном обществе потребности в юридических законах ничтожны. Там почти все отно­шения опосредуются грубой силой, обычаями, традициями, то есть естественным образом. Напротив, в обществе с развитыми рыночны­ми отношениями, с автономными свободами личности потребность в юридическом опосредовании отношений между людьми неимоверно повышается. Юридические законы в цивилизованном обществе пре­вращаются в важнейший фактор обеспечения нормального развития человеческого общества. Одновременно возникает проблема обеспе­чения верховенства законов в общественной жизни.

Создание условий в современной Российской Федерации для обеспечения верховенства в обществе заранее принятых легитимных законов - основная цель проводимой здесь правовой реформы. Эта цель по-разному была сформулирована в Российской Федерации. Од­ним из распространенных вариантов обозначения этой цели в по­следнее время было следующее: «установление в стране диктатуры закона». Однако мы считаем, что здесь все же лучше использовать принятое в юридической науке понятие «верховенство закона». Сло­во «диктатура» вызывает особые ассоциации, а поэтому лучше гово­рить о верховенстве закона в обществе.

Действительно, если уж в России сегодня нужно верховенство чего-то, то самым подходящим здесь как раз и является верховенство закона. Такая необходимость объясняется тем, что в России до сих пор не только никогда не практиковалось строгое соблюдение приня­тых законов, но и не было даже уважительного к ним отношения. По нашему мнению, основанному на опыте развитых стран, именно та­кое легкомысленное отношение к соблюдению легитимных законов является самым серьезным тормозом на пути успешного разрешения

всех, стоящих перед Россией политических, экономических, соци­альных и иных проблем.

Чтобы установить в стране верховенство закона, прежде нам необходимо осуществить переосмысление многих наших традицион­ных представлений. Такое переосмысление необходимо для того, чтобы в России создать нормальные, отвечающие общечеловеческим ценностям, законы, верховенство которых в обществе, действитель­но, можно было бы и установить.

В первую очередь, речь идет о переориентации роли и места государства и права в обществе.

У нас в России, к сожалению, как не были раньше, так и не сложились сейчас правильные представления о государстве и праве, то есть о власти и о ее законах. Причем правильное представление не сложилось почти ни у одного слоя населения, включая и самих госу­дарственных чиновников. Даже разговоры о месте и роли государства часто пресекаются представителями власти словами такого попули­стского толка, как: «народ надо сначала накормить»; «надо решать вопросы газификации, медицинского обслуживания, а не заниматься политикой» и т.д. Надо заметить, что у большинства населения такие отповеди властей против «возмутителей спокойствия» находят даже поддержку, и на этом фоне правители начинают еще больше «на­глеть», и от имени народа зажимаются «всевозможные вылазки экс­тремистов».

Хотя не так очевидно, но все же любой разумный человек может понять, что действиями самой власти народ доведен до такого состояния, что его надо накормить, одеть и обуть. Это особенно от­носится к России, которая объективно является одной из самых бога­тых стран мира. Отсюда и первый вывод: государство не должно ув­лекаться проблемами реализации каких-то не свойственных ему це­лей и задач, а ежедневно, ежечасно заботиться об обеспечении прав и свобод своих граждан, предусмотренных в Конституции, в междуна­родных документах. Даже не самая привлекательная общенациональ­ная идея должна определять деятельность государства, а охрана прав и свобод человека должна стать самой главной, основной задачей государства.

Сегодня советского государства, которое было нацелено на обеспечение социалистического, а затем и коммунистического обще-

ства, уже нет. Как говорится империя зла развалилась: Советский Союз распался. В Российской Федерации довольно резко поменялся политический режим. Субъекты Российской Федерации получили большие права и свободы, отдельные из них даже декларировали свои государственные суверенитеты, приняли массу собственных за­конов. Прошло уже довольно значительное время с момента свобод­ного развития как Российской Федерации, так и ее субъектов, доста­точное, во всяком случае, для выяснения направлений их развития. Однако возникает вопрос: в направлении ли установления верховен­ства закона идет здесь развитие?

Если оценить в целом, то сегодня в Российской Федерации мы имеем государственно-правовой строй, сооруженный в основном эмпирическим путем. Наворочено здесь, конечно, очень много, а по количеству принятых законов и кодексов мы возможно занимаем од­но из первых мест в мире.

Однако верховенства закона как не было, так и нет до сих пор. Более того, здесь не сложилось даже правильное представление о том, что такое демократическое правовое государство, а вместо не­го формируются далекие от научных моделей собственно изобретен­ные представления как: о двойном суверенном устройстве государст­ва; договорном федеративном государстве: разделении власти при признании главы государства координатором других ветвей власти и т.д.

Государственно-правовое строительство в Российской Феде­рации сегодня выглядит как деятельность алхимиков, пытавшихся получить химические вещества на основе лишь технических опытов, не вникая во внутренний смысл химических явлений. Подобно ре­зультатам алхимиков и результаты такого государственно-правового строительства и такого правления, конечно же, обязательно скажутся плачевным образом.

В России многими еще до сих пор не уяснено то, что было сформулировано в Декларации прав человека и гражданина Великой Французской революции 1789 года: «Невежество, забвение прав че­ловека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и испорченности правительств». Если даже Россия на бумаге признает Всеобщую декларацию прав человека, то и это в большей мере происходит, действительно, формально, а не с глубоким пониманием ее необходимости в вопросах отлаживания

общественной жизни. В России еще очень сильны влияния ее собст­венной истории, традиционного менталитета, а опыт других стран, мировой опыт в целом, общечеловеческие ценности здесь находятся на втором плане. Все это происходит и в сфере юриспруденции. Здесь также явно игнорируется опыт других стран.

Как, пишет в своей работе «Основные правовые системы совре­менности (сравнительное право)» Р.Давид: «...пытаться ограничить юри­дическую науку пределами одного государства и излагать или развивать эту науку без учета идей и опыта науки других стран - это значит огра­ничить свои возможности познания и деятельности». Он настаивает, что юридическая наука, как и любая иная общественная наука, не может изучаться «надлежащим образом только в чисто национальном плане» и что «юридический национализм - это провинциализм».

От себя, опираясь уже на опыт государственно-правового строительства в постсоветском пространстве, добавим, что не только формирование юриспруденции, но и государственно-правовое строи­тельство, основанное только на собственном менталитете это не что иное, как типичный провинциализм, ведущий также к обеднению системы знаний о государстве и праве.

Поэтому как можно скорее государственно-правовое строи­тельство и в Российской Федерации необходимо поставить на науч­ную основу.

Не углубляясь дальше в причины появления откровенно не­правильных представлений о государстве и праве и их месте в обще­стве, хотелось бы сказать, что, пока мы не будем иметь такую власть, которая умеет создавать (на опыте ли других стран, или на основе собственных научных изысканий и т.д.) правила жизни в обществе, ведущие к обеспечению прав и свобод человека, так и не сумеем по­строить нормальное общество.

Чтобы выправить сложившееся положение в области государ­ственно-правового строительства в Российской Федерации, по наше­му мнению, необходимо проделать значительную научно-исследовательскую работу по нескольким направлениям реформиро­вания существующей правовой системы.

' Давид Рене. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967. С.3$.

 

Прежде всего необходимо осмыслить всю глубину потребно­сти в дальнейшем совершенствовании Конституции и законов Рос­сийской Федерации.

Внимательное изучение Конституции Российской Федерации показывает, что она еще полностью не соответствует научным требо­ваниям, а также мировому опыту. Речь идет о положениях, опреде­ляющих статус Президента страны в системе разделения властей. Нуждается в совершенствовании и механизм взаимодействия различ­ных уровней государственной власти, на практике до сих пор остают­ся не выясненными такие конституционные положения, как: «совме­стное ведение Российской Федерации и ее субъектов»; «собственное правовое регулирование субъектов Российской Федерации» и т.д. Есть и другие изъяны в Конституции Российской Федерации, на что уже было обращено внимание в юридической литературе.

Второе направление правовой реформы связано с необходи­мостью всестороннего осмысления параметров оптимального право­вого обеспечения проводимых экономических реформ. Правовая ре­форма должна стать важнейшим инструментом осуществления на­зр