Лекция 4. Культурная динамика и природа

Проблема антропо- и культурогенеза. Эволюция отношения человека к природе.

План

1. Основные понятия динамики культуры.

2. Проблема антропо- и культурогенеза

3. Эволюция отношения человека к природе.

4. Сущность концепции «ноосфера»

 

I.Культурная динамика как способ адаптации социокультурных систем к новым условиям. Целостность, упорядоченность, направленный характер культурной динамики.

В основе динамики общества лежит развитие человека, его духовного мира – науки, культуры, образования, материализовавшихся в средствах труда, преобразованных разумом и трудом людей предметах природы, в экономических и социальных отношениях.

Различают следующие типы культурной динамики:

· линейный, при котором предполагается, что все культуры поступательно проходят по одному пути;

· циклический, в соответствии с которым каждая культура имеет свой цикл от рождения до гибели;

· инверсионный, когда развитие осуществляется по типу ма­ятника — от одного полюса к другому и обратно.

Источники и типы культурных изменений. Прогресс и регресс в культурном развитии. Эволюция и революция как модели социокультурной динамики. Жизнь, порождающая новые культурные формы (Г.Зиммель). Обмен информацией и энергией как источник культурных изменений (Т. Парсонс). Пассионарность как фактор культурных изменений (Л.Н. Гумилев). Хаос как механизм смены режимов развития (теория синергетики). Деятельность политических и культурных элит, политические и религиозные движения, экологические кризисы как факторы культурной динамики.

Межцивилизационная система связей – влияния, диффузии, межкультурные агрессии. Основа социальной динамики – смена традиций, то есть ломка, преодоление культуры. Сложный сам по себе, не поддающийся однозначной трактовке, этот процесс направляется мощными стимулами, лежащими вне культуры.

Ю.М. Лотман в книге «Культура и взрыв» представляет характер социодинамических процессов в виде непрерывного движения – «осмысленной предсказуемости» и, как противоположность этому, – непредсказуемости, то есть изме­нений, «реализуемых в порядке взрыва». Однако взрывные процессы – лишь один из двух путей, какими осуществляются изменения в культуре. «...Целые сферы культуры могут осуществлять свое движение только в форме постепенных изменений. Постепенные и взрывные процессы, представляя собой антитезу, существуют только в отношении друг к другу. Уничто­жение одного полюса привело бы к исчезновению другого. Подобное было бы гибельным для культуры. К счастью, это не осуществимо».

Теория циклов в экономическом, социальном и культурном развитии. Согласно этой теории, начиная со времени научно-технической революции 17 в. н.э. (т.е. после изобретения паровой машины) и до нашего времени по прогнозу Кондратьева в истории экономического развития и сопутствующих явлений в Нидерландах, Англии, Франции, Германии, Соединенных Штатах наблюдается закономерное чередование циклов подъема и упадка с интервалами примерно в 25 лет. Цикл подъема начинается благодаря использованию и широкому внедрению сделанного только что (как правило в период упадка) открытия (скажем, паровой машины в самом начале научно-технической революции). Возможности, заложенные в таком открытии, исчерпываются в первые годы цикла. Этим вызывается спад, во время которого делается новое открытие, внедрение которого ведет к выходу из спада. 25 лет – период, нужный для смены поколений.

Изменение культур, связанное с их взаимодействием, культурными контактами. З аимствование бывает добровольным (торговля), вынужденным (миграция) и насильственным (завоевание).

Существуют различные модели социокультурных динамических процессов: циклические (круговая и волновая), эволюционная, синергетическая и др.

Наиболее древнее – представление о том, что изменения в мире подчинены закону повторяемости, обратимости. Циклическая пов­торяемость – закон биологического существования, ему подчиня­ется мир природы и человек, как часть этого мира.

Теория эволюционного развития культуры. Эволюционизм исторически представляет собой одно из самых ранних научных направлений в социальной и культурной антропологии. Его сторон­ники опирались на прогрессивистские идеи эпохи Просвещения, которые, в свою очередь, были непосредственно связаны с той линией христианской онтологии, в которой утверждался путь человечества к спасению через совершенствование. Основным принципом этой теории является постепенное изменение культурных элементов и культурных комплексов, в ходе которого они полностью преобразуются. При этом изменение культурных образцов происходит по направлению от простого к сложному, от однородности к неоднородности. От Ренессанса к Просвещению перешла великая мысль о том, что че­ловек есть творческое существо, способное изменять мир и созидать самое себя. И это самосовершенствование человек призван осуще­ствлять, опираясь не на догмы и авторитет церкви, а на силы своего разума.

П. Сорокин рассматривал историю че­ловечества как последовательную смену социокультурных суперсистем, сцементированных периодически меняющимся единством ценностей, норм и значений. Тайлор всесторонне развивал идею прогрессивного развития культур, противопоставляя ее «теории вырождения» графа Ж.де Местра: история культуры начинается с появления на Земле полуцивилизованной расы людей; с этой стадии культура пошла двумя путями: назад, к обществу дикарей, и вперед, к цивилизованным людям. Данная теория стремилась сгладить противоречия креационистско-богословской концепции. Э.Тайлор утверждал, что магистральным направлением в истории человечества является эволюционное прогрессивное развитие культур: все культуры должны пройти примерно те же стадии в общекультурном развитии, что и цивилизованные (европейские страны), от невежественного состояния к просвещенному, когда все большую роль должны играть рационалистическая наука и идеология. Отличительной особенностью исследований Дж.Фрезера является стремление понять, осмыслить, объяснить мифы, обычаи, ритуалы различных культур. Одновременно он является автором оригинальной концепции эволюционных стадий в умственном развитии человечества. Согласно Фрезеру, существуют три стадии такого развития: магия, религия, наука.

Эволюционные представления были усовершенствованы в марксизме, где на основе синтеза моргановских идей и немецкой классической философии в лице Г. Гегеля, вскрывшего механизм и источники диалектического развития (возникновение, борьбу и преодоление противоположностей), обосновывается диалектико-материалистическое понимание истории. В основе прогрессивного развития человечества, по мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, лежит диалектика производительных сил и производственных отношений.Научно-технический прогресс приводит к изменению образа жизни людей, их культуры и быта. В своем поступательном развитии человечество проходит через этапы первобытной, рабовладельчес­кой, феодальной, капиталистической общественно-экономических формаций, стремясь к воплощению идеалов коммунизма. Прогресс рассматривается как зигзагообразное, неравномерное, анта­гонистическое развитие.

А. Тойнби считает, «чем благоприятнее окружение, тем слабее стимул для зарождения цивилизации». Цивилизации могут заро­ждаться под воздействием природной среды («стимул суровых стран», «стимул новых земель», либо человеческого окружения («стимул заморской миграции», «стимул ударов», «стимул дав­ления»). «Ответом на вызов общес­тво решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние». То есть вызов побуждает к росту, а отсутствие вызовов есть ни что иное, как отсутствие побудительных мотивов роста и развития. При этом всегда возможны различные варианты развития, ибо воз­можны разные Ответы на один и тот же Вызов.

Л.Н.Гумилев считает, что человек не сущест­вует вне этноса. Рождение культуры связано с появлением нового этноса. Согласно Гумилеву, при возникновении этноса действует «импульс пассионарности» (раssio – страсть). «Пассионарность – это способность и стремление к изменению окружения... Импульс пассионарности бывает настолько силен, что носители этого признака – пассионарии – не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Импульсами для увеличения пассионарности на уровне общества и отдельных индивидов служат взрывы во Вселенной – «пассионарные толчки».

II.Природа и культура находятся в сложных отношениях. Может показаться, что они противоположны, поскольку культура, по определению, есть внеприродное явление, созданное человеком. Говоря о «великой общей задаче самосохранения в борь­бе против подавляющей мощи природы», 3. Фрейд писал: «Именно из-за опасностей, которыми нам грозит природа, мы ведь и объединились и создали культуру, которая, среди прочего, призвана сделать возможной нашу общественную жизнь. В конце концов, главная задача культуры, ее подлинное обоснование – защита нас от природы». Известный феноменолог – Е. Финк считал, что человек – природное создание, которое неустанно отделяет самого себя от природы.

На самом деле, природа и культура тесно связаны между собой, поскольку культура возникает из природы, она рождается из взаимодействия человека с природой.

Во взаимодействии с миром человек использует две основные формы деятельности. Первая – непосредственное потребление человеком природных ресурсов биологическим, естественным образом. Вторая – главная форма – преобразование (первой) природы, создание того, что отсутствует в ней в готовом виде – т. н. артефактов. А. П. Павлов (1854–1929) в последние годы своей жизни говорил об антропогенной эре, нами теперь переживаемой. Экономист Л. Брентано подсчитал, что, если бы каждому человеку дать один квадратный метр и поставить всех людей рядом, они не заняли бы даже всей площади маленького Боденского озера на границе Баварии и Швейцарии. Остальная поверхность Земли осталась бы свободной от человека. Таким образом, все человечество, вместе взятое, представляет ничтожную массу вещества планеты. Мощь его связана не с его материей, но с его мозгом, с его разумом и направленным этим разумом его трудом.

Лик планеты – биосфера – химически резко меняется человеком сознательно и главным образом бессознательно. Меняется человеком физически и химически воздушная оболочка суши, все ее природные воды. В результате роста человеческой культуры в XX в. все более резко стали меняться (химически и биологически) прибрежные моря и части океана. (Вернадский)

М. Горький: «Культура – это любовь к ТРУДУ, но такая же неукротимо жадная, как любовь к женщине». (Соч. в 25 т-х. - М., 1974, Т. 21. с. 186). Предметы культуры – это, прежде всего, предметы труда.

К. Линней (1707–1778) в своей классификации животно­го мира отнес человека и обезьян к одной группе. Он ввел и термин, обозначающий современного человека: хомо сапиенс – «человек разумный». В 1859 г. Ч. Дарвин в работе «Про­исхождение видов путем естественного отбора» заявил, что человек возник из обезьяны благодаря половому отбору. Ф. Энгельс (1820–1895) выдвинул и обосновал формулу: « Труд создал человека ». Обезьяна начала манипулировать кам­нем или палкой и достигла при этом положительного результата при добывании средств пропитания и в защите от врагов. Этот полезный навык, закрепившись, получил развитие – приматы начали уже целенаправленное изготовление орудий труда. В ре­зультате не только повышалась эффективность труда и обороны, но и происходило совершенствование органов человеческого те­ла, развивались мышление, речь, усложнялась организация коллектива и т.д.

В ХХ веке к орудийно-трудовой концепции происхождения культуры добавились другие: психоаналитическая, игровая, символическая. Так А. Гелен (вслед за Гердером) полагал, что «невосполненность» животно-биологической организации человека не позволяет ему жить по готовым стандартам, обязывает его искать иные способы существования, например, подражание более укорененным в природе животным.

В основе классического рационализма XVIII в. было представление о мироздании как о некоем механизме, который действует по некоторым вполне четко определенным и неизменным правилам (законам). Этот механизм был однажды запущен, и его дальнейшее функционирование раз и навсегда определено. В мире царствует жесткий детерминизм, а человек не более чем посторонний наблюдатель, неспособный что-либо изменить и как-то существенно вмешаться в однажды начертанный ход событий. Но человек наделен способностью познавать эти законы и использовать их в собственных интересах. Такую концепцию особенно четко сформулировал Френсис Бэкон, который считал необходимым познание законов Природы, для того чтобы иметь возможность ставить их на службу человечества.

Люди занимались наукой, конечно, и до эпохи Просвещения и пользовались приобретенными знаниями. Но никогда раньше она не рассматривалась людьми как источник их могущества, власти над Природой в том смысле, в каком он окончательно утвердился к XIX в.

Все усилия Вернадского были направлены на то, чтобы доказать неразделимость косного и живого вещества, а следовательно, и человека. Вселенная – это не механизм, однажды заведенный Внешним Разумом, судьба которого определена раз и навсегда, а непрерывно развивающаяся и самоорганизующаяся система. А человек не просто активный внутренний наблюдатель, а действующий элемент системы.

С точки зрения современной антропологии около 30 млн лет назад возникли первые человекоподобные обезьяны (антропоиды, приматы). В ходе эволюционного разви­тия приматов, около 3 млн лет назад возник отряд гоминид – существ, умевших изготовлять орудия труда. В 1959 г. в Восточной Африке английский ученый Л. Лики обнаружил останки ав­стралопитека, т. е. «южной обезьяны» ростом 120 см и объемом мозга не более чем у других человекообразных обезьян. В тех же слоях была найдена и речная галька, заостренная при помощи сколов. Существа, изготовившие пер­вые орудия труда, и были названы Человеком Умелым, поскольку использование одних естественных предметов (например, камней) для обработки других считается созданием орудий труда, прису­щим только человеку. С изготовления орудий труда начинается материальная культура. Человек Умелый встал на путь активного преобразования природы.

Затем появился более совершенный вид человека: питекантроп (1,0–0,25 млн лет). За 2 миллиона лет Че­ловек Умелый стал Человеком Прямоходящим. Он «подрос» до 150 см, объем его мозга также увеличился. Синантроп (ок. 400 тыс. лет назад) применял ножи, сверла, скребки, ручные рубила, питался мясом, использовал со­суды и огонь.

Человек Прямоходящий, как и Человек Умелый, был по­гружен в природу и жил в мире с ней, что позволяет говорить о единстве человека с окружающей средой.

Биосоциальные законы, т. е. законы, управляющие жизнью любых стадных сообществ, оказались исчерпанными. Благополучие протоплемени стало определяться навыками и знаниями. Их дальнейшее накопление, передача знаний и навыков следующим поколениям, привели к созданию системы «Учитель-ученик», отличной от обучения, существующего у всех стад­ных животных.

Носителями знаний, способными их накапливать и передавать следующим поколениям, были обычно не те, кто выигрывал в борьбе с помощью бицепсов. Необходимость их сохранить привела к возникновению первого табу: «не убий!» Предки человека начали качественно выделяться среди остального живого мира. Эти табу уже не инстинкты, они не кодируются генетическим механизмом, а являются результатом «общественного согласия».

В нижнем палеолите существовало несколько видов (или подвидов) пралюдей: выживали роды, сообщества, виды, оказавшиеся более приспособленны­ми к новым условиям жизни, обладавшие более «соответствующей» условиям тех времен системой нравов, т. е. правил поведения. Внутривидовая борьба сменилась борьбой человеческих сообществ, в результате нее выживали сообщества, которые были носителями табу. Племена, соблюдавшие эти ограничения, лучше сохраняли свой интеллектуальный потенциал. У них было лучшее оружие, более дисциплинированные боевые дружины и т. д. Утверждение норм поведения, ограничиваю­щих действие биосоциальных законов, означало появление элементов нравственности – прачеловек постепенно из животного превращался в человека. Но во многом они оставались еще «детьми Природы», не отличаясь от других хищников. Они жили охотой и вписывались в естественный круговорот веществ в Природе.

Неандертальцы появились в эпоху среднего палеолита 350–200 тыс. лет назад, в Европе около 120–130 тысяч лет назад. Сделанные по костям реконструкции дают представление об их внешнем облике: рост до 160 см, грубые и толстые кости скелета, череп с низким лбом и выпуклостью на затылке, валик над глазами, скошенный подбородок, но при этом чрезвычайно крупный, почти как у современного человека, мозг. На долю неандертальских людей выпали тяжелые испытания – им довелось жить в ледниковый период. Они научились выделывать шкуры и шить из них шубы, использовали огонь для приготовления пищи. Они сообща охотились и собирали съедобные растения, изготавливали разнообразные каменные орудия (мустьерская культура). Общественный строй неандертальцев историки называют «первобытным человеческим стадом». Их социальная жизнь содержала явные человеческие черты. Судя по скелетам, среди неандертальцев часто попадаются настоящие инвалиды: одноглазые, однорукие. То есть в этом «первобытном стаде» существовали какие-то «социальные гарантии по старости и инвалидности».

В эпоху среднего палеолита 350–200 тыс. лет назад произошел важный сдвиг в становлении человека – возникли зачатки духовной культуры. Природа предстает перед человеком как нечто ему противостоящее, как неизвестность. С осознания смертности и захоронения трупов начинается духовная культура. М. Элиаде отмечал, что в архаических обществах доступ к духовному выражается через символизм смерти.

Совершая обряды погребения неандертальцы придавали телу «эмбриональную позу», или «позу спящего», а могилы усопших обкладывали камнями и украшали цветами. Бесспорно одно: уровень социального развития неандертальцев был много выше, чем у остальных обитателей Земли того периода. Эти удивительные, чем-то, безусловно, похожие на нас создания прожили на Земле около 100 тысяч лет и неожиданно исчезли.

Четкой генеалогии (эволюционного пути), признанной все­ми учеными, не существует. Спорным является вопрос: почему отдельные виды обезьян начали превращаться в человека и дей­ствительно ли этот процесс был эволюционным?

«Нашествие» Homo sapiens’а. В верхнем палеолите 35 – 40 тысяч лет назад в Европе, заселенной неандертальцами, появились новые обитатели. Палеонтологические данные показывают, что они пришли из Африки через Переднюю Азию. По названию места первого обнаружения (Франция, грот Кро-Маньон, 1868 год) им было дано видовое название Человек кроманьонский. Судя по анатомическим особенностям, кроманьонец – это человек современного типа. Он и есть наш далекий генетический предок – первый представитель вида Homo sapiens на Земле.

Кроманьонцы изготавливали весьма совершенные по тем временам орудия труда, не только каменные, а также из костей, рогов, бивней. Это была ориньякская культура позднего палеолита, которая отличалась от мустьерской культуры неандертальцев. Скорее всего, кроманьонцы вытеснили своих соседей путем «мирной конкуренции». Правда, есть и другая версия: часто в местах стоянки кроманьонцев находят обглоданные кости неандертальцев…

Б.Ф. Поршнев различал три этапа в становлении человека: неандертальцев (слово «нельзя»); неандертальцев и крома­ньонцев (слово «можно»); и кроманьонцев (доминирующее слово «должно»).

В верхнем палеолите изображение становится важнейшим инструментом освоения мира – средством фиксации, классификации, моделирования, интерпретации. Образ – слово.

Мир палеолитического охотника отличается удивительной цельностью. Анимизм. Тотемизм. Тотемические предки считаются вечно воплощающимися в своих живых потомках, т.е. в членах тотемической группы. Мифы о тотемических предках привязаны к отдельным частям географического ландшафта. Центральная часть тотемного культа – «размножение» тотема, «умножение» пищи. Первобытный человек отождествлял себя с животным предком, со своим тотемом посредством сложных и нередко мучительных церемоний.

Магия – первоначальная форма связи человека с окружающим миром, совокупность приемов иллюзорного овладения природой. Магия возникла и существовала одновременно с тотемизмом и анимизмом. Магическое управление природой совмещалось с практическим овладением её силами.

В верхнем палеолите закончилась в целом телесная эволюция, начинается эволюция социальной жиз­ни – род, племя... Если биологическое развитие индивидуума и совершенствование его мозга практически остановились 35 – 40 тысяч лет назад, то Коллективный Интеллект продолжал развиваться всё ускоряющимися темпами, создавая все новые и новые возможности «подчинения» стихийных природных сил своим непосредственным интересам. Дальше – эволюция хозяйственной жиз­ни, определяемая развитием техники. Разум и язык дают социальное наследование приобретенных признаков. И когда технический прогресс средств охоты привел к уничтожению крупных животных, разразился первый экологический кризис.

Используя математическое моделирование, пришли к выводу, что «окончание культуры палеолита в Европе было результатом противоречия между созданной человеком техникой массовой охоты на крупных животных и ограниченностью природных ресурсов, которые через некоторый период времени оказались исчерпанными». Некоторые исследователи считают антропогенно обусловленным исчезновение мамонтов и других крупных млекопитающих.

Неолитическая революция. За время неолитического кризиса население Земли (за исключением зоны тропических лесов) сократилось, вероятно, раз в десять! Но ок. 10 тысяч лет тому назад кризис был преодолен. Жизнеобеспечение челове­ка начало осуществляться за счет искусственного кругооборота веществ. С появлением земледелия и скотоводства труд человека мог обеспечить гораздо больше, чем было необходимо для его непосредственного выжи­вания. Расширились знания человека об окружающем мире. Неолитическая революция качественно изменила процесс раз­вития рода человеческого, еще больше отделила людей от остального живого мира: человек начал целенаправленно формировать искусственные биогеохимичес­кие циклы. Человек начал включать в кругооборот веществ металлы, а позднее и захороненные углеводороды – уголь, нефть, газ, сланцы.

Люди научились возделывать землю и выращивать злаки. Родиной земледелия были речные долины плодородного треугольника на Анатолийском плато, на территории современной Турции, в истоках великих рек Ближнего Вос­тока – Тигра и Евфрата. Позднее, на перифе­рии земледельческого мира возникло скотоводство.

Мотыжное земледелие возникло 10 тыс. лет назад, пахотное – 5 тыс. лет назад на Ближнем Востоке. Переход к оседлому образу жизни привел к появлению постоянных поселений – деревень, мест наиболее интенсивного воздействия человека на окружающую среду.

Первобытные племена жили внешне совсем неприметно, едва запечатлевая себя на поверхности земли. Собиратели, охотники, ското­воды были почти никак не выделены из природного ландшафта. Немногим от них отличались и земледельцы. Их поля представляли собой клочки обработанной земли, которую со всех сторон обступали лес, горы или степь.

Совсем другое – в древневосточных цивилизациях. В Древ­нем Египте и Месопотамии уже на самом раннем этапе существовали города, которые населяли десятки тысяч жителей. Они состояли из глинобитных домишек и из огромных дворцовых и храмовых комп­лексов, их окружали мощные стены с многочисленными башнями. Дороги и ирригационные сооружения наряду с поля­ми, садами и рощами также стали непременными элементами ландшафта. Человек активно вторгается в природу, приспосабливая ее к своим нуждам и представлениям. Окультуренная природа становилась и частью загробных представлений египтянина.

В западной культуре взгляды на природу менялись от эпохи к эпохе. Древнегреческие ученые различали природное и нравственное как два противостоящих друг другу начала и подчеркивали превосходство культурных греков над дикими и невоспитанными варварами. То есть – отдавали предпочтение культурному («возделанному», «воспитанному») перед некультурным («природным»). Сократ считал изучение природы делом не­достойным; человек, по его мнению, должен устремлять свой интерес к постижению духовных вещей: добра, справедливости, прекрасного.

Грек стремиться уподобиться гармонически прекрасному космическому целому. На этом пути возникает идея нравственно прекрасной индивидуальности – каллокагатия. Очеловеченный человек – результат подражания великому космическому образцу. Космос осознавался древними греками как материальное, организованное (гармоничное, симметричное, ритмически устроенное), и в то же время одухотворенное, живое целое, образовавшееся из стихии неорганизованного хаоса.

Противопоставление природы и культуры, пренеб­режение к природе стало одним из ведущих мотивов европейс­кой христианской культуры. На смену космологизму приходит трансцедентизм, креационизм – сотворенность мира. Христианство рассматрива­ет природное как основу греховного, господствовал религиозно-аскетический взгляд на природу. Природа являлась разделяющей преградой между Богом и человеком, а в нем самом она принимала форму фи­зической плоти, тела, которое рассматривалось Церковью как оковы, темница для души, воплощавшей Божественное начало в человеке.В литературном памятнике XI в. «Зерцало» византийского писателя Филиппа Пустынника плоть именуется как «мерзкая», «гнусная», «скверная»...

Уникальность человека: Бог создал человека, его бессмертную душу. Человек образ и подобие Божие. Он царь природы, утерявший в грехопадении свое царское достоинство. По Библии, Бог создал людей с определенной целью: «...и да владычествуют они над рыба­ми морскими; и над птицами небесными, и над скотом, и над всей землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1.26). Религиозное исследование природы (натуральная теология) – в целях лучшего понимания Бога. Природа – символическая система, через которую Бог обращается к людям: жизнь муравья – поучение бездельнику о трудолюбии, поднимающееся пламя – символ стремления души ввысь. Соотнесенность с внешней природой не занимает места в мировоззрении средневековья. Культура теперь – не как воспитание меры, гармони, порядка, а как преодоление ограниченности, как постоянное духовное совершенствование личности.

«Средневековое мышление мало заинтересовано в отыскивании причинно-следственных связей вещей и явлений в их земной «горизонтали» и не фиксируется на них». Земное существование рассматривается как отражение бытия высшего, «горнего мира», с одной стороны вобравшее в себя гармонию и красоту своего архетипа, а с другой – представляя его явно «ухудшенный» в своей материальности вариант. Но: «Разрушив языческий анимизм, христианство открыло психологическую возможность безгранично эксплуатировать природу». (Л. Уайт)

Иное отношение к природе мы видим в культурах Востока. Большинство восточных религий является пантеистическими, т.е. отождествляющими бога и мир, поэтому признание независимости и самоценности жизни при­роды считается здесь этической нормой. Например, японец ни­когда бы не вообразил себя господином природы, которую нужно покорять. Напротив, умение чувствовать природу, пони­мать ее и выражать свое единство с ней во всех формах человеческой деятельности всегда считалось в Японии обязатель­ным качеством культурного, цивилизованного человека. И в искусстве человек также не столько переделывает природный материал, сколько стремится раскрыть заложенный в нем по­тенциал выразительности, бережно оформить его естествен­ную красоту.

Индийская культура является одной из самых оригиналь­ных и уникальных. Особенность ее связана с обращенностью ко Вселенной, ее погруженностью в тайны мирозда­ния. Р. Тагор подчеркивал: «Индия все­гда имела один неизменный идеал – слияние со Вселенной". Показательны в этом плане индийские религии, в особенности джайнизм, в котором характерный для этих религий принцип непричинения вреда всему живому (ахинса) доведен до крайней точки. Последователи джайнизма не могут заниматься земледели­ем, ибо вспашка земли может привести к убийству живых су­ществ — червей и насекомых. Они должны закрывать рот белым платком, чтобы случайно не проглотить какое-нибудь насекомое. Ходить джайны могут только днем, когда светло, разметая перед собой дорогу специальным веничком. Важная черта – особое почитание индийцами любви – чувственной и физической, которую они связывали с дарованной людям энергией космоса.

Китайская культура в отличие от индийской более рациональна, прагматична, обращена к ценностям реальной земной жизни. Отношение к природе в китайской культуре тоже связано с религией. Как и в других религиях, в китайских верованиях обожествляются прежде всего силы природы. Верховным божеством для китайцев выступает Небо, а свою страну они именуют Поднебесной. У них существует культ Солнца и других светил. С древнейших времен китайцы поклоняются горам и водам как святыням. Однако наряду с обожествлением природы для китайской культуры, как ни для какой другой, характерны ее эстетизация и поэтизация. Именно поэтому в ней раньше всего возникают пейзажная живопись. Можно даже ска­зать, что «пейзажный» взгляд распространяется в Китае на все явления жизни. По глубине эстетического и поэтического проникновения в жизнь природы китайская культура не знает себе равных.

В настоящее время католическая церковь в качестве доказательства приверженности христианства идее если не равноправия, то, по меньшей мере, единства и солидарности чело­века и природы, вспоминает одного первых подвижни­ков экологической мысли и действия –Франциска Ассизского.

Дело и идеи св. Франциска Ассизского в новых исторических ус­ловиях и уже не только на религиозной, но и на научной основе через семь веков продолжил Альберт Швейцер. Выдающийся мыслитель, врач, музыковед и протестантский теолог, сформулировавший знаменитую философскую доктрину "благогове­ния перед жизнью»: «Для святого Франциска этот моральный принцип – источник вдохновения. Для меня же он – требование разума». Швейцер считал, что любая жизнь, даже та, что с человеческой точки зрения, находится на очень низком уровне, священна. И законы нравственности он выводил не только из взаимо­отношений людей, но и из их взаимоотношений с другими живыми существами и шире – с Природой. Толстой также говорил: «Не убий относится не к человеку только, но и ко всему живому. Заповедь эта была записана в сердце человека прежде, чем она была записана на скрижалях».

В эпоху Возрождения вновь восстанавливается античная, преимущественно римская традиция во взглядах на природу. В твор­честве итальянского поэта Ф. Петрарки природа предстает как любящая мать, родительница и воспитательница, «естественная норма» и благотворный закон для человека, в котором все от природы – не только тело, но и разум.

Природа начинает теснить самого Бога, как бы растворяя Его в себе, выступая не преградой, но посредником между Богом и человеком. Вплоть до XVII века люди полагали, будто вся вселенная занята исключительно человеческими проблемами, и смысл ее в том, как она участвует в человеческой судьбе. Новая «естественная магия» привносит в ренессансное видение мира учение об организменности Универсума, все элементы которого связаны единой цепью взаимодействия. Например, Леонардо да Винчи описывает Землю, как организм, обладающий живой душой, у которого почва – это плоть, родники и реки – подобие кровеносных сосудов, а горные хребты – ее скелет. Но у Леонардо же встречается и описание птицы как инструмента, работающего на основе математического закона.

Искусство эпохи Ренессанса вновь начинает следовать ан­тичному принципу мимесиса (подражание), называя художни­ка великим подражателем природы, провозглашая близость языка искусства и языка природы.

Хотя мыслители Возрождения призывали вернуться к Античности и учиться у природы, их точка зрения существенно отличалась от древнегреческой. У них на первом месте стоит не столько природа, сколько художник. Художник, подражая природе, обязан ее превзойти и обнаружить собственный талант. Вот что говорит о достоинстве человека Пико делла Мирандола: «Сотворив человека и поставив его в центр мира, бог обратился к нему с такими словами: «Не даем мы тебе, Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению».

Человек, согласно этому учению – творец самого себя и этим отличается от природы. Культура – это не только преобразованная человеком природа, но и преобразование самого человека. Человек, очистившись от несовершенств, может развить в себе способность постигать тайные силы макрокосма и управлять ими. Именно в таком контексте: выделение человека из космического порядка, признание его автономности, понимание природы как нейтральной почвы, не одушевленной особым духом, а существующей только для того, чтобы служить человеку, формировалось будущее рациональное видение мира, а также мировоззренческая традиция, в которой человек и природа противопоставлены.

Большую роль в «десакрализации», т.е. обезбоживании природы и обосновании чисто потребительского отношения к ней сыграл выдающийся английский философ и государственный деятель Френсис Бэкон (1561–1626), которого можно считать провозвестником и идейным вдохновителем будущего научно-технического прогресса. Цель научного познания не в созерцании природы, как это было в Античности, не в постижении Бога, согласно Средневековой традиции, а в принесении пользы и выгоды человечеству («Знание – сила»). Призывая людей, вооружившись знаниями, подчинить себе природу Ф.Бэкон восставал против господствующей в то время схоластической учености и духа самоуничижения человека.

Наука – средство, а не цель сама по себе. Человек же – властелин природы, таков лейтмотив философии Бекона. Чтобы подчинить себе природу, человек должен изучить ее законы и научиться использовать свое знание в реальной практике. Именно Бэкону принадлежит знаменитый афоризм «ЗНАНИЕ – СИЛА!», в нем можно усматривать лозунг и пафос всей философской системы Ф.Бэкона. Благодаря ему, по-новому понимается отношение ЧЕЛОВЕК-ПРИРОДА, которое входит в плоть и кровь европейской ментальности, европейского стиля мышления, сохраняющегося и поныне. Человек представляется как познающее и действующее начало (субъект), а природа – как объект, подлежащий познанию и использованию.

В Новое время, начиная с середины XVII века, западное общество с полной определенностью ставит целью покорение и подчинение себе природы. Своеобразие ситуации XVII – XVIII вв. состояло в том, что наука в это время приобретает высшее достоинство в культуре, сохраняя свою тесную связь с философией. Существование техники связано с подчинением человеком себе природы. Западноевропейская культура в своей Новой истории пошла по пути «расколдовывания мира» (М.Вебер), снятия с него чар и роста смысловой «рациональности».

У человека Просвещения совсем нет ощущения своей божественности. Ренессансный человек в своем восприятии – царь природы, но и перед Богом честь ему выше, чем у а