До тех пор пока этнографы строили классификации по видимым индикаторам:
языку, соматическим признакам (расам), способу ведения хозяйства, религиям,
уровням и характеру техники, казалось, между суперэтносами и этносами
пропасть. Но как только мы переносим внимание на системные связи, то она
исчезает. Место описательной этнографии занимает этническая история,
фиксирующая как устойчивые взаимоотношения между разнообразными элементами
суперэтнической системы, так и ее взаимодействие с соседними системами. И
тогда оказывается, что то, что считалось абстракцией, существует, и оно
весомо и действенно. Значит, такие термины, как "эллинская культура"
(включающая Македонию и Рим), "Мусульманский мир", "европейская
цивилизация", распространившаяся по другим континентам, "Срединная империя"
(Китай - этнически крайне мозаичная страна) или "кочевая евразийская
культура" (тюрки и монголы), - не просто слова, а обозначения технически
овеществленных и социально оформленных совокупностей этнических
целостностей, стоящих на один порядок выше тех, которые доступны
этнографам-наблюдателям.
Очевидно, что в эпоху, предшествовавшую возникновению письменности,
этнические целостности этого порядка возникали не менее часто и проходили
те же фазы развития, оставляя после себя памятники из кремневых отщепов,
мусорных куч и осколков керамической посуды, а иногда и сохраняясь как
"племена" в труднодоступных джунглях или на отдельных островах.
Но если так, то многие изоляты, считавшиеся находящимися на "ранних"
ступенях цивилизации, при крайне низком уровне техники являются конечными,
а не начальными фазами этногенезов. Таковы, например, пигмеи тропических
лесов Африки, аборигены Австралии, палеоазиатские этносы Сибири,
огнеземельцы, горцы Памира[1]. Степень адаптации к природным условиям у них
настолько велика, что она позволяет им поддерживать существование в составе
биоценоза, не прибегая к усовершенствованию орудий труда и оружия. Однако
эта система взаимоотношений с природой и этническим окружением налагает
ограничения на прирост населения. Это особенно заметно в Новой Гвинее, где
еще недавно папуасский юноша получал право иметь ребенка не раньше, чем он
принесет голову человека из соседнего племени, узнав его имя, потому что
число имен строго лимитировано. Таким путем папуасы поддерживали свое
равновесие с природными ресурсами населяемого ими района. Это близкий к
нулю уровень пассионарности. В прочих отношениях они не уступают
динамическим народам.
Как правило, персистентные этносы составляют устойчивые системы, включающие
в себя, кроме людского поголовья, известное количество элементов живой
природы и технически организованного косного вещества. Это значит, что в
этноценоз (так мы назовем сложный комплекс, описываемый нами) входят наряду
с людьми те или иные домашние животные, окультуренные растения и вещи - как
предметы обихода. Эскимосы немыслимы без собак, иглу и каяков, даже если
они подвешивают к последним лодочные моторы внутреннего сгорания. Тунгусы
связаны с оленями и лайками, арабы - с верблюдами, индейцы пуэбло - с
початками маиса и т.д. Нарушение этноценоза, если оно невелико, только
деформирует этнос, а если достаточно велико - разрушает.
Иногда, но далеко не всегда разрушение этноценоза вызывает вымирание
этноса, а вместе с тем и связанных с ним животных и растений. Часто
уничтожается только система, а компоненты ее входят в состав других этносов
и этноценозов. А бывает и так, что при полном вымирании этноса и нарушении
этноценоза продолжает наблюдаться повторяемость этногенезов с некоторыми
отклонениями от первоначального типа. Это называется преемственностью
культуры. Так, ритмы римской культуры продолжали ощущаться во всей Европе
много веков после того, как исчез римский этнос и вслед за тем погибла
Римская империя. Но если так, то мы наткнулись на понятие этнической
инерции, а ведь инерция - явление физическое. Да и как может иметь место
инерция тела, переставшего существовать? Очевидно, в нашем анализе чего-то
не хватает. Значит, нужно ввести новое понятие, и, забегая вперед, скажем
прямо - в природе существует этническое поле, подобное известным
электромагнитным, гравитационным и другом полям, но вместе с тем
отличающееся от них. Проявляется факт его существования не в индивидуальных
реакциях отдельных людей, а в коллективной психологии, воз-действующей на
персоны.
