ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В последние десятилетия нарратив стал предметом значительного числа исследований не только как новый эмпирический объект анализа
В последние десятилетия нарратив стал предметом значительного числа исследований не только как новый эмпирический объект анализа, но и как новый теоретический подход. Сложность однозначной трактовки нарратива связана с рядом причин: с открытым и многообразным характером культурной феноменологии нарратива – если рассматривать его как текстовую форму освоения реальности; с присутствием нарративных структур и элементов в различных типах дискурса – если понимать под нарративом совокупность универсальных характеристик «текста о» действительности; с «прозрачностью» нарратива, обусловленной врастанием человека с детства в рассказывающий истории репертуар языка и культуры – если видеть в нарративе естественный, само собой разумеющийся способ мышления и деятельности [Брокмейер, Харре, 2000]. В итоге определение нарратива формулируется через отказ от «онтологического заблуждения» (предположения о существовании вне нарративного процесса некой реальной истории, лишенной аналитической конструкции) и «репрезентационного заблуждения» (трактовки нарратива как описания реальности, а не специфического способа ее конструирования). В своем общепринятом и обобщенном смысле нарратив – это «имя некоторого ансамбля лингвистических и психологических структур, передаваемых культурно-исторически, ограниченных уровнем мастерства каждого индивида и смесью его социально-коммуникативных способностей с лингвистическим мастерством … причем локальный репертуар нарративных форм переплетается с более широким культурным набором дискурсивных порядков, которые определяют, кто какую историю рассказывает, где, когда и кому» [с.30]. Соответственно, анализ нарративов позволяет увидеть в отдельно взятом повествовании конкретного человека, рассказанном в заданных пространственно-временных координатах определенному собеседнику, тот исторический и социокультурный контекст, который породил данный нарратив как симптоматический и типичный. В социологии понятие нарративного анализа может показаться, с одной стороны, пустым – в силу претензий на совмещение в себе всех вариантов аналитической работы практически с любыми типами текстовых данных; с другой стороны – красивым синонимом качественного подхода в силу самопозиционирования как систематического способа изучения интервью и репрезентации качественных данных. Действительно, обладая всеми преимуществами и ограничениями микроподхода, нарративный анализ принадлежит качественной парадигме социологического знания. Понятие нарратива вводится в социологическое исследование, чтобы подчеркнуть интегрированность того или иного индивидуального случая в некий обобщенный и культурно установленный канон. Данное понятие «акцентирует внимание не на семантических проблемах описания событий, … а на том, что должно быть сказано, чтобы читатель понимал суть происходящего, логические взаимосвязи событий и функциональные зависимости между действиями людей и явлениями, включенными в нарративный эпизод» [Heise]. Нарративный анализ в социологии определяется широко – как анализ лингвистических и экстралингвистических характеристик речевого акта – и подразумевает понимание социальных отношений как укорененных в лингвистических практиках. Соответственно, понимание текста требует от социолога знания лингвистической проблематики, а понимание контекста – обращения к смежным дисциплинам. Задача социолога – выделить особенности не нарратива как такового (это задача лингвистов), а самих социальных отношений, «вытаскивая» из множества текстов общие тематические линии, которые различаются своим преломлением в индивидуальных жизнях. «Истории респондентов» раскладываются на секвенции, а затем соединяются в связные и последовательные повествования, утрачивая единство и контекст первоначального нарратива и превращаясь в научные тексты в рамках социологической «литературы». Поскольку нарративы – это структуры придания смысла, необходимо уважать выбранный респондентом способ конструирования смысла и анализировать его актуализацию на основе нескольких методов работы с текстовым материалом, тогда даже простой подсчет частоты встречаемости слов может дать значимые данные. Анализ нарративов личного опыта позволяет (1) выявлять коллективные представления людей как формы классификации социального мира, схемы восприятия и оценки жизненных явлений, неявные предпосылки деятельности; (2) определять варианты маркирования человеком собственного положения в социальных иерархиях (образы, «ритуалы», «стилизации жизни»); (3) оценивать степень актуализации в представителе группы ее социальных качеств [Козлова, 1999а, с.18]. Возможность распространения результатов анализа единичного нарратива на более широкий социокультурный контекст гарантируется понятием габитуса как типического содержания реакций человека на любую жизненную ситуацию, обусловленного его принадлежностью к определенной группе и воспроизводством ее коллективных социальных представлений: «в совместной деятельности группы возникает общая порождающая матрица практик людей, которые живут в сходных социальных условиях и обретают сходство биографий» [с.42]. Например, крестьянин – это тип, образ (стиль) жизни, габитус: несмотря на все многообразие конкретных крестьян, они имеют ряд общих черт (семейное домохозяйство на земле, традиционная культура, низшее положение в системе социальной иерархии)[21]. Нарративы личного опыта, безусловно, субъективны, потому что являются результатом мобилизации навыков рассказчика в процессе говорения о себе, но они могут быть использованы как ступени в конструировании социологических описаний и интерпретаций, поскольку вносят в социологическое исследование измерение времени и показывают, что субъективные определения реальности являются и постоянно действующими детерминантами, и продуктом социального взаимодействия. Если заменить анкетный опрос серией нарративных интервью, ограниченных конкретным социальным феноменом, и соединить полученные таким образом рассказы о жизни, можно продвинуться не в направлении статистической репрезентативности, а к пониманию того, как происходят подобные явления, когда, где, почему и с кем. В этом смысле нарративный анализ оказывается вариантом реализации такой тактики качественного исследования, как «кейс-стади», а «любая дисциплина (в том числе социология) без большого числа тщательно проведенных кейс-стади (систематического производства образцовых примеров) неэффективна» [Фливберг, 2004]. Итак, словосочетание «нарративный анализ» одновременно является и метафорой аналитического потенциала социологии в отношении социобиографических данных, и понятием, обозначающим совокупность разнообразных приемов анализа текстовых данных различного происхождения. Наиболее приемлемое для социологии операциональное определение нарратива таково: это записанный и расшифрованный рассказ респондента о собственном жизненном опыте. Следовательно, нарративный анализ – это последовательность ряда аналитических процедур: «сквозное» прочтение нарратива, разбиение его на секвенции, выделение кодов (тематизаций), сведение тематизаций в несколько кластеров, выстраивание стратегии жизненного пути, итоговое «сквозное» прочтение нарратива. Методы анализа нарративов личного опыта (как и любых социобиографических данных) трудоемки и занимают много времени, так как требуют внимания к нюансам речи, организации реакций, локальным контекстам и социальным дискурсам, оформляющим сказанное и невысказанное. Главная сложность этих аналитических приемов скорее не методологическая, а «гуманистическая»: события, стоящие за повествованием, «не из тех вещей, у которых есть отмеренный срок жизни, … они продолжаются, нарастают … и ваше понимание все равно не окончательное» [Бибихин, 2001, с.17]. Полное понимание нарративного эпизода невозможно, поскольку потребовало бы слияния читателя с автором. Чтобы в определенной степени гарантировать понимание текста, процесс «перевода» повествовательных конструктов респондента в теоретические положения исследователя должен проходить по следующей схеме: 1) акт доверия (текст рассматривается как полновесный, ожидающий и заслуживающий раскрытия символический мир); 2) схватывание конкретного смысла текста; 3) структурирование содержания текста респондента в соответствии с заданными критериями; 4) взятие на себя ответственности за «локализацию» автора, т.е. за нахождение или придание ему неких типических характеристик. «Гарантировав» таким образом понимание текста респондента, социолог сталкивается с еще одной «гуманистической» проблемой: поскольку конкретное содержание нарратива есть во многом результат коммуникации, то каждый информант в принципе может «выдавать» целый ряд жизненных историй, в которых его жизненный опыт по-разному организуется. Эта проблема несущественна для нарративного анализа, поскольку, во-первых, любой рассказчик считает каждое из своих повествований истинным просто потому, что его самоописания кажутся ему аутентичными в момент их наррации; во-вторых, мы обладаем знанием прошлого в том виде, как оно выражено в нарративном языке, – «когда вы прочли нарратив, вы прочли нарратив, и к этому добавить нечего» [Анкерсмит, 2003а, c.34]. Таким образом, нарративный анализ как совокупность приемов работы с текстовыми данными социобиографического характера позволяет прояснить, насколько случайно использование определенных терминов и выражений для конкретной культурной и исторической ситуации, которая воспринимается рассказчиком как должная, естественная и неизбежная. Введение в социологический оборот понятия «нарративный анализ» приводит к некоторым затруднениям в связи с необходимостью проводить различия между понятиями нарратива и дискурса, нарратива и жизненной истории и т.д. Приверженцы нарративного подхода считают, что сама реальность носит нарративный характер и потому позволяет применять концепты нарратологии к новым объектам и переописывать их в связи с распространением на новое поле исследования. В социологии результатами подобного «переописывания» оказываются относительно устоявшиеся понятия качественного социологического исследования, что и объясняет терминологическую путаницу. Вероятно, тенденция обращения к нарративу в социологии – это в значительной степени интеллектуальная мода среди приверженцев качественного подхода, которая возникла под влиянием работ западных социологов. Поскольку любая методологическая точка зрения частична, неполна и исторически ограничена (что требует полифонии репрезентаций), нарративный анализ оказывается подходом, удобным в одних исследовательских ситуациях и неприменимым в других. Соответственно, определение «статуса» нарративного анализа в корпусе социологического знания зависит от позиции ученого. Если он сторонник нарративного анализа, то сформулирует массу логичных доводов в пользу его научной состоятельности, если противник – выдвинет не меньше доводов в пользу его теоретической и методической несостоятельности. Тем не менее, следует признать, что у нарративного анализа есть своя четкая логика. Н.Н. Козлова и И.И. Сандомирская формулируют ее словами А. Платонова «а ведь это сверху кажется – внизу масса, а тут – отдельные люди живут» [1996, с.27]: нарративный анализ позволяет одновременно увидеть уникальность биографического повествования и обозначить типичность представленной в нем жизненной траектории в заданном социально-историческом контексте.
БИБЛИОГРАФИЯ
Абельс Х. Интеракция, идентификация, презентация: введение в интерпретативную социологию / Пер. с нем., под общ. ред. Н.А. Головина и В.В. Козловского. СПб., 1999. Абельс Х. Романтика, феноменологическая социология и качественное социальное исследование // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.I. Вып.1. Алексеев А.Н. Эстафета памяти // Мир России. 2000. №4. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. М., 2000. Андреева К.А. Литературный нарратив как возможный мир и игра // Герменевтика в России. 1998. Т.2. №4. Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры / Пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломоец, В Кашаева. М., 2003. Анкерсмит Ф. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков / Пер. с англ. О. Гавришиной, А. Олейникова; под науч. ред. Л.Б. Макеевой. М., 2003a. Антология гендерных исследований: Сб. пер. / Сост. и комментарии Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Мн., 2000. Антонова Н.В. Личностная идентичность и общение современного педагога // Вопросы психологии. 1997. №6. Аронов Р.А. Проблема смысла в контексте // Вопросы философии. 1999. №6. Бак Д.П., Кузнецова Н.И., Филатов В.П. Границы интерпретации в гуманитарном и естественнонаучном знании // Вопросы философии. 1998. №5. Балашова Т.В. Роман ХХ века: Поток сознания в психологическом романе // Вопросы филологии. 2000. №1. Бар-Он Д., Адван С. Возможен ли общий учебник истории для палестинцев и израильтян? // ИНТЕР. 2004. №2-3. Баранова Т.С. Психосемантические методы в социологии // Социология: методология, методы, математические модели. 1993-94. №3-4. Бараулина Т., Ханжин А. Конструирование мужской сексуальности через презентацию биографического опыта в интервью // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Барт Р. Мифологии / Пер. с фр., вступ. ст. и коммент. С.Н. Зенкина. М., 2000. Барт Р. S/Z / Пер. с фр.; под ред. Г.К. Косикова. М., 2001. Батыгин Г.С. Карьера, этос и научная биография: к семантике автобиографического нарратива // Моральный выбор. Ведомости. Вып.20 / Под ред. В.И. Бакштановского, Н.Н. Карнаухова. Тюмень, 2002. Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований. М., 1995. Батыгин Г.С., Градосельская Г.В. Сетевые взаимосвязи в профессиональном сообществе социологов: методика контент-аналитического исследования биографий // Социологический журнал. 2001. №1. Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Миф о «качественной социологии» // Социологический журнал. 1994. №2. Бахтин М. Эпос и роман. СПб., 2000. Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. М., 2001. Белановский С.А. Свободное интервью как метод социологического исследования // Социология: методология, методы, математические модели. 1991. №2. Белинская Е.П. Временные аспекты Я-концепции и идентичности // Мир психологии. 1999. №3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания. М., 1995. Берто Д. Полезность рассказов о жизни для реалистичной и значимой социологии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Бибихин В.В. Слово и событие. М., 2001. Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1999. Бодрийяр Ж. Соблазн. М., 2000. Божков О.Б. Биографии и генеалогии: ретроспективы социально-культурных трансформаций // Социологический журнал. 2001. №1. Бредникова О. «Семейная» и «коллективная» память (способы конструирования этнической идентичности) // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Брекнер Р. Изменение значения миграции в жизни восточно-европейских мигрантов, прибывших на «запад» до 1989 г. // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Брокмейер И., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы // Вопросы философии. 2000. №3. Бургос М. История жизни: рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. 1992. Т.1. №2. Бурдье П. Биографическая иллюзия // ИНТЕР. 2002. №1. Бутенко И.А. Постмодернизм как реальность, данная нам в ощущениях // Социс. 2000. №4. Бухараева Л.М. Методологические основания качественного анализа в исследовании образовательных ценностей студентов // Социология: методология, методы, математические модели. 2001. №13. Василенко И.А. О возможностях политической герменевтики // Вопросы философии. 1999. №6. Васильева Т.С. Основы качественного исследования: обоснованная теория // Методология и методы социологических исследований (Итоги работы поисковых исследовательских проектов за 1992-1996 годы). М., 1996. Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций // Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. №4. Вербицкая С.Л. Социально-психологические факторы переживания одиночества: Дис. канд. пед. наук. СПб., 2002. Веселкова Н.В. Полуформализированное интервью // Социологический журнал. 1994. №3. Веселова И.С. Нарратология стереотипной достоверной прозы // www.folk.ru/propp/rech/veselova.html. Виноградский В.Г. Крестьянские семейные хроники // Социологический журнал. 1998. №1/2. Воробьева А.В. Текст или реальность: постструктурализм в социологии знания // Социологический журнал. 1999. №3/4. Воронков В., Чикадзе Е. Ленинградские евреи: этничность и контекст // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Воронкова О.А. Социальное качество текста: интерпретативный подход // Социология: методология, методы, математические модели. 2002. №14. Галимова Е.Ш. Формирование жанра филологической прозы в контексте эволюции творческого сознания современной эпохи // Научная библиотека Центроконцепта: Концепты. 1997. Вып.1(1). Галль Д. де, Ван Ш. ле. Сексуальный дебют в современной Франции // ИНТЕР. 2004. №2-3. Гендерные тетради. Вып.2. СПб., 1999. Герасимова К. Вербализация сексуальности: разговоры о сексе с партнерами // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Т.1. Вып.1. Гидденс Э. Социология. М., 1999. Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретации культуры. СПБ., 1997. Голдсмит Г. Некоторые замечания о психоанализе, языке и переводе: Пер. А. Шуткова // Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. №1‑2. Голофаст В.Б. Многообразие биографических повествований // Социологический журнал. 1995. №1. Голофаст В. Повседневность в социокультурных изменениях // ИНТЕР. 2002. №1. Голофаст В. Три слоя биографического повествования // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: Качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002. Готлиб А.С. Качественная социология: предпосылки, контуры, проблемы // Сборник научных трудов ученых и аспирантов социологического факультета. Самара, 2001. Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в отдельно взятом исследовании // Социология: методология, методы, математические модели. 2000. №12. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / Пер. с англ. и вступ. статья А.Д. Ковалева. М., 2000. Гофман И. Формула внешнего выражения роли / Пер. с англ. А.Д. Ковалева // Социологический журнал. 2001. №3. Гуревич А.Я. Историк конца ХХ века в поисках метода // Одиссей: Человек в истории. М., 1996. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. Екатеринбург, 1998. Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. / Пер. с англ. О.А. Гулыги, сост. В.В. Петрова, под ред. В.И. Герасимова. М., 1989. Декомб В. Современная французская философия / Пер. с фр. М., 2000. Демин А.Н. О совмещении количественного и качественного подходов в исследовательском цикле // Социология: методология, методы, математические модели. 1999. №11. Демин А.Н., Попова И.П. Способы адаптации безработных в трудной жизненной ситуации // Социс. 2000. №5. Дерябин А. Телевизионные новости как коммуникативное событие // Дискурс. 1998. №7. Джерелиевская М.А. Установки коммуникативного поведения: диагностика и прогноз в конкретных ситуациях. М., 2000. Диттмар Х. Экономические представления подростков // Иностранная психология. 1997. №9. Дмитриева Е.В. Фокус-группы в маркетинге и социологии. М., 1998. Добрякова М.С. Исследования локальных сообществ в контексте позитивизма, субъективизма, постмодернизма и теории глобализации // Социология: методология, методы, математические модели. 2001. №13. Дридзе Т.М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах / Отв. ред. Т.М. Дридзе. Кн.2. М., 2000. Дудина В.И. Социологический метод: от классической к постнеклассической точке зрения // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т.II. №3. Женская устная история: Гендерные исследования / Сост. А. Пето. Ч.1. Б., 2004. Жорняк Е.С. Нарративная терапия: от дебатов к диалогу // Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. №4. Журавлев В.Ф. Анализ коммуникаций в качественном интервью // Социология: методология, методы, математические модели. 1996. №7. Журавлев В.Ф. Нарративное интервью в биографических исследованиях // Социология: методология, методы, математические модели. 1993-94. №3-4. Зарубежная лингвистика: I / Пер. с англ.; общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. М., 1999. Зарубежная лингвистика: II / Пер. с англ.; общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. М., 1999. Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей: Человек в истории. М., 1996. Здравомыслова Е. «Земной свой путь пройдя до половины…». Судьбы поколения на примере одной биографии // Невидимые грани социальной реальности: Сб. статей по материалам полевых исследований / Под ред. В. Воронкова, О. Панченкова, Е. Чикадзе. Труды ЦНСИ. Вып.9. СПб., 2001. Зиммель Г. Как возможно общество? // Социологический журнал. 1994. №2. Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. Иванова Е.И., Михеева А.Р. Внебрачное материнство в России // Социс. 1999. №6. Ильин И.П. Нарратология // Современное зарубежное литературоведение. Концепции, школы, термины. М., 1996. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998. Ионин Л.Г. Социология культуры: пути в новое тысячелетие. М., 2000. Исупова О.Г. Конверсационный анализ: представление метода // Социология: методология, методы, математические модели. 2002. №15.
Калекин-Фишман Д. Биографии учителей и история государства // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Калмыкова Е.С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории // Журнал практической психологии и психоанализа. 2002. №1-2. Карасик В.И. Языковые концепты как измерения культуры (субкатегориальный кластер темпоральности) // Научная библиотека Центроконцепта: Концепты. 1997. Вып.2(2). Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры // Избранное: опыт о человеке. М., 1998. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Пер. с фр. и португ.; общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. М., 2002. Киблицкая М. Исповеди одиноких матерей. М., 1999. Киселева И.П. Информативно-целевой анализ текста свободного интервью // Социологический журнал. 1994. №3. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М., 1999. Коетцы Я. Жизнь на периферии: потребность в промежуточных шагах на пути радикальной трансформации общества // ИНТЕР. 2002. №1. Козлова Н.Н. «Повесть о жизни с Алешей Паустовским»: социологическое переписывание // Социс. 1999. №5. Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М., 1999a. Козлова Н.Н. Социологические чтения «человеческих документов», или размышления о значимости методологической рефлексии // Социс. 2000. №9. Козлова Н.Н., Сандомирская И.И. «Наивное письмо»: Опыт лингвосоциологического чтения. М., 1996. Козлова Н., Сандомирская И. «Наивное письмо» и производители нормы // Коллаж: социально-философский и философско-антропологический альманах / Под ред. В.А. Кругликова. М., 1997. Козловский В.В. Оправдание социологического суждения // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Т.III. Вып.1. Кольцова Е.Ю. Массовая коммуникация и коммуникативное действие // Социологический журнал. 1999. №1/2. Кон И.С. Социологическая психология. М.-Воронеж, 1999. Копосов Н.Е. Замкнутая вселенная символов: к истории лингвистической парадигмы // Социологический журнал. 1997. №4. Кривцун О.А. Биография художника как культурно-историческая проблема // Человек. 1997. №4-5. Кузнецов А.М. Антропология и антропологический поворот современного социального и гуманитарного знания // Личность. Культура. Общество. 2000. Т.II. Вып.1(2). Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991. Купер И.Р. Гипертекст как способ коммуникации // Социологический журнал. 2000. №1/2. Купина Н.А. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1980. Курманова Г.У., Башмакова Л.Н., Бутенко Е.Н. Работники коммерческого секса // Социс. 2000. №5. Куттер П. Современный психоанализ: введение в психологию бессознательных процессов. СПб., 1997. Кьяри Б. Устные свидетельства Второй мировой войны // Социологический журнал. 1996. №3/4. Кюглер П. Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое / Пер. с англ. М., 2005. Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка / Пер. с англ. и нем. А.Л. Никифорова. М., 1999. Левина О.В. Одиночество в социально-генерационной структуре современного российского общества - геронтологический аспект: Дис. канд. социол. наук. Ростов-на-Дону, 2001. Леви-Строс К. Структурная антропология / Пер. с фр. Вяч.Вс. Иванова. М., 2001. Левичева В.Ф. Использование интервью как исследовательского и практического метода в социальной работе // Российский журнал социальной работы. 1997. №2(6). Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. СПб., 1998. Луман Н. Общество как социальная система / Пер. с нем. А. Антоновского. М., 2004. Маслова О.М. Ежегодный семинар по методологии и методике социологических исследований // Социология: методология, методы, математические модели. 1996. №7. Маслова О.М. Мир интервьюера: по данным формализованного и свободного интервью // Социология: методология, методы, математические модели. 2000. №12. Меренков А.В., Никитина М.Н. Социальный портрет современной проститутки // Социс. 2000. №5. Методология и методы социологических исследований (Итоги работы поисковых исследовательских проектов за 1992–1996 годы). М., 1996. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 2000.
Мещеркина Е. Биографическая реконструкция: образовательные и профессиональные стратегии адаптации в рыночной экономике // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Мещеркина Е. Как стать баронессой // ИНТЕР. 2002. №1. Мещеркина Е. «… Я была домашним, дворовым ребенком» // ИНТЕР. 2004. №2-3. Миллер Б. «Я никогда ни на кого не доносил»: стратегии самооправдания осведомителей штази // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Миллс Ч.Р. Социологическое воображение // Пер. с англ. О.А. Оберемко, под общ. ред. и с предисл. Г.С. Батыгина. М., 2001. Муздыбаев К. Оптимизм и пессимизм личности // Социс. 2003. №12. Надеждина Е.В. Художественный текст в структуре реальности // Общественные науки и современность. 2001. №1. «Наивная литература»: исследования и тексты. М., 2001. Ньюман Л. Полевое исследование // Социс. 1999. №4. Огурцов А.П. Истоки постмодернизма // Человек. 2001. №3-4. Омельченко Е. Размытое начало: гомодебют в контексте сексуального сценария // ИНТЕР. 2004. №2-3. Основы неклассической социологии: Новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже XX – XXI веков / С.И. Григорьев, А.И. Субетто. М., 2000. Пол – гендер – культура / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. М., 1999. Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. №6. Пузанова Ж.В., Троцук И.В. Нарративный анализ: понятие или метафора? // Социология: методология, методы, математические модели. 2003. №17. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: от сочетаемости к семантике: Автореферат дис. докт. филолог. наук. М., 1999. Реснянская Л.Н. Теоретико-методологические проблемы исследования языка как социального явления: Дис. канд. филос. наук. Новосибирск, 1994. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995. Робертс Б. Конструирование индивидуальных мифов // ИНТЕР. 2004. №2-3. Розин В.М. Возможна ли семиотика как самостоятельная наука (методологический анализ семиотических подхода и исследований) // Вопросы философии. 2000. №5. Романов П.В. Процедуры, стратегии, подходы «социальной этнографии» // Социологический журнал. 1996. №3/4. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. «Делать знакомое неизвестным…»: этнографический метод в социологии // Социологический журнал. 1998. №1/2. Романова И.А. Основные направления исследования самопонимания в зарубежной психологии // Психологический журнал. 2001. №1. Романова И.В. Адаптация одиноких женщин к посттрудовому периоду в условиях современного общества: Дис. канд. социол. наук. Улан-Удэ, 2002. Романова Н.П. Одинокие женщины: потребности, жизненные ориентации и пути их реализации: Дис. канд. социол. наук. Улан-Удэ, 1999. Романовский Н.В. Социология знания – новые вызовы // Социс. 2001. №3. Роткирх А. Сексуальные биографии женщин двух поколений. Первая попытка сравнения России и Финляндии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Рубел П., Чегринец М. Исследовательские стратегии в современной американской культурной антропологии: от «описания» к «письму» // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.I. Вып.2. Рустин М. Размышления по поводу поворота к биографиям в социальных науках // ИНТЕР. 2002. №1. Руус Й.П. Контекст, аутентичность, референциальность, рефлексивность: назад к основам автобиографии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Рябинская Н.С. Текст и социальная структура // Социологический журнал. 2000. №3/4. Садмен С., Брэдберн Н. Форма вопроса в социальном контексте // Социологический журнал. 2000. №3/4. Садмен С., Брэдберн Н., Шварц Н. Автобиографическая память / Пер. с англ. Д.М. Рогозина, М.В. Рассохиной // Социологический журнал. 2002. №2. Сандомирская И. Родина в советских и постсоветских практиках // ИНТЕР. 2004. №2-3. Сартр Ж.-П. Слова: автобиографическая повесть / Пер. с фр. Ю. Яхниной, Л. Зониной. СПб., 2004. Свидерский Э. Интерпретационная парадигма в философии гуманитарных наук / Пер. с англ. О.А. Оберемко // Социологический журнал. 1994. №3. Семейные узы: Модели для сборки. Сб. статей. Кн.1 / Сост. и ред. С. Ушакин. М., 2004. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998. Сепир Э. Антропология и социология // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. Сердюк Т.Г. К вопросу об отношении истории к искусству // Преподавание истории в школе. 1998. №5. Серль Дж.Р. Конструирование социальной реальности / Реферативный пер. с англ. А. Романовой. М., 1999. Современная западная философия: словарь. М., 1998. Соловьева З. Обитатели «Ночлежки» и других благотворительных организаций в перспективе социологии повседневности // Невидимые грани социальной реальности: Сб. статей по материалам полевых исследований / Под ред. В. Воронкова, О. Панченкова, Е. Чикадзе. Труды ЦНСИ. Вып.9. СПб., 2001. Соссюр де Ф. Труды по языкознанию. М., 1977. Социальные процессы на рубеже веков: феноменологическая перспектива. М., 2000. Социокультурный анализ гендерных отношений / Под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой. Саратов, 1998. Социо-Логос постмодернизма – S/L'97. М., 1996. Степанян К. Постмодернизм – боль и забота // Вопросы литературы. 1998. №5. Страниус П. Проблема «говорящих голов» и русская интеллигенция // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники / Пер. с англ. и послесл. Т.С. Васильевой. М., 2001. Струк-Меббек О. Траектории стратегий совладания с ситуацией в постсоциалистическом обществе // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997. Судьбы людей: Россия ХХ век: Биографии семей как объект социологического исследования. М., 1996. Суровцев В.А., Сыров В.Н. Метафора, нарратив и языковая игра: еще раз о роли метафоры в научном познании // Методология науки: становление современной научной рациональности. Вып.3. Томск, 1998. Сыров В.Н. Нарративное производство и современное социальное познание // Социальное знание в поисках идентичности: фундаментальные стратегии социогуманитарного знания в контексте развития современной науки и философии. Сб. стате
|