Студопедия — ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В последние десятилетия нарратив стал предметом значительного числа исследований не только как новый эмпирический объект анализа
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В последние десятилетия нарратив стал предметом значительного числа исследований не только как новый эмпирический объект анализа






 

В последние десятилетия нарратив стал предметом значительного числа исследований не только как новый эмпирический объект анализа, но и как новый теоретический подход. Сложность однозначной трактовки нарратива связана с рядом причин: с открытым и многообразным характером культурной феноменологии нарратива – если рассматривать его как текстовую форму освоения реальности; с присутствием нарративных структур и элементов в различных типах дискурса – если понимать под нарративом совокупность универсальных характеристик «текста о» действительности; с «прозрачностью» нарратива, обусловленной врастанием человека с детства в рассказывающий истории репертуар языка и культуры – если видеть в нарративе естественный, само собой разумеющийся способ мышления и деятельности [Брокмейер, Харре, 2000]. В итоге определение нарратива формулируется через отказ от «онтологического заблуждения» (предположения о существовании вне нарративного процесса некой реальной истории, лишенной аналитической конструкции) и «репрезентационного заблуждения» (трактовки нарратива как описания реальности, а не специфического способа ее конструирования).

В своем общепринятом и обобщенном смысле нарратив – это «имя некоторого ансамбля лингвистических и психологических структур, передаваемых культурно-исторически, ограниченных уровнем мастерства каждого индивида и смесью его социально-коммуникативных способностей с лингвистическим мастерством … причем локальный репертуар нарративных форм переплетается с более широким культурным набором дискурсивных порядков, которые определяют, кто какую историю рассказывает, где, когда и кому» [с.30]. Соответственно, анализ нарративов позволяет увидеть в отдельно взятом повествовании конкретного человека, рассказанном в заданных пространственно-временных координатах определенному собеседнику, тот исторический и социокультурный контекст, который породил данный нарратив как симптоматический и типичный.

В социологии понятие нарративного анализа может показаться, с одной стороны, пустым – в силу претензий на совмещение в себе всех вариантов аналитической работы практически с любыми типами текстовых данных; с другой стороны – красивым синонимом качественного подхода в силу самопозиционирования как систематического способа изучения интервью и репрезентации качественных данных. Действительно, обладая всеми преимуществами и ограничениями микроподхода, нарративный анализ принадлежит качественной парадигме социологического знания. Понятие нарратива вводится в социологическое исследование, чтобы подчеркнуть интегрированность того или иного индивидуального случая в некий обобщенный и культурно установленный канон. Данное понятие «акцентирует внимание не на семантических проблемах описания событий, … а на том, что должно быть сказано, чтобы читатель понимал суть происходящего, логические взаимосвязи событий и функциональные зависимости между действиями людей и явлениями, включенными в нарративный эпизод» [Heise]. Нарративный анализ в социологии определяется широко – как анализ лингвистических и экстралингвистических характеристик речевого акта – и подразумевает понимание социальных отношений как укорененных в лингвистических практиках. Соответственно, понимание текста требует от социолога знания лингвистической проблематики, а понимание контекста – обращения к смежным дисциплинам.

Задача социолога – выделить особенности не нарратива как такового (это задача лингвистов), а самих социальных отношений, «вытаскивая» из множества текстов общие тематические линии, которые различаются своим преломлением в индивидуальных жизнях. «Истории респондентов» раскладываются на секвенции, а затем соединяются в связные и последовательные повествования, утрачивая единство и контекст первоначального нарратива и превращаясь в научные тексты в рамках социологической «литературы». Поскольку нарративы – это структуры придания смысла, необходимо уважать выбранный респондентом способ конструирования смысла и анализировать его актуализацию на основе нескольких методов работы с текстовым материалом, тогда даже простой подсчет частоты встречаемости слов может дать значимые данные.

Анализ нарративов личного опыта позволяет (1) выявлять коллективные представления людей как формы классификации социального мира, схемы восприятия и оценки жизненных явлений, неявные предпосылки деятельности; (2) определять варианты маркирования человеком собственного положения в социальных иерархиях (образы, «ритуалы», «стилизации жизни»); (3) оценивать степень актуализации в представителе группы ее социальных качеств [Козлова, 1999а, с.18]. Возможность распространения результатов анализа единичного нарратива на более широкий социокультурный контекст гарантируется понятием габитуса как типического содержания реакций человека на любую жизненную ситуацию, обусловленного его принадлежностью к определенной группе и воспроизводством ее коллективных социальных представлений: «в совместной деятельности группы возникает общая порождающая матрица практик людей, которые живут в сходных социальных условиях и обретают сходство биографий» [с.42]. Например, крестьянин – это тип, образ (стиль) жизни, габитус: несмотря на все многообразие конкретных крестьян, они имеют ряд общих черт (семейное домохозяйство на земле, традиционная культура, низшее положение в системе социальной иерархии)[21].

Нарративы личного опыта, безусловно, субъективны, потому что являются результатом мобилизации навыков рассказчика в процессе говорения о себе, но они могут быть использованы как ступени в конструировании социологических описаний и интерпретаций, поскольку вносят в социологическое исследование измерение времени и показывают, что субъективные определения реальности являются и постоянно действующими детерминантами, и продуктом социального взаимодействия. Если заменить анкетный опрос серией нарративных интервью, ограниченных конкретным социальным феноменом, и соединить полученные таким образом рассказы о жизни, можно продвинуться не в направлении статистической репрезентативности, а к пониманию того, как происходят подобные явления, когда, где, почему и с кем. В этом смысле нарративный анализ оказывается вариантом реализации такой тактики качественного исследования, как «кейс-стади», а «любая дисциплина (в том числе социология) без большого числа тщательно проведенных кейс-стади (систематического производства образцовых примеров) неэффективна» [Фливберг, 2004].

Итак, словосочетание «нарративный анализ» одновременно является и метафорой аналитического потенциала социологии в отношении социобиографических данных, и понятием, обозначающим совокупность разнообразных приемов анализа текстовых данных различного происхождения. Наиболее приемлемое для социологии операциональное определение нарратива таково: это записанный и расшифрованный рассказ респондента о собственном жизненном опыте. Следовательно, нарративный анализ – это последовательность ряда аналитических процедур: «сквозное» прочтение нарратива, разбиение его на секвенции, выделение кодов (тематизаций), сведение тематизаций в несколько кластеров, выстраивание стратегии жизненного пути, итоговое «сквозное» прочтение нарратива.

Методы анализа нарративов личного опыта (как и любых социобиографических данных) трудоемки и занимают много времени, так как требуют внимания к нюансам речи, организации реакций, локальным контекстам и социальным дискурсам, оформляющим сказанное и невысказанное. Главная сложность этих аналитических приемов скорее не методологическая, а «гуманистическая»: события, стоящие за повествованием, «не из тех вещей, у которых есть отмеренный срок жизни, … они продолжаются, нарастают … и ваше понимание все равно не окончательное» [Бибихин, 2001, с.17]. Полное понимание нарративного эпизода невозможно, поскольку потребовало бы слияния читателя с автором. Чтобы в определенной степени гарантировать понимание текста, процесс «перевода» повествовательных конструктов респондента в теоретические положения исследователя должен проходить по следующей схеме: 1) акт доверия (текст рассматривается как полновесный, ожидающий и заслуживающий раскрытия символический мир); 2) схватывание конкретного смысла текста; 3) структурирование содержания текста респондента в соответствии с заданными критериями; 4) взятие на себя ответственности за «локализацию» автора, т.е. за нахождение или придание ему неких типических характеристик.

«Гарантировав» таким образом понимание текста респондента, социолог сталкивается с еще одной «гуманистической» проблемой: поскольку конкретное содержание нарратива есть во многом результат коммуникации, то каждый информант в принципе может «выдавать» целый ряд жизненных историй, в которых его жизненный опыт по-разному организуется. Эта проблема несущественна для нарративного анализа, поскольку, во-первых, любой рассказчик считает каждое из своих повествований истинным просто потому, что его самоописания кажутся ему аутентичными в момент их наррации; во-вторых, мы обладаем знанием прошлого в том виде, как оно выражено в нарративном языке, – «когда вы прочли нарратив, вы прочли нарратив, и к этому добавить нечего» [Анкерсмит, 2003а, c.34].

Таким образом, нарративный анализ как совокупность приемов работы с текстовыми данными социобиографического характера позволяет прояснить, насколько случайно использование определенных терминов и выражений для конкретной культурной и исторической ситуации, которая воспринимается рассказчиком как должная, естественная и неизбежная. Введение в социологический оборот понятия «нарративный анализ» приводит к некоторым затруднениям в связи с необходимостью проводить различия между понятиями нарратива и дискурса, нарратива и жизненной истории и т.д. Приверженцы нарративного подхода считают, что сама реальность носит нарративный характер и потому позволяет применять концепты нарратологии к новым объектам и переописывать их в связи с распространением на новое поле исследования. В социологии результатами подобного «переописывания» оказываются относительно устоявшиеся понятия качественного социологического исследования, что и объясняет терминологическую путаницу.

Вероятно, тенденция обращения к нарративу в социологии – это в значительной степени интеллектуальная мода среди приверженцев качественного подхода, которая возникла под влиянием работ западных социологов. Поскольку любая методологическая точка зрения частична, неполна и исторически ограничена (что требует полифонии репрезентаций), нарративный анализ оказывается подходом, удобным в одних исследовательских ситуациях и неприменимым в других. Соответственно, определение «статуса» нарративного анализа в корпусе социологического знания зависит от позиции ученого. Если он сторонник нарративного анализа, то сформулирует массу логичных доводов в пользу его научной состоятельности, если противник – выдвинет не меньше доводов в пользу его теоретической и методической несостоятельности. Тем не менее, следует признать, что у нарративного анализа есть своя четкая логика. Н.Н. Козлова и И.И. Сандомирская формулируют ее словами А. Платонова «а ведь это сверху кажется – внизу масса, а тут – отдельные люди живут» [1996, с.27]: нарративный анализ позволяет одновременно увидеть уникальность биографического повествования и обозначить типичность представленной в нем жизненной траектории в заданном социально-историческом контексте.

 

 

БИБЛИОГРАФИЯ

 

Абельс Х. Интеракция, идентификация, презентация: введение в интерпретативную социологию / Пер. с нем., под общ. ред. Н.А. Головина и В.В. Козловского. СПб., 1999.

Абельс Х. Романтика, феноменологическая социология и качественное социальное исследование // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.I. Вып.1.

Алексеев А.Н. Эстафета памяти // Мир России. 2000. №4.

Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. М., 2000.

Андреева К.А. Литературный нарратив как возможный мир и игра // Герменевтика в России. 1998. Т.2. №4.

Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры / Пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломоец, В Кашаева. М., 2003.

Анкерсмит Ф. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков / Пер. с англ. О. Гавришиной, А. Олейникова; под науч. ред. Л.Б. Макеевой. М., 2003a.

Антология гендерных исследований: Сб. пер. / Сост. и комментарии Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Мн., 2000.

Антонова Н.В. Личностная идентичность и общение современного педагога // Вопросы психологии. 1997. №6.

Аронов Р.А. Проблема смысла в контексте // Вопросы философии. 1999. №6.

Бак Д.П., Кузнецова Н.И., Филатов В.П. Границы интерпретации в гуманитарном и естественнонаучном знании // Вопросы философии. 1998. №5.

Балашова Т.В. Роман ХХ века: Поток сознания в психологическом романе // Вопросы филологии. 2000. №1.

Бар-Он Д., Адван С. Возможен ли общий учебник истории для палестинцев и израильтян? // ИНТЕР. 2004. №2-3.

Баранова Т.С. Психосемантические методы в социологии // Социология: методология, методы, математические модели. 1993-94. №3-4.

Бараулина Т., Ханжин А. Конструирование мужской сексуальности через презентацию биографического опыта в интервью // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Барт Р. Мифологии / Пер. с фр., вступ. ст. и коммент. С.Н. Зенкина. М., 2000.

Барт Р. S/Z / Пер. с фр.; под ред. Г.К. Косикова. М., 2001.

Батыгин Г.С. Карьера, этос и научная биография: к семантике автобиографического нарратива // Моральный выбор. Ведомости. Вып.20 / Под ред. В.И. Бакштановского, Н.Н. Карнаухова. Тюмень, 2002.

Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований. М., 1995.

Батыгин Г.С., Градосельская Г.В. Сетевые взаимосвязи в профессиональном сообществе социологов: методика контент-аналитического исследования биографий // Социологический журнал. 2001. №1.

Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Миф о «качественной социологии» // Социологический журнал. 1994. №2.

Бахтин М. Эпос и роман. СПб., 2000.

Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. М., 2001.

Белановский С.А. Свободное интервью как метод социологического исследования // Социология: методология, методы, математические модели. 1991. №2.

Белинская Е.П. Временные аспекты Я-концепции и идентичности // Мир психологии. 1999. №3.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания. М., 1995.

Берто Д. Полезность рассказов о жизни для реалистичной и значимой социологии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Бибихин В.В. Слово и событие. М., 2001.

Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1999.

Бодрийяр Ж. Соблазн. М., 2000.

Божков О.Б. Биографии и генеалогии: ретроспективы социально-культурных трансформаций // Социологический журнал. 2001. №1.

Бредникова О. «Семейная» и «коллективная» память (способы конструирования этнической идентичности) // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Брекнер Р. Изменение значения миграции в жизни восточно-европейских мигрантов, прибывших на «запад» до 1989 г. // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Брокмейер И., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы // Вопросы философии. 2000. №3.

Бургос М. История жизни: рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. 1992. Т.1. №2.

Бурдье П. Биографическая иллюзия // ИНТЕР. 2002. №1.

Бутенко И.А. Постмодернизм как реальность, данная нам в ощущениях // Социс. 2000. №4.

Бухараева Л.М. Методологические основания качественного анализа в исследовании образовательных ценностей студентов // Социология: методология, методы, математические модели. 2001. №13.

Василенко И.А. О возможностях политической герменевтики // Вопросы философии. 1999. №6.

Васильева Т.С. Основы качественного исследования: обоснованная теория // Методология и методы социологических исследований (Итоги работы поисковых исследовательских проектов за 1992-1996 годы). М., 1996.

Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций // Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. №4.

Вербицкая С.Л. Социально-психологические факторы переживания одиночества: Дис. канд. пед. наук. СПб., 2002.

Веселкова Н.В. Полуформализированное интервью // Социологический журнал. 1994. №3.

Веселова И.С. Нарратология стереотипной достоверной прозы // www.folk.ru/propp/rech/veselova.html.

Виноградский В.Г. Крестьянские семейные хроники // Социологический журнал. 1998. №1/2.

Воробьева А.В. Текст или реальность: постструктурализм в социологии знания // Социологический журнал. 1999. №3/4.

Воронков В., Чикадзе Е. Ленинградские евреи: этничность и контекст // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Воронкова О.А. Социальное качество текста: интерпретативный подход // Социология: методология, методы, математические модели. 2002. №14.

Галимова Е.Ш. Формирование жанра филологической прозы в контексте эволюции творческого сознания современной эпохи // Научная библиотека Центроконцепта: Концепты. 1997. Вып.1(1).

Галль Д. де, Ван Ш. ле. Сексуальный дебют в современной Франции // ИНТЕР. 2004. №2-3.

Гендерные тетради. Вып.2. СПб., 1999.

Герасимова К. Вербализация сексуальности: разговоры о сексе с партнерами // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Т.1. Вып.1.

Гидденс Э. Социология. М., 1999.

Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретации культуры. СПБ., 1997.

Голдсмит Г. Некоторые замечания о психоанализе, языке и переводе: Пер. А. Шуткова // Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. №1‑2.

Голофаст В.Б. Многообразие биографических повествований // Социологический журнал. 1995. №1.

Голофаст В. Повседневность в социокультурных изменениях // ИНТЕР. 2002. №1.

Голофаст В. Три слоя биографического повествования // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Готлиб А.С. Введение в социологическое исследование: Качественный и количественный подходы. Методология. Исследовательские практики. Самара, 2002.

Готлиб А.С. Качественная социология: предпосылки, контуры, проблемы // Сборник научных трудов ученых и аспирантов социологического факультета. Самара, 2001.

Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в отдельно взятом исследовании // Социология: методология, методы, математические модели. 2000. №12.

Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / Пер. с англ. и вступ. статья А.Д. Ковалева. М., 2000.

Гофман И. Формула внешнего выражения роли / Пер. с англ. А.Д. Ковалева // Социологический журнал. 2001. №3.

Гуревич А.Я. Историк конца ХХ века в поисках метода // Одиссей: Человек в истории. М., 1996.

Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. Екатеринбург, 1998.

Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996.

Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. / Пер. с англ. О.А. Гулыги, сост. В.В. Петрова, под ред. В.И. Герасимова. М., 1989.

Декомб В. Современная французская философия / Пер. с фр. М., 2000.

Демин А.Н. О совмещении количественного и качественного подходов в исследовательском цикле // Социология: методология, методы, математические модели. 1999. №11.

Демин А.Н., Попова И.П. Способы адаптации безработных в трудной жизненной ситуации // Социс. 2000. №5.

Дерябин А. Телевизионные новости как коммуникативное событие // Дискурс. 1998. №7.

Джерелиевская М.А. Установки коммуникативного поведения: диагностика и прогноз в конкретных ситуациях. М., 2000.

Диттмар Х. Экономические представления подростков // Иностранная психология. 1997. №9.

Дмитриева Е.В. Фокус-группы в маркетинге и социологии. М., 1998.

Добрякова М.С. Исследования локальных сообществ в контексте позитивизма, субъективизма, постмодернизма и теории глобализации // Социология: методология, методы, математические модели. 2001. №13.

Дридзе Т.М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах / Отв. ред. Т.М. Дридзе. Кн.2. М., 2000.

Дудина В.И. Социологический метод: от классической к постнеклассической точке зрения // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т.II. №3.

Женская устная история: Гендерные исследования / Сост. А. Пето. Ч.1. Б., 2004.

Жорняк Е.С. Нарративная терапия: от дебатов к диалогу // Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. №4.

Журавлев В.Ф. Анализ коммуникаций в качественном интервью // Социология: методология, методы, математические модели. 1996. №7.

Журавлев В.Ф. Нарративное интервью в биографических исследованиях // Социология: методология, методы, математические модели. 1993-94. №3-4.

Зарубежная лингвистика: I / Пер. с англ.; общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. М., 1999.

Зарубежная лингвистика: II / Пер. с англ.; общ. ред. В.А. Звегинцева и Н.С. Чемоданова. М., 1999.

Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей: Человек в истории. М., 1996.

Здравомыслова Е. «Земной свой путь пройдя до половины…». Судьбы поколения на примере одной биографии // Невидимые грани социальной реальности: Сб. статей по материалам полевых исследований / Под ред. В. Воронкова, О. Панченкова, Е. Чикадзе. Труды ЦНСИ. Вып.9. СПб., 2001.

Зиммель Г. Как возможно общество? // Социологический журнал. 1994. №2.

Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.

Иванова Е.И., Михеева А.Р. Внебрачное материнство в России // Социс. 1999. №6.

Ильин И.П. Нарратология // Современное зарубежное литературоведение. Концепции, школы, термины. М., 1996.

Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

Ионин Л.Г. Социология культуры: пути в новое тысячелетие. М., 2000.

Исупова О.Г. Конверсационный анализ: представление метода // Социология: методология, методы, математические модели. 2002. №15.

 

Калекин-Фишман Д. Биографии учителей и история государства // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Калмыкова Е.С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории // Журнал практической психологии и психоанализа. 2002. №1-2.

Карасик В.И. Языковые концепты как измерения культуры (субкатегориальный кластер темпоральности) // Научная библиотека Центроконцепта: Концепты. 1997. Вып.2(2).

Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры // Избранное: опыт о человеке. М., 1998.

Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Пер. с фр. и португ.; общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. М., 2002.

Киблицкая М. Исповеди одиноких матерей. М., 1999.

Киселева И.П. Информативно-целевой анализ текста свободного интервью // Социологический журнал. 1994. №3.

Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М., 1999.

Коетцы Я. Жизнь на периферии: потребность в промежуточных шагах на пути радикальной трансформации общества // ИНТЕР. 2002. №1.

Козлова Н.Н. «Повесть о жизни с Алешей Паустовским»: социологическое переписывание // Социс. 1999. №5.

Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М., 1999a.

Козлова Н.Н. Социологические чтения «человеческих документов», или размышления о значимости методологической рефлексии // Социс. 2000. №9.

Козлова Н.Н., Сандомирская И.И. «Наивное письмо»: Опыт лингвосоциологического чтения. М., 1996.

Козлова Н., Сандомирская И. «Наивное письмо» и производители нормы // Коллаж: социально-философский и философско-антропологический альманах / Под ред. В.А. Кругликова. М., 1997.

Козловский В.В. Оправдание социологического суждения // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Т.III. Вып.1.

Кольцова Е.Ю. Массовая коммуникация и коммуникативное действие // Социологический журнал. 1999. №1/2.

Кон И.С. Социологическая психология. М.-Воронеж, 1999.

Копосов Н.Е. Замкнутая вселенная символов: к истории лингвистической парадигмы // Социологический журнал. 1997. №4.

Кривцун О.А. Биография художника как культурно-историческая проблема // Человек. 1997. №4-5.

Кузнецов А.М. Антропология и антропологический поворот современного социального и гуманитарного знания // Личность. Культура. Общество. 2000. Т.II. Вып.1(2).

Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.

Купер И.Р. Гипертекст как способ коммуникации // Социологический журнал. 2000. №1/2.

Купина Н.А. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1980.

Курманова Г.У., Башмакова Л.Н., Бутенко Е.Н. Работники коммерческого секса // Социс. 2000. №5.

Куттер П. Современный психоанализ: введение в психологию бессознательных процессов. СПб., 1997.

Кьяри Б. Устные свидетельства Второй мировой войны // Социологический журнал. 1996. №3/4.

Кюглер П. Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое / Пер. с англ. М., 2005.

Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка / Пер. с англ. и нем. А.Л. Никифорова. М., 1999.

Левина О.В. Одиночество в социально-генерационной структуре современного российского общества - геронтологический аспект: Дис. канд. социол. наук. Ростов-на-Дону, 2001.

Леви-Строс К. Структурная антропология / Пер. с фр. Вяч.Вс. Иванова. М., 2001.

Левичева В.Ф. Использование интервью как исследовательского и практического метода в социальной работе // Российский журнал социальной работы. 1997. №2(6).

Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. СПб., 1998.

Луман Н. Общество как социальная система / Пер. с нем. А. Антоновского. М., 2004.

Маслова О.М. Ежегодный семинар по методологии и методике социологических исследований // Социология: методология, методы, математические модели. 1996. №7.

Маслова О.М. Мир интервьюера: по данным формализованного и свободного интервью // Социология: методология, методы, математические модели. 2000. №12.

Меренков А.В., Никитина М.Н. Социальный портрет современной проститутки // Социс. 2000. №5.

Методология и методы социологических исследований (Итоги работы поисковых исследовательских проектов за 1992–1996 годы). М., 1996.

Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 2000.

 

Мещеркина Е. Биографическая реконструкция: образовательные и профессиональные стратегии адаптации в рыночной экономике // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Мещеркина Е. Как стать баронессой // ИНТЕР. 2002. №1.

Мещеркина Е. «… Я была домашним, дворовым ребенком» // ИНТЕР. 2004. №2-3.

Миллер Б. «Я никогда ни на кого не доносил»: стратегии самооправдания осведомителей штази // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Миллс Ч.Р. Социологическое воображение // Пер. с англ. О.А. Оберемко, под общ. ред. и с предисл. Г.С. Батыгина. М., 2001.

Муздыбаев К. Оптимизм и пессимизм личности // Социс. 2003. №12.

Надеждина Е.В. Художественный текст в структуре реальности // Общественные науки и современность. 2001. №1.

«Наивная литература»: исследования и тексты. М., 2001.

Ньюман Л. Полевое исследование // Социс. 1999. №4.

Огурцов А.П. Истоки постмодернизма // Человек. 2001. №3-4.

Омельченко Е. Размытое начало: гомодебют в контексте сексуального сценария // ИНТЕР. 2004. №2-3.

Основы неклассической социологии: Новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже XX – XXI веков / С.И. Григорьев, А.И. Субетто. М., 2000.

Пол – гендер – культура / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. М., 1999.

Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. №6.

Пузанова Ж.В., Троцук И.В. Нарративный анализ: понятие или метафора? // Социология: методология, методы, математические модели. 2003. №17.

Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: от сочетаемости к семантике: Автореферат дис. докт. филолог. наук. М., 1999.

Реснянская Л.Н. Теоретико-методологические проблемы исследования языка как социального явления: Дис. канд. филос. наук. Новосибирск, 1994.

Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995.

Робертс Б. Конструирование индивидуальных мифов // ИНТЕР. 2004. №2-3.

Розин В.М. Возможна ли семиотика как самостоятельная наука (методологический анализ семиотических подхода и исследований) // Вопросы философии. 2000. №5.

Романов П.В. Процедуры, стратегии, подходы «социальной этнографии» // Социологический журнал. 1996. №3/4.

Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. «Делать знакомое неизвестным…»: этнографический метод в социологии // Социологический журнал. 1998. №1/2.

Романова И.А. Основные направления исследования самопонимания в зарубежной психологии // Психологический журнал. 2001. №1.

Романова И.В. Адаптация одиноких женщин к посттрудовому периоду в условиях современного общества: Дис. канд. социол. наук. Улан-Удэ, 2002.

Романова Н.П. Одинокие женщины: потребности, жизненные ориентации и пути их реализации: Дис. канд. социол. наук. Улан-Удэ, 1999.

Романовский Н.В. Социология знания – новые вызовы // Социс. 2001. №3.

Роткирх А. Сексуальные биографии женщин двух поколений. Первая попытка сравнения России и Финляндии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Рубел П., Чегринец М. Исследовательские стратегии в современной американской культурной антропологии: от «описания» к «письму» // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.I. Вып.2.

Рустин М. Размышления по поводу поворота к биографиям в социальных науках // ИНТЕР. 2002. №1.

Руус Й.П. Контекст, аутентичность, референциальность, рефлексивность: назад к основам автобиографии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Рябинская Н.С. Текст и социальная структура // Социологический журнал. 2000. №3/4.

Садмен С., Брэдберн Н. Форма вопроса в социальном контексте // Социологический журнал. 2000. №3/4.

Садмен С., Брэдберн Н., Шварц Н. Автобиографическая память / Пер. с англ. Д.М. Рогозина, М.В. Рассохиной // Социологический журнал. 2002. №2.

Сандомирская И. Родина в советских и постсоветских практиках // ИНТЕР. 2004. №2-3.

Сартр Ж.-П. Слова: автобиографическая повесть / Пер. с фр. Ю. Яхниной, Л. Зониной. СПб., 2004.

Свидерский Э. Интерпретационная парадигма в философии гуманитарных наук / Пер. с англ. О.А. Оберемко // Социологический журнал. 1994. №3.

Семейные узы: Модели для сборки. Сб. статей. Кн.1 / Сост. и ред. С. Ушакин. М., 2004.

Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998.

Сепир Э. Антропология и социология // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.

Сердюк Т.Г. К вопросу об отношении истории к искусству // Преподавание истории в школе. 1998. №5.

Серль Дж.Р. Конструирование социальной реальности / Реферативный пер. с англ. А. Романовой. М., 1999.

Современная западная философия: словарь. М., 1998.

Соловьева З. Обитатели «Ночлежки» и других благотворительных организаций в перспективе социологии повседневности // Невидимые грани социальной реальности: Сб. статей по материалам полевых исследований / Под ред. В. Воронкова, О. Панченкова, Е. Чикадзе. Труды ЦНСИ. Вып.9. СПб., 2001.

Соссюр де Ф. Труды по языкознанию. М., 1977.

Социальные процессы на рубеже веков: феноменологическая перспектива. М., 2000.

Социокультурный анализ гендерных отношений / Под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой. Саратов, 1998.

Социо-Логос постмодернизма – S/L'97. М., 1996.

Степанян К. Постмодернизм – боль и забота // Вопросы литературы. 1998. №5.

Страниус П. Проблема «говорящих голов» и русская интеллигенция // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники / Пер. с англ. и послесл. Т.С. Васильевой. М., 2001.

Струк-Меббек О. Траектории стратегий совладания с ситуацией в постсоциалистическом обществе // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Материалы международного семинара / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. Труды ЦНСИ. Вып.5. СПб., 1997.

Судьбы людей: Россия ХХ век: Биографии семей как объект социологического исследования. М., 1996.

Суровцев В.А., Сыров В.Н. Метафора, нарратив и языковая игра: еще раз о роли метафоры в научном познании // Методология науки: становление современной научной рациональности. Вып.3. Томск, 1998.

Сыров В.Н. Нарративное производство и современное социальное познание // Социальное знание в поисках идентичности: фундаментальные стратегии социогуманитарного знания в контексте развития современной науки и философии. Сб. стате







Дата добавления: 2015-06-15; просмотров: 964. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...

Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Разновидности сальников для насосов и правильный уход за ними   Сальники, используемые в насосном оборудовании, служат для герметизации пространства образованного кожухом и рабочим валом, выходящим через корпус наружу...

Дренирование желчных протоков Показаниями к дренированию желчных протоков являются декомпрессия на фоне внутрипротоковой гипертензии, интраоперационная холангиография, контроль за динамикой восстановления пассажа желчи в 12-перстную кишку...

Деятельность сестер милосердия общин Красного Креста ярко проявилась в период Тритоны – интервалы, в которых содержится три тона. К тритонам относятся увеличенная кварта (ув.4) и уменьшенная квинта (ум.5). Их можно построить на ступенях натурального и гармонического мажора и минора.  ...

Выработка навыка зеркального письма (динамический стереотип) Цель работы: Проследить особенности образования любого навыка (динамического стереотипа) на примере выработки навыка зеркального письма...

Словарная работа в детском саду Словарная работа в детском саду — это планомерное расширение активного словаря детей за счет незнакомых или трудных слов, которое идет одновременно с ознакомлением с окружающей действительностью, воспитанием правильного отношения к окружающему...

Правила наложения мягкой бинтовой повязки 1. Во время наложения повязки больному (раненому) следует придать удобное положение: он должен удобно сидеть или лежать...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.015 сек.) русская версия | украинская версия