Консервативно-охранительная идеология Н.М. Карамзина

 

Выдающийся русский пи­сатель и историк Николай Михайлович Карамзин (1766-1826 гг.)известен не только как автор фунда­ментального труда – 12-томной «Истории государства Россий­ского» и множества литературных произведений, но и как по­литический мыслитель, апологет самодержавного правления, последовательный пропагандист и защитник официальной кон-сервативно-охранительной идеологии.

Мировоззрение Карамзина формировалось под сильным влиянием русского масонства и философии Просвещения. Вслед за Вольтером он рассматривал историю человечества как раз­витие человеческого духа в восходящем направлении. Уровень развития общества определялся степенью просвещения и нрав­ственности. Карамзин разделял теории общественного догово­ра и естественного права. Вопрос о формах политической вла­сти решался им также с просветительских позиций. Форма го­сударства ставилась в зависимость от своеобразия нацио­нальных традиций, обычаев, исторического опыта. «Всякие гражданские учреждения, – писал он, – должны быть сообра­жаемы с характером народа: что хорошо в Англии, то будет дурно в иной земле».

Связывая политико-правовой режим с нравственным состо­янием общества, Карамзин считал, к примеру, что деспотизм – это наказание за пороки. Почти так же выражена эта мысль у Вольтера: «Чистый деспотизм – это возмездие людям за дурное поведение».

Трагические события Французской революции 1793-1794 гг. заставили его отойти от идеологии Просвещения, стать про­тивником революции, а после обстоятельного анализа социаль­но-политических проблем современной ему Европы он разоча­ровался и в республиканизме. Карамзин считал республикан­ский строй основой безначалия, которое, по его мнению, «хуже всякой власти». Под влиянием Французской революции кон­сервативные начала в мировоззрении Карамзина усилились, а просветительские идеи были приспособлены им для обоснова­ния необходимости сохранения самодержавия и крепостного права. Для подтверждения своих идей он обратился к научно­му изучению истории России. Историческими фактами Карам­зин стремился доказать, что истинное самодержавие – естествен­ная форма правления для России, соответствующая духу рус­ского народа и его традициям. «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием».

Карамзин обосновывает разумность и необходимость мо­нархии не только ссылками на российскую историю. Поучи­тельным является, по его мнению, и исторический путь Фран­ции. До революции, отмечал он, Франция достигла высокой степени просвещения и нравственности. При монархическом строе «бедный находил себе хлеб, богатый наслаждался своим избытком». Но как только народ Франции захотел повелевать сам собой, «прекрасное здание общественного благоустройства разрушилось; неописанные несчастия были жребием Франции, и сей гордый народ, осыпав пеплом главу свою, проклиная де­сятилетнее заблуждение, для спасения политического бытия своего вручает самовластье счастливому корсиканскому вои­ну». Карамзин восхищался Наполеоном потому, что тот «умер­твил чудовище революции».

Но, обосновывая самодержавие, Карамзин решительно отделяет его от деспотизма, осуждает тиранические правления Ивана IV, Петра I, Павла I. Не считал он, что все обстоит бла­гополучно и в современной ему России Карамзин видел её куль­турную и хозяйственную отсталость. Его недовольство вызы­вали царившие при дворе фаворитизм, чинопочитание, рос­кошь, расточительство, карьеризм, злоупотребления царских бюрократов.

Самодержавие Карамзин понимал как всесословную над­классовую власть, считал, что оно по природе есть отеческое правление и как гарант единства народа не должно быть огра­ничено никакими учреждениями. Но самодержавие в его пони­мании не означает произвола властителя, оно предполагает наличие «твердых уставов» – законов, по которым самодержец управляет государством. Правда, единственной гарантией от превращения самодержавной власти царя в деспотическую Ка­рамзин считал только добродетели государя и сложившиеся в стране традиции. «Государь имеет только один верный способ обуздать своих наследников в злоупотреблениях власти: да цар­ствует добродетельно! Да приучит подданных ко благу!.. Тог­да родятся обычаи спасительные; правила, мысли народные, которые лучше всех бренных форм удержат будущих госуда­рей в пределах законной власти».

К государю, как носителю верховной власти, Карамзин предъявлял высокие требования. Критерием для оценки деятель­ности монарха служили не только соблюдение им обществен­ного договора, но и обеспечение блага подданных. Интересам общества более всего отвечал «просвещенный» монарх. Но из многих самодержцев России, как казалось Карамзину, никто не отвечал этим требованиям. Поэтому он считал необходимым и важным воздействие общества на монарха: в обязанность пат­риотов вменялось говорить монархам «правду», указывать на недостатки правления и таким образом воспитывать их. Этим, очевидно, объясняется постоянное стремление и самого Карам­зина поучать Александра I.

В «Записке» (1811), подготовленной специально для Алек­сандра I, Карамзин яркими красками рисует «идеальный тип» самодержавного правления. «Записка» стала своего рода ма­нифестом русского политико-правового консерватизма нача­ла XIX в. В ней сформулированы классические принципы этой идеологии: «требуем более мудрости хранительной, нежели творческой»; «всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости»; «для твердости бытия государственного безопаснее порабощать людей, нежели дать им не вовремя свободу»; «сила народного повиновения есть сила государственная».

Сам Карамзин, стремясь сохранить в неприкосновенности существующие в России порядки, протестовал против каких-либо реформ, особенно по крестьянскому вопросу, объясняя нежелательность преждевременного освобождения крестьян их непросвещенностью. Крепостнический строй он рассматривал как естественный для России, как результат патриархальных самобытных черт русского народа, который «всегда чувствовал необходимость повиновения».

В силу национального характера крестьяне, по его мнению, не могут самостоятельно вести хозяйство, они нуждаются в попечительстве помещика. Поэтому Карамзин советует Алек­сандру покончить с либеральными колебаниями, основываться на исконно русских явлениях в общественно-политической жиз­ни. «Русское право, – полагал он, – также имеет свои начала, как и Римское, – определите их, и вы дадите нам систему зако­нов».

Карамзину казалось, что процесс совершенствования само­державия опережал развитие общества. Оно оказывалось вся­кий раз не готовым к пониманию и выполнению тех задач, ко­торые выдвигала власть. Петр I направил Россию на путь про­свещения, Екатерина II раскрыла перед ней будущее через за­конодательство, Александр I продолжил эту политику, но все усилия монархов упирались в стену невежества. Из этого сле­довало, что виною всех бед в России была непросвещенность подданных.

В связи с этим Карамзин придавал большое значение просвещению всех сословий. «Просвещение, – писал он, – всегда благотворно; просвещение ведет к добродетели, доказывая нам тесный союз частного блага с общим... в одном просвещении найдем мы спасительный антидот от всех бедствий человече­ства».

Просвещение рассматривалось Карамзиным не только как средство против революций. Он призывал правителей особое внимание уделять просвещению крестьян. Доказательства пра­вомерности их просвещения Карамзин строил на теории естественного равенства. Но если у идеологов Просвещения из ес­тественного права вытекала необходимость предоставления всем людям политических прав: права свободы, равенства пе­ред законом, права собственности и т.п., то у Карамзина оно не влечёт за собой равенства в правах, а только в чувствах.

Карамзин старался поднять значение подданных в самодер­жавном государстве: подданный, доказывал он, не раб, а граж­данин. Но, говоря о необходимости уважения к высокому сану человека, он имел в виду в первую очередь дворян. Карамзин выступал ярым защитником дворянства, протестуя против того, чтобы расширить его сословные рамки за счет простолюдинов. В этом он видел оскорбление дворянства, которое составляло опору самодержавия.

Другой опорой самодержавия он считал православие. Со­единив в одной формуле Бога и государя (монарх – помазан­ник Божий на земле), Карамзин тем самым заложил основы те­ории «официальной народности» с её знаменитой триадой, сформулированной позднее графом С.С. Уваровым: самодер­жавие, православие, народность (самобытность), на которой ба­зировалась официальная идеология XIX в. Эта доктрина сыг­рала в отечественной истории неоднозначную роль. её счита­ли идейным оплотом реакционного курса внутренней полити­ки Николая I, концепцией, направленной против революцион­ного движения. Вместе с тем она способствовала консолида­ции русского общества в обстановке нарастания кризисных явлений в политической жизни, возрождала традиционные на­циональные ценности русского народа, формировала русское национальное самосознание.