Творчество А.Я. Алексеева-Яковлева

С давних времен в России, как уже говорилось, славились народные массовые гулянья «под горами» (зимние) и «под качелями» (летние), устраиваемые не только в Петербурге и в Москве, но и в провинциальных городах и сёлах.

Примером создания народных празднеств в последней четверти XIX и начале XX веков может служить творчество талантливого самородка А.Я. Алексеева-Яковлева, который широко использовал в своей деятельности всё лучшее из арсенала выразительных средств традиционных русских народных гуляний. К сожалению, сегодня имя этого замечательного деятеля незаслуженно забыто, хотя его творчество – целая веха в развитии жанра массовых праздников и зрелищ.

А.Я. Алексеев-Яковлев был режиссёром разносторонним. Он ставил спектакли в организованном им народном общедоступном театре «развлечение и польза», пантомимы, массовые представления.

Последовательно отстаивая идею театра на площади, будучи убеждён, что народный театр должен быть составной частью народный массовых, праздничных гуляний, Алексеев-Яковлев привнёс в лубочный театр совершенно иную тематику и вкус: сохраняя стиль ярмарочного балаганного зрелища, идущего от древнего искусства российских скоморохов, он взял репертуарный курс на русскую классику (Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Островский) и фольклор.

Площадный театр «Развлечение и польза», входящий в общий комплекс гулянья «под горами», стоял посреди площади, на которой в балаганах, а то и просто так, среди народа, выступали своего рода затейники и потешники – деды-балагуры, «паясы», раёшники, петрушечники. Народ, накатавшись на горах, насмотревшись выступавших на площади артистов из народа, шёл в театр «Развлечение и польза», являвший собой как бы продолжение всего народного гулянья и поэтому сохранивший внешне любимый простым людом, хорошо знакомый ему с детства лубочный стиль народного русского представления. Однако талант драматурга, режиссёра и художника позволил А.Я. Алексееву-Яковлеву использовать в своих сказочно-феерических зрелищах новые постановочные приёмы, которые оказали влияние не только на народные балаганные представления, но и на русский театр, и на русскую эстраду. Постановочные приёмы, изобретённые балаганным театром, вошли в обиход русского профессионального театра. И в частности – «чёрный кабинет».

По свидетельству А.Я. Алексеева-Яковлева, К.С. Станиславский при постановке «Синей птицы» консультировался с ним о возможностях «чёрного кабинета». Один этот факт говорит о той высокой театральной культуре, которой были отмечены постановки площадных народных театров.

О влиянии волшебно-феерического постановочного стиля лубочного театра на театры, большие есть сведения у П.П. Гнедича. Он пишет о том, Что «императорские театры не раз обращались за помощью к балаганным механикам, так как свои не могли достичь должных эффектов».

По свидетельству Е. Кузнецова, эти взаимосвязи возникли ещё в начале прошлого столетия, и целый ряд спектаклей Мариинской императорской оперы был создан под под влиянием феерических зрелищ балаганного театра. Это «Волшебные пилюли», «Леста, днепровская русалка», «Илья-богатырь», и даже «Спящая красавица», постановщик которой М. Петипа был завсегдатаем народных гуляний.

Забегая вперёд, скажу, что народный феерический театр оказал влияние и на раннего Маяковского, ибо «Мистерия-буфф» сделана в известной мере по законам именно этого жанра. Примечателен и тот факт, что театр Народного дома, который после Октябрьской революции возглавил А.Я. Алексеев-Яковлев, заказал Маяковскому сатирическое обозрение-феерию о врагах революции, о текущем политическом моменте.

Приступив к работе, Маяковский с интересом изучал макеты Алексеева-Яковлева, в частности, традиционную для народного театра «сцену в аду» с участием чертей.

Изучение приёмов площадного театра не прошло для Маяковского даром. В этом легко убедиться, перечитав «Мистерию-буфф». И совсем не случайным следует признать творческое содружество поэта с замечательным русским режиссёром. Ясная демократическая направленность творчества А.Я. Алексеева-Яковлева, естественно, привела в ряды деятелей искусства, поставивших свой талант и мастерство на службу революции. В первый год существования Советской власти Алексеев-Яковлев поставил политический карнавал – один из первых массовых праздников Советской России, осуществлённый силами самодеятельности рабочих Красного Петрограда 1 мая 1918 года. 1 мая 1919 года режиссёр поставил в Петрограде массовое действо «Третий интернационал».

С именем А.Я. Алексеева-Яковлева связаны и народные «Общедоступные гулянья» в петербургском Михайловском манеже. Здесь ставились представления с участием Анатолия Дурова. Здесь же выступали русские народные хоры, народные оркестры рожечников и т.д. В спектакле «1812 год», например, были заняты, кроме драматических актёров, хор, балет, оркестр, а так же исполнители многолюдных массовок. Интересно отметить театрализованные выступления в Михайловском манеже хора Агренева-Славянского. Многие песни были инсценированыЮ превращались, по словам А.Я. Алексеева-Яковлева, в «действие, развёрнутое средствами песни», - в своего рода «зримую песню».

В 80 – 90-х гг. XIX века «гвоздём» народных гуляний в Михайловском манеже стали театрализованные аллегорические шествия. Режиссура использовала здесь приём мистериальных пенджентов площадного театра: на восьми-десяти высоких передвижных платформах размещались «живые картины», и вся процессия проходила по манежу, делая обычно два круга.

Подобные действия пользовались большой популярностью и в Москве, где в летних садах и на гуляньях в московских манежах устраивались весёлые карнавальные процессии. Их постановщиком в Москве был М. Лентовский, художником – академик А. Шехтель.

В те же годы в петербургских садах и парках стали осуществлять массовые феерии на открытом воздухе.

«Война с Турцией», «Взятие Плевны», «Синопский бой», поставленные А.Я. Алексеевым-Яковлевым в Крестовском саду, представляют несомненный интерес с точки зрения патриотической темы, определивших направленность этих массовых зрелищ, и с точки зрения режиссёрского решения. Участие в этих постановках войск, военных кораблей, артиллерии, и в финале – взлёт воздухоплавательных шаров были по тем временам смелостью необыкновенной. Войска шли на штурм вражеских укреплений, солдаты форсировали реку в полной амуниции вплавь. Взрывалась крепость, в ней возникал настоящий пожар. А в это время на Средней Невке, на набережной которой находился Крестовский сад, пять кораблей российского флота сражались с восемью военными судами «противника», и в завершение битвы на воде – колоссальной силы взрыв всех вражеских судов. А затем – полёт воздухоплавателей над головами изумлённых зрителей…

Нам надо учитывать то обстоятельство, что всё это происходило в 80-е гг. прошлого (XIX) столетия. Конечно, сегодняшнего зрителя, привыкшего видеть на экранах телевидения и кино колоссальные массовки, бои, взрывы, полёты в космос, вплоть до документальных кадров «прогулки» человека по луне, эти представления вряд ли бы так удивили. Но ведь речь идёт о событиях более чем столетней давности! А о кинематографе ещё никто, кроме братьев Люмьеров, даже и не помышлял…

Стоить отметить массовые постановки А.Я. Алексеева-Яковлева в Петровском парке в начале XX века, где режиссёр остроумно использовал природные условия (пруды, островки, протоки, рощу).

Интерес народа к этим массовым постановкам («Ермак Тимофеевич», «Взятие Азова» и т.д.) был огромен: по сведениям, число посетителей Петровского парка в дни массовых постановок достигало десятков тысяч!

Талантливая режиссура А.Я. Алексеева-Яковлева, размах и масштабы его деятельности в создании массовых народных зрелищ, служивших, как правило, делу воспитания патриотизма, - всё это было определённой ступенью в развитии жанра. В известной мере эти работы были своего рода «подготовительным периодом» перед рождением политических массовых представлений в Красном Петрограде.

 

 

 

 

 

В – 14 ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ И ФОРМЫ ПЕРВЫХ СОВЕТСКИХ ПРАЗДНИКОВ.

 

 

Ранний советский праздник был органично связан с революционным моментом в истории России, когда прямо на глазах умирала старая жизнь, а на смену ей рождалась новая, широко раскрытая будущему. Тем самым он как бы отмечал собой качественный переход социального бытия из одного состояния в другое, и идея обновления мира была определяющей для всей его сущности. В годы смертельной военной опасности, в условиях голода и разрухи эпохи военного коммунизма он в какой-то мере смягчал жизненные коллизии. Однако компенсатором он не являлся никогда. Наоборот, этот праздник был одной из форм активнейшей жизнедеятельности. Аккумулируя в себе воодушевление революционных масс, он представлял им возможность как бы заблаговременно насладиться ощущением свободы, равенства и счастья. Опережение поступи революции, достигаемое с помощью праздника, который тогда словно парил на крыльях победы, и придавала массам силы в их трудной, исполненной острейшего драматизма борьбе за новую жизнь.