Функции памяти

7.2 проблемный характер мышления. Фазы мыслительного процесса.

Проблемная ситуация не без оснований считается сти­мулом и исходным пунктом мысли. Это не сам по себе объективный стимул, не внешний толчок. Внутренним, психическим стартом мысли является отображение про­блемной ситуации, которое и составляет проблему или вопрос как мотивирующее, движущее начало мысли. Однако, как и самая категория мышления, понятие про­блемной ситуации как исходного пункта мыслительного процесса является чрезвычайно общим, фактически — при традиционной его трактовке — "растягиваемым" по всему диапазону психических явлений. Будучи необхо­димым для анализа пусковой фазы мыслительного про­цесса, оно недостаточно для выявления ее специфики. Проблемная ситуация обычно трактуется как выражение дефицита информации, необходимой для реализации какого-либо действия. Такой дефицит действительно яв­ляется исходным пунктом психической и поведенческой активности, но его преодоление в общем случае вполне возможно на уровне перцептивной или вообще образной регуляции действий. И не случайно поэтому проблемный ящик или проблемная клетка служат исходным пунктом для возбуждения психической активности животных, на­правленной на решение определенных поведенческих задач.

Однако более общий случай этого решения остается в рамках перцептивного выбора и не предполагает обяза­тельного участия понимания и вообще мышления. И толь­ко потому, что гештальт-психология, исследовавшая процесс решения такого типа задач животными (в част­ности, антропоидами), не располагая критериями для про­ведения границы между перцепцией и мышлением, отождествила этот перцептивный выбор с мышлением (пониманием), В.Келер мог сделать свой ошибочный вывод о принадлежности интеллекта антропоидов к тому же роду и виду, что и интеллект человека. Однако, при решении животными не только таких, чисто перцептив­ных, но и более сложных, орудийных "задач", требую­щих активного предметного манипулирования, такого рода извлечение информации о межпредметных отношениях путем простейших действий с этими предметами соответст­вует лишь той переходной форме между восприятием и мышлением, на которой мышление только формируется в ходе перцептивно регулируемой предметной деятель­ности, но еще не является сформировавшимся психи­ческим процессом, который сам становится регулятором этой деятельности.

Таким образом, не все то, что обозначается как проб­лемная ситуация и ее психическое отображение, не всякий содержащийся в стимульной ситуации информационный дефицит составляют исходный пункт собственно мысли­тельного процесса.

Не только у животных, но даже у человека, который преодолевает информационный дефицит, заключенный в стимульной ситуации, используя все уровни интеллек­та, существуют явно домыслительные способы пополне­ния информации, необходимой для адекватного действия. Сюда относится, например, перцептивная или вообще образная экстраполяция, детерминируемая общими за­кономерностями организации сенсорно-перцептивного поля, отсутствующие элементы которого достраиваются, исходя из принципов его гештальт-структуры. На этом же домыслительном уровне находится и перцептивный по­иск отсутствующей информации и даже элементарное манипулирование образами, занимающее, правда, про­межуточное положение между образным и мыслитель­ным познанием, но не достигающее мыслительного уровня в его специфических качествах.

Исходным пунктом специфически мыслительного пути преодоления информационного дефицита стимуль­ной ситуации является вопрос. Эмпирическое существо психического феномена, выражаемого этим термином, заключается не в самом объективном факте наличия де­фицита информации, а в субъективно-психологическом факте наличия информации об этом дефиците. Вопрос есть психическое отображение нераскрытое, непред­ставленное тех предметных отношений, на выяснение которых направлен весь последующий мыслительный процесс. Именно в таком качестве информации о ее дефи­ците и вместе с тем обобщенной информации о типе непредставленных предметных отношений (что? где? когда? как?), которые составят содержание мысли как результата мыслительного процесса, вопрос и является исходным пунктом развертывания этого процесса.

Всякий вопрос составляет отправной пункт мысли­тельного процесса, поскольку суждение как результат и универсальная единица этого процесса всегда есть ответ на актуальный или потенциальный вопрос Однако в разных вопросах степень этой пусковой, векторизующей функции по отношению к последующему процессу выражена по-разному.

Не всякий вопрос составляет проблему. Проблемный же характер вопроса, при котором пусковая, векторизу­ющая функция этой исходной фазы выражена гораздо более явно, заключается, как можно думать, не просто в факте нераскрытости соответствующих отношений, а в факте их непонятности. Здесь, в исходном пункте мысли­тельного процесса отсутствует понимание отношений — важнейшая характеристика мысли как результата этого процесса.

Такое информационное выражение нераскрытости и непонятности предметных отношений самим фактом ин­формации о соответствующем информационном дефиците ставит задачу, но уже не в обобщенном, распространяющемся и на перцептивные уровни, а в собственном смысле этого термина, т.е. задачу как специфически мыслитель­ный феномен, составляющий начальную фазу мысли­тельного процесса, направленного на устранение этого дефицита и тем самым представляющего собой ее реше­ние. В этом состоит сущность распространенной трактов­ки процесса мышления именно как решения задач. Самая же задача описывается и определяется в эксперимен­тальной психологии как "знаковая модель проблемной ситуации"

То обстоятельство, что эта модель проблемной си­туации является именно знаковой, не случайно по от­ношению к эмпирическому существу исходной фазы мыслительного процесса, а выражает природу начально­го этапа. Дело в том, что проблема, воплощенная в зада­че, представляет собой не просто информацию об объективной стимульной ситуации. Сама по себе инфор­мационная модель проблемной ситуации может быть представлена и на перцептивном уровне, и тогда она воплощает в себе задачу не в собственно мыслительном, а в обобщенном смысле этого термина ("перцептивную задачу"). Специфика же задачи как собственно мысли­тельного феномена состоит, как упоминалось, в том, что в ней представлена не только информация о проблемной ситуации, но и информация о дефиците информации об определенных предметных отношениях в этой проблем­ной ситуации. И если психическая модель этой ситуации может быть представлена предметными психическими структурами, прежде всего образами, непосредственно воспроизводящими ее предметное содержание, то ин­формация о нераскрытости или непонятности соответст­вующих отношений требует другой формы представления.

Эта необходимость определяется (если даже оставить в стороне социальную коммуникативную детерминацию мышления) хотя бы уже тем, что предметные психичес­кие структуры воспроизводят соответствующее объектив­ное предметное содержание, характеристики же самих этих психических структур непосредственно не воспроизводятся. Мы не воспринимаем перцептивные образы, а перцептивно отображаем их объекты. Поэтому инфор­мация о неполноте предметной психической модели проблемной ситуации не может быть представлена пря­мо на языке самих предметных психических структур. Она требует некоторой вторичной формы представления, та­кой, однако, которая сама бы непосредственно отобра­жалась и тем самым могла бы векторизовать процесс и управлять им (не говоря уже о том, что только это усло­вие может обеспечить межиндивидуальную передачу дан­ной информации об информационном дефиците). Именно таким требованиям удовлетворяет знаковая или, иначе говоря, речевая форма представления информационно­го дефицита. Поэтому действительно есть достаточные основания эмпирически определить задачу как знаковую или речевую модель проблемной ситуации.

Такова эмпирическая сущность исходной фазы мысли­тельного процесса: если структурная единица мысли как результата воплощает в себе раскрытое и понятое предмет­ное отношение, то процесс, завершающийся этим ре­зультатом, начинается с информации о нераскрытости, непонятности или непонятости этого отношения, выра­женной в психических мыслительных феноменах "вопрос", "проблема" и "задача". Эмпирическое описание показыва­ет, что, поскольку на начальной фазе мыслительного про­цесса имеется и модель проблемной ситуации, которая может быть выражена средствами предметных психических струк­тур, и информация о нераскрытости и непонятности неко­торых отношений, которая требует знаковой формы представления, уже на исходном этапе мыслительного про­цесса, как и в его результативной структурной форме, имеет место сочетание пространственно-временных и символи­чески-операторных (знаковых или речевых) компонентов.