А.А. ПУЗЫРЕЙ

Мне кажется, что проблема состоит как раз в том, чтобы найти для психологии и для психотехники "третий путь", — между натурализмом и технологизмом, т.е. психотехники, понимаемой в духе психотехнологии, т.е. психотехники, за которой стоит своеобразный технологический, или "производственный" миф. Интересно заметить, между прочим, что технологизм каким-то интимным образом связан с натурализмом. Равно как связан он и с проектировочными установками.

Мы можем вести человека, говоря словами М.К. Мамардашвили, к некоему "новому опыту сознания", помогать ему проходить через "точки второго рождения ", что только и может давать человеку ис-целение, т.е. позволить ему (быть может впервые) достигнуть, обрести подлинную целостность и полноту своего существа и уже только в качестве побочного результата этого — освободиться от своих прежних психопатологических симптомов.

Есть вещи, для понимания которых необходимо изменить бытие, необходима "перемена ума", как говорили прежде, необходимо попасть в некий топос, место, где понимание впервые только, и единственно там становится возможно.

М.А. РОЗОВ

Меня удивляет желание обязательно противопоставить естественнонаучную парадигму и гуманитарную. Мы мыслим в гуманитарных, и естественных науках примерно одинаково. Мышление, если оно правильное, одинаково и в одних науках, и в других.

Формулируя принцип дополнительности, Бор давно в своих же работах обобщил его и на гуманитарные науки. Явление считается явлением только в том случае, если оно наблюдаемо. Это давно обобщено на понятие истины в том смысле слова, что нельзя говорить о соответствии каких-то наших знаний действительности, потому что эта действительность порождается параллельно с процессом ее исследования. Классификационный подход, фиксирующий жесткие границы, что это — одно, а это — другое, в общем-то никогда не приводил к успехам в науке. В науке дает успех редукционистский подход.

Физика в той же степени сводима к гуманитарным наукам, как и гуманитарные науки — к физике. А.А. ПУЗЫРЕЙ.

Мне кажется, что сегодня в психологии должны быть сделаны решительные шаги в осознании того, что не только план аппаратов, приборов и средств, но весь полный состав научно-исследовательской деятельности, включая такие вещи, как понимание, процедуры рассуждений и т.п. должны быть включены в описание ситуации исследования, или, если хотите, — в описание объекта изучения.

Именно психологи должны и могут быть здесь первооткрывателями, потому что в современной психологии это вещи, с которыми и исследователь и практик сталкиваются каждый день, потому что отыскание возможности мыслить и действовать в этих неклассических ситуациях — это сегодня для психологии воистину вопрос жизни и смерти.

критика образа человека, который стоит за современной практической психологией, а с другой — это критика самого понятия "практики".

Человек, которого имеет в виду современная практическая психология — всегда частичный человек. А поскольку этот частичный человек выдается ею за всего человека, то эта психология, по сути дела, вынуждена утверждать по замечательному определению М. Цветаевой уродов от человека.

Практически же психология совсем не безобидна, поскольку она не просто ведь ориентируется на этого частичного человека, но она всей практикой своей работы его консервирует, утверждает как норму человека, как единственно возможного человека.

Гуманитарная психология и должна извлекать те "опыты о человеке";, которые есть в такого рода практиках, начиная от различных эзотерик и кончая искусством, равно как и эксплицировать ту "реальную психологию", которая также уже существует внутри этих практик, но существует в них в неявном и непрямом виде.

И дальнейший шаг движения к полноценной гуманистической психологии может состоять в попытке психолога встроиться в существующие практики работы с человеком, если они уже есть и если они допускают такое "встраивание", или же попытаться развернуть новые практики, но так, чтобы с самого начала быть включенным в них и влиять на их развертывание, а затем извлекать и анализировать те опыты о человеке, которые в этих практиках получаются.

И последнее. Соответственно типам этих практик мы действительно получаем не просто различные психокультуры, но воистину разные типы человека. И, стало быть, соответственно этим разным типам человека мы должны развертывать и различные типы психологии. Нет и не может быть одной психологии человека, ибо нет и не может быть одного человека.