Значение братской атмосферы

Благо, если не один батюшка занимается помощью наркозависимому, а все братство примет нового человека как брата. Возможно, пастырь, решившийся помогать наркоманам, встретит непонимание со стороны некоторых прихожан или ближайших духовных чад. Диапазон такой реакции огромен: от зависти и ревности («Им теперь уделяется времени больше!») до классического фарисейства, делящего пришедших в храм на «своих» и «чужаков», которые «непонятно, что тут делают».

«К сожалению, в наше время понятие “общины”, христианской общи­ны, начинает обесцениваться. Первые христиане были едины и неразде­лимы, потому что любили друг друга, любили Бога, у них действительно было опытное знание Бога, они жили одной жизнью, и будь они в одиночку или собраны, они составляли Общину, которую ничто не могло разрушить. Мы теперь пытаемся создавать своего рода общины, сущность которых — собраться и быть одиночками — вместе. То есть мы не способны любить друг друга, но мы можем согреться друг о друга. Мы в состоянии сгрудиться так, чтобы не чувствовать себя уж очень одинокими, отчаянно одинокими. Но это не община. Такая община основана только на страхе одиночества, на внешнем страхе, на чувстве, что в одиночку ты уж очень ничтожен. Христианская община должна быть основана на преизбытке жизни, а не на чувстве ничтожества». [92]

Подобным прихожанам очень трудно что-либо объяснить. Читая Евангельские «зачала» о кающейся блуднице и фарисеях, осуждающих Христа за ее приятие, о пастыре добром, ищущем потерянную овцу, о блудном сыне и о сыне старшем, они вряд ли понимают, что это происходило не только тогда, когда Христос ходил по земле, это сказано для нас и о нас. В своей самодостаточной благочестивости подобные прихожане закрыты на боль этого мира. Для них самая главная ценность церковной жизни — обретение душевного комфорта — состояния, не имеющего ничего общего с тем благодатным духовным умиротворением, которого достигали святые отцы:

«Милостивый Господь нам, грешникам, дал Духа Святого и не взыскал от нас ни единой уплаты, но каждому из нас говорит, как Апостолу Петру: “Любишь ли Меня?“ Так Господь хочет от нас только любви, и радуется нашему обращению. Таково милосердие Божие к человеку: бросил человек грешить и смирился пред Богом, и Господь милостиво прощает ему все и дает благодать Святого Духа и силу побеждать грех.

Дивное дело: человек гнушается братом своим, таким же человеком, когда он беден или нечист, а Господь, как чадолюбивая мать дитяти своему, все нам прощает, и не гнушается никаким грешником, и даже дает ему дар Духа Святого.

Если бы люди познали любовь Господа к нам, то совершенно предались бы Его святой воле, и жили бы тогда покойные в Боге, как царские дети. Царь обо всем заботится: и о царстве, и о семье, и о сыне, и о детях, а сын спокойно живет во дворце; ему все служат, а он наслаждается всем без забот. Так предавшийся на волю Божию — живет в покое, довольный своею судьбою, хотя бы он был болен, или беден, или гоним. Он покоен потому, что с ним благодать Святого Духа, и сладость Духа Святого утешает его, и он скорбит только о том, что много оскорбил любимого Господа»,[93] — пишет блаженный старец Силуан, поучая тех, кто хочет познать любовь Господа, не гнушаться никаким грешником.

Однако к опасениям людей, которые боятся каких-то непонятных «наркоманов», мудрый пастырь отнесется с пониманием, сделав все необходимое, чтобы успокоить и умиротворить тревожащихся прихожан. Однако по причине неприятия с их стороны останавливать дело душепопечения наркозависимых не следует. Сердце доброго пастыря, любящее «и тех, и этих» подскажет правильное разрешение напряженной ситуации, если она все же возникнет.

В монастыре (или при храме) для наркомана необходима организация деятельного, если возможно, сельскохозяйственного труда, несение посильного послушания, сначала по несколько часов в день, потом в течение целого рабочего дня с целью открытия в себе новых качеств, воспитания навыков, получения радости от приносящего пользу труда, но все это при непременном ежедневном участливом попечительном внимании священника.

Нельзя допускать, чтобы наркоман считал, что кто-либо из его нынешнего или прошлого окружения, т.е. родители, родственники или священник, были заинтересованы в его излечении более, чем он сам.

Если в монастыре или на приходе находится более двух выздоравливающих наркоманов, нужно поговорить с ними откровенно и объяснить им, что разговоры о наркотиках, о наркотическом быте и употребление различных жаргонных слов, слушание музыки, на фоне которой проходила их наркоманская жизнь, возвращают человека в тот мир, из которого он добровольно приехал сюда.