Совместный поиск решений

 

Пастырю необходимо иметь такую меру принятия другого человека (в данном случае, наркомана), такую меру уровня личной искренности, веры в возможность покаяния и исправления, чтобы даже безучастный человек, обратившийся за помощью, зажегся желанием измениться.

Каждому священнику стоит прислушаться к совету митрополита Антония Храповицкого:

«Достигнув возможной для живущего среди мирской суеты пастыря нравственной чуткости, по которой он может определять, по крайней мере, основные черты характера каждого человека, священник лишь в том случае будет в состоянии пользоваться этим даром для пасения душ, если будет поставлять свою собственную душу и свою беседу в определенное отношение к разным сторонам в душе ближнего, т.е. вызывать к жизни его нового человека и побороть с ним ветхого.

Представим себе столь обычный в русской жизни тип доброго, искреннего юноши с горячим сочувствием к добру, но бесхарактерного и страстного. Окружающая его жизнь, направляемая лишь к исканию каждым выгоды и удовольствий, затягивает его в пучину страстей и безпечности; но вот он встречает пастыря, ясно прозревающего его немудреную психологию, со скорбью взирающего на его беспечную леность и падение, и с сердечным, сострадательным сочувствием желающего сохранить и возгреть едва уже мерцающий в нем огонек высших, святых стремлений; для сей цели пастырь предлагает ему участие в приходской благотворительности, в школе и т.п., простом, смиренном, но святом деле. Юноша сразу откликается на призыв и дотоле меркнувшие, святые упования возвращаются к жизни и развитию. Вероятно, однако, что эта прививка деятельного добра не избавит его сразу от дальнейших падений, но внутренняя борьба обострится, а священник будет с того времени ему представляться, как ангел-хранитель, как всегдашняя нравственная опора и утешитель». [94]

Когда мы умело и искренне увлекаем людей в то, что кажется для нас важным, они искренне следуют за нами. Основное направление душепопечения, направленного на достижении позитивного результата в работе с зависимостями, — вовлечь зависимых в процесс, при котором они сами производили бы в себе собственные изменения.

Помощь наркоману необходимо осуществлять с позиции бережного отношения к его внутреннему миру, пусть даже и искаженному. Не стоит бросаться словами «бесовский», «демони­ческий», «курил эту дрянь», «вкалывал себе эту гадость». Это может только еще больше оттолкнуть человека, вызвав конфликт между его субъективным миром и словами наставника.[95] «Поменьше мрачных слов о вечных муках, о грозном Судии, о неизбежности мытарств, а побольше утешения, побольше слов о богоусыновлении, о Боге, как Отце». [96]

Нельзя в человеке ничего стирать, уничтожать (типа: «Теперь навсегда забудь о наркотиках»). Во-первых, человеческая память ничего из испытанного и прочувствованного не может забыть. Не говоря уже о наркотике. Память о том, что это такое, неизгладима. Но даже из падения в эту бездну, люди смогли научиться извлекать позитивный опыт. От многих наркоманов и алкоголиков, посещающих группы Анонимных Алкоголиков и Анонимных Наркоманов приходится слышать «Спасибо Богу, если бы не наркотик (алкоголь), я бы никогда не пришла к Нему, никогда бы не узнала Христа». И это — только один способ переформулирования проблемы с извлечением позитивного опыта.

Проблема наркомании слишком многогранна и серьезна. Ее нельзя заглушить, начав усиленно заниматься чем-то другим. Нередко ее необходимо выговорить, выболеть, а лучше РЕШИТЬ, так, как решают математические задачки в школе. Важно, чтобы рядом был человек, который знает и умеет решать жизненные задачки, человек любящий, человек, который дает основания доверять ему.

В самом начале совместного пути от наркомана не надо требовать обещаний и отречений. И если он сам начнет их давать — не надо спешить выражать восторги по этому поводу. И коль они будут, нужно научиться просто принимать эти обещания.

Пастырю не следует принимать на себя роль посредника между человеком и Богом!

«Вряд ли необходимо долго доказывать, что ригоризм не свойствен духу Евангелия. Пример Спасителя, посещавшего вечери простых людей, брачные трапезы и нигде не обличавшего веселия, красоты, невинных удовольствий жизни, никак не в состоянии оправдать мрачное ригористическое отношение пастырей.

Если же веселие, удовольствия, развлечения, красота не запрещены для простых людей, для паствы, то как же сам пастырь, мрачно осуждающий все, кроме благочестия в узком его смысле, кроме богослужения, кроме «душе­спа­си­тельной» литературы, как же он сможет понимать свою паству, как не оттолкнет он ее от себя?

Паства будет только бояться и сторониться такого иерея, страшась на каждом шагу его осуждения и строгого окрика. Нечего говорить и о том, что такой священник никогда не сможет дать совет, хорошо ли то или иное явление или плохо, буде к нему обратятся за таким советом». [97]

Батюшке надо помочь переосмыслить бывшему наркоману свою жизнь, создать для этого теплую атмосферу, отыскать, что есть в человеке более значимое и дорогое, чем наркотик, ухватиться за это и устремиться вместе с ним к выздоровлению, вместе проходя часть жизненного пути. Задача пастыря — преодолевать зависимость как бы вместе с обратившимся к нему за помощью человеком!

«Поэтому главным пастырским средством должна быть Благая весть о спасении, вселение веры в это спасение и обожение, а не запугивание адскими муками. Пастырь поменьше должен в сердце своем предопределять людей к этим мукам и не брать на себя дерзновенный суд.

Пастырскому деланию должно быть более свойственным преодоление зла в мире и человеке добром и любовью, нежели обличением и осуждением. Ему должно быть более свойственно попечение о спасении, нежели предвосхищение Страшного Суда и самоуверенное осуждение всех «ерети­ков», «грешников» и «инакомыслящих». Он должен помнить на основании всей истории святых, что законченного типа праведника и грешника вообще не существует: падения возможны и с вершин святости; покаяние и возрождение всегда возможны и в тех глубинах падения, которые нам кажутся безысходными. Пастырь особливо должен помнить, что над нравственной судьбой человека царит, прежде всего, свобода. В свободе всегда есть опасность зла и греха, но в свободе же заложено и добро, которое победит. Христианство есть благовестие свободы, которое, как сказано было выше, надо существенно отличать от проповеди свободы революционной, политической и бунтарской. Это свобода духа. Поэтому пастырь поменьше должен беспокоиться о ненарушимости своего авторитета, а больше об убедительности его истины. Критерий истины в самой истине. Принудительные авторитеты не свойственны Православию. Пастырь должен звать к свободному приятию Истины, к покорению себя бремени и игу христианской свободы». [98]

Если человек не имеет решимости оставить наркотик, но при этом много говорит, будет эффективнее, если священник возьмет инициативу общения в свои руки. Наркоман может быть слишком сфокусирован на своей жалобе, на своем убеждении, что не так в его жизни, почему он не может получить в реальной жизни то, что хочет. В этом случае, если священник будет только принимать подобные рассуждения, он потеряет много ценного времени. Здесь уместнее сразу перейти к обсуждению вопроса

— А что ты хочешь вместо этого?

Если человек много и интенсивно говорит, то, возможно, он не может войти в диалог со своим внутренним миром. Он хочет уменьшить интенсивность своих переживаний, либо самостоятельно приходя к какому-то конечному решению, либо ожидая, чтобы кто-то принял за него какое-то решение. Он будет спрашивать его о готовом рецепте:

— Скажите мне, что нужно сделать, к кому съездить, чтобы мне бросить?

Не стоит отвечать на подобные вопросы, на них не существует однозначных ответов, не нужно давать советы, которые вопрошающий возможно и не собирается выполнять. Задающий такого плана вопросы человек живет вовне, он не слышит себя, не слышит собеседника. Он умело подстраивается к собеседнику, но внутренней собственной глубины, глубины внутреннего мира собеседника он не ведает.

Только с искренне кающимися, только с теми, кто может задавать себе вопросы, обращенные внутрь, можно работать эффективно.

Если же человек малоразговорчив, значит, он слишком глубоко «провалился в себя», в свой внутренний мир, ему необходима помощь в самораскрытии. В таком случае священник должен больше слушать и вслушиваться. Очень часто такие люди сами не осознают своих умозаключений, пока не начнут их проговаривать.

Для пастыря очень важно умение присоединиться к внутреннему миру и ценностям в пришедшем к нему за помощью человеке, умение наблюдать за ним, умение с каждым новым наркоманом, встретившемся на его жизненном пути, корректировать собственное представление о такой болезни, как зависимость, умение быть гибким в поиске методов работы с подопечным на каждом этапе душепопечения.

«Что мешает нам во внебогослужебное время общаться с молодыми новоначальными прихожанами? Ведь в нашей повседневной жизни мы разговариваем на одном и том же современном русском языке. Нам говорят: мы не понимаем Священного Писания, мы не понимаем смысла проповеди. Так давайте читать и толковать Священное Писание вместе с этими молодыми людьми. Давайте под руководством опытного священника сравним наши собственные толкования и сообща придем к истинному пониманию Слова Божия, постаравшись при этом увидеть, как оно соотносится с нашей собственной жизнью. Важно избегать опасности формально-схоластического толкования Библии, но, напротив, стремиться выявить с помощью Слова Божия духовный смысл привычных для молодого человека жизненных ситуаций. Только тогда Словом Божиим освятится жизнь молодого человека, только тогда оно сделается для него актуальным и насущным.

И это только один из путей к душе и разуму молодого человека. Но разве православному возбраняется играть на гитаре или петь? В последние годы создано немало замечательных современных песен и романсов духовного содержания. Почему мы не можем петь их вместе с нашими молодыми прихожанами? Нам говорят: слова православных молитв малопонятны, непривычны. Что ж, давайте попробуем для начала помолиться своими словами, каждый о своем. Только сумев открыть молодежи красоту и истину Православия, мы удержим ее в наших храмах.

Если, не затрагивая сложных вопросов реформирования богослужения, мы начнем с малого, но реального — православных молодежных собраний, то люди потянутся к нам сами. Я знаю, о чем говорю, ибо могу оценивать опыт возвращения людей к Православию из всевозможных сект. Эти люди сегодня говорят нам: почему же ничего подобного у вас раньше не было, когда мы искренне пытались войти в православную жизнь, но нас никто не поддержал? Сложись все иначе, может быть, мы никогда и не ушли бы от православных.

Внебогослужебные собрания с православной молодежью способны привнести христианские идеи и ценности в жизнь молодого человека, вовлечь его в процесс познания и осмысления христианского наследия, если, конечно, духовным наставникам и их помощникам удастся избежать однообразия, формализма, статики. Не обязательно сидеть на одном месте — можно вместе отправиться, например, в недалекое паломничество. Можно попить чаю или напечь блинов, вместе поиграть в мяч и послушать музыку. Иными словами, от нас требуется гибкость и даже изобретательность в работе с молодежью. Это тем более важно, что во внебогослужебном общении мы способны добиться результатов, пока что недостижимых в рамках нашей богослужебной жизни». [99]