Веришь ли ты, что Бог может полностью тебя исцелить?

Сопротивление выздоровлению, недоверие, сомнение в компетентности священника — естественный и нормальный этап работы. Его проявление — вызов, задача, к которой пастырю нужно отнестись творчески. Пастырь должен помнить: немотивированная агрессия и защитные механизмы — это действие болезни, а не собственно человека. Защитные механизмы достаточно подробно описаны в книге «Луч надежды в наркотическом мире». В этой главе, в значительной мере составленной по материалам лекций доктора К.Ю. Королева, мы предлагаем ознакомиться со способами работы с ними.

Итак, если священник столкнулся с сопротивлением и защитными механизмами зависимости, прежде всего, важно научиться гибкости работы с ними.

Чаще всего, наркоман просто отрицает наличие зависимости:

— У меня все нормально, никаких проблем! (У алкоголиков это звучит так: «хочу — пью, не хочу — не пью!»)

Очень простой ход: можно спросить:

— Тогда что именно привело тебя сюда?

Следующий вид защитного поведения — рационализация:

— Я принимаю наркотики, потому что у меня плохая жизнь.

— Я ширяюсь, потому что мои родители подонки.

— Я сижу на героине, потому что всем на меня наплевать.

Здесь работает механизм “потому что”, поиск причин и оправданий.

Наше глубокое убеждение: причины не столь важны. Очень важно еще не попасть в ловушку — “почему”. Важнее не “почему”, а “как”. Можно достаточно легко обойти этот механизм — исследовав как это происходит.

— Расскажи мне, пожалуйста, как конкретно это происходило, как конкретно ты употреблял наркотик, опиши процесс. Как часто? С кем? Что было после этого? Просто факты.

— Что в обкуренном, обколотом виде ты делал такого, чего не делал в трезвом?

Тут очень важно не попасть в ловушку рассказа о приеме наркотика как значимом для человека событии. Если мы просим просто описать процесс, как имеющий временн у ю протяженность (начало, кульминация, финал, последствия), мы получим достаточно полную информацию. Обратите внимание, как в процессе описания меняется ваш подопечный.

Следующий механизм сопротивления, который нам предстоит преодолеть, это проекция — приписывание отвергаемых в себе качеств и каких-то поведенческих стереотипов окружающим людям:

— Не, я не конченый наркоман! Ну что, с виду разве скажет кто, что я наркоман? Я хожу в институт, у меня есть семья, квартира. Это же вот те, что вмазанными валяются по подвалам, — наркоманы. А я нет!

Здесь уместно задать следующие вопросы:

— Как ты узнал, что эти люди родились такими?

— С чего ты решил, что, один раз употребив наркотик, они мгновенно стали такими? Когда-то эти люди тоже имели семью, работу, образование, социальный статус...

— И через какое время ты планируешь восполнить их редеющие ряды?

Очень типична для наркоманов минимализация. Если отрицать вред, наносимый здоровью, социальному статусу для наркомана невозможно, он минимализирует свой опыт:

— Ну, да, вмазываюсь иногда, когда совсем уж плохо, но, в общем, нечасто. Ну, бывает там, несколько раз вмазанным на работу пришел, ну, пару раз опоздал, увольняют вообще-то. А так, в общем, я стараюсь себя контролировать...

Сама по себе зависимость глубоко иррациональна. Наркомания и алкоголизм, по выражению доктора К.Ю. Королева, — это болезни «маразматические, абсурдистские, сюрреалистические». Человек делает самоочевидно вредные для себя вещи. Он действительно страдает, при этом зная, что все происходит от того, что он употребляет. И вот, он приходит к вам за помощью... и начинает все отрицать. С точки зрения здравого смысла, это абсурд! Попробуйте это вылечить с помощью здравого смысла! У вас ничего не выйдет.

Наркомания — болезнь иррациональная, и ее нужно лечить иррациональными методами. Нередко в наркомане говорит «полярный ответчик», «отрицатель-по-жизни». И здесь один из способов — использование в диалоге принципа поддержки отрицания, доведение отрицания до абсурда:

— Да, у тебя действительно ничего нет и то, что тебя несколько раз пытались положить в психушку, — чистая случайность...

— Ну нет...

Можно задать еще один вопрос:

— Как долго ты еще собираешься экспериментировать с наркотиком, чтобы понять, что пришло время возвращаться к нормальной жизни?

Можно спросить еще жестче:

— До какой степени ты собираешься дойти, прежде чем остановишься навсегда?

Если все предыдущее не произвело впечатление, то есть и третий вариант, но это достаточно жестокие фразы:

— Сколько времени тебе осталось жить, если будешь употреблять наркотики в том же темпе? Ты планируешь умереть своей смертью или от передоза? И как, по-твоему, это будет выглядеть?

Большинство наркоманов — отрицатели, в жизни они постоянно бунтуют. И первое, что вылезает в разговоре с ними, это отрицание наличия вообще какой-либо проблемы, либо ее минимализация. Логика работы с ними такая:

— Нет у меня зависимости, а если и есть, то совсем небольшая.

— Зачем же ты сюда приехал?

— Да вот мать сказала, что если не поеду, то выгонит из дому, орет, ругается.

В работе с этим видом сопротивления достаточно эффективен парадоксальный ход — согласиться с отрицанием и усилить его:

— Знаешь, я вот тебя послушал: проблем-то у тебя особых нет. Ну, вмазываешься ты раз в недельку, ну, заплатили там родственники твои кругленькую сумму за то, что полежал без толку в двух реабилитационных центрах, ну, в милиции тебя задерживали, ну печенка от гепатита разваливается. Скоро сдохнешь вообще-то. Ерунда! С этим жить можно.

— Нет, ну, я собираюсь жениться, детей завести...

— Ну и что? Сейчас — мать, а женишься — жена будет отравлять тебе жизнь. Плюнь на все и получай от жизни удовольствие.

—?..

До тех пор, пока вы стоите на позиции «борьбы с наркоманией», ваш подопечный, поскольку он отрицатель по жизни, сознательно или неосознанно защищает свою зависимость. Но когда вы становитесь на позицию защиты его зависимости, он автоматически начинает защищать здоровую сторону своей личности. Нужно сыграть в его же игру, то есть, сказать “да” его отрицанию.

— Знаешь, действительно я не вижу у тебя никаких проблем. Не пойму, зачем ты ко мне пришел и ведешь разговор на эти темы? Если ты по месяцу можешь не ширяться, если тебя все уважают и у тебя все нормально — продолжай в том же темпе. Если тебе нормально пьется, нормально ширяется, то что же тебе мешает? И живи себе дальше с этим. И вообще я не вижу причин, чтобы тебе завязывать с наркотиком.

— Да как, ведь я попадусь — появятся проблемы, хочется завести семью, я иногда не контролирую себя в этом состоянии, ломает, болит голова...

— Ну и ерунда! Болит у тебя голова, ничего — это от грязного героина. Полежишь недельку в больнице. У тебя тут анализы такие вот плохие? Ну и что, и с этим тоже живут. Это же бред! В анализах, скорее всего, ошибка, врачи, скорее всего, пишут “нарушение” для того, чтобы уложить тебя в больницу — им план надо выполнять. А ты им не верь!..

Наркоманам свойственно: все то напряжение, которое необходимо вложить в день сегодняшний — откладывать на завтра. Это звучит примерно так:

— Я смогу остановится в любой момент, если захочу, но это будет завтра.

Но поскольку иллюзорного «завтра» никогда не наступает, этого никогда не случается. И здесь уместно задать вопрос:

— Завтра никогда не наступает, ты в этом убедился! Почему это нельзя сделать сегодня? Если ты не сделаешь этого сегодня, ты не сделаешь этого НИКОГДА.

И это правда, поскольку наступившее «завтра» люди обычно называют «сегодня».

Убеждение, что благодаря осознанию причин зависимости, человека можно вылечить, — ловушка для пастыря. У наркомана свой, совершенно особый внутренний мир, «правильный» с его точки зрения. Поэтому логически доказывать, что «правильно», а что «неправильно» было бы со стороны пастыря ошибкой, на которой можно застрять надолго. Стратегическая задача священника заключается в другом — помочь человеку изнутри его собственного взгляда на мир переосмыслить наркотический опыт.

Максимализм требований и идея полного выздоровления имеет в себе опасность преувеличенных ожиданий наркомана по поводу исцеления. Исцеление нельзя понимать как отсутствие болезни. Это нечто гораздо большее. Это еще и способность принимать страдания, осознавать свои ограничения, и, в конечном счете, обрести радость нового смысла жизни в Боге.