Тело как «целое» в модусе эстетической оценки.

Для того, чтобы показать, как оценивается тело человека, используем словарные материалы. Рассмотрим, как «Словарь сочетаемости русского языка» под ред. П.Н. Денисова и В.В. Морковкина регистрирует сочетаемость слова ТЕЛО с другими лексемами[8: 603]

«ТЕЛО: розовое, белое, загорелое, смуглое, коричневое, бронзовое, темное, молодое, старое, длинное, короткое, маленькое, большое, крупное, огромное, горячее, холодное, закоченевшее, обнаженное, голое, легкое, тяжелое, крепкое, плотное, мускулистое, сильное, упругое, гибкое, ловкое, стройное, тренированное, нежное, мягкое, бессильное, слабое, хилое, дряблое, оплывшее, тонкое, толстое, жирное, полное, упитанное, худое, гладкое, потное, вспотевшее, разгоряченное, чистое, грязное, мокрое, сухое, волосатое, красивое, женское, мужское, человеческое, всё… тело

ТЕЛО кого? (о человеке) – человека, женщины, мальчика, девочки, юноши, девушки, спортсмена…. Собаки, льва, кита…

Строение, части, вес, температура, цвет, массаж, красота… тела. Уход…за телом. Сыпь, краснота, родинка, родимое пятно, отметина, царапина, ссадина, татуировка… на теле.

Разглядывать, ощупывать, растирать, массировать, мыть, напрягать, расслаблять… тело. Любоваться каким-либо телом. Похолодеть, извиваться, напрячься… всем телом. Защитить, закрыть кого-л…. Своим телом.

За телом (следить, ухаживать). На тело [голое] надеть что-л.

По [всему] телу (пробегает что-л. (дрожь, озноб)…)

[Все] тело цепенеет, холодеет, лосниться, напряглось, покрыто чем-л., болит, ноет, чешется» [8:606].

Обращает на себя внимание широчайшая сочетаемость слова ТЕЛО с признаковыми словами, в частности, прилагательными. В этом ряду есть слова, которые имеют оценочную семантику, связанную с эстетическим восприятием тела. Такие слова, как красивое (тело), или же выражение любоваться телом связаны непосредственно с эксплицитно выраженной или имплицитной положительной эстетической оценкой. В свою очередь, словосочетание ухаживать за телом имплицирует ценность тела как такового. Велика вероятность появления положительных эстетических значений у таких предикатов, как молодое, гибкое, ловкое, стройное (тело). С негативной эстетической оценкой и представлениями о некрасивом/безобразном связаны такие признаки, как хилое, дряблое, оплывшее, жирное. Подробнее об этом см. ниже.

Несмотря на то, что далеко не все прилагательные связаны с оценочной семантикой или же оценочный компонент их значения не имеет отношения к сфере эстетики, почти все они могут приобретать такие значения в контексте. Покажем это на примере такого признака тела как загорелое.

1. «Едва Гуров остановился, как из джипа выскочил нарочито небритый молодой человек в голубых джинсах и легком пиджаке, надетом прямо на голое загорелое тело». [Н. Леонов, А. Макеев. Ментовская крыша (2004)]

2. «.....белозубо смеется бригадир с Кубани, могучий мужчина в белой рубашке, сквозь которую просвечивает тугое, загорелое тело. [Николай Грибачев. Одним рейсом // «Огонек». № 39, 1959, 1959].

В примере 1 слово загорелый не связано с эстетической оценкой, а в примере 2 эта оценка индуцируется общим оценочным рядом – белозубо смеется, могучий мужчина, тугое, загорелое тело. Эстетическая оценка человека и его тела тела предполагает акт визуального восприятия (ср. определение его части, связанное с тактильным ощущением: атласная/ нежная, грубая кожа) и фиксируемый этим восприятием образ. В рассматриваемом контексте импликация зрительного восприятия связана со словом просвечивает.

В свою очередь, коннотация такого слова, как мускулистый, вряд ли будет приобретать эстетическое измерение, если оно дано в модусе тактильного восприятия. Рассмотрим три разных контекста[1].

1. «Это было его собственное легкое и мускулистое тело, и даже ноготь большого пальца правой ступни был копией его собственного ногтя, когда-то названного археологическим». [Василий Аксенов. Новый сладостный стиль (2005)]

2. «Давыдов обхватил тугое, мускулистое тело и тотчас же, по сноровке, понял, что перед ним настоящий, опытный борец». [М. А. Шолохов. Поднятая целина. Книга 2 (1960)]

3. «Я с удовольствием и даже с завистью смотрю на его мускулистое тело». [Г. Я. Бакланов. Пядь земли (1959)].

В примере 1 признак мускулистый не выходит за пределы общей категории «качество», в примере 2 это качество модифицировано функциональным значением «профессиональная норма» и только в примере 3 слово мускулистый получает эстетическую оценочную коннотацию. Оценочный смысл в этом случае обеспечивается как модусом зрительного восприятия (я смотрю), так и психологическим модусом (с удовольствием и завистью. – плохому, как известно, не завидуют). Таким образом, если оценка не входит в лексическое значение слова, велика вероятность формирования такого значения в контексте.

Известно, что оценка как тип предиката, включена в контекст пропозициональной установки мнения, а последняя лишает высказывание пресуппозиции истинности. Из этого следует, что оценку, в том числе и эстетическую, всегда можно оспорить. Ср.: «― Я его так люблю, что у меня прямо сердце разрывается. А как он красив … ― Вполне обычная внешность, ― пожала плечами Валя. [Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)].

Эти примеры позволяют говорить об общих свойствах представления эстетической оценки в русском языке. К числу таких свойств исследователи относят субъективность, оппозитивность оценок одного и того же объекта с позиции разных субъектов, градуированность, неэлементарность, конфликт эстетических оценок частей и целого [16]. Рассмотрим эти свойства эстетической оценки более детально.

Субъективность эстетической оценки связана с общими свойствами оценочных предикатов, с одной стороны, а с другой с разными эстетическими предпочтениями говорящих. Известно, что оценка как тип предиката включена в контекст пропозициональной установки мнения, а последняя лишает высказывание пресуппозиции истинности. Из этого следует, что оценку всегда можно оспорить. Ср.: «― Я его так люблю, что у меня прямо сердце разрывается. А как он красив … ― Вполне обычная внешность, ― пожала плечами Валя. [Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)]. В структуре высказываний, содержащих такую оценку, могут быть и прагматические средства выражения «субъективности». Так, например, выказывания могут нести следы колебания в объявлении «эстетического вердикт», рефлексию субъекта по этому поводу.. Ср.: Он был красив, что правда, то правда, но, во-первых, одной красоты, кажется, мало, а во-вторых, в его внешности было что-то… не знаю, как сказать… что-то от Есенина с картинки. [Вера Белоусова. Второй выстрел (2000)]; «Пожалуй, он даже красив », ― почему-то опять подумала Валя. [Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)]

Оппозитивность оценок может быть выражена как в лексической антонимии – красивый-некрасивый, прекрасный- безобразный, так в структуре высказываний, связанных с речевыми актами оценки. Предыдущий контекст иллюстрирует и эту особенность. Оппозитивность эстетической оценки может быть связана также с противопоставлением разных признаков. Напр.: Она была по-настоящему красива, и ее строгая красота резко контрастировала с кукольным личиком голубоглазой красотки. [Татьяна Моспан. Подиум (2000)]. В этом высказывании видим противопоставление двух пар оценочных смыслов по-настоящему красива/кукольное личико и строгая красота/красотка. В первой паре имплицируется ряд противопоставленных признаков (природный / искусственный; безусловный, соответствующий канону, первичный/ вторичный, пошлый). Во второй паре оппозиция устанавливается в столкновении лексического значения одного слова и коннотации «насмешливость» – другого. Ср. также пример, в котором сталкиваются «эталонное» представление и «индивидуальное» проявление красоты: «Ему 50 лет. Он необычайно красив. Не в том смысле, что его портрет подходил бы к витрине парикмахерской или ателье готового платья, а красотой осмысленной думающего человека. [Эмма Герштейн. Мандельштам в Воронеже (по письмам С.Б.Рудакова) (1985-2002)].

Градуированность эстетической оценки предполагает меру проявленности «прекрасного» или «безобразного» в том или ином человеке,

Мера может быть разной, что фиксируют наречные квантификаторы признака: довольно/, необыкновенно /, очень красив(а), метафорические определения типа божественно, ангельски, дьявольски очень красив(а); Высокая мера признака может быть включена в риторический прием «утверждение через отрицание». Ср.: Тот мальчик, говоря объективно, не просто красив ― пленителен. [И. Грекова. Фазан (1984 )]; Мало, что человек красив до неприличия и вытворяет невероятные вещи, так он этого еще и не замечает! [Мариам Петросян. Дом, в котором... (2009)]; Илья очень, очень красив, даже более того … [Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)];

Неэлементарность эстетической оценки проявляется в том, что достаточно часто она включается в ряд других оценок – этических, интеллектуальных, эмоциональных. В контексты такого рода, как правило, инкорпорированы модусы – либо восприятия, либо рассуждения. Особенно наглядно эта особенность проявляется в сопоставлении контекстов с предикатами общей эстетической оценки. К их числу мы относим устойчивое выражение «хорош(а) собой» и предикат красив/а.

В первом случае мы имеем особые контексты употребления общеоценочного предиката «хороший/хорошая», эстетическое содержание которой задается устойчивой формулой хорош(а) собой, а также детализацией впечатления, произведенного одним человеком на другого. Ср.: 1. Он был очень хорош собой ― сдержанный, прямоплечий, с прохладным взглядом, мыслящий категориями большого бизнеса, красавец, у которого все впереди. [Марк Зайчик. Долг Карабаса // «Звезда», 2001]; Не то чтобы ее наповал сразила красота пришельца, хотя, безусловно, он был хорош собой ― тонкие губы, правильные черты лица, нос чуть с горбинкой, черные брови. [Вадим Громов. Компромат для олигарха (2000)]; Привставший Маркин печально вздохнул: одна из женщин ему очень понравилась: лет двадцать восемь, по говору ― одесситка, чуть-чуть полновата, что придавало телу острую пикантность, хороша собой, и хотя она поругивала мужа за что-то, чувствовалось: все мужское в нем она признает как некую неотъемлемость. [Анатолий Азольский. ВМБ // «Новый Мир», 2001. Эти примеры показывают также, что детализация общей оценки, не привязанной только к телу, актуализирует в характеристике объекта восприятия именно телесный план.

В особенностях эстетического восприятия и его вербальной репрезентации может проявляться такое свойство эстетической оценки, как «конфликт оценок части и целого». Ср. Она была очень красива, эта женщина, но ноги ее, почти отделенные от туловища, жили своей, отдельной жизнью. [Владимир Березин. Свидетель // «Знамя», 1998 ]; Она была по-своему даже красива: хриплоголосая, в цветастых цыганских платьях, с чуть кривоватым боком и гривой угольно-черных волос. [Тамара Орлова. Путь Луны // «Октябрь», 2001]; Он был хром от рождения, но безусловно красив лицом и улыбкой. [Галина Щербакова. Митина любовь (1996)]. Во всех этих примерах прямо или косвенно речь идет о дефектах частей человеческого тела, противопоставленных красоте его иных частей. Семантическая уступительность синтаксического контекста переносит сообщение о красоте в позицию ремы, делая эту информацию главной в высказывании.

Приведенный материал позволяет предположить, что особенности представления эстетической оценки в языке связаны и с универсальными свойствами оценки (субъективность, градуированность), и с психологическими особенностями восприятия (неэлементарность) и с онтологическими особенностями объекта оценки, (конфликт эстетических оценок частей и целого). В разного типа контекстах могут проявляться либо отдельные планы этой обусловленности, либо «срабатывают» все факторы одновременно.