Чувственная интуиция

Она может трактоваться трояким образом. В рамках эмпирико-сенсуалистической традиции она зачастую отождествляется с чувственным

¹ См., например, его знаменитую работу «Творческая эволюция» (Бергсон А. Собрание сочинений. Т. 1. СПб., 1913).

² Историко-философский экскурс в проблему интуиции можно найти в работе: Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике (очерк истории: XVIII – XX века). М., 1965. История психологических иссле­дований феномена интуиции дана в кн.: Налчаджан А.А. Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества). М., 1972.

³ И, соответственно, виды интуитивного знания.

отражением предмета, с его непосредственной данностью в перцептивном опыте. Вряд ли такое понимание является сегодня информативным.

Более интересной является вторая трактовка. При анализе характеристик объ­екта познания мы упоминали об интуитивном чувстве имманентной «онтологи­ческой связности» с предметом познания. О нем писали многие европейские и русские философы (B.C.Соловьев, С.Л.Франк, М.Шелер), а в рамках восточной философии выделяется особая познавательная способность под названием праджня-интуиция, т.е. дар абсолютно непосредственного чувственного видения вещей такими, как они есть на самом деле, без всякого опосредствующего влияния куль­турно-рациональных установок и субъективных примесей.

Цель восточных психотехник как раз и состоит в достижении подобного пере­живания своей слитности, неотчужденности от мира. Современный исследователь дзэн-буддизма Д.Т.Судзуки отмечает, что праджня есть «непостижимая абсолют­ная интуиция бесконечного, которое никогда не дано нам в повседневном опыте, определяемом конечными объектами и событиями»¹. И далее: «Праджня – особое переживание человека, когда он чувствует в глубинах своего существа бесконеч­ную тотальность вещей. Говоря языком психологии, это переживание конечного эго, разрывающего свою тягостную оболочку и обращающегося к бесконечному, которое порождает все конечное и потому преходящее»². Если подобный интуитив­ный опыт – если только он действительно существует – является недоступным для большинства людей, то третий аспект, который обычно связывается с феноме­ном чувственной интуиции, проливает свет на важнейшую сферу существования нашего «жизненного мира».

Имеется в виду способность нашего сознания непосредственно – со всей эмоциональной страстностью – воспринимать и переживать культурно-символи­ческие (особенно художественные) образы и символы, как бы отождествляясь с предметом созерцания, душевно сращиваясь с ним. Подобную способность можно было бы назвать эстетической симпатией. Так, мы иногда сопереживаем героям какого-нибудь романа или фильма вплоть до соответствующих физиологических реакций в виде слез, восторженных восклицаний или сжатых кулаков. Равно и ху­дожник, создавая произведение, нередко всем существом уподобляется состояни­ям и переживаниям своего героя. Известно, что Флобер рыдал, описывая смерть мадам Бовари. Способность сознания как бы чувственно-эмоционально раство­риться в переживаемой предметности и испытать удивительное чувство духовного очищения от приобщения к высоким художественным ценностям лежит в основе любого эстетического творчества и сотворчества. Аристотель вообще считал такое катарсическое сопереживание сущностной характеристикой искусства.

Ее, правда, не следует переоценивать. Полное отсутствие дистанции между переживаемой и подлинной реальностью может приводить и к курьезным (как в случае отождествления личности актера с сыгранной им ролью), а иногда и к опасным последствиям, когда, например, яркий негативный образ какого-нибудь народа в фильме порождает ненависть к реальному народу у не очень умного и не очень образованного зрителя. Особую опасность для сознания в плане

¹ Судзуки Д.Т. Лекции по дзэн-буддизму. М., 1990. С. 81.

² Там же. С. 103.

непосредственного эмоционального вживания в созерцаемую предметность может представлять виртуальная компьютерная реальность, уже до известной степени способная заменять привычный перцептивный образ мира.

Гарантией от тотального «симпатического»¹ погружения сознания в вирту­альную реальность может служить лишь критическая деятельность логического мышления и нравственный потенциал личности. Эти же качества необходимы раз­работчикам компьютерных игр и виртуальных технологий, дабы продукт их дея­тельности стимулировал духовный рост личности, а не разрушал ее «жизненный мир». Для полной же гарантии от эксплуатации нашей способности к чувствен­но-интуитивному слиянию с символической предметностью необходимы соот­ветствующие юридические законы и научно-общественный контроль за СМИ и «держателями программных компьютерных ключей».