Глава 6. Одна улыбка на двоих

 

Он опять провертелся полночи с бока на бок, перекладывая подушки, взбивая их или скидывая на пол, сворачивая одеяло, разворачивая его, комкая, расправляя, кутаясь от холода и изнывая от жары. Он старался не думать о нем, не вспоминать, не прокручивать в голове раз за разом его слова, очень обидные слова, от которых хотелось кричать и рвать волосы, слова, которые хлестали по спине не хуже семихвостой плетки, оставляя глубокие кровавые рубцы в сознании и душе. Сейчас он хотя бы немного отошел, а первые дни буквально выл и прятался от всех, казалось, что все об этом знают, все над ним теперь будут издеваться, все будут смеяться. А еще ему часто снились кошмары. Снилось, что Том его убивает. Смотрит в глаза, склоняется, как для поцелуя, а потом почти безболезненный удар ножом и холодная улыбка, едва касающаяся губ. Но сегодня, казалось, была первая ночь, когда кошмар отпустил. И Том ему улыбался. И целовал запойно в губы. И руки ласкали тело. И язык щекотно возился в ухе. А над головой была радуга. И яркое солнце. И свежий ветер. И зеленая трава. Он повернулся, чтобы обнять его…

Принц вскрикнул и оттолкнул кого-то от себя. Спросонья даже не понял кого. Двинул ногой, куда достал, метнулся в противоположную сторону, туда, где лежит меч. Выставив вперед длинное тонкое лезвие, обошел кровать и приставил оружие к горлу барахтающегося в пологе человека.

— Замри, — приказал жестко, для верности чуть сильнее надавливая острием на слабое место.

Человек перестал барахтаться и, кажется, развел в стороны руки.

— Я сказал, замри! Значит, не шевелись.

— Ваше высочество, вы сейчас меня убьете. Причем самым натуральным образом, — раздался знакомый голос. — Вы уже порезали меня… Чуть ниже на палец, и вы даже не успеете позвать на помощь…

И, действительно, по бледно-голубому шифону медленно расползалось красное пятнышко. Билл приподнял меч, пристально следя за незваным гостем.

— Кто ты? И что тебе надо в моих покоях в такую рань?

— Я — Том Эверт. Если это имя вам еще хоть о чем-то говорит…

Он выронил меч. В груди стало очень больно, в носу защипало. Принц покраснел до кончиков пальцев на ногах, закрыл лицо руками и удрал в противоположный угол комнаты, в самый темный угол. Сжался там в комок, скукожившись до каких-то неразумно малых размеров.

Когда все стихло, Том еще немного подождал и осторожно выпутался из ткани. Осмотрелся. Принца в комнате не было.

Но он не мог выйти, потому что щеколда не звякала. Или тайный ход? Такой бесшумный? Вряд ли… Спрятался? Скорее всего. Черт! Если он не простит, то Том отрежет себе язык. Собственноручно!

Он заметил принца не сразу. Стало пронзительно больно от его позы, от того, как прятал лицо в коленях, закрывшись еще и руками. Том медленно подошел к нему, опустился на пол, не смея дотронуться.

— Я знаю, что сделал тебе больно. Я не знал, что до такой степени. Я пришел, чтобы извиниться, хотел сказать, что безумно по тебе скучал все это время, думал о тебе, переживал, искал встреч, ждал на нашем сеновале, старался попасть в замок, даже завел интрижку с твоей горничной, лишь бы узнать что-то о тебе и как-то добраться до тебя, просил ее передать тебе книжку, в которую вложил записку только для тебя… — Том вытащил клочок бумажки и положил перед ним. — Я не знал, что мои слова настолько задели тебя. Теперь я даже не знаю, что сказать, чтобы ты простил меня и поверил… Чтобы ты доверял мне так же, как это было раньше. Скажи, что мне сделать, чтобы ты простил? Как искупить?

Принц не шевелился.

Том помолчал, помялся, сдернул с головы хайратник и принялся теребить его в руках.

— Я тогда не со зла говорил. Твое предложение… Понимаешь, это было так унизительно для меня… Очень обидно… И ужасно стыдно. То, что ты предложил… Одно дело быть твоим другом, а совсем другое… Меня бы во дворе за мужчину не считали… Это такой позор… Я был бы ничтожеством, понимаешь? Оно оскорбило меня. Я только потом понял, о чем ты говорил, когда с Лолой пообщался и узнал немного о тебе, о твоей жизни, об этом затворничестве. Я ведь, еще когда мы с реки возвращались, думал, что ты ненормальный, ведешь себя как дурак, позорище. А сейчас понимаю. Я хочу быть твоим другом. Хочу гулять с тобой по полям, собирать в лесу ягоды, купаться в речке. Дай мне еще один шанс. Самый маленький. Самый последний. Я больше тебя не подведу и не обижу.

Ноги затекли. Том прислонился к стене, вытягиваясь, намереваясь сидеть рядом с ним столько, сколько понадобится.

Молчание неприятно давило.

Сейчас он видел только два способа решения проблемы. Первый — обнять и просто зацеловать, заласкать. Второй — встать и уйти. В первом случае было не понятно, чего от него ожидать, во втором — не факт, что остановит. Впрочем, уйти он успеет в любом случае. Том едва ощутимо дотронулся до босой ступни. Тихонечко провел вверх по лодыжке, пристально следя за реакцией. Никакой. Хорошо. Мог же и завопить на весь замок. Погладил по ноге уже отчетливее. Никакой реакции. Все так же сжат и закрыт. Том снова встал перед ним на колени и сгреб в охапку, прижимаясь к нему всем телом. Он гладил его. Целовал плечи и затылок. Он шептал, как скучал по нему, рассказывал о страшных снах, о том, как ходил под окнами, пытаясь вычислить, где же он живет, как обнимал его книгу. Он клялся не давать его в обиду и научить всему тому, что знает сам. Он просил наказать себя, выпороть на конюшне, оскорбить как-нибудь при всех, только бы простил. Он обещал мир, всё-всё, что у него есть, лишь бы он простил.

Цветочек расслаблялся постепенно. Сначала тело перестало быть скованным, и он стал более податливым. Потом Тому удалось оторвать руки от лица, и хоть поднимать лицо к нему принц отказывался, а руки так и висели плетьми, Том посчитал это добрым знаком. Он говорил, вываливал на него все свои переживания и метания этого месяца, целовал и ласкал его руки, каждый пальчик, каждый ноготок. Он прижимал его к себе и шептал на ухо, как сегодня рано утром специально пошел к бабе Унгине и просил ее о помощи, потому что совсем отчаялся и вымотался, как она отвела его к королю, и король разрешил им поговорить. Как его жизнь круто изменилась, но он пока не может ему ничего рассказать, потому что не верит этим взрослым, и ему кажется, что они играют в какую-то дурацкую игру и специально его, Тома, запутали и обманывают. Но как только он немного разберется со всем этим, то обязательно ему обо всем расскажет. А сейчас он хочет только одного, чтобы принц его простил, и он не отстанет, пока тот не улыбнется и не поцелует его так, как целовал там, на сеновале, потому что в противном случае, Том сам его зацелует, загладит, защекотит. Принц хмыкнул, уткнулся носом ему в грудь и… обнял. Том счастливо улыбнулся и зажмурился от удовольствия.

Они сидели так очень долго. Том заморозил весь зад на каменном полу, но не шевелился, не вставал, боясь, что Цветочек разомкнет руки и опять начнет дурить. Он задавал ему вопросы, принц кивал или качал головой, добиться чего-то более развернутого у Тома пока не получалось. Но он хотя бы начал общаться! Том гладил его, вдыхал аромат тела и хвои, прятал нос в мягких волосах, закрывая глаза. Он дразнил его ухо языком и улыбался, когда Цветочек, хихикая, прятал ушную раковину, прижимая ее к плечу. Он целовал его в висок и макушку — лицо принц все равно не поднимал вверх, а настаивать Том боялся. Рука скользила по ноге вверх, к бедру. Том нес какую-то чудесную чушь о том, как сейчас хорошо на реке и что он теперь панически боится туда ходить из-за того случая, а пальцы осторожно поглаживают тонкую кожу под коленом, приближаясь к заветной цели.

— Не надо, — тихо попросил принц, и Том тут же отдернул руку.

— Я хочу сделать тебе приятно. Тебе ведь понравилось в прошлый раз, да? Или простолюдин слишком много себе позволяет?

— Слишком много.

Том обиженно выпятил нижнюю губу. Потом опять ткнулся носом в волосы, прошептав:

— Поцелуй меня.

Билл не шелохнулся.

«Ну ладно, — пронеслось у Тома в голове. — В конце концов, если баба Унгина не врала и мы братья, то он убьет меня, когда узнает, что я лез к собственному близнецу. Надеюсь, что она врала. Я не хочу быть его братом. Хватит одной проблемы».

Неожиданно Цветочек надавил плечом, разворачиваясь в его объятиях. Том мягко опустился на спину. Билл сел сверху, оперевшись на локти, убрал выгоревшие волосы с его лица. Принялся внимательно рассматривать улыбающуюся загорелую физиономию.

— Я хочу кое-что сделать. Я давно об этом думал… И раз уж ты здесь…

— Что? — протянул Том, расплываясь в наисчастливейшей улыбке. Фантазия уже рисовала всякие непотребства, которые с ним сейчас будут делать. И это ему ну очень нравилось.

Цветочек ухмыльнулся, через штаны помял его член, всосал губы и слегка их прикусил.

— О, да, — протяжно выдохнул мальчишка ему в рот, закатывая глаза и двинув бедрами навстречу.

— Вставай, — резко поднялся принц.

Том перепугано уставился на него. Дьявол, кажется, не надо было лезть к принцу в брэ (кстати, а брэ-то на нем и нету, на нем ничего кроме ночной сорочки нет). Теперь король отрубит ему яйца за то, что дурак Том домогался его сына. Или Цветочек решил отомстить как-то более изощренно?

Он с насмешкой смотрел на гостя. Том нехотя поднялся, избегая встречаться с ним взглядом, мысленно прикидывая, что могло прийти в хорошенькую венценосную головку и насколько это серьезно отразится на его здоровье (черт с ней, репутацией…).

— Следуй за мной.

— Да, ваше высочество, — потупился он.

Принц подошел к небольшой двери, которую Том раньше не заметил. Распахнул ее и пропустил его вперед.

— Это моя гардеробная. У вас в семье есть зеркало?

— Нет. У Георга есть. У его дедушки торговая лавка, там есть зеркало. Я пару раз его видел.

— Хорошо. Просто я бы не хотел, чтобы ты испугался.

— Не такой уж я и дурак, как вы думаете, — насупился Том.

— А я как раз не считаю тебя дураком. Надень вот это, — он протянул ему брэ и камизу. Том впервые в жизни дотрагивался до такой тонкой и нежной ткани.

— Я измажу… — пробормотал мальчик. — Я не могу…

— Почему измажешь? — удивленно посмотрел на него Билл. — Надевай. Не стесняйся. Хочешь, я позову прислугу и тебе помогут? Я обычно сам одеваюсь, мне не нравится, когда кто-то вокруг крутится, хотя король и ругается. Будь его воля, он бы и штаны перед туалетом заставлял с себя слуг снимать, кабы они порасторопнее были и он не рисковал каждый раз обмочиться.

— Я не могу… — попятился Том назад.

— Почему? Они новые. Я их еще ни разу не надевал.

— Это не для меня… Я… Я не имею права это носить…

Цветочек повернулся к нему, оторвавшись от перебирания вешалок с одеждой. Подошел вплотную, глядя глаза в глаза. Провел рукой по телу и скулам. Запустил руку в штаны и пощекотал яички.

— Что вы делаете? — дрогнувшим голосом поинтересовался Том.

— Пытаюсь соответствовать твоей характеристике и представлениям обо мне, — водил Билл кончиком носа около его губ, провоцируя поцелуй. — Ты ведь считаешь, что меня можно уговорить только отдрочив, да?

— Не надо… Я больше не буду лезть к вам, — покраснел он, опуская взгляд.

— Вот и славно, — улыбнулся принц и тут же убрал руку. — Да, мне было приятно, ты прав. Но мне не приятно, что ты думаешь, будто бы этим можешь меня заставить что-то сделать. Переоденься, я хочу тебе кое-что показать. — И вложил ему в руки нижнее белье.

Оно не просто было другим, оно было каким-то иным. Ткань мягко касалась тела, нигде не терла и была настолько легкой, что почти не чувствовалась. Том крутился, рассматривая себя и отмечая, что брэ сшиты как будто по нему. Темно-синие шоссы тоже были другими — из тонкой эластичной ткани, они мягко обняли ноги. Принц, заметив его нерешительность, совершенно не по-королевски опустился на колени и собственноручно закрепил их на поясе аккуратными тесемочками, а под коленями подвязал красивыми бархатными ленточками с колокольчиками на концах. Высокие боты до щиколотки из тончайшей телячьей кожи — Том таких даже у Густава не видел. Они сидели подобно второй коже. Потом Цветочек заставил его надеть желтую котту и небесно-голубой сюрко из шелка. Талию он подчеркнул богатым и очень красивым ремнем с петлями под ножны. И последний штрих — ярко-красный шаперон — капюшон с длинным «хвостом» ниже талии и какими-то замысловатыми фестонами по низу воротника-шальки. Внимательно осмотрев Тома, который боялся шевельнуться во всем этом великолепии, принц удовлетворенно отошел в сторону.

— Подожди немного, — аж подпрыгивал он от нетерпения, быстро натягивая шоссы такого же цвета, как у Тома, торопливо влезая в оранжевую котту и синий сюрко.

Застегнув ремень и поправив шаперон, Цветочек попросил гостя закрыть глаза. Обхватил его за плечи и куда-то повел. Том робко прошел несколько шагов, завернул под чутким руководством принца и остановился.

— Открывай, — с придыханием выдал Цветочек ему в ухо, стоя за спиной. — Только не бойся.

— Я и не боюсь, — хорохорился Том. Распахнул глаза и шарахнулся в сторону — перед ним стояли какие-то ребята и повторяли все их движения.

— Это зеркало. Ты же говорил, что видел его раньше.

— Да, но у Георга оно маленькое-маленькое… — пробормотал он.

— Смотри, — принц встал рядом и показал на отражение. — Мы одинаковые. Как такое может быть?

Том подошел вплотную к посеребренному стеклу. На него смотрел принц. Таким, каким он его видел. Он поднял руку — принц повторил его движение. Показал язык и тут же получил такую ж дразнилку в ответ.

— Это я? — ткнул в себя пальцем.

— Да, это ты. Ты видишь? У нас одинаковые глаза, одинаковые уши, одинаковый рот и нос. Ты что-нибудь понимаешь? Постой здесь, я сейчас. — Он куда-то убежал.

Том опять принялся рассматривать себя. Дьявол, баба Унгина сказала правду — они близнецы. Братья. Вот так должен выглядеть Том, точнее кронпринц Томас, его высочество… Вот так он должен был одеваться четырнадцать лет. Спать на широкой мягкой кровати. Есть из серебряной посуды, иметь гардеробную, которая больше их дома. Вот так должна выглядеть его жизнь… Не в хлеву в свином навозе или мухами в гороховой каше, а вот так в красивых одеждах, в тепле, в собственной огромной комнате… Почему все досталось ему?

— Смотри, — подлетел к нему Цветочек. И Том ахнул — принц стоял в его штанах и рубахе, в его ботах на босу ногу.

— Если бы я не знал, что я — это я, я бы никогда не поверил, что не сошел с ума, — проговорил мальчик, кое-как справляясь с собственным лицом.

— Да, а сейчас я — это ты! Что это значит, Том?

— Я не знаю, — неуверенно соврал он.

— Ты говорил, что тетя Унгина что-то тебе говорила? — сбивчиво тараторил принц, мотаясь из стороны в сторону и размахивая руками. — Может быть… Слушай, ты только не обижайся… Твой отец всегда был у моего отца на особом счету… Король тебя всегда выделял из всех. Я знаю, я внимательно за тобой наблюдаю последние месяцы. И когда я пошел просить за тебя… Ну помнишь… Ты не хотел, а я все равно не мог… Мне даже думать было больно, что тебя кто-то может обидеть… Я пришел и сказал, что так и так, я видел, как тебя у нас на конюшне избили какие-то парни, он в такую ярость пришел. Он так орал! Он взял меня, притащил в казармы и попросил показать, кто посмел тебя обидеть. Он так за меня никогда не заступался, как за тебя. Я думал, он их убьет. Вот на месте, голыми руками, при всех! Так вот! Том, может быть мы братья? Только ты бастард.

— Сам ты бастард! — зло фыркнул Том.

— Ты не обижайся, это не оскорбление! — схватил его за руку принц. — Посмотри, — развернул к зеркалу. — Это многое объясняет! Мы похожи, как две капли воды. Мы совершенно одинаковые. Значит у нас один отец. Ну матери-то у нас не могут быть одними, потому что тогда бы ты жил здесь, со мной. Иначе почему я живу здесь один, а ты там с этими уродами? Значит, мой отец — это твой отец. Ты — мой брат. Я — твой брат. Я хочу, чтобы ты остался здесь со мной, как королевский сын. Пусть полукровка, это не важно. Важно, что ты будешь рядом со мной и никто больше не посмеет тебя обидеть.

— Мне нельзя здесь… — шепотом сказал Том, глядя на него с отчаяньем. — Меня убьют. Тебя охраняют заклинания бабы Унгины, а меня убьют.

— Я не позволю никому, — он порывисто его обнял. — Я буду беречь тебя. Я… Я… Я запру тебя в своей комнате, попрошу усилить охрану…

— Послушай… Подожди… — снисходительно улыбался Том. — Я птица вольная, я не могу сидеть в твоей комнате всю жизнь. Я привык к свободе…

— А я?

— А ты… А ты — мой брат. И я всегда теперь буду рядом с тобой и никогда не дам в обиду. И я хочу быть рядом с тобой. Только давай мы договоримся, ты никому ничего не будешь говорить, хорошо? Пусть это будет нашей маленькой тайной.

— А наши отношения?

— Какие отношения?

— Ну, — он покраснел.

— Можно я немного похожу в твоей одежде? Мне так интересно, что чувствует принц.

— А я в твоей, можно? Она пахнет тобой. Мне очень нравится.

Они вышли из гардеробной. Том важно расхаживал по комнате, заложив руки за спину, и нес какую-то ерунду, периодически взмахивая «хвостом» шаперона. Билл устроился на подоконнике, свесив одну ногу вниз, а вторую обхватив в колене. Смотрел на него и улыбался, поддакивал или дразнил. Вдруг Том остановился как вкопанный, закрутил головой и заметался по зале.

— Что ты потерял? Что случилось? — забеспокоился Цветочек.

Том бегом добрался до их угла и удовлетворенный вернулся обратно, неся какой-то шнурок.

— Вот так ты точно будешь похож на меня, — он завязал на его голове плетеный из тонких полосок кожи хайратник. — Так волосы в рот не лезут. Теперь ты — это я.

— А я не так делаю! — обрадовался принц. Достал из-под подушки тонкую веревочку и, собрав волосы Тома на затылке, перетянул их в хвост. — Вот так они точно в рот не лезут.

В дверь тихонечко постучали.

— Это Лола, — засуетился принц. — Говори спокойно и уверенно. Она принесла завтрак. Попроси ее поставить его на стол и пусть идет. Тебе больше ничего не надо.

— Кажется, принц у нас я, — игриво задрал Том нос.

Опять постучали.

— Так, у вас какие с ней отношения? Как мне себя вести?

— Ээээ… Она знает, что я тобой интересовался.

— Ты ее целовал?

Том покраснел.

— Ты ее трахал? — ревниво прищурился он.

Том покраснел еще больше и опустил взгляд.

— Нет. Только целовал… Но это ничего не значит!

— Войдите, — громко произнес Билл, усаживаясь в дальнем кресле поудобнее.

Том застыл посреди залы испуганный и растерявшийся. Потом вспомнил, что запер дверь, добежал до нее и отодвинул щеколду. Услышав щелчок, Лола открыла дверь попой и задом вошла в помещение, неся поднос с завтраком.

— Доброе утро, ваше высочество, — прощебетала она спокойно направляясь к столу. — Странно видеть вас в такой ранний час одетым. Вы куда-то собираетесь?

— Скорее только что пришел… — буркнул Том, искренне удивляясь, что девушка его не узнает.

— Опять были на сеновале или на крыше воздухом дышали? Уже так жарко, а еще только утро.

— Да, — неопределенно вякнул мальчишка, заходя перед ней так, чтобы она получше его видела. — А что на завтрак?

— Как обычно. Ваши любимые два яйца всмятку, булочка с вареньем, молоко и чай.

— Знаешь, Лола, — закокетничал он. — Могла бы ты принести мне еще еды. Мне очень понравилось мясо, которое готовит твой отец. И те тушеные овощи. А еще побольше воды и морса из ягод.

Девочка удивленно уставилась на Тома.

— У вас аппетит что ли проснулся через полтора месяца? Вы решили наконец-то поесть по-человечески?

— Даааа, — протянул он, поворачиваясь к ней полубоком и стреляя глазками.

— Ваше высочество, что с вами? — недоумевала она.

— Все хорошо, — мырчал Том котом.

— Я скажу отцу, чтобы вам приготовили поесть. Можно только постель уберу и окна открою?

— Даааа, — сочился он медом. — Я хочу, чтобы ты убрала постель и открыла окна.

Девочка ринулась к кровати. Том бросил вопросительный взгляд на Билла. Тот, широко улыбаясь, погрозил ему пальцем. Он подмигнул младшему брату и опять начал кокетничать с горничной.

— Боже! А зачем вы сорвали полог? Как же его теперь обратно повесить? Я попрошу Себастьяна, чтобы он прислал мастеров.

— Хорошо, договорились. Лола, скажи, ты встречаешься с кем-нибудь?

— Нет, ваше высочество, — ловко взбивала она подушки и расправляла простынь. — У меня столько работы по дому, что на встречи нет времени.

— А никто обо мне не расспрашивал?

— Вы же знаете, что король под страхом смертной казни, запретил говорить о вас.

Том показательно вздохнул и снова состроил лисью мордочку:

— Ах, я так жду вестей от одного человека.

— Увы, ваше высочество. Я не могу вас ничем порадовать… ТОМ?! — застыла она, вцепившись взглядом в сидящего у окна Цветочка. — Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? Ты в своем уме? Ваше высочество, я немедленно позову стражу!

— Не надо, — остановил ее Том. — Это мой гость. Его-то я и хочу нормально покормить. А то на такой жрачке ноги протянешь.

— Вы сами просите готовить вам это, — фыркнула она.

— Спасибо, Лола, — вежливо кивнул принц.

Неожиданно девушка прищурилась и начала переводить взгляд с одного мальчишки на другого.

— Вы меня обманываете… Ваше высочество, — она поклонилась Цветочку. — Что все это значит? Это ведь вы, да? Вы — Вильгельм? Билл, это ты?

— Я это, я, — улыбался он.

— В такой одежде? — она со страхом обернулась к Тому.

— Мы решили немного похулиганить, — принц поднялся и подошел к служанке. — Оставь, я сам открою окна. Принеси нам поесть, как просил Том.

— Король знает, что я здесь, — на всякий случай сообщил мальчишка. — Он мне разрешил.

Она вопросительно смотрела на хозяина. Билл кивнул, подтверждая его слова.

— Принеси нам поесть. И фруктов побольше. Можешь еще что-нибудь. И попроси не беспокоить. Нам с Томом надо решить некоторые дела. Я бы не хотел, чтобы нам мешали.

— Вы будете есть здесь или попросить накрыть на крыше?

— На крыше. Хорошая идея.

Том снова закрыл за ней дверь на щеколду. Посмотрел на принца, закусил губу, заиграл бровками. Плавной походкой направился к брату.

— Иди сюда, мой раб. Кто твой господин? — зафырчал.

Принц попятился назад. На лице нарисовался страх.

— Ты не можешь ослушаться, мальчик, — урчал он. — Ты обязан подчиниться своему господину.

Том толкнул его на кровать, сам упал сверху. Впился в губы поцелуем, посасывая и покусывая их, проникая в рот языком. Рука нетерпеливо теребила завязку своих штанов. Он елозил на нем, терся пахом о бедро. Цветочек двумя руками ухватил его за голову и закрыл глаза от удовольствия, страстно отвечая на ласку. Наконец-то препятствие в виде ткани было преодолено. Рука скользнула к долгожданной цели, и Билл застонал ему в рот, выгибаясь навстречу. Он толкался в руку и постанывал, жадно ловя его губы. Том улыбался и продолжал ласкать, одним глазом наблюдая, как принц тихо сходит с ума под ним.

— Я хочу не так, — вдруг отпустил он Цветочка на самом интересном месте за две секунды до оргазма. Тот недовольно зашипел и нахмурился. Том снял с него штаны полностью, стащил за ноги к краю кровати и уселся на пол между ног. — Я попробую. Я видел, моему брату так делали, ему нравилось. Я не знаю, как правильно, я попробую…

— О чем ты? — приподнял он голову.

Том несколько мгновений смотрел на блестящую головку, потом набрал полную грудь воздуха и взял ее в рот, зажмурившись.

— Дьявол, — простонал принц.

Мало ли кто что говорит или будет говорить. Сейчас хотелось попробовать. Он видел, что брату было хорошо, видел, как это делала девушка. И если Ульриху было хорошо, то и Цветочку должно быть хорошо. В конце концов, хотелось как-то его порадовать, побаловать. Брат как ни как. Между прочим, младший. Дурак! Надо же его бастардом обозвать! Родного брата-близнеца, между прочим, старшего близнеца, обозвать незаконнорожденным! Любимый младший братик… Он расплылся в довольной улыбке, лукаво глядя, как тот извивается. Протянул мысленно ласково — младшенький, словно смакуя новое для себя слово. Странно, но новость о том, что принц — его брат, была какой-то естественной и очень удачно укладывалась в его сознании и мировосприятии. Он как будто всегда это знал. Хотя себя принцем и не чувствовал вообще. Он так и остался для себя Томом Эвертом — простым мальчишкой с окраины. Просто теперь у него появился любимый младший братик, а трое старших словно волшебным образом провалились в преисподнюю, как он и мечтал всю сознательную жизнь. И сейчас любимый младший братик нуждается в любви и ласке, и Том готов ему дать все это в том количестве, в каком тот сможет унести. Ему даже сейчас нет дело до собственного тела, хотя возбужденный член явно требует внимания к своей персоне, главное, чтобы младший был доволен и счастлив.

Он облизывал ее, сосал, причмокивал, работал рукой. Он облизывал яички, всасывал их. Он старался не прикусывать его, хотя получалось не всегда, Цветочек шикал и морщился. Он щекотал его языком. Просовывал кончик в дырочку на самом верху, отчего принц смеялся, томно выдыхал, слегка толкался бедрами в теплый и влажный рот. Том спустился ниже, принялся дразнить попу, пытаясь языком пробраться сквозь плотное кольцо мышц. Цветочек дергался, иногда хватал его за волосы, стонал. Том опять всосал член, помогая себе одной рукой. Палец второй массировал вход, надавливал, стараясь проникнуть внутрь. Принц кусал губы, затыкал себе рот, чтобы не кричать от удовольствия. Палец проник внутрь. Стало необычно, щекотно. Цветочек замер, прислушиваясь к ощущениям. Даже дышать перестал. Том продолжал работать ртом, смешно причмокивая, толкался пальцем внутри, поворачивая его, стараясь сделать приятно. Добавил второй. Он прямо сам просился. Принц дернулся, пробормотал, что больно, зажался. Том почувствовал, что член немного обмяк. Вытащил пальцы, лег сверху, взял нормально член в руку и довел его до оргазма, внимательно наблюдая, как он кончает. Это было забавно — он тяжело задышал, взгляд стал туманным, он то морщился, то шикал, извивался, замирал, прекращал дышать, напрягаясь, а потом со стоном кончил.

— Томмм, — прошептал пересохшими губами. — Томммиии… — и обнял крепко-крепко.

Том молча уткнулся носом ему в подмышку. На лице легкая улыбка. Уютно как… Хорошо… Он поглаживал его по боку, по животу. Наслаждался стуком его сердца.

— Я хочу, чтобы тебе тоже было приятно, — шепнул принц в ухо.

— Мне уже приятно. Приятно лежать рядом с тобой. Приятно обнимать тебя. Приятно слушать твое дыхание.

— А о чем ты думаешь?

— Ни о чем. Просто слушаю тебя.

— А я вот пытаюсь со всем этим справиться. Так все необычно и непривычно. Ты рядом. Я часто фантазировал, как ты будешь лежать рядом, что будешь мне говорить, что я буду тебе отвечать, как мы будем завтракать и обедать… Я в библиотеке выбирал книги, которые бы хотел для тебя почитать. Ты умеешь читать?

— Нет.

— Я так и думал. И я иногда читал их вслух, представляя, что ты сидишь в кресле у камина. Представляешь, я даже иногда с тобой ссорился.

Том хихикнул.

— Ага, ссорился. Ты говорил мне гадости, а потом извинялся. Или наоборот. И вот сейчас ты рядом со мной, а у меня какие-то странные ощущения…

— Я могу уйти.

— Нет! Нет! Я не хочу, чтобы ты уходил! Я просто никогда не думал, что ты можешь быть моим братом. Я всегда рассматривал тебя, как своего друга. И вот сейчас, когда это очевидно, мне страшно. Вдруг отец разлучит нас? Вдруг не позволит быть вместе? Нет, ну мы ему, конечно же, не скажем о том, чем занимаемся, и будем осторожны, все-таки это такое пятно на моей королевской репутации, это неправильно…

Том поморщился. «На моей королевской репутации» жгло душу каленым железом. Принц никогда не признает его. Для него он так и будет простолюдином-выскочкой, который хорошо дрочит, а теперь еще и сосет. Его судьба — жить в королевских покоях и ублажать королевскую похоть, пока королевская персона будет решать свои королевские дела. И он сколько угодно может быть близнецом, но никто и никогда не докажет, кто из них старше, а, следовательно, Том все равно в любом случае будет в проигрыше, вторым. Ничего равного. Том нужен только для того, чтобы сосать…

Он сел. Покосился на лежащего рядом тощего мальчишку без штанов. Непроизвольно брезгливо поморщился. Принц, видимо, заметил, тут же прикрылся покрывалом.

— Куда ты? — спросил обеспокоено, хватая его за руку.

— Я домой хочу, — буркнул Том, поднимаясь с кровати.

— Я что-то не то сказал? Я обидел тебя? Том, пожалуйста...

— Все нормально.

— Нет, не всё! Я вижу. Я чувствую, что ты обиделся. Скажи мне. Просто скажи. Давай между нами не будет секретов. Ты можешь доверять мне.

Том хмуро покосился на него. Принялся раздеваться.

— Скажи. Я хотя бы буду знать, чем обидел тебя.

— Да ничем ты меня не обидел. Ты все так уже распланировал. Читать мне будешь… Завтракать… Обедать… За репутацию свою печешься. — Он все больше себя накручивал, буквально сдирая одежду.

Принц снял с себя рубашку, подошел к нему сзади и обнял. Том раздраженно пыхтел и напряженно пытался скинуть его руки.

— А что хочешь ты? — выдохнул ему в ухо, провел языком по шее. — Что ты хочешь? Скажи мне. И я постараюсь сделать так, чтобы тебе было уютно рядом со мной.

Толкнул его к кровати. Уронил, не выпуская сопротивляющегося мальчишку. Принялся целовать шею, плечи, щекотать ухо. Легко укусил за плечо.

— Мне кажется, что дело в другом, — бормотал он, стараясь поймать его рот. Том крутил головой, сопротивлялся не сильно, но не давался. — Это второй раз такое, когда ты вдруг начинаешь говорить глупости. Все хорошо-хорошо, а потом тебя клинит. Но я не дам тебе уйти, не позволю наговорить глупостей. И сейчас я сделаю приятно тебе, а потом мы пойдем завтракать. И еще чего-нибудь придумаем. Мне столько всего тебе надо показать, о стольком рассказать. Я очень хочу узнать тебя получше, хочу слушать тебя, любоваться тобой.

— А если я против? — зло прищурился Том. — Если я не хочу? Вы возьмете меня силой?

— Конечно, — расхохотался Билл, позволяя ему вырваться. — Именно силой я тебя и возьму! Закрою в самом страшном подвале замка и буду приходить к тебе и ублажать себя.

Том выполз из-под него, уселся на краю. Глаза прищурены, но взгляд не агрессивный. Билл потянулся и улегся головой ему на колени. Том погладил его, начал перебирать волосы.

— Что тебя беспокоит? Давай выясним. Я не хочу, чтобы ты то и дело фыркал и обижался.

— Ты — принц… — жалобно произнес он. — А я никто. Между нами стена.

— Стена в твоей голове. Я такой же как ты, посмотри на меня. Я общаюсь с тобой, как с другом, как с близким другом. Я безумно рад, что у меня есть брат. Я горжусь им. Я счастлив, что он вырос с теми отвратительными людьми хорошим человеком, и готов прыгать от радости, видя, что он тоже любит меня.

— Ты так много говоришь, — скорчил он недовольную рожу. — А что там с едой? А можно я после обеда у тебя здесь посплю? Я никогда не спал на такой большой и мягкой кровати. А можно я еще в зеркало посмотрюсь? А что у тебя еще есть интересного? Можно я себе брэ оставлю? У меня никогда не было брэ…

Цветочек улыбнулся и обнял его за талию, уткнувшись носом в живот. Пощекотал пупок языком, чмокнул в самом низу живота. Всё, что ты хочешь… Весь мир к твоим ногам, только останься.

Принц переоделся к завтраку и переодел Тома. На этот раз он выбрал им по тунике с красивыми очень объемными рукавами и шелковому блио до колен. Себе в желто-красной цветовой гамме с отделкой золотыми нитями и какими-то блестящими на солнышке камушками. Тому — в спокойной сине-зеленой, расшитое парчой, декоративным шнурком и бубенчиками. Том крутился перед зеркалом, строил себе рожицы, показывал язык и гордо выпячивал грудь. Цветочек сказал, что бубенчики сейчас в моде и многие знатные вельможи иногда до пятисот штучек на себя вешают. Сколько это — пятьсот штучек — Том не знал, но решил, что очень много. Он подпрыгивал, чтобы они позвякивали, и хохотал, как ребенок, от полученного эффекта. Потом они долго шли по узким коридорам и крутым длинным лестницам куда-то вверх. К самому небу, как казалось Тому. Он не без удовольствия наблюдал, как глаза стражников расширяются, и они склоняются в поклонах перед ним и братом. Правда, Том сильно нервничал. Ему постоянно казалось, что его сейчас прогонят или что-то скажут такого, отчего ему станет стыдно и обидно.

— Ваше высочество… — растерялся лакей его величества, увидев перед собой двух одинаковых мальчиков. Он переводил взгляд с одного на другого и явно боялся ошибиться.

— Себастьян, — подсказал принц, следуя к своему месту за длинным столом. — Себастьян, у нас сегодня гости, я буду обедать у себя. И проси Лео приготовить праздничный ужин для нашего гостя. Мне хотелось бы, чтобы он остался доволен. Том, прошу тебя, — он жестом пригласил его за стол — Почему накрыто на троих?

— Ваше высочество, — учтиво поклонился мужчина. — Ваш отец сегодня хотел позавтракать с вами.

Цветочек гордо повернул голову, брови чуть поднялись, хмыкнул:

— Со мной? Странно. Мне кажется, ты совершаешь чудеса, — улыбнулся брату. — Король никогда не завтракал со мной.

На крышу высыпало несколько стражников, встали коридором. Том с удивлением наблюдал за младшим — тот выпрямился, словно проглотил кол, расправил плечи, величественно повернул голову.

— Его величество король, — громко сообщил Себастьян.

И в ту же минуту на крышу вышел монарх собственной персоной. Том отметил, что на нем только штаны и котта, без сюрко. Ремня нет. Как-то по-домашнему он одет, невычурно. Мальчик вздрогнул, когда голубые глаза монарха пронзили его льдинками, низко склонил голову, от страха затаив дыхание.

— Ну-ка, — король подошел к нему, взял его за плечи и начал рассматривать. — Цветочек, иди сюда, что ты там торчишь? — Принц приблизился к отцу. — Дьявол! Вас же даже перепутать можно, — тихо прошептал, переводя взгляд с одного близнеца на другого.

— Том останется в замке, — не то спросил, не то поставил отца перед фактом принц.

— Посмотрим.

— Я хотел бы, чтобы он жил в моей комнате, если Том не против.

— Себастьян приготовил для него комнату на твоем этаже.

— Я не против, — пискнул Том.

— Посмотрим.

Король сел во главу стола. Принц по правую руку от него. Том рядом с братом. Он вообще к нему как-то жался. Вид короля почему-то вызывал в нем приступ неконтролируемой робости и желание держаться подальше.

— Я послал к твоим родителям гонца, сказал, что ты поживешь какое-то время в замке, — начал король, пока ему накладывали на тарелку овощи и жареные ребрышки.

— Спасибо, ваше величество.

Том разглядывал странный предмет, похожий на ложку, только с зубьями. Покосился на своих высокопоставленных родственников. Цветочек держал это в левой руке, в правой был нож, которым он ловко отрезал маленький кусочек мяса и отправил в рот, наколов на зубья «ложки». Он попробовал так же насадить кусок на зубчики и отрезать. Тарелка была такой тонкой, что он не смог заставить себя дотронуться до нее ножом. Отковырять кусок мяса ребром прибора тоже не получилось. Подцепил осторожно кусок пареной репы. Но до рта не донес. Уронил.

Принц краем глаза наблюдал, как брат мучается с вилкой. Ложкой есть ребрышки неудобно. Отложив приборы в сторону, он взялся за тонкие косточки руками, а то гость сидит с таким выражением, как будто сейчас заявит, что он сыт и есть не будет. Король, заметив, как младший сын решил поддержать старшего, тоже отложил приборы в сторону, и принялся есть руками.

Том с благодарностью посмотрел на брата. Ребрышки выглядели очень вкусно и ему не хотелось от них отказываться, но есть, используя подобное орудие пытки, у него не получалось.

— Том, друг мой, а что же ты не сказал, что тебя братья обижали? — поинтересовался король. — Почему я ничего не знаю? У отца твоего спрашивал, он тоже не знал.

— Я как-то ему пожаловался, давно еще, когда совсем ребенком был. Он их отругал. А они меня потом сильно избили и сказали, что если еще раз скажу ему, вообще убьют. Я еще раз ему рассказал… В общем… Матери сказал, что в овраг упал и ничего не помню. Полвесны с разбитым лицом ходил.

Монарх нахмурился.

— Надеюсь, что после мо