ВОЗВРАЩЕНИЕ МУМИЙ 9 страница– Сколько-сколько казней ты сказала? – шутливо переспросил О'Коннелл, хотя взгляд его оставался серьезным и даже настороженным. Бени, который, казалось, увлеченно обсасывал крысиные косточки и вовсе не прислушивался к разговору, вдруг вставил: – Это как получилось у Моисея и фараона, да? – Да, совершенно верно, кивнула Эвелин. – Интересно, осталось ли у меня в голове хоть что-нибудь из того, чему меня учили в воскресной школе, – оживился Джонатан и начал припоминать, какими же казнями грозили фараону: – Значит, так: лягушки, мухи, саранча... Боже мой, кажется, это все. – Град, – подсказал Бернс, сидевший по другую сторону костра. – И огонь. – Солнце должно почернеть, припомнил Хендерсон. – А вода – превратиться в кровь, – подхватил Дэннэлс. – Выяснилось, что все это время американцы внимательно прислушивались к разговору конкурентов. – А вот еще один кошмар, кстати, мой любимый. Это когда все тело покрывают болячки, ожоги и так далее. Представляете подобный ужас? Но все равно остается еще две напасти. Кто-нибудь мне поможет? Все молчали. Кто-то нервно хохотнул, но Эвелин чувствовала, что в воздухе постепенно накапливается некое напряжение. Вот вам и храбрые охотники за сокровищами! Все же мужчины – это самые настоящие дети. Она отвела палочку с крысой в сторону, подула на мясо и, попробовав его, радостно заявила: – Совсем не так плохо, как я думала.
* * *
Эвелин вдоволь надышалась свежим вечерним воздухом и была готова отправиться спать (Теперь ее угнетала только бедуинская одежда, которая успела уже порядком измяться и запачкаться). Девушка приближалась к своей палатке, но, проходя мимо шатра профессора, заметила кое-что весьма интересное. Доктор Чемберлен лежал на подстилке и крепко спал. Одной рукой он нежно прижимал к груди украшенный драгоценными камнями сосуд, а другая расслабленно покоилась на древней черной книге. Эвелин воровато огляделась вокруг. Наемные землекопы египтолога лежали вповалку на земле, укрывшись с головой одеялами. Казалось, все они крепко спят, а доктор Чемберлен оглушительно храпел. Через несколько коротких мгновений Эвелин уже сидела возле костра. В руках она держала заветную книгу. – А вот это уже называется воровством, – раздался сзади чей-то голос, и рядом с девушкой на песок опустился О'Коннелл. – Мне кажется, раньше ты в таких случаях пользовался определением «позаимствовать», – ответила она, намекая на способ, которым Рик раздобыл ей набор археологических инструментов. – Будь любезен, достань из рюкзака Джонатана шкатулку с секретом. Пожалуйста. О'Коннелл повиновался. Эвелин вставила раскрытую шкатулку в пазы механизма. Он оказался в точности таким же, как на саркофаге и на внутреннем деревянном гробу, которые им успешно удалось открыть. – Ты искала именно эту книгу? – поинтересовался Рик. – Но, по-моему, она вовсе не из золота. – Это не Книга Амон-Ра. Это что-то другое, но, по-видимому, не менее ценное. – А что же это такое? Черная книга для черных списков царя Тутанхамона? – Я думаю, что это Книга Мертвых. – Мертвых? – поморщился О'Коннелл, – Что-то мне перестает нравиться наша затея. – Не будь слюнтяем! – возмутилась Эвелин. – Ну какой вред может причинить книга? С этими словами она решительно повернула ключ. Шуршащий звук приведенного в действие механизма, казалось, эхом разнесся в ночи. Девушка испуганно огляделась, проверяя, не проснулся ли кто-нибудь, в частности, доктор Чемберлен. Однако ничего, кроме похрапывания спящих тут и там мужчин, слышно не было. Неожиданно воздух пришел в движение. Но это был не порывистый ветер, как прежде, под землей. На этот раз казалось, что дышит нечто неописуемо огромное, будто в небе перевел дух скучающий великан. Пламя костра заметалось под этим холодным потоком воздуха. О'Коннелл и Эвелин нервно переглянулись, но затем девушка рассмеялась. Рик присоединился к ней, но смех его звучал неубедительно. Он придвинулся к девушке поближе и обнял ее, словно защищая от возможной опасности. Эвелин показалось, что и Ричард чувствует себя несколько не в своей тарелке. Девушка склонилась над книгой, медленно водя пальцем по иероглифам и что-то невнятно бормоча. – Ну и что же это такое, в конце концов? – не выдержал О'Коннелл. – Телефонный справочник Хамунаптры? – «Амон кум ра. Амон кум дей». – Теперь мне все ясно. Хорошо, что поинтересовался, – съехидничал Рик. – Здесь говорится о ночи и дне. Не обращая внимания на О'Коннелла. она продолжала читать, теперь уже вслух, словно желала слышать, как звучат древние заклинания. (Она, конечно, не могла знать о том, что сейчас происходило во тьме лабиринта. Мумия, оставленная ими в деревянном открытом гробу рядом с саркофагом, начала оживать. Гниющая плоть и кости зашевелились, распахнулись веки. Имхотеп пробудился, словно от удара, и уставился в темноту пустыми глазницами.) ...Итак, Эвелин Карнахэн, честная поборница научных изыскании, влюбленная в верования и обряды Древнего Египта, преданная памяти своего знаменитого покойного отца, продолжала читать те самые заклинания, которые постепенно возвращали мумию к жизни. – Нет! – вдруг раздался чей-то истошный крик позади Эвелин. Проснулся еще кто-то, а именно доктор Чемберлен. – Нельзя этого делать! – вопил профессор. – Немедленно остановитесь! Когда египтолог добежал до девушки на своих коротеньких ножках, она уже успела закрыть книгу, как школьница, застигнутая ночью за чтением запрещенного романа. Сейчас она обратила внимание на то, что профессор наконец-то снял свой знаменитый тропический шлем. Его жиденькие белесые волосы стояли дыбом. Наверное, оттого, что он ворочался во сне... Или от осознания ужаса, который учинила Эвелин... Остановившись почти у самого костра, Чемберлен внезапно замер на месте и повернулся лицом к пустыне, будто услышал оттуда некий звук. А это было действительно так. Вскоре до слуха Эвелин и О'Коннелла также донесся далекий жужжащий звук, словно откуда-то из-за горизонта к ним приближается самолет, только это жужжание казалось более пронзительным и с какими-то подвываниями. Рик и Эвелин одновременно вскочили на ноги. В тот же миг, вздрогнув, в своей палатке проснулся Джонатан. Жужжание и вой теперь напоминали сигнал испорченной автомобильной сирены. В той стороне, где стояли палатки американцев, возник Бени. Он шел пошатываясь и держась руками за живот. – Наверное, крыса оказалась больная, – спросонок пробормотал он, но глаза его тут же округлились от ужаса, как только он услышал все нарастающий гул, идущий из пустыни. Хендерсон, Бернс и Дэниэлс тоже выскочили из палаток с револьверами в руках, когда до них донесся снаружи непонятный шум. Все сгрудились в мерцающем свете костра, напряженно вглядываясь в сторону источника звука. Смущенные собственной беспомощностью, американцы громко рассуждали о том, что за чертовщина тут, могла происходить. Вскоре «чертовщина» заявила о себе вполне материально. Жуткое, невероятно огромное облако саранчи опустилось на лагерь, покрывая все вокруг шевелящимся ковром. Эвелин судорожно размахивала руками в воздухе, стараясь пробиться через вихрь крылатых насекомых. Она почувствовала, как О'Коннелл ухватил ее за талию и увлек за собой. Пробившись сквозь ливень саранчи, к ним присоединился Джонатан, и все трое помчались к трещине возле статуи Анубиса. Отчаянно пытаясь избавиться от ползающих по ним крылатых тварей, они старались как можно скорей достичь храма. В это время Бени со своими американскими работодателями мчался к другому входу в лабиринт. А доктор Чемберлен, покрытый шуршащим саваном из саранчи, прижимая к себе вновь обретенную Кингу Мертвых, стоял и вопрошал небеса: – Что же мы натворили?! Отплевываясь от саранчи, успевшей заползти ему в рот, он присоединился к своим товарищам. Эвелин, О'Коннелл и Джонатан уже знакомым путем добрались до зала бальзамирования, где и остановились, выбирая из волос и одежды запутавшихся там насекомых. Рик, более всех сумевший сохранить присутствие духа, не расставался со своим рюкзаком с оружием. О'Коннелл достал спички и зажег факел. – Никогда в жизни не видел столько кузнечиков сразу! – признался он. – Это не кузнечики, – поправила его Эвелин, стараясь быстрей прийти в себя. – Это саранча. – Значит, это и есть одна из так называемых десяти казней? – истерично выкрикнул Джонатан, обращаясь к сестре. – Саранча! – Это вовсе не казнь, Джонатан, – стараясь сохранять спокойствие, сказала Эвелин, – а природное явление. Связано оно с тем, что один раз в несколько лет у саранчи происходит гигантский прирост популяции, и когда все насекомые сразу взлетают и начинают мигрировать... получается как раз то, что мы только что наблюдали. – Девушка стряхнула с уха крупную саранчу. Она отступила на шаг, и тут же почувствовала, как ее сандалия угодила но что-то скользкое. – Тьфу ты! – в сердцах сплюнула девушка. – Я, кажется, во что-то вляпалась. – Не во что-то, а в кого-то, – поправил Джонатан, нахмурившись, после того как опустил свой факел и исследовал ногу своей сестры. Весь каменный пол зала был усеян отвратительными, скользкими лягушками! Эвелин еле сдержалась, чтобы не закричать от ужаса. В это время к ней как раз обратился О'Коннелл: – Насчет саранчи все попятно. Но разве египетские лягушки тоже неожиданно решили усиленно размножаться? И как им удалось прилететь сюда? Прежде чем Эвелин успели ответить ему (правда, еще неизвестно, какие слова она нашла бы для этого ответа), земля под ногами отважных членов экспедиции начала трястись. Полы коридоров лабиринта были засыпаны песком, и теперь этот песок зашевелился, как будто внезапно ожил. Люди стали свидетелями невозможного зрелища, представшего перед ними в свете факелов. Песок, казалось, тек по полу, постепенно образовывая перед ними высокий конус. Можно было подумать, что под покровом песка оживает какое-то существо. Откуда-то, видимо, из щелей между каменными плитами, появились они. Вершина песчаного конуса раскрылась, и это хлынуло оттуда потоком, словно лава из вулкана, покрывая все вокруг. Шевеление песка было вызвано не движениями какого-то неведомого существа, а огромной массой хищных скарабеев. Сотни омерзительных навозных жуков растекались по полу и наступали в направлении людей. Эвелин пронзительно завизжала, к ней тут же присоединился Джонатан. Даже О'Коннелл, вместо того чтобы скомандовать отход, как он и собирался это сделать, громко завопил. Освещая дорогу факелом, Рик увлек своих друзей в один из боковых коридоров. Армия жуков следовала за и ими по пятам.
* * *
В другом туннеле лабиринта американцы тоже нашли спасение от полчищ саранчи. Впереди всех бежал Бернс. В одном из коридоров он за что-то зацепился. Очки в проволочной оправе соскочили с его носа и упали как раз под ноги бегущим, и кто-то из них тут же с хрустом раздавил их. Без них и без факела Бернс здорово отстал от своих приятелей. Только прищурившись изо всех сил, он мог различить впереди какие-то неясные движущиеся фигуры. Скоро темнота туннеля поглотила их. – Подождите! – кричал им вслед Бернс, – Подождите меня! Но те либо не слышали его, либо им было просто наплевать. Бернс изо всех сил старался сориентироваться в темноте. Он потихоньку затрусил вперед, одной рукой придерживаясь за стену, а другую выставив перед собой, чтобы не наткнуться на какое-либо препятствие. Где-то вдали его глаза различили слабый свет, но это было не пламя факела, а призрачное сияние луны, проникающее в подземелье сквозь трещину в потолке. Двинувшись в направлении света, Бернс вдруг различил смутные очертания чего-то или кого-то, появившегося футах в десяти перед ним. – Дэниэлс? – обеспокоенно спросил Бернс. – Хендерсон? Это вы? Неверной, пошатывающейся походкой американец приблизился к стоящей в полутьме фигуре, запнулся и, падая вперед, выставил руки, чтобы обрести опору. Но его ладони провалились во что-то мягкое и податливое, словно в грязь. Тут же ему в ноздри ударило жуткое зловоние, и он рывком освободил увязшие руки. Раздался неприятный чавкающий звук. Даже наполовину ослепший, Бернс разглядел липкую жижу, покрывавшую его ладони. Постепенно в его мозгу сформировалось осознание того что перед ним стоит ожившая мумия. А вязкая субстанция являлась не чем иным, как гниющей плотью с копошащимися в ней личинками мух. Бернс истошно завопил, но в тот же миг костлявая рука с обрывками разложившегося мяса заткнула ему рот, заглушая отчаянный крик.
* * *
Преследуемый шуршащими насекомыми, О'Коннелл вывел Эвелин и Джонатана в ту часть запутанного лабиринта, где они еще ни разу небыли. Они добежали до зала, из которого куда-то вверх вела вырубленная из камня узкая лестница. Все трое бросились к ней. Массу суетливых скарабеев это вполне устроило, и они продолжили свое движение, перетекая со ступеньки на ступеньку. На полпути вверх слева от лестницы находилась ниша с пьедесталом, на котором когда-то, видимо, стояла урна или статуя. Одним прыжком О'Коннелл перемахнул через разделяющее пьедестал и лестницу пространство. Джонатан последовал его примеру. Справа от лестницы имелось точно такое же сооружение, куда прыгнула Эвелин. Девушка замерла на пьедестале, как статуя богини, только богини очень здорово напуганной. Через миг после того как все трое устроились на своих «насестах», орда жуков преодолела ступени лестницы и черной шевелящейся рекой втянулась в лабиринт. О'Коннелл и Джонатан провожали их глазами, пока последнее насекомое не скрылось из виду. Еще дрожа от пережитого волнения, Джонатан облегченно вдохнул: – Исчезли... – Черт! – воскликнул Рик, смотря куда-то мимо англичанина. И Эвелин тоже! Пьедестал, на котором еще недавно стояла девушка, был пуст. Глава 14 «Несущий смерть» Пальцы О'Коннелла ощупывали кладку стены в той нише, где только что на постаменте стояла Эвелин. Светя напарнику факелом, Джонатан спросил: – Ну? Ты что-нибудь обнаружил? – Ничего. Но клянусь, тут есть или потайная дверь или какая-нибудь ловушка, или... Откуда-то до них донесся крик, но кричала не женщина. Голос принадлежал мужчине, вернее, нескольким мужчинам, и крики, накладываясь один на другой, доносились сверху лестницы. О'Коннелл недоуменно посмотрел на Джонатана, приготовил свой штуцер и спрыгнул с постамента. Не раздумывая, он принялся взбираться по ступенькам, как вдруг из темноты перед ним внезапно возникли Хендерсон и Дэниэлс, а за ними наемные рабочие. Все они, включая крутых американцев, перепуганным стадом неслись вниз по лестнице. Спотыкаясь, перепрыгивая сразу через две ступеньки, они орали, но щадя легких. – Прочь с дороги! – заорал на Рика и Джонатана Хендерсон. – Бегите! Спасайте свои жизни, несчастные сукины дети! Бегущую толпу неотступно преследовал шуршащий звук гнавшихся за ней скарабеев. Они уже лавиной выплеснулись из прохода и стремительно стекали вниз по лестнице. Джонатан без долгих раздумий присоединился к спасающимся кладоискателям. Одни из арабов споткнулся и упал у подножья лестницы. О'Коннелл повернулся было, чтобы помочь упавшему, но скарабеи уже покрыли несчастного сплошной массой. Металлический скрежет, похожий на потустороннюю музыку, усилился и стал почти оглушающим. Раздалось лишь несколько коротких воплей, а несчастный был обглодан почти наполовину. Через несколько секунд его белый скелет являл поразительный контраст с черной шевелящейся массой. О'Коннелл со всей прытью бросился за убегающими. Те неслись по лабиринту, разделяясь на мелкие группки и исчезая и темноте разных туннелей. Они пытались максимально использовать те минуты, которые жуки, пожирая упавшего араба, предоставили им.
* * *
Когда несколько секунд назад Эвелин всем телом оперлась о стену в нише, та, оказавшись потайной дверью на шарнирах, повернулась, подтолкнула девушку в спину, и та, потеряв равновесие, упала на песок, а дверь за ней вернулась в прежней положение. Эвелин оказалась в смежном зале и в полной темноте. – Джонатан! – крикнула она. – Мистер О'Коннелл!... Рик! Но ей никто не ответил. Вытряхнув песок из волос, Эвелин поднялась на ноги и принялась методично ощупывать стену. Она понемногу продвигалась вперед и ждала, пока глаза привыкнут к темноте. По кранной мере, ее радовало, что здесь не было ни скарабеев, ни саранчи, ни лягушек... Повернув за угол, девушка оказалась в соседнем зале. Сквозь длинную трещину в потолке в него проникал лунный свет. Видимо, это была часть той самой расщелины, которая позволила ей и ее спутникам попасть в этот подземный мир. Она искренне обрадовалась, когда увидела одного из американцев, кажется, Бернса. Тот стоял спиной к ней и, задрав голову, смотрел на потолок. – Слава Богу! – начала Эвелин, подходя к нему. – А то я уже начала волноваться… Приблизившись вплотную к американцу, девушка вдруг услышала всхлипывания и стоны. Дотронувшись до его плеча, она спросила: – С вами все в порядке? Бернс, пошатываясь, повернулся к ней. На Эвелин взирали пустые окровавленные глазницы. Из них, словно слезы, по искаженному мукой лицу текли алые струйки. Эвелин поступила так, как любая воспитанная и уважающая себя англичанка на ее место: она пронзительно заорала. Продолжая стонать, Бернс рухнул на колени возле ног девушки, словно собирался молиться на нее. Оторопевшая Эвелин отступила. Ее крик сменился нервной икотой. Она сделала еще шаг назад и вдруг наткнулась на что-то или на кого-то, находившегося за ее спиной. Эвелин резко повернулась и уставилась в частично забинтованное истлевшей тканью, покрытое слизью лицо ожившей мумии. Та в свою очередь взирала на девушку только что добытыми и вставленными и череп глазами. Мумия прищурилась (глаза Бернса не обладали идеальной зоркостью) и протянула вперед полуразложившуюся руку. – Анк-су-намун? – прозвучал в полумраке низкий голос. Вместо ответа Эвелин исторгла еще один леденящий душу вопль и отшатнулась, врезавшись спиной в стену. Мумия сделала по направлению к девушке несколько неуверенных шагов. На покрытый песком пол падали клочки ее гниющей плоти. Бинты, покрывавшие тело, начали расползаться, и с них падали тяжелые капли зловонной слизи. Мумия приближалась к девушке – оживший ночной кошмар в неверном лунном свете. Эвелин медленно пятилась вдоль стены, почти парализованная ужасом. За чудовищным пришельцем с того света она видела стоящего на коленях Бернса. Девушка тщетно взывала к нему о помощи, а тот все ниже пригибался к земле, словно кланялся мумии. – Прошу тебя! Пожалуйста! – отчаянно кричала Эвелин. Мумия продолжала надвигаться на нее. Бернс запрокинул безглазое лицо, словно собираясь ответить девушке, но смог пробурчать лишь что-то нечленораздельное. Рот его переполняла кровавая пена, а язык был вырван! До Эвелин дошел весь ужас случившегося. Она по-прежнему отступала, цепляясь за стену, а мумия шла следом, распахнув объятия. Сквозь обрывки полуистлевшей ткани девушка могла видеть ее лицо, отражавшее переживаемые эмоции. – Кадиш фарос Анк-су-намун! – воскликнула мумия, и Эвелин увидела, как за осклизлыми остатками губ и гнилыми зубами шевелится настоящий живой язык. Язык, еще совсем недавно принадлежавший Бернсу. Едва живая от страха, чувствуя, как по ее спине струится холодный пот, девушка собрала оставшиеся силы, повернулась спиной к древнему кошмару и ударилась в бегство. Но не успела Эвелин сделать и пяти шагов, как до нее дошло, что она находится у входа в туннель. Она облегченно вздохнула, повернулась и тут же снова в кого-то врезалась и от неожиданности оглушительно завизжала. – Эй, нельзя ли потише? – раздался над ее ухом голос О'Коннелла. Он взял Эвелин за руку и повел назад, в освещаемый луной зал. – Где тебя носило? Сейчас не время заниматься изысканиями. Лучше побыстрее уходить отсюда. Мы уже... И только оторвав взгляд от бледного лица девушки. Рик увидел возвышавшуюся в полумраке человеческую фигуру. Внезапно до О'Коннелла дошло, что к ним приближается полусгнивший труп в грязных бинтах, почти не скрывавших разлагающуюся плоть и кости. Глаза мумии ярко сверкали в полумраке. – Господи! – оторопел Рик. Он обнял Эвелин, а потом закрыл ее своим телом. Казалось, что поступок О'Коннелла вызвал у мумии раздражение и гнев. Это ясно читалось по ее отвратительному лицу. Оживший труп уже готовился напасть на дерзкого, как вдруг из лабиринта появилось подкрепление. Правда, подкрепление невольное, но все же своевременное. И зал ворвались Джонатан, Хендерсон и Дэниэлс. Они выскочили из тоннеля позади мумии и сразу увидели в лунном свете ее громоздкую, как башня, фигуру. При виде такого сногсшибательного зрелища все трое застыли на месте. Если кто-то из них и хотел что-нибудь произнести, то слова застряли в мгновенно пересохших глотках. Перед ними наполовину завернутое в грязные бинты стояло ожившее возмездие за их алчную тягу к сокровищам. Пока что мумия просто переминалась с ноги на ногу, но и это само по себе выглядело устрашающе. Своими вновь обретенными глазами мумия осмотрела зал и уперлась презрительным и гневным взглядом в осквернителей могил. Ужасный монстр словно оценивал каждого из новоприбывших и раздумывал, с кого начать... Его пронзительный взгляд вернулся к О'Коннеллу, до сих пор закрывавшему Эвелин своим телом. Тот, Чье Имя Не Называется, вдруг расцепил свои почти лишенные тканей челюсти и распахнул их до невероятных размеров. Так змея разевает пасть, чтобы проглотить особенно крупную добычу. В следующий миг под каменными сводами прозвучал громкий первобытный рев, способный поднять и мертвого. Впрочем, мертвый давно поднялся сам и стоял перед ними. Этот кошмарный рев породил ответные крики. Вопили все – не только слабая молодая женщина, но и храбрые искатели сокровищ, не исключая О'Коннелла. Правда, Рик тут же взял себя в руки и сделал вид, что просто передразнивает обнаглевшую мумию. В подтверждение своих намерений он вскинул штуцер и выстрелил. Грохот в замкнутом пространстве раздался такой, что у всех присутствующих чуть не лопнули барабанные перепонки. Однако выстрел нанес ущерб и чудовищу. Мумию, словно тряпичную куклу, отбросило к дальней стене, и она упала там кучей гниющей плоти, выпирающих костей и грязных бинтов. Пуля разворотила грудную клетку, явив на всеобщее обозрение остатки давно протухших внутренностей и разбрызгав вокруг зловонную слизь. Правда, никому из кладоискателей не пришло в голову озаботиться здоровьем мумии и проверить у нее наличие пульса. Не долго думая, О'Коннелл схватил девушку за руку и увлек в темноту ближайшего туннеля. Остальные тоже поспешили за ними. Факел О'Коннелла освещал дорогу. Вскоре вся группа очутилась в зале для бальзамирования. Там, оставленная первой экспедицией мисс Карнахэн, еще свисала из расщелины веревка. Один за другим, все торопливо выбрались наверх. Несколько минут они просто стояли в лунном свете, с жадностью вдыхая холодный чистый воздух. Саранчи вокруг уже не было, и никто не обращал внимания на свирепствующий ветер, швыряющий в них пригоршни песка. Лагерный костер давно потух, и через некоторое время все начали поеживаться от холода. Под сенью статуи Анубиса жалкие, оборванные, потерявшие остатки духа, люди жались друг к другу. Неожиданно из темноты и летящего песка выступили несколько пеших воинов-медджаев с винтовками наперевес. Оружие О'Коннелла было разряжено, а крутые янки, не думая о сопротивлении, уже поднимали руки кверху. Доктор Чемберлен, по-прежнему прижимавший к груди Книгу Мертвых, уже плелся за одним из воинов на аркане. Вперед выступил их предводитель с удлиненным, треугольной формы лицом. Порывы ветра трепали его черные одежды. Так ребенок тянет за подол свою мать, стараясь обратить на себя внимание. – Кто это сделал? Кто читал текст Книги Мертвых? Кто произносил вслух священные заклинания? – требовательно спросил он. Эвелин шагнула вперед и вздернула подбородок: – Это сделала я, Эвелин Карнахэн. – Карнахэн, – повторил предводитель медджаев, как будто хотел проверить, как звучит это слово на слух, и нашел его неприятным. – Я слышал кое-что о вашем отце... – Мой отец был великим человеком. – Ваш отец был великим глупцом. А его дочь оказалась еще глупей того человека, который выпустил в мир проклятье Тутанхамона. О'Коннелл приблизился к Эвелин: – А ты сам-то кто такой? – в свою очередь потребовал он ответа. – Меня зовут Ардет-бей. – Оценивая О'Коннелла, предводитель медджаев прищурил глаза. – А под каким именем известны вы? – О'Коннелл. – Вы являетесь их предводителем? Эвелин хотела раскрыть рот, чтобы ответить, но Ричард предусмотрительно тронул ее за руку и твердо произнес: -Да. Ардет-бей трагично вздохнул: – Я же велел вам уезжать и предупреждал, что в противном случае вы умрете. Вы отказались. Но сейчас из-за вас умрем мы все, и не только мы, но и многие другие люди. Вы выпустили на свободу зло, которое нам удавалось удерживать в заточении более чем три тысячелетия. – Ну, может быть, вы действительно правы, и мы выпустили его, – кивнул О'Коннелл, поглядывая на расщелину. – Но мы же и остановили его. Я разделался с ним при помощи вот этого. И он продемонстрировал свой штуцер. Улыбка Ардет-бея была искажена болью и походила на открывшуюся на лице рану. – Никакое оружие смертных не может причинить вреда этому созданию. Оно не принадлежит нашему миру. В это время два медджая привели откуда-то измученного Бернса, поддерживая его с обеих сторон. Несчастный американец, чуть не теряя сознания, весь перепачканный кровью, смотрел куда-то вдаль пустыми глазницами. Возмущенные увиденным и перепуганные одновременно, Хендерсон и Дэниэлс рванулись к своему искалеченному товарищу. – Что вы, ублюдки, сделали с ним? – потребовал ответа Хендерсон. – Проклятые дикари! – в отчаянии сплюнул Дэниэлс и рванулся вперед.
Ардет-бей, со свойственной ему жесткостью, оттолкнул Дэниэлса, да так, что тот упал на песок, сильно задев раненую руку, и взвыл от боли. Хендерсон хотел было вступиться за товарища, но один из медджаев приставил к его голове винтовку, и американец замер на месте. – Глупцы! Мы только помогли ему, – прорычал Ардет-бей. – Мы спасли его, прежде чем существо, которое вы освободили, смогло закончить то, что уже начало делать. Вашему другу повезло – он потерял только глаза и язык. Хендерсон подошел к Дэниэлсу и помог ему подняться на ноги. Эвелин держалась рядом с О'Коннеллом, но больше уже не ощущала гордости за себя и свою экспедицию. Словно нанося удар невидимым мечом, Ардет-бей взмахнул рукой в сторону группы неверных и приказал: – Теперь уезжайте отсюда! Все! И как можно быстрей, прежде чем Тот, Чье Имя Не Называется, не разделался с вами. – Ах, вот оно что! – подал голос Джонатан. – Значит, вы не собираетесь нас убивать? Эвелин бросила на брата сердитый взгляд. – Сейчас это уже не поможет, – словно с сожалением констатировал предводитель медджаев. – Теперь нам нужно отправляться на поиски этого существа. Мы должны сначала отыскать его, а потом еще и найти способ, чтобы уничтожить это создание. Предводитель отдал своим воинам какие-то приказания, и, оставив съежившегося от страха профессора и поникшего Бернса, медджаи направились к расщелине возле статуи Анубиса. Их черные одеяния развевались на ветру, словно крылья огромных мрачных птиц. – Ардет-бей! – окликнул медджай О'Коннелл. Тот остановился и оглянулся на Рика. – Вы только потратите время зря, – настаивал О'Коннелл. – Говорю вам – я уже отправил этого ублюдка к праотцам. На лице Ардет-бей отразилась сначала жалость, затем презрение, а потом медджай словно надел на себя мрачную маску. – Знайте и помните, что Тот, Чье Имя Не Называется, несет смерть. Он не будет ни есть, ни пить, ни спать, и не остановится, пока не погрузит Землю в вечные страдания... Да прибудет со всеми нами Аллах! И медджаи один за другим стали опускаться по веревке в подземный лабиринт. О'Коннелл собрал вокруг себя всех членов обеих экспедиций и заявил: – Нам лучше свернуть лагерь, вернее, то, что от него осталось, и убираться отсюда, пока это еще возможно. И, кстати, куда это запропастился Бени?
* * *
После того как саранча загнала всех под землю, Бени при первой же возможности отстал от своих работодателей и спрятался в самом темном уголке, который только смог отыскать. Крики, которые время от времени доносились откуда-то из переходов и залов лабиринта, не смогли заставить его выбраться из убежища, чтобы поспешить на помощь товарищам. Но наконец все вокруг стихло. Очевидно, опасность миновала, и Бени начал потихоньку выбираться из своего укромного уголка, чтобы отправиться наверх. Осторожно перемещаясь по проходам, он обогнул основание статуи Анубиса с тем, чтобы достичь зала, где с потолка свисала спасительная веревка. Он знал о том, что ее оставили там члены экспедиции мисс Карнахэн. Слабый лунный свет, струившийся сквозь расщелину вниз, служил ему маяком. Но как только Бени завернул за угол, он чуть не налетел на какую-то темную фигуру.
|