Становление случайное, приспособительное и направленное

Как мы уже говорили, ход развития только отчасти зависит от собственных функций. Он также отчасти случаен, отчасти адаптивен. К случайным факторам мы относим генетически обусловленные (объединяемые под названием «наследствен­ность») диспозиции, формирующие темперамент, моторику, телосложение и ин­теллект, то есть все фундаментальные условия личности, которые, насколько мы знаем, не могут быть ни точно предсказаны, ни проконтролированы. К случайным

Основные положения психологии личности 197

факторам мы также относим внешние обстоятельства жизни (специфическую обста­новку, в которой рождается ребенок, его культуру, природные катастрофы и болез­ни), — все, что влияет на его становление, но является внешним по отношению к самому процессу.

Под приспособительным развитием я имею в виду усвоение мириадов субсис­тем, помогающих нашему приспособлению, но не входящих в базовую структуру на­шей жизни. К таким субсистемам относятся автоматические биологические приспо­собительные механизмы, отчасти рефлекторного характера (дыхание, пищеварение и т. п.), многие наши племенные традиции (например, в ношении одежды или чистке зубов), а также многие навыки, включая употребление родного языка. При отсут­ствии внешних препятствий эти и многие другие системы проходят через всю нашу жизнь, заметно не затрагивая описанных нами собственных функций. Я подозреваю, что общепринятые сегодня законы научения уместны, главным образом, по отноше­нию к формированию таких фрагментарных и приспособительных систем42. Эти сис­темы обеспечивают глубокий «почвенный слой» необходимых привычек, на котором строится собственное развитие.

Формы адаптации, относящиеся в данный момент к собственным, могут по­зднее опуститься на приспособительный уровень. Так, приобретение навыка может сначала сопровождаться острым чувством собственной вовлеченности. Каждый помнит то экстатическое чувство могущества, которое он испытывал, когда впервые вел авто­мобиль. И маленький ребенок находится в неменьшем экстазе, когда впервые успеш­но идет (хотя вряд ли в таком раннем возрасте возможно более чем рудиментарное переживание возвеличивания Я). Но ходьба и вождение вскоре становятся автомати­ческими приспособительными системами и могут больше никогда вновь не связывать­ся с проприумом, если не столкнутся с внешними препятствиями. Эти фрагментарные системы личности обычно подобны прошлогодним фруктам в саду. Побыв плодами одной стадии развития, они превратились в удобрение для произрастания плодов сле­дующей стадии.

По-видимому, в ходе эволюции человек, становясь менее инстинктивным и более разумным в своих действиях, вынужден формировать фокус — вырабатывать средства преодоления головоломной сложности мириадов ситуативных систем приспо­собления. Сталкиваясь со слишком многими обстоятельствами, он вынужден развивать у себя ощущение их сравнительной важности. Выражаясь языком Уильяма Джеймса, необходим контролер для регуляции предприятия, которое выросло настолько, что ему стало тяжело саморегулироваться. Согласно Джеймсу, эволюция создала этого не­обходимого контролера в виде сознания. Я думаю, что современным взглядам более соответствовала бы следующая формулировка: необходимый контролер обнаруживает­ся в описанных нами собственных функциях; не все они сознательны, но всем им свойственно наделять значимостью определенные сферы поведения, оставляя другие лишь приспособительными.

Эту теорию поддерживают онтогенетические данные, так как поведение ма­ленького ребенка оказывается адекватно объяснимым в понятиях его импульсов, вза­имодействующих с окружением, которое обеспечивает адекватные поощрения и на­казания. Именно таким образом создаются ранние детские привычки. Но к трем годам жизнь уже делается слишком сложной для этого простого способа становления. Она требует сортировки и оценки проблем по их относительной значимости, требует пла-

42 Allport G. W. Effect: A Secondary Principle of Learning // Psychological Review. 1946. Vol. 53. P. 335-347.

нирования и ориентации, системы отчета. И эта потребность со временем делается все более острой.

Таким образом, проприум (который мы могли бы определить как индивиду­альное «качество» сложности организма) развивается потому, что у человеческого вида и отдельного человека есть в нем потребность. Едва возникнув, собственная ак­тивность уже имеет субъективную текстуру, отличную от приспособительных или случайных явлений. Мы почти всегда можем провести различие между тем, что про­исходит с нами, и тем, что мы сами делаем.

Если эта линия рассуждений верна, психология не может полностью полагать­ся на теории случайного и приспособительного становления. Повторю, что эти теории хороши в пределах их диапазона охвата. За прошедшие пятьдесят лет психологи хотя и фокусировали внимание в основном на том, что я назвал приспособительностью в человеческом поведении, но создали необходимую эпоху в нашей науке. Возможно, было полезно на время отбросить понятие Я в силу того, что оно было слишком все­охватным (недифференцированным) и вызывавшим много вопросов. Но теперь при­шло время посмотреть, не можем ли мы дополнить эту научную разбросанность тща­тельным описанием направленного становления, которое дает не менее точный, но более адекватный научный контекст для психологии развития.