Заказ 2695

чания и подчеркивал, что формально высши-м органом власти в республике было вече¹. «Юридически главным органом власти считалось вече, — писал он в предисло­вии к «Памятникам русского права», —фактически же все нити внутренней и внешней политики находились в руках боярского совета»². Аналогично оценивал госу­дарственный строй Пскова И. Д. Мартысевич³. Другой исследователь Псковской судной грамоты Ю. Г. Алек­сеев справедливо распространяет подобную характери­стику и на последний этап новгородской вольности: «К XV веку новгородское вече, формально сохраняя свое значение, превращается на деле в орган власти бояр­ской олигархии»⁴.

Если И. И. Полосин подчеркивал (применительно к Пскову) «относительно значительный демократизм (ко­нечно, феодального типа)»⁵, то М. Н. Тихомиров, М. М. Исаев, Б. Б. Кафенгауз считали вечевые респуб­лики аристократическими⁶. Этой же традиции следуют О. И. Чистяков и В. М. Клеандрова в издании «Россий­ское законодательство X—XX веков». По их мнению, в Новгороде и Пскове «сложились феодальные респуб­лики в их аристократическом боярском варианте», хотя при этом со ссылкой на Ю. Г. Алексеева отмечается и «большая сила веча в управлении государством»⁷. По­литический строй Новгорода и Пскова определяется как «феодальная (боярская, аристократическая) республи­ка»⁸. Между тем, феодальная и аристократическая рес­публика—не одно и то же, а боярской республикой можно было бы назвать Новгород, и признавая ее фор­мально демократической. Думается, что грань между юридическим и фактическим, намеченная в публикациях

¹ См.: Юшков С. В. История государства и права СССР. Ч. I.

² Памятники русского права. Вып. II. М., 1953. С. 13.

³ См.: Мартысевич И. Д. Псковская судная грамота. М., 1951.

С 59

⁴ Российское законодательство X—XX веков. Т. I. С. 322—323.

⁵ Псковская судная грамота//Ученые записки МГПИ. Т. 65. 1952. Вып. 3. С. 4—6.

⁶ См • Тихомиров М. Н. Древнерусские города//Ученые записки МГУ 1946 Вып. 99. С. 51; Исаев М. М. Уголовное право Новгоро­да и Пскова XIII—ХУвв.//Труды научной сессии ВИЮН. 1—6 июля 1946 г М., 1948. С. 127; Кафенгауз Б. Б. Посадники и Боярский совет в Древнем Пскове//Исторические записки. 1950. № 33. С. 195; Тихомиров М. Н. Древнерусские города. Изд. 2-е. М., 1956. С. 134.

⁷ Российское законодательство X—XX веков. Т. I. С. 17. s Там же. С. 301.

J____________ 274 ___—————————————

Юшкова 50-х годов, в значительной мере стирается по­добными определениями.

В учебнике «История государства и права СССР» 1972 года, подготовленном ВЮЗИ, противоречие между формой и содержанием республиканских политических учреждений выявляется более тонко. Автор раздела о Новгороде Г. К. Амелин считает, что «вынужденное постоянно обращаться за поддержкой к торгово-ремес-ленным низам городского населения, новгородское бояр­ство установило такие формы политического строя, ко­торые обладали в определенные моменты чертами фео­дальной демократии при сохранении ключевых позиций аристократических кругов»¹. Конечно, эти формы уста­новило не новгородское боярство, а они сложились исторически в ходе политической и классовой борьбы.

История Новгорода лишний раз доказывает, сколь редки «чистые» политические формы. Мы имеем дело со смешанной формой правления, которую большинство мыслителей древности и средневековья считали наилуч­шей. В ней представлены все три элемента — демокра­тический, аристократический и даже в какой-то степени монархический в лице приглашаемого со стороны князя с весьма ограниченными полномочиями. Правовой фик­сации аристократического принципа новгородские ис­точники не дают. Фактические политические привиле­гии бояр были результатом их экономического могуще­ства и общественного влияния.

Формальный демократизм Новгородской республики нашел выражение в равном участии всех свободных жителей главного города в верховном органе власти — вече. Нельзя забывать, что вечем играли бояре, что по­стоянное управление государством было сосредоточено в руках посадников, тысяцких, владык, боярского сове­та. Но нельзя забывать также, что все эти органы чер­пали полномочия в вечевом решении, обращались к ве­чу за утверждением важнейших дел и в любой момент могли быть отстранены от власти волей веча.

Укрепление боярской олигархии в Новгороде XIV— XV веков не вызывает сомнений, но, хотя, как отмечал М. Н. Покровский, оно и не привело к восстанию черных людей наподобие флорентийского «бунта оборванцев», сопротивление ему оказывалось, и противоположные тенденции все же время от времени пробивались. Ведь

¹ История государства и права СССР. Ч. I. M., 1972. С. 109.

_________________ 275 _________________

именно в последние два века новгородской вольности черные люди в исключительных случаях добивались на­значения в посольства, а житьи стали в них нередкими участниками и, кроме того, вместе с боярами получали право на участие в суде.

Как ни была приспособлена новгородская государ­ственная форма к нуждам боярства, она же служила иногда препятствием при осуществлении боярской по­литики. В этом смысле характерны последние выборы владыки, на которые возлагали надежды сторонники московской и литовской ориентации. Каждая группи­ровка, согласно установившемуся обычаю, могла лишь назначить своего кандидата, выбор же производил сле­пец, выносивший жребьи с алтаря Софийского собора. Свято соблюдаемая традиция связала руки литовской партии Борецких, которая при иной форме выбора могла рассчитывать на победу.

Противоречия новгородского государственного строя были вызваны классовыми противоречиями и в свою очередь создавали благоприятные условия для их сво­бодного и бурного проявления. Наряду с сильной раз­дробленностью центральной власти, усиливавшей поли­тическую конкуренцию, и сепаратистскими стремления­ми окраин это способствовало ослаблению республики и обрекло ее на поражение в борьбе с более жизнеспо­собным самодержавным Московским государством — носителем исторически прогрессивной тенденции объе­динения Руси.