Я потягиваюсь на большой кровати и лениво разлепляю глаза, прикрывая их рукой, потому что откуда-то взявшееся солнце, по-моему, решило меня ослепить. Зарываясь с головой под одеяло, вспоминаю, как пытался спать с папой в детстве, мне было лет восемь, а папа постоянно ругался. Мол, я уже большой мальчик и должен спать в своей комнате. А я был не просто большим мальчиком, а ещё и хитрым, и ныл, что мне страшно спать одному после того, что случилось с мамой. Наши раны уже подзажили, и папа не мог устоять перед таким, но мне правда было каждый раз немного страшно, когда отец был не в духе и не пускал спать к себе. Обычно, когда я всё же отвоёвывал себе местечко рядом с папой, я забирался под одеяло с головой, вот как сейчас, и прижимался к тёплому папиному боку, слушая, как он дышит, а он обнимал меня в ответ и гладил по волосам. С папой было надёжно, спокойно, тепло.
Вот и сейчас, спрятавшись под одеялом от света, я представляю, как бы папа глянул на меня, если бы я пришлёпал босым из своей комнате в пижаме, больше напоминающей папину, а не мою из детства с самолетиками или машинками, и попросился к папе под одеяло. Он бы как минимум засмеялся, а как максимум – покрутил бы пальцем у виска. А мне было бы плевать, я бы всё равно залез и прижался к нему так крепко, как бы только мог, чувствуя рядом родное тепло, родного человека, самого близкого человека на свете. Иногда я завидую Чанёлю, совсем немного, поскольку его близкий человек – не человек вовсе, но Чанёлю он дорог, очень, это видно невооружённым глазом. Чанёлю есть кого обнимать, если отчаяние накрывает с головой.
Я рывком сажусь, сбрасывая одеяло, поспешно застилаю родительскую кровать и лениво плетусь на кухню. Пока кипит чайник, неплохо бы принять душ и только зайдя в ванную, я замечаю на стальной машинке вымытые, но не спрятанные инструменты. И зачем он только сбежал? Решил, что если пули нет, он уже абсолютно здоров? Ликаны всегда поражали меня, иногда мне кажется, что инстинкт самосохранения у них совсем не развит, хотя вроде должен же быть посильнее, чем у волков.
Не знаю, кто толкает меня в спину, но я выхожу из родительского дома, закрывая его и вместо того, чтобы обойти его и забрать машину, направляюсь прямо в лес, через опушку, где стал охотником, и дальше в чащу. На улице день, наверное, я мотивирую это тем, что никто на меня не нападёт, но почему-то хочется пройтись именно по лесу. Холодает, зима не за горами, я поднимаю воротник тёмно-синего пальто повыше и втягиваю шею в плечи, запуская ладони в карманы. Жёлтые, влажные от утреннего тумана листья, липнут к обуви, от чего мои шаги скрадываются, но стойкое ощущение, словно за мной наблюдают, никуда не девается. Я иду недолго, в сумме минут с пятнадцать и совсем скоро уже вижу трассу из города сквозь тонкие деревья передней полосы леса. Потоптавшись у дороги несколько минут, я возвращаюсь обратно в лес, теперь другим маршрутом, но всё в том же направлении, и снова выхожу к родительскому дому, сделав петлю, и спокойно уезжаю в город.
Ужасно клонит в сон. Едва возвращаясь домой, я падаю замертво на кровать, успевая разуться и снять пальто. Только окунаясь в сон, я замечаю через раззановешенное окно движение на берёзе, но засыпаю быстрее, чем успеваю подумать о том, что за мной опять-таки кто-то наблюдает.
Телефон будит настойчивой трелью и я, не разлепляя глаз, тянусь за ним к тумбочке.
- Джунмён! – слышится на той стороне голос Сынхёна, как только я принимаю звонок.
- Чего ты хочешь, а? – интересуюсь я лениво, переворачиваясь на спину. – Я ничего не нарушал, просто отвали от меня и дай поспать.
- Старейшина решил заменить твои психологические тесты помощью, он поручился за тебя пред Советом. Езжай в Центральный госпиталь Сеула, там сейчас много раненых, ночью была крупная стычка, Старейшина Чон предполагает, что не обошлось без крысы.- отвечает Сынхён.
- Крыса? – я рывком сажусь. – В Гильдии?
- Да, Мён, пожалуйста, поезжай и разберись. – просит Сынхёна.
- Потом на отчёт? – уточняю я.
- Не мне – Старейшине. Он хочет, чтобы ты разобрался.
- Понял, выхожу.
Я сбрасываю звонок и разминаю затёкшую во время сна шею. Что творится к чертям в этом долбанном мире? Откуда крыса в Гильдии? Кому так надоело жить, что он решил помогать ликанам, или более того, оборотням?
Только на повороте к госпиталю я понимаю, словно там и правда что-то не так. За несколько десятков метров от входа в госпиталь пробка. Машинам негде стать, люди шумят и ругаются. Я оставляю машину у поворота возле въезда для скорой, по моим номерам заметно, что я охотник и, чтобы не толпиться у центрального, вхожу так же через отсек скорой помощи, куда всё прибывают люди.
Отдел скорой помощи заполнен, и решаю не мешать, направляясь в центральное крыло, но здесь людей не меньше, как и охотников. Шум, голоса, крики, и даже слёзы – всё это смешивается в один тон звуков, что впивается в уши. Я подхожу к стойке регистратуры и ожидаю, пока медсестра обратит на меня внимание.
- О, Джунмён! – девушка вскидывает на меня глаза и едва улыбается.
- Здравствуй. – здороваюсь я. – Не расскажешь, что тут произошло?
- Мы сами ничего не знаем, люди начали прибывать, едва рассвело. Их так много, что в последние пару-тройку полнолуний вместе взятых столько не было. – девушка рассеянно кивает.
- А главного хирурга я где могу найти? – интересуюсь.
- Честно, даже не знаю. Он так занят сегодня. – девушка кивает и роняет из рук карандаш. – Джунмён, я не могу дозвониться до Сэхуна. – негромко говорит она, крупно вздрагиваю. Сидящая напротив медсестра – родная сестра Сэхуна, Соён.
- Если он участвовал в этой охоте – я его найду, и пришлю к тебе. Не волнуйся. – обещаю я и мне благодарно кивают, а затем едва улыбаются опять.
- Доктор Квон скорее всего на втором этаже. Посмотри там. – говорит она. Я благодарно киваю, устремляясь к лестнице.
В госпитале хаос. Врачи мечутся из коридора в коридор, озверевшие от горя родственники пострадавших стайками бегают за врачами, по коридорам носятся медсёстры, в операционных пытаются спасти пострадавших, у некоторых палат дежурят охотники, видимо не уверенные, что все из прибывших в больнице – не заражены. Я прохожусь по второму этажу, здороваясь с коллегами и замираю у регистратуры на втором этаже, такой же, как и на первом, оглядываясь по сторонам, и набираю Сэхуна. Первые пару раз оператор отвечает мне, что абонент вне зоны недосягаемости, а это наверняка значит, что Сэхун здесь, в больнице, поскольку здесь сейчас слишком людно и сигнал правда вряд ли словит. Что-то дёргает меня обернуться, что я и делаю и, наконец, нахожу Сэхуна. Его буквально силой выволакивают прочь из палаты в углу, и заламывают руку, сгибая донсена едва ли не пополам.
- Не суй нос не в свои дела, малыш. – шипит старший охотник, крепко держа Сэхуновскую руку. – Уяснил?
- Ах ты… - Сэхун трепыхается, но руку заламывают сильнее и я вижу, как он стискивает зубы, чтобы не вскрикнуть.
- Ты не понял? Сунешься ещё раз, и станешь следующим. – в мою голову закрадываются подозрения, и я медленно подхожу, поглядывая на руки, держащие моего донсена.
- Проблемы? – интересуюсь я, останавливаясь рядом.
- Иди к чёрту! – зовёт этот охотник и я узнаю в нём одного из сторожевых Гильдии.
Хватая его за шкирку и заставляя отпустить Сэхуна, я хорошенько впечатываю его лопатками в стену рядом, а потом подножкой валю на пол, и заламываю ему руки.
- Жить совсем надоело, да? – интересуюсь я, когда он шипит. Я хватаюсь за край его шарфа и дёргаю, стягивая с тонкого горла, и только тогда понимаю свои подозрения. Он заражён, он и есть крыса. – Сколько вас таких ещё? – интересуюсь я, возвращая шарф. – Сколько здесь и сколько вообще?
- Кто тебе скажет? – усмехается он. Я рывком поднимаю его на ноги и толкаю бедром дверь рядом расположенной каморки, запихивая его туда, Сэхун заходит следом. Едва он успевает повернуться ко мне лицом, я толкаю его ногой в живот, и он падает. Он больше не охотник.
- Говори! – звучит, как приказ.
- Просто убей меня. – просит он, всё ещё усмехаясь.
- Не стану. – я наклоняюсь к нему, сгребая в охапку. – Буду пытать, пока не расскажешь. Сколько вас здесь? – по слогам чеканю я, сжимая ладонь на его шее сзади.
- Гори в аду! – выплёвывает он, а я в этот момент сжимаю пальцы на верхних шейных позвонках так сильно, что кости, кажется, хрустят в моих руках. Крыса дёргается, жмурится, но молчит.
- Хён… - ладонь Сэхуна ложится на моё плечо. – А ты….
- Это мой приказ от Старейшины. Разобраться, кто крыса. – отвечаю я. – Ну, твой язык уже развязался, или мне продолжить массаж?
- Продолжай. – хрипит он и я роняю его на пол, опять-таки. Я приседаю на корточки и беру его лицо в ладони.
- Ты всё равно сдохнешь… - и тут до меня доходит. – Сэхун, сообщи в Гильдию, что крыса здесь, и что он не один, пускай пришлют кого-то поближе да побыстрее. – бросаю я, и донсен кивает, выходя. – Ты всё равно сдохнешь, но понравится ли это твоим дружкам? – в его глазах на мгновение отражается ужас, а потом я снова хватаю за шкирку и поднимаю на ноги, выволакивая в центр коридора. Я роняю его на пол, прижимая к нему ногой, и прошу у медсестры небольшой микрофон – радиосвязь со всем госпиталем.
- Уважаемые господа охотники! Прошу всех собраться на втором этаже! – говорю я, и мой голос эхом поднимается на верхние этажи. Через несколько минут охотники и правда собираются здесь, у регистратуры второго этажа. Я отправляю медсестёр закрыться с врачами в палатах с не заражёнными больными и сидеть там, и жду Сэхуна, который тоже является несколько минут спустя, а с ним и охотники Гильдии.
- Кто-нибудь знает сего уважаемого охотника? – я снова поднимаю его за шкирку, держа над полом. Все молчат, некоторые переглядываются. В коридоре человек около пятидесяти, наверное. – Что, никто? – уточняю я. – Вы точно уверены? Он рассказал мне много интересного! Особенно мне понравился пункт, что он здесь не один, с дружками. – по толпе, окружающей меня проносится волна шума. – Точно никто?
- Джунмён, ты о чём? – удивляется Доджун из толпы.
- О чём я? – я пожимаю плечами. – Об этом! – я поудобней хватаюсь за голову крысы и резко кручу вправо. Слышится хруст позвонков, и тело со сломанной шеей валится рядом. Снова волна возмущений среди охотников.
- Что ты…? – а я вместо ответа сдёргиваю шарф с его шеи, и многие охают. – Среди вас, вот здесь есть ещё крысы, пришедшие с ним! – говорю я, складывая руки на груди.
- Ты… - я успеваю только обернуться, когда один их них выдаёт себя, такой же бывший охотник гильдии, укушенный оборотнем в эту ночь или ранее, только двигается в мою сторону, когда Сэхун вскидывает руку и тремя выстрелами серебра укладывает его на лопатки. Их уже поздно исцелять от проклятия оборотня, они уже запустили процесс. Укушенный охотник остаётся охотником только на протяжении нескольких мгновений. Тот, кто не исцелит себя сам, теряет эту возможность.
- Спасибо, Сэхуни. – говоря, оборачиваясь к донсену.
В кругу начинается копошение и вскоре заражённые сами выдают себя. Охотники тут же активизируются, вынимая оружие, и в госпитале начинается настоящая бойня. Ничего не поделаешь, если не решить эту проблему сейчас, она так и останется неразрешённой. Я кое-как отбиваюсь от двоих, толкая их в сторону кого-то, кто в состоянии держать оружие в руках, и бойня быстро сходит на «нет». Охотники разбираются с заражёнными, трупы сносят на нулевой этаж госпиталя, чтобы сжечь, как обычно делают и с ликанами, охотники сами наводят порядок и через час всё заканчивается. Госпиталь продолжает работать, как работал, первый этаж словно и не в курсе, чтобы было на втором.
Я прохаживаюсь по этажу, заглядывая в палаты и поднимаюсь на третий этаж, так же проверяя, всё ли спокойно, когда обоняние улавливает подозрительно знакомый запах и я замираю у открытой двери в травматологический кабинет.
- Ну как ты вот это постоянно умудряешься? – слышится чужой, незнакомый голос. Я замираю у распахнутой двери, вжимаясь в стену и нагло подслушивая. Непроизвольно.
- Честно, не знаю. – так же с лёгкой улыбкой отвечает другой голос более знакомый, куда более знакомый. – Я просто плохо переношу вес на задние лапы. – оправдывается он. - От этого всегда страдают передние.
- Сколько раз я уже вправлял тебе правое плечо, а, Джонин? – интересуется травматолог и все подозрения подтверждаются. – Что ты делал, что опять вывернул плечо из сустава? Охотился?
- Нет. – отвечает Джонин, а потом я слышу хруст костей и облегчённый выдох. – Правда, нет. Я был за городом во время бойни. Просто разминал лапы, ну не все деревья могут меня выдержать. – он смеётся, и тот, с кем он разговаривает, судя по всему, тоже ликан, только как он работает в больнице, тоже смеётся. – Ну я и перенёс неудачно вес и…..
- Ты шлёпнулся, что ли? – взрывается смехом собеседник и я слышу смех Джонина в ответ.
- Я не шлёпнулся, а метнулся ласточкой вниз, оставляя в земле вмятину, как от метеорита. – говорит он и я слышу, как он встаёт – скрипят едва слышно коленные суставы. Остального диалога я уже не слышу, потому что устремляюсь прочь к регистратуре, словно меня тут и не было.
- Спасибо, дружище, как всегда выручил. – Джонин пожимает протянутую руку.
- Смотри, у нас сейчас полно охотников в госпитале, не попадись, ладно? – просит друг и Джонин кивает, добродушно улыбаясь в ответ. Человек, точнее ликан, сидящий напротив – вегетарианец, если так можно сказать. Поэтому он и работает в больнице, с людьми, для людей, совершенно спокойно. Джонин хорошенько потягивается, разминая вправленную руку и глубоко вздыхает, а потом дёргается и резко оборачивается.
- Что? – тут же удивляется травматолог следом.
- Показалось, кажется. – отвечает он. – Ну я пошёл.
- Звони. – просит собеседник.
- Приезжай в гости, наши все соскучились по тебе. В любой день, договорились?
- Договорились!
Джонин машет другу на прощание и выходит из кабинета через открытую дверь, и снова глубоко втягивает носом воздухе.
- Не показалось. – выдыхает он шепотом, когда замечает впереди невысокую фигуру у регистратуры. Ликан разворачивается на 180 градусов, чтобы двинуться к пожарному выходу, но мгновенье спустя понимает, что идёт по направлению с регистратурой и замирает уже за чужим плечом.
POV Джунмён
- Ты в этом участвовал? – спрашиваю я, когда чувствую, что знакомый запах замирает у меня точно за плечом. Спину обдаёт волной тепла рядом стоящего живого существа.
- Нет. – отвечает он. – А тебе, судя по всему, перепало. - чувствую, как дёргается его рука и устремляя взгляд в право.Куртка, в которую дома я переоделся из пальто, и плечо и правда слегка разодраны.
- Ликан, в больнице, врач. – выдыхаю я, сменяя тему.
- Он – вегетарианец. – отвечает Джонин и я слышу, как его голос слегка напрягается. – За всю жизнь он не убил ни единого человека или охотника.
- И я должен поверить?
- А если я скажу, что глав врач знает об этом, и это их маленькая тайна, а человек, который не человек на самом деле и отлично разбирается в том, что делает, помогает людям, ты всё равно будешь стоять на своём?
- Что ты здесь делаешь? – интересуюсь я следом.
- Ты же знаешь. – бросает он.
- Уходи. – бросаю я следом. Он молчит и спокойно дышит, а потом я слышу и чувствую движение за спиной, и передо мной на стойку регистратуры ложится его кожанка, а потом мягкие шаги и когда я через мгновение оборачиваюсь, от него остаётся только лёгкий шлейф запаха.
- Хён! – Сэхун налетает со спины. – Ты как? Не ранен? Ой! – он охает, глядя на моё плечо. – Ты в порядке? Может, пока мы здесь…
- Ты показался сестре? – интересуюсь я.
- Вот к ней и пойдём. – Сэхун хватает меня за здоровую руку и тянет за собой, но прежде чем он успевает меня увести, я в свою очередь успеваю забрать с собой чужую куртку, лежащую на стойке регистратуры.
Соён обрабатывает моё плечо и накладывает повязку, а я сменяю свою изодранную куртку чужой, которая на меня, откровенно говоря, великовата. Сэхун косится на меня всю дорогу, что мы идём в машину, а даже когда я открываю ему дверь и сажусь на водительское сидение.
- Что, Сэ? – я устремляю на него глаза.
- Запах. – Сэхун хмурится. – Я ощущаю запах, который не должен. Очень остро ощущаю. – цепкий взгляд Сэхуна пробегается по куртке, накинутой на мои плечи, а потом младший глядит мне точно в глаза.
- Джонин жив, Сэхун. – говорю я коротко.
- Чего? – Сэхун даже на месте подпрыгивает. - Жив? Как? Что? А?... – донсен теряется не на шутку.
- Он спас меня вчера, от Отшельника. – говорю я, когда включаю зажигание, ставлю передачу и газую, выезжаю с территории госпиталя.
- Отшельник? – выдыхает Сэхун. – Не может быть!
- Я не могу держать серебряное оружие в руках, ты же знаешь. – напоминаю я. Сэхун молча кивает и опускает взгляд и до самого его дома мы едем в полной тишине.
